Моё маленькое счастье

Когда я только очутился в мире магглов, мне было до икоты страшно. Все, что я знал о жизни без магии, было усвоено мной на трехчасовой лекции по маггловедению. Подразумевалось, что я в школе посещал уроки маггловедения тоже, но я их игнорировал, справедливо (на то время) полагая, что мне они ни к чему. Кто же мог представить, что придется учить все это на практике? Это было ужасно! Работу я искал долго. Мой изнеженный аристократический организм не выносил физический труд грузчика по 8 часов в сутки. Я не мог работать преподавателем рисования, фехтования или музыки, или инструктором верховой езды, потому что у меня не было диплома об окончании маггловского учебного заведения, позволявшего мне преподавать. Я не хотел работать официантом или уборщиком — меня тошнило от всех этих мелких людишек, которым я должен был угодить, помочь, улыбаться и стараться быть вежливым. Я?! Да вот прям сейчас! Но чувство голода заставляло учиться смирению и учиться быстро. Наконец, мне повезло — я нашел работу курьера. Так я отлично выучил немагический Лондон. Несколько лет я носился по улицам сначала пешком, потом освоил велосипед. О, как мне не хватало моей метлы! Я представлял себе лица магглов, к которым в окошко, на этаж примерно 30й-40й, постучал бы посыльный. Сидя верхом на метле. Это здорово поднимало мне настроение. А потом я встретил одного начинающего фотографа — он часто забегал в кафе рядом с квартиркой, предоставленной мне Министерством — кухня, переходящая в комнату, окон нет, туалет и душ совмещены — мы пересекались после работы, пару раз поздоровались, потом вместе выпили кофе, разговорились. Он оказался довольно талантливым, уже успел провести несколько выставок и сейчас искал себе модель. И я — просто мечта для объектива. Я и правда очень фотогеничен, но это и понятно — аристократизм, красота и магия, что тут скажешь. Он предложил пробы, я согласился. И закрутилось — одна выставка, вторая… Потом заказы в журналы, потом еще, еще… Деньги, слава — все это вскружило Стиву — так его звали — голову, он стал странно вести себя, срывался на истерики, требовал от меня чего-то совсем уж непонятного. А потом я как-то застал его… Наркотики. Это был приговор. Смертельный. Никогда их не понимал — ну, какой смысл? Мир ярче, чувства обостряются, адреналин? Так пойди с парашютом прыгни — будут тебе и чувства, и адреналин, и обострения. В общем, я попытался его вытащить, но битва была не долгой и заведомо проигрышной. Если бы у меня еще была моя палочка и доступ в магический мир, а так… Постепенно заказы от других фотографов сошли на нет. Терпеть мои аристократические снобизм и закидоны, проснувшиеся благодаря пусть небольшой и недолгой, но известности, никто не собирался, а я слишком поздно это понял. Деньги закончились и пришлось снова браться за работу курьера, потому что ничему другому я так и не научился. И вот — этот заказ… Просто очередной пакет, просто перевезти на другую сторону города, только имя адресата показалось знакомым. И это действительно оказался Стив. Вид у него был изможденный, но вполне адекватный. Он пригласил зайти на чай, но у меня были еще заказы, пришлось отказаться. Тогда он попросил по старой памяти передать небольшой пакет знакомым. И мне бы заподозрить неладное еще тогда, когда он попросил не оформлять заказ через контору, но я был рад увидеть его, мне хотелось еще увидеться, поболтать, вспомнить старое… В конце концов, он был единственным в этом мире, кого я мог назвать если и не другом, то хоть хорошим знакомым. После того, как я вернулся к работе курьера, я больше так ни с кем ближе, чем на «привет-пока», и не сблизился. И тут такая встреча. В общем, я согласился, тем более, что мне было почти по дороге к следующему получателю, и взял пакет. И попал! В пакете оказалась дурь, а те, кому я этот пакет доставил, вдруг заявили, что ее там меньше, чем должно быть, и что в этом виноват я. Я уже понял, что это подстава, но слушать меня, естественно, никто