***
Как и предсказывала Джинни, Лавгуд ждала их не одна. Ирвинг оказался очень веселым и остроумным парнем. Когда ученики дошли до тропинки, им пришлось разбиться по парам, и когтевранец как-то сразу занял место рядом с Гермионой. Девушка старалась смотреть куда угодно, лишь бы не на своего спутника. Ноябрь в этом году выдался прохладным, и ночью землю немного подморозило. Лужицы покрылись тонким слоем льда, а при дыхании вырывался белый пар. — Хорошо, что вы с ребятами решили вернуться, — Ирвинг нарушил их затянувшееся молчание. — Еще бы сумасшедшие поттеровские фанатки успокоились, — рассмеялась Грейнджер. — Доставляют проблемы? — улыбнулся парень. — Больше Джинни, чем мне. Они еще некоторое время помолчали, и девушка исподтишка рассматривала парня. Ее роста, крепкий, вполне симпатичный, но ничем не примечательный шатен. Глаза, то ли серые, то ли голубые, пожалуй, были единственным его достоинством. В них будто светились искорки веселья и беззаботности. Хорошо, что прошлый год не смог их потушить. — Но тебе, наверное, тоже проходу не дают? — Да нет. — Почему? — искренне удивился МакКензи. Гермиона пожала плечами, и он продолжил: — Странные какие-то парни в нашей школе. — Просто все излишне осторожные. — Ну да. Никто не хочет быть отравленным, — Ирвинг притворно тяжело вздохнул, и они вместе рассмеялись. — Пойдемте, выпьем сливочного пива, а то я замерзла, — предложила Джинни оборачиваясь, и все согласно закивали. Грейнджер сунула руки в карманы мантии, чтоб согреться, и через пару шагов поскользнулась. Но МакКензи в последний момент схватил ее за мантию и дернул на себя. Девушка оказалась в кольце его рук, но хотя бы не попой на земле. — Скользко, — пробормотал парень, смутившись. Но не выпустил ее. — Спасибо… Ирвинг, — она впервые произнесла его имя. — Эй, голубки, не задерживайтесь, — крайне тактично заметила Джинни. Гермиона осуждающе посмотрела на нее, но подруга лишь просигналила глазами куда-то в сторону. У аптеки стоял Снейп. Его рот был изогнут в презрительной усмешке, но глаза внимательно наблюдали. — Надо поторопиться, а то Гарри выпьет все пиво, — девушка взяла МакКензи под руку, и тот повел ее внутрь паба. А Северус с равнодушным выражением лица зашел в магазин.***
— Ты видела? Нет, ты видела? — Гермиона расхаживала по спальне. Джинни сидела на своей кровати, поджав ноги, и жевала шоколадную лягушку. — Я-то видела. А ты — вряд ли. — И что это значит? — резко остановилась девушка, уперев руки в бока. Но собеседница лишь загадочно улыбнулась и откусила лапку. — Джинни! — Просто успокойся и флиртуй с Ирвингом дальше. А мне пора на тренировку. — Джинни! — Хорошего вечера, Герми, — Уизли выбежала, подхватив метлу.***
Северус мерил шагами свою гостиную. Какого черта она строила глазки этому идиоту? Да он двух слов на его уроках связать не может. Еще и позволил себе лапать ее. Будто так и надо! Мужчина подошел к столу и плеснул в стакан огневиски. Осушив его залпом, Снейп налил еще. Он видел, как Гермиона испуганно глянула на него, будто почувствовав взгляд. Но затем ее лицо стало невозмутимым, а в глазах откровенно читался вызов. Грейнджер решила заставить его ревновать, а этот тупица даже ничего не понял, счастливый, что героиня войны обратила на него внимание. Снейп снова заметался, словно загнанный в ловушку зверь. Он резко остановился, ужаснувшись стремительно проскочившей мысли. А если она не играла? Если она действительно ушла? В очередной раз приблизившись к столу, зельевар выпил еще бокал, но спокойствие не приходило. Что с ним сделала эта девчонка? Он стал просто жалок. Отвращение к самому себе захлестнуло мужчину, и он швырнул пустую бутылку в огонь. На каминной полке осуждающе сверкнули небесно-голубые глаза. Северус заметил это и ответил взглядом, полным ненависти. Хотел было подойти и положить фотографию лицом вниз, но в итоге направился в душ.***
