***
Галина проснулась уже утром, в одноместной палате-люкс с балконом. Она осознала, что жива и не испытала ни одного чувства — ни радости, ни огорчения. Ни даже удивления. В этом, видимо, состоит защитная функция психики. Сначала она не поняла, где находится. Незнакомая комната, незнакомое окно… Попыталась приподняться, но голова упала на подушку. Она смутно видела как подошла медсестра и сделала укол. Потом долго либо спала, либо существовала в некотором заторможенном состоянии. Позже, она открыла глаза и увидела над собой Петра Сергеевича, он сидел рядом и читал журнал. Видимо, давно сидел. — О, вы проснулись! — обрадовался он. — Как вы? Очень больно? — Еще не поняла, — покачала головой полковник. Больно было, но боль была другая. Шевелиться было трудно, мешали швы, но где-то глубоко внутри, справа исчез невыносимый, обжигающий жар, острая и ненормальная боль прошла. Галина немного выдохнула, и начала думать. Первой мыслью после того, как она окончательно очнулась, была мысль о ребенке. — То, что вы приняли за беременность, оказалось аппендицитом, хорошо что в неострой форме, — пояснил Ромашин, взяв ее за руку. — Ах, какая непростительная ошибка для врача с сорокалетним стажем! Слишком уж похожи симптомы: головокружение, тошнота, боль в нижней части живота… Ладно, что оправдываться — ошибся, виноват. Да еще давал вам жаропонижающее с обезболивающим эффектом, которое смазало всю картину… И на старуху бывает проруха. И вашу ошибку легко понять, ложноположительный тест на беременность… Галина Николаевна и сама прекрасно понимала свою ошибку. Ложная беременность. Как умная и образованная женщина, она даже представляла себе, как это произошло, что с ней случилось. Обычно причины ложной беременности в страстном желании иметь ребенка, но существует и противоположный механизм — это страх забеременеть. Хотя чувства, возникающие при этом, кардинально отличаются, но в сознании женщины рисуется одна и та же картинка: она в положении. То ли боялась забеременеть. Или, наоборот, желала, но даже самой себе не хотела в этом признаваться… Странное существо человек: еще вчера одна мысль о беременности вызвала слезы, а сегодня она наоборот готова была плакать узнав, что никакого ребенка не будет…***
Николай Круглов остановился у стеклянной двери палаты Рогозиной, но войти не решился. Сел рядом с дверью палаты на стул и так сидел, думал: зайти или нет. Сквозь стекло он видел Рогозину и Ромашина, который сидел рядом с ней и держал ее руку в своей, поглаживал запястье. Глаза женщины были закрыты. Профессор поднял голову и увидел майора за дверью. Убедившись, что полковник спит, он осторожно положил ее руку на кровать и бесшумно вышел из палаты. Он приветливо улыбнулся майору. — Петр Сергеевич, — сказал Круглов, — Скажите, как дела у Гали? — Все в порядке, — сказал он после паузы. — Спасибо. — Можно зайти к ней? — Пойдите, недолго, — ответил старик и приоткрыл дверь, приглашая Николая войти. — Она спит пока, но скоро должна проснуться. Николай Петрович неловко переступил с ноги на ногу и зашел в палату. Увиденное его немного взволновало: Галя лежала неподвижно, вся она была бледная, непохожая на себя. Круглов прошел ближе и неловко положил на прикроватную тумбочку букет роз. От шороха Рогозина открыла глаза. Она улыбнулась и, указывая заму на стул рядом с кроватью, шепотом произнесла: — Привет! Я рада тебя видеть!.. Услышав эти слова, Николай осторожно взял в руки ее ладонь, лежавшую поверх одеяла: — Я тоже рад… Правда… Я и не думал, что буду так скучать по тебе! Женщина попыталась приподняться и тут же поморщилась. Было больно поворачиваться, присаживаться — в общем, все, что, так или иначе, затрагивало мышцы брюшной полости. Круглов рассматривал свою начальницу, и ему казалось, будто он видит ее впервые: ненакрашенная, с растрепанными волосами, похудевшая, Галина показалась ему прекрасна как никогда. Николай задумался на миг и сообразил: в глубокой печали начальница ничуть не напоминала ни суровую учительницу, ни неприступную красавицу. Теперь в каждом взгляде светилась кроткая грусть. Майор поймал себя на том, что такой хрупкой и беззащитной Галина нравилась ему больше. Ему хотелось взять ее на руки, прижать к себе и утешить, как маленького ребенка. Круглов провел рукой по лбу, на котором выступила испарина. Он тут же полез в карман, чтобы достать носовой платок, и выронил на пол ту самую фотографию, которую подобрал в ее квартире. Брови Рогозиной удивленно поползли вверх: — Не знала, что ты коллекционируешь мои фотографии… Николай смущенно улыбнулся: — Просто я случайно нашел ее когда мы осматривали твою квартиру… Женщина махнула рукой: — Если хочешь, оставь себе! Она все равно обгорела… У Галины зазвонил телефон. Это был отец. — Доченька? Здравствуй, радость моя. Как ты? — Привет, пап, — ответила Рогозина, успешно пригасив болезненные нотки в голосе. — Я хорошо. Как ты? — Да вот не звонишь, совсем меня забыла… Волнуюсь. — Прости… Я просто… Замоталась… — машинально отвечая, Галина смотрела в пространство остановившимися, потускневшими глазами, будто в ней притух огонь жизни. — Все в порядке? У тебя такой голос… невеселый. — Да, пап, все нормально, не волнуйся. — Ты перестала мне звонить… Забыла старика?.. — Нет, пап, ну что ты… Просто, знаешь, настроение не то… — говорила Рогозина, а у самой его глаза заблестели от появившихся слез, но она украдкой убрала их рукавом. Николай смотрел на начальницу и не мог поверить, что банальный аппендицит мог довести такую сильную женщину, как Галина, до подобного состояния. Он незаметно обвел палату взглядом: все, как положено: мебель, занавески на окнах, но в ней не было еще одного букета или чего-то другого, что указывало бы на существование в ее жизни мужчины. — «Она так расстроилась от того что он не приходил?» — мысленно спросил он себя. — «Неужели этот проклятый так влез в её сердце?» — всего неделю назад мысль о том, что она плакала из-за другого, оттолкнула бы его от нее, но сейчас ему хотелось ее утешить. — «Похоже, я сошел с ума.» — Подумал майор, понимая что собирается утешать начальницу, расстроившуюся как он считал из-за любовника. Закончив разговор с отцом, полковник откинулась на подушку и тяжело сглотнула. В ее глазах что-то промелькнуло, и она тут же отвела взгляд: — Извини, Коля, из-за лекарств, что мне прописали, я все время хочу спать… Круглов поднялся: — Конечно! Тебе нужно отдыхать, — сказал он и вышел. Если ей хотелось немного побыть одной, что ж, пусть побудет. Он не станет ей препятствовать.