не стал. А дальше я уже рассказывал. Я и правда почти отключился, когда машина довольно резко затормозила, открылся гараж, и мы въехали в ярко освещенное помещение. Грейнджер опрометью метнулась ко мне, помогла выбраться и повела в дом. А это продумано — чтобы не светиться, в каком бы состоянии и с кем бы хозяева не приехали домой — соседи увидят только машину, въехавшую в гараж. Гермиона приволокла меня на кухню, усадила и тут же убежала. Я услышал ее взволнованный голос из другой комнаты, кажется, она говорила по телефону, но в ушах так шумело, что я ничего не разобрал. Потом она вернулась, уже спокойная, собранная. — Драко, как ты себя чувствуешь? Голова сильно кружится? Я честно попытался сфокусировать на ней взгляд, но это плохо удавалось. Дышал я тоже с трудом, говорить было сложно и очень хотелось пить. Я облизнул сухие губы, и она тут же догадалась. — Сейчас! — Грейнджер вскочила и поставила чайник. — Тебе нужно выпить несколько зелий, это поможет восстановить кровь и силы. Было бы здорово, если бы ты смог принять душ. Может, после зелий попробуешь? Или подождем Гарри — он скоро будет тут и поможет? — Она поставила передо мной стакан с водой и несколько фиалов с зельями. Все это время я сидел с непробиваемым лицом, но тут вздрогнул, представив себя в душе вместе с Поттером. Поттер трет мне спинку! Мечта почти всей слабой половины Хогвартса. Но — не моя. А потому я начал вливать в себя зелья со всей возможной скоростью, сильно надеясь, что укрепляющее сработает быстро. Видимо, так и произошло, потому что после последнего, принятого мной зелья, я явно почувствовал себя намного лучше. Слабость и головокружение никуда не делись, но уменьшились, и я уже мог довольно сносно держаться на ногах. Конечно, если при этом я еще держался за стенки. Хрипло поблагодарив, я поднялся, постоял, пошатываясь, и сделал шаг в сторону ванной. — Решил попробовать сам? — В ее голосе явно прорезались нотки сомнения, но отговаривать она не стала, и я был ей за это очень благодарен — сил спорить у меня точно не было. Пулей метнувшись куда-то на второй этаж она принесла несколько пушистых полотенец и мужской банный халат, явно не новый, но чистый. Ох, Гермиона, как же я надеюсь, что это не обноски Ронни… — Я положу это возле душевой кабинки, ладно? — У нее был извиняющийся тон. — Прости, халат не новый, у меня просто нет другого и нечего дать тебе из одежды. В мои джинсы ты явно не влезешь. Это мой, я люблю большие и мужские. Он чистый! Я расслабленно улыбнулся. Нет, я бы надел его в любом случае, но мне приятно было думать, что до этого не Уизли, а именно она куталась в него, выходя из душа, без одежды, с мокрыми волосами, босая и… О, черт, о чем я только думаю?! У меня нет сил принять душ, а я замечтался о голой Гермионе! Хотя… Просто у меня давно никого не было. Я благодарно сжал ее плечо и попытался стянуть батник через голову. Не вышло. Просто не было сил. Я присел на бортик ванной. Грейнджер стояла рядом, нерешительно покусывая губу, пока я пытался успокоить дыхание — слабость была неимоверной. Понимая, что я сейчас все силы потрачу на раздевание, и на душ тогда уже ничего не останется, она решилась. Сначала помогла снять батник, потом футболку. Помогла мне разуться, а потом, слегка замявшись, потянулась к ремню. Меня шатало, хотелось прислониться головой и спиной хоть к чему-то, но когда я увидел ее руки на ширинке моих джинсов, я почти забыл как мне плохо. Понимая, что сейчас будет, я попытался остановить ее, но она, решительно сдвинув брови, уже справилась с ремнем и молнией, и, дождавшись, пока я привстану, решительно потянула джинсы вниз. Эта поза, такая интимная, возбуждающая — мое воображение тут же нарисовало мне картинку, в которой Грейнджер не просто снимала с меня джинсы, но и начинала ласкать мой, очень быстро увеличивающийся в размерах, член — чуть не заставила меня кончить прямо в трусы. Я попытался прикрыть мое возбуждение, но она, конечно же, все заметила и