Утро не принесло ничего, кроме головной боли. Минерва проявляла излишнюю заботу, и Снейп, не сдержавшись, рявкнул в ответ. Женщина нахмурилась и покачала головой. Ей не хотелось лезть в его личную жизнь, но явно происходило что-то не то. Особенно очевидно это стало для МакГонагалл, когда за завтраком к Грейнджер подошел поздороваться ученик с Когтеврана, а та ответила сияющей улыбкой. Северус с каменным выражением лица следил за этим, потом встал и вышел через боковую дверь, даже не притронувшись к еде. И так изо дня в день. Благоприятные изменения, которые Минерва наблюдала в нем после победы в войне, исчезли под такой привычной маской озлобленности и пренебрежения к окружающим. С этим надо было что-то делать. Но что, было неясно. Вызвать к себе Гермиону директор не могла. Та все равно ничего не скажет. Давить на Снейпа и призывать его, как более мудрого и взрослого, сделать первый шаг к примирению, было также бесполезно. А тем временем этот спектакль продолжался. МакКензи почти поселился за столом Гриффиндора, иногда позволяя себе не только что-то шептать на ухо девушке, но и заправлять ей прядь за ухо, брать за руку, гладить по спине. Северус вообще перестал есть в Большом Зале. А когда присутствовал, то как можно скорее уходил. И не видел разочарованного взгляда Гермионы, который она кидала на его удаляющуюся спину или пустое место за столом.***
На трансфигурацию ходило не так много учеников, так как МакГонагалл принимала только с оценками «выше ожидаемого». Директор опаздывала на урок, и в классе стоял гул. Но как только за их спинами раздались до боли знакомые шаги, все мгновенно замолчали и в недоумении обернулись. — Поверьте, я сам не в восторге, что мне приходится терпеть вас лишнюю пару, но больше некому, — по проходу шел злой Снейп. Он хлестнул палочкой, и дверь с грохотом захлопнулась. По кабинету зажглись свечи, а на окнах закрылись ставни. Профессор дошел до преподавательского стола и развернулся. Еще один скупой взмах, и к ученикам подплыли клетки с курицами, мягко опустившись на парты. — Страница двести пятнадцать, — Северус обвел кабинет взглядом, и все уткнулись в учебники. Гермиона же внаглую рассматривала его, пытаясь заметить какие-то изменения в мужчине. — Думаю, ученики седьмого курса в состоянии сами изучить материал и применить его на практике. А первым нам продемонстрирует свой талант… — зельевар и не подумал отвести взгляд от девушки, но никто этого не замечал, боясь поднять голову и привлечь лишнее внимание, — мистер МакКензи. Грейнджер гневно сжала кулаки. Она совсем не хотела, чтобы парень становился жертвой его насмешек и издевок. Ирвинг оторвался от учебника и посмотрел на преподавателя. Снейп стоял, сложив руки на груди, и ждал. Парень откашлялся, взмахнул палочкой и произнес заклинание. Но ничего не произошло. — Какая жалость, — Северус взглянул на него, как на червяка. — Мисс Уизли, прошу. Джинни побелела, набрала полную грудь воздуха и взмахнула палочкой. На месте курицы появилось яйцо на двух лапах, покрытое перьями и жутко орущее. Ученики прикрыли уши, а Снейп невозмутимо вернул ему первоначальный облик. — Отвратительно. С каждого неудачника, не сумевшего до конца урока превратить это пернатое существо в обычное яйцо, я сниму по пять баллов. И никаких подсказок, — рявкнул зельевар, глядя на Гермиону. Он отошел к окну, открыл ставни и выглянул на улицу. Непрекращающийся дождь вполне соответствовал тому, что творилось у него на душе. Снейп весь урок старался держать себя в руках, хотя так хотелось проклясть этого петуха, переглядывающегося с Грейнджер. Но он лишь прикрывал на мгновение глаза, успокаиваясь, и обещал высказать Минерве все, что он думал по поводу ее неожиданных отъездов.***
— Гермиона, — раздался над ее ухом мягкий голос, — полчаса до отбоя. — Ох, прости, Ирвинг. Совсем потеряла счет времени, — девушка закрыла книгу и поставила обратно на полку. В библиотеке уже никого не было, только они вдвоем готовились к следующему уроку по трансфигурации. — Я провожу тебя до башни. Пошли. Он взял ее за руку и потащил к дверям, мягко улыбаясь. Грейнджер посмотрела на их сплетенные пальцы, но ничего не почувствовала. Ни малейшего тепла. И совсем некстати вспомнила свою реакцию даже на один взгляд Северуса. Как она ни сопротивлялась, а мысли все равно возвращались к нему. — Хочу кое-что показать тебе, — МакКензи тем временем свернул в коридор. — Мы не успеем до отбоя. — Ну и что, — парень пожал плечами и дернул ручку двери одного из классов. Та легко поддалась, и они вошли внутрь. Ирвинг бросил сумку на