удивленно подняла на меня глаза. Мерлин, Грейнджер, не нужно на меня так смотреть снизу-вверх, умоляю! Мы оба покраснели, и она вдруг метнулась из ванной, прикрывая за собой дверь. Я тяжело вздохнул. Кто ж знал, что даже в таком состоянии я способен возбудиться? Стянув трусы и забравшись в душевую кабинку, я решил не рисковать и включил воду похолоднее — на самоудовлетворение у меня сейчас просто не было сил. Смывая с себя оставшуюся кровь и грязь, я думал, как быть дальше. Скоро должен был появиться Поттер, а может и Уизли. И как себя вести с ними? Нужно, чтобы все выглядело правдиво и логично, но я уже никак не отреагировал на то, что Гермиона лечила и чистила меня с помощью палочки, а потом спокойно пил зелья. Из этого следует, что я точно помню о мире магии. Могу я при этом забыть людей оттуда? Ну, теоретически могу. Человеческий мозг темен и не изучен, так что тут непочатый край для фантазий. А значит, будем действовать так — я помню, что я маг, но не помню никого из магов и не помню, за что и почему я оказался в мире магглов и без палочки. Там мне пришлось начинать жить заново, приспосабливаться — в принципе, это не очень отличалось от правды. Чувствуя, как предательски дрожат ноги и руки, ребра болят, живот урчит и подводит от голода, а голову хороводит от потери крови и сотрясения, я практически выпал из душа, кутаясь в халат Гермионы. Видимо услышав звук открываемой двери, она сразу метнулась ко мне и помогла дойти до кухни, где меня ждал бульон. Восхитительно! Но мало. А потому после бульона я выпросил себе еще пару бутербродов и кофе. После всего этого я почти засыпал прямо за столом, но тут, наконец, явился Поттер. Слава Мерлину — один. Услышав треск камина, Гермиона вышла из кухни, а я остался прислушиваться, но в ушах шумело и звенело, из чего я сделал вывод, что, либо они поставили заглушающее заклинание, либо это моя кровь шумит у меня в голове. Я снова стал погружаться в дремоту, когда Поттер нарисовался на пороге кухни. Немного поразглядывав меня, он протянул руку. — Привет! Надо поговорить. Руку я ему пожал, конечно. Кто старое помянет… А вот о чем нам говорить? Я вопросительно посмотрел на него. Потом на Грейнджер. Потом решил, что пора мне заговорить. Откашлялся. Попытался встать, но честно пошатнулся и был усажен Поттером на место. Благодарно кивнул. — Тут такое дело… — Я поднял глаза на Гермиону, потом перевел их на Поттера. — У меня такое чувство, что вы принимаете меня за кого-то другого. Я очень благодарен… — Я подождал, надеясь, что Гермиона скажет мне свое имя, но она ошарашенно молчала, — девушке за спасение и помощь. Но я не знаю ни ее, ни, — я повернулся к Поттеру, — тебя. Я Дрей Малфой. Можно просто Дрей. И я очень надеюсь, что вы дадите мне немного прийти в себя, после чего я уйду домой. Ух, речь далась мне с большим трудом. Дыхание сбивалось, голос временами дрожал от слабости, но я это выдал. Надо было видеть их обалдевшие лица! Поттер не спускал с меня глаз, а Гермиона чисто девчачьим жестом прижала ладошки к щекам. Сочувствие, которое я увидел в ее глазах, вызвало легкий укол совести, но я тут же уверил себя, что так будет лучше для всех нас и совесть снова уползла в самый дальний и темный уголок моей души. Я всегда умел с ней договариваться. Прикрыв глаза, я все время чувствовал на себе взгляд Поттера. Итак, пара минут тишины, после чего Гарри отмер, наконец. — Ладно. Что ты помнишь и что ты не помнишь — мы обсудим потом, когда тебе полегчает. А сейчас идем наверх — я осмотрю тебя. Герм говорит, что у тебя что-то с ребрами? — Он повернулся к подруге. — Захвати костерост с собой, пожалуйста. И успокоительное какое-нибудь тоже. Ни к чему ему сегодня кошмары. Я с трудом преодолел ступеньки. Поттер предлагал помочь, но я отказался. Еще не хватало, чтобы… А что — чтобы? Принимать помощь от Грейнджер мне, значит, не в тягость, а с Поттером сложности? Или я просто не хотел, чтобы Гермиона видела меня совсем уж слабым рядом с Поттером? Что-то я сам в себе запутался уже. Добравшись до кровати, я буквально свалился на нее, застонав от боли — обезболивающее заканчивало свое действие. Поттер попытался развязать на мне халат, но я вцепился в пояс, умоляюще глядя на Гермиону — под ним же нет ничего! Нет, я не стеснялся своего тела, оно у меня очень даже спортивное, подтянутое, но не сейчас, когда я весь в синяках и ссадинах. То еще зрелище! Она, умница, все поняла, и, поставив зелья на тумбочку у кровати, выскользнула из спальни. Поттер осмотрел меня, призвал снизу свою сумку и начал накладывать тугую повязку на ребра. Я кряхтел, но стоически терпел боль. — Ты врач? — Надо было хоть как-то отвлечься, и я решил узнать кто же теперь Гарри Поттер, герой и спаситель всего магического мира Британии. Он глянул на меня и мотнул головой. — Помалкивай и не дергайся — нужно, чтобы повязка была максимально тугой. Если тебе так уж интересно — нет, я не доктор. Я — что-то вроде полицейского. Но не беспокойся — кое-что в лечении я смыслю, особенно в травмах. Расскажешь завтра, кто тебя так отделал? — И, видя, что я снова собираюсь заговорить, шикнул на меня: — Завтра! А сегодня молчи, пей зелья и спи. — Он внимательно глянул мне в глаза, и я поежился. Показалось, что он просто читает меня как открытую книгу. О, нет! Я и забыл о том, что Поттер легилимент! Он же мое вранье на раз просечет и размажет меня, как букашку, по стенке! Но Поттер уже отвернулся, передал мне зелья, подождал, пока я их выпью, укрыл одеялом и вышел, гася свет. Я остался лежать в темноте, задумавшись — очень не хотелось быть уличенным во лжи, но теперь назад хода не было. Разве что утром сказать, что свершилось чудо, помощь магов разбудила мою память, и я теперь все и всех вспомнил! Ну, да. И кто поверит? Разве что наивная Грейнджер. И зачем, спрашивается, я это придумал? Нет, эти ребята, так похожие на Кребба и Гойла в расцвете сил, реально отбили мне последние мозги! Ну, подумаешь, Грейнджер увидела меня в дерьме? Можно подумать, она раньше мало чего про меня знала. И никогда, между прочим, не распускала язык, даже не подкалывала, разве что по мелочи. Тем более по ее словам выходило, что искала она там именно меня. Ох, уж эта моя гордыня — вечно я из-за нее попадаю! Постепенно под действием зелья я, наконец, уснул. И просыпался только несколько раз оттого, что меня будила Гермиона — принять зелья. После чего я благополучно снова погружался в царство Морфея, решив, что как будет — так и будет. Может, герой еще и не полезет в мою голову. Утро было тяжелым. Все тело ныло, особенно ребра. А голова просто раскалывалась. К тому же на спине между лопатками и на копчике явно были проблемы — там боль ощущалась сильнее всего. Кое-как поднявшись и закутавшись в халат, я побрел в туалет, прислушиваясь. Понять который час было сложно — часов в комнате не наблюдалось. Но из кухни явно слышались голоса — значит, кто-то встал раньше. Приведя себя в порядок, я тихонько побрел к лестнице, думая подслушать, кто там с кем разговаривает, но не вышло — меня тут же засекли. Оказалось, что на кухне вся Золотая троица пила кофе и мне сразу захотелось вернуться в кроватку — из этих троих хуже всех я переносил Рональда Уизли. Впрочем, это всегда было взаимно. Но сейчас, раз я и его не помню, нужно было соблюдать максимальный нейтралитет и вежливость. И улыбаться всем одинаково — спасибо, что хоть зубы мне не выбили вчера. Поттер тут же подорвался ко мне и, не дав свернуть на кухню, потащил меня в гостиную, осмотреть повязку. Воспользовавшись случаем, я спросил, что у меня там, на спине и ниже, и услышал неутешительный ответ — придется лечить мазями, слишком глубокие гематомы. Ну, еще бы! У тех ребят, что вчера отрабатывали на мне удары, ботинки подкованы железом. — Малфой, ты сейчас позавтракаешь, выпьешь зелья, что там Герм приготовила, а потом нам нужно серьезно поговорить. Я кивнул. Ну, а что остается делать? Поговорим. Жаль только, что при этом разговоре наверняка будет присутствовать