ближайшую парту, девушка последовала его примеру, а затем направилась к окну. Оттуда открывался завораживающий вид на озеро, отражающее небо и будто светящееся тысячами огоньков. Удивительно, она столько лет провела в Хогвартсе, а до сих пор находилось то, что могло ее поразить. — Как тебе? — парень встал сзади и поставил руки на подоконник по бокам от нее. — Потрясающе, — выдохнула Грейнджер. Но внутренне она напряглась, и расслабленное состояние мигом улетучилось. Ей не нравилось быть в кольце его рук. — Есть кое-что более потрясающее, — томно прошептал Ирвинг, и девушка почувствовала, как он откинул ее волосы, а горячее дыхание коснулось шеи. Ничего общего с возбуждением от присутствия Северуса. Только непонимание и… отвращение. — Ирвинг! — она развернулась, гневно хмурясь и упираясь руками ему в грудь. — Ты позволяешь себе лишнего. — Да ладно, тебе. Мы просто немного развлечемся, — он попытался ее поцеловать, но Грейнджер оттолкнула его и отошла на несколько шагов. — Что ты делаешь? В глазах парня исчезла обычная веселость, уступив место гневу, а добродушная улыбка стала напоминать звериный оскал. МакКензи достал палочку из кармана и усмехнулся. У Гермионы внутри все похолодело — она-то оставила свою в сумке. Девушка начала двигаться в сторону прохода, но парень отрезал этот путь. Между ними было всего два ряда парт, и в классе не было места, чтобы спрятаться. — Ирвинг, — ее голос дрогнул, выдавая страх, — если это шутка, то неудачная. Дай пройти. — Не раньше, чем ты станешь моей, — он быстро переместился, и теперь между ними была лишь одна парта. Ноги Гермионы совсем ее не слушались, она не могла поверить, что все это действительно происходит. Как там когда-то говорил Снейп: «не стоит связываться со взрослыми мужчинами, особенно с Пожирателями Смерти». Но МакКензи не подходил под эти описания. Да и они в Хогвартсе. Девушка рванула к двери, но Ирвинг схватил ее за руку, дернул на себя и прижал к столу. Грейнджер яростно отбивалась, намереваясь расцарапать ему лицо, но он завел ее руки за спину и с силой вдавил в дерево. Его возбужденный член упирался ей в живот, а на лице застыло похотливое выражение. Казалось, парень наслаждается этим. — Можешь кричать, я поставил чары на класс, пока ты отвернулась. А будешь брыкаться, я свяжу тебя магией. Лучше расслабься и получай удовольствие. — Я расскажу все МакГонагалл, — гневно выплюнула ему в лицо Гермиона. — Никому ты ничего не расскажешь. Ты же у нас гордая гриффиндорка, — Ирвинг сжал ее запястья одной рукой, а вторую запустил ей под юбку. — Зачем тебе это? — девушка все еще надеялась, что это кошмарный сон. Ну не мог лучший ученик Когтеврана пытаться изнасиловать ее. Глядя в его безумные глаза, она вспомнила егерей. У одного из них был такой же взгляд, когда тот смотрел на нее. — Всегда хотелось трахнуть героиню войны, — МакКензи сильнее вдавил ее в парту и начал целовать шею. Гермиона брыкнулась, но он лишь больно укусил ее. Мозг лихорадочно пытался найти выход. Но не находил. Она уже не думала, что сможет испытать такой жуткий, замораживающий страх после войны. Грейнджер была не в той весовой категории, чтоб сопротивляться, криков никто не услышит, палочки нет. И он был прав, она не побежит жаловаться. Потому что сама, дура, виновата. Великая героиня, одна из умнейших волшебниц, а стала жертвой насильника. Она просто не вынесет жалеющих взглядов. А страшнее всего, что Снейп, узнав об этом, только презрительно скривит рот и уйдет. Она потеряет его. Единственное, что ей оставалось — стерпеть это. И пытаться потом жить дальше. Гермиона закрыла глаза, содрогаясь от отвращения, когда ледяные пальцы парня задрали ее юбку. Ирвинг продолжал целовать ее шею, а рука больно сжала грудь. Она отчаянно пыталась представить, что это руки Северуса, что это его губы на ее коже. Но это было слишком мерзко, и по щекам девушки потекли слезы. Противный, липкий страх, просачивался сквозь поры и разносился по венам. Гермиона не могла кричать — голос не слушался. Не могла сопротивляться — собственное тело предало ее. Цепкие пальцы, словно когти, грубо терзали одежду. Зубы, будто клыки дикого зверя, впивались в кожу. Но она ничего не чувствовала. Кроме обреченности. И безысходности.