Уизли. — Вот и отлично. Пошли на кухню, пока ты будешь жевать, я соображу что-то на счет мазей для твоей спины и задницы. — И он подтолкнул меня к кухне. Входя на кухню, я поздоровался с Гермионой, а Уизли только кивнул, как «незнакомому». Он что-то бормотнул в ответ, но с рукопожатиями не полез — и на том спасибо. Завтрак был сытным и вкусным, зелья действовали отменно, Рональд молчал. Я ел, а он все буравил меня взглядом, пока Поттер не позвал его в гостиную. Оставшись со мной наедине, Гермиона вдруг почему-то смутилась, принялась переставлять посуду, салфетки, ножи… Потом повернулась ко мне. — Сейчас Гарри тебя осмотрит, смажет ребра и что там еще мазями и снова забинтует. А потом привезет тебе вещи. Нужно будет только обмерить тебя, чтобы не ошибиться с размерами, — Она говорила и не смотрела на меня. Я заподозрил неладное. — Что-то случилось? — Я и правда не представлял, что с ней происходит. — Это твой парень, да? И он недоволен тем, что я здесь? Давай я уйду, только переоденусь в свои шмотки. Ты же можешь еще немного их очистить, чтобы не так бросалась в глаза кровь, а то полиция еще остановит. Я не знаю, где нахожусь, но, думаю, доберусь до дома без проблем, если ты покажешь мне в какой стороне остановка… — Договорить мне не дали. Гермиона резко поставила чашку на стол и заговорила строго и спокойно, но как-то очень уж убедительно. Так, что спорить с ней совершенно расхотелось. Кажется, я начинаю понимать, почему эта парочка, что сейчас шушукается там, в гостиной, всегда ее слушалась практически беспрекословно. — Драко Люциус Малфой! Ты немедленно выбросишь из своей битой тупой башки все эти дурацкие мысли и будешь жить здесь столько, сколько потребуется. Рон не мой парень, но даже если бы он был им — я все равно не смогла бы отправить раненого человека неизвестно куда, даже если этот человек — Малфой! Так что ты тихо приходишь в себя, побольше ешь и спишь, принимаешь все зелья и остальное лечение, которое потребуется, и за все это у меня к тебе только две просьбы. Больше никаких тупых «я лучше пойду» и расскажи Гарри все, что вчера с тобой случилось. Пожалуйста, это очень важно! Очень интересно стало. С чего это для Поттера так важно, кто и за что меня вчера так отделал? Я во все глаза смотрел на Грейнджер. Она раскраснелась, волосы растрепались и веером спадали на плечи, глаза блестели от раздражения. Примерно такой я помнил ее в школе. Мне нравилось бесить ее — в гневе она становилась просто прекрасной. Мне вообще нравилось доводить эту троицу. Они всегда так яростно защищали друг друга. Это и восхищало и бесило меня одновременно — за меня никто так не заступался, разве что Кребб и Гойл могли отделать кого угодно, но это же чисто кулаками, а Гермиона всегда была острой на язык. Хорошо, что Рональд не ее парень. И, судя по всему, Поттер тоже не с ней. Интересно, если бы я встретил ее просто в маггловском мире — у меня был бы шанс? И как мне реагировать на это ее «даже если этот человек — Малфой»? Хотя, отреагировать я все равно не успел. Поняв, что она до сих пор ждет от меня ответа, я чисто на автомате кивнул. — Вот и ладненько, — она сразу сменила тон. — Вот сейчас вы и поговорите. И правда, Поттер уже маячил на пороге кухни, явно поджидая меня. Пришлось идти. Жаль, Уизли никуда не ушел, а устроился на диване, по-хозяйски развалившись. Поттер усадил меня на табурет посреди комнаты и, стянув до пояса халат, принялся разматывать бинты, а Рыжий начал задавать вопросы. О, вот это был кошмар! Вопросы сыпались быстро, ответы требовали максимальной сосредоточенности, чтобы не проболтаться, что я их всех помню. А потому я решил не врать хотя бы по поводу вчерашних событий и не только. Я и про Стива все рассказал. Раз им это так важно — пусть. Может они охотятся за этими наркодельцами? Они по очереди выспрашивали у меня мельчайшие подробности — адрес, расположение комнат, обстановку, описания лиц, сколько человек видел, на какой машине везли, какой фирмы обувь, которой по мне прошлись, как катком… В общем я рассказал все, что только смог вспомнить. И тут снова начал Рон — о том, почему это меня не удивляет магия, но при этом я ничего, типа, не помню? И все это время Поттер спрашивал у меня где и что болит, где туже, а где слабее намотать, мазал, втирал зелья, уточнял, как именно болит, какой цвет джинсов и рубашек я предпочитаю, какое белье… я уже просто задыхался, все-таки сил на такие перекрестные допросы требовалось немало, а у меня их почти не было. Голова кружилась все сильнее, и я готов был кинуться в ноги Гермионе, когда она влетела в гостиную, злая как мегера. — Вы совсем обалдели?! — Это она мягко еще так сказала. Я бы выразился посильнее. — Он еле на ногах стоит, серый весь уже, а вы ему продохнуть не даете своими вопросами! Рональд, ты, правда, думаешь, что он — тот самый курьер, который развозит всю наркоту в мире? Гарри, от тебя я вообще такого не ожидала… — Она подошла ко мне сзади и положила руки на плечи, и я сразу прижался к ней спиной и головой, отдыхая, расслабляясь. Мне и правда было очень плохо. — Драко, сможешь сам подняться к себе и прилечь или тебе помочь? Я был бы не против помощи, конечно, но нужно было и лицо держать, все же я — Малфой! — Смогу. Спасибо, Гермиона. — Я повернулся к Поттеру. — Пожалуйста, много не набирай. Я потом верну деньги. — Тот хмыкнул, но согласно кивнул. И я побрел к ступенькам наверх. Стоило мне выйти из гостиной, как сразу раздался голос Рона. — Гермиона, он подозреваемый! И нам нужно было его допросить! По-хорошему, его вообще надо было в Аврорат тащить, а не оставлять у тебя. Это же Малфой, осужденный Пожиратель, мало ли что ему в башку стукнет! Прибьет тебя по-тихому или еще что… — Он аж захлебывался от негодования. — По-хорошему, Рональд, его нужно было в больницу тащить, но Гарри запретил мне это строго-настрого. Его чуть не убили вчера! И вполне могут искать, чтобы добить. И, конечно, ему нельзя возвращаться домой, потому что там его будут искать в первую очередь. Но и одного его оставить вы не можете! Так что перестань строить из себя квочку — я взрослая женщина и сама о себе позабочусь. И уж с раненым на всю голову и ребра слизеринцем без магии и волшебной палочки как-то справлюсь. Я его нашла — мне за него и отвечать, тут уж ничего не поделаешь. Раздался тихий голос Поттера. — Герм, я не сомневаюсь, что ты справишься и не с таким. Меня другое беспокоит. Он что-то явно скрывает. И мне кажется, что он врет на счет этой своей загадочной амнезии. Память ему точно никто не стирал, я проверил. А если Драко Малфой что-то скрывает — это добром не кончится, проверено. — Вот и мне показалось, что он врет! — Это снова Рон. — Странная какая-то потеря памяти выходит: тут — помню, тут — не помню… — Так, послушайте оба! Это точно Драко Малфой, мы проверили, кровь не обманешь. Так? И если он врет, что не помнит никого из нас и вообще никого из магического мира — значит, на это у него есть причина. Ну, я не знаю… Может… — Она явно пыталась что-то придумать, но сходу не вышло. — Ладно, рано или поздно он или проколется или сделает вид, что вспомнил нас. Ну, или он не врет и у него действительно вот так загадочно отшибло память. Может это от стресса — тебя бы, Рон, выкинули в маггловский мир без магии сразу после школы! Уж я бы посмотрела, как ты выкручивался бы тут! Так что закрыли эту тему — он остается здесь, Гарри привезет ему вещи, мы его подлатаем, а за это время вы постараетесь найти тех отморозков, которые его вчера так отделали. — Она тяжело вздохнула. — Видели бы вы его там вчера! Это, наверное, был самый страшный кошмар Драко Малфоя: чтобы грязнокровка Грейнджер когда-то увидела его таким — в грязи, у мусорных баков, голодного, беспомощного… Если у него и правда отшибло память, то я не завидую тому, как он будет себя чувствовать, когда вспомнит и поймет, кто именно его там нашел. — Ты спасла ему жизнь! — Голос Гарри был спокойным и твердым. — Долг жизни для мага — это не шутки. А теперь он должен нам обоим. Бедняга. Если бы я мог — я бы простил ему свой долг за Выручай-комнату, но это страшное оскорбление, так что я лучше буду думать, что он и правда не помнит. Черт побери, он прав! Тысячу раз прав! Теперь я должен не только ему, но и Грейнджер. Я бы точно не выжил там без магии с такими ранами. Просто сдох бы от потери крови. Поняв, что больше ничего интересного не будет, и меня вполне могут застукать подслушивающим на лестнице, я кое-как поднялся к себе и лег. Почти сразу пришли Поттер и Гермиона. Притворяться спящим не имело смысла, а потому я просто пялился в потолок. Телевизора в этой комнате не было, а жаль. Они уселись по обе стороны кровати, и мне почему-то захотелось отползти к самой спинке, подальше от них. Грейнджер заговорила первой. — Драко, мы пытаемся разобраться в происходящем и помочь тебе. Домой ты сейчас вернуться не можешь. Скорее всего, тебя там будут искать. Поскольку нас вместе эти люди никогда не видели — тебе безопаснее всего остаться у меня, тут они тебя точно искать не будут. Пожалуйста, пообещай, что, когда Гарри привезет тебе вещи, ты не попытаешься сбежать. Я могу наложить чары и все такое, но мне не хочется, честно. Думаю, ты понимаешь, что это для твоего же блага в первую очередь. Ну, и для общего дела тоже — нужно найти этих уродов, всю эту банду. — А почему делами наркобизнеса у магглов занимаются маги? — Я правда был в замешательстве. Ответил мне уже Поттер. — Потому что они связаны с магическим миром — передают туда товар. Многих молодых подсадили на эту дурь. Колина Криви помнишь? — Я удивленно посмотрел на него — у меня же амнезия, он забыл или это уловка такая? Он тут же включился, — Ах, да, ты же вроде никого не помнишь. Ну, учился на пару курсов младше его брат — вот его подсадили. И девчонок многих, совсем молоденьких, тоже. Ничем не брезгуют. А наши хоть и способны дольше бороться против зависимости, но все равно — кто послабее, особенно маглорожденные или полукровки — попадают. А потом рабство, девчонок в бордели, пацанов… Ну, это как получится. Мы давно за ними охотимся и уже почти накрыли — и тут ты, откуда ни возьмись. Совсем все карты спутал своим появлением. А потому — сиди тут и не высовывайся, а то я решу, что ты повязан с ними и отправлю тебя в Аврорат. Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать вообще. Вот уж вляпался так вляпался. Я, конечно, рассказал им все, что вспомнил — но этого же так мало! В Аврорат я точно не хотел, так что пришлось клятвенно заверить Поттера, что я не только больше ничего не знаю, но и с места не сдвинусь, могу даже с постели этой не вставать, только бы мне поверили. Он усмехнулся, сказал, что по дому я все же ходить могу, иначе Гермионе придется мне еду наверх таскать, а это ни в какие ворота… Потом показал Гермионе, что и в какой очередности мне мазать, на что она только фыркнула — мол, мало она на них с Роном практиковалась — и они ушли, велев мне спать. Спать не хотелось, и было нудно, а потому я повалялся с полчаса и пошел вниз, искать книжку. А нашел Гермиону. Она сидела на кухне перед чашкой с кофе, обхватив голову руками. Едва я вошел, как она подняла голову, и я увидел, что ее глаза блестят от слез. Она выглядела такой трогательной, что мне снова стало стыдно за свое вранье. — Что случилось? — Я действительно испугался. Она, кажется, тоже. Смутилась, покраснела, быстренько вытерла слезы ладошкой. — Нет, ничего. Это я просто задумалась. Ты не можешь спать? Болит? Давай я намажу мазью, которую оставил Гарри? — Она начала приподниматься. — Нет-нет. Все хорошо. — Поспешил я ее успокоить. — Просто я не хочу спать. Думал поискать книжку какую-то. Я как-то мало читал — сначала искал работу, потом работал. А сейчас вот есть время и можно почитать с удовольствием. Или можем поговорить, если хочешь. Расскажешь мне обо мне? Я ведь себя тоже не помню там, в магическом мире. Она внимательно посмотрела на меня. Не верит. Точнее — сомневается. Ну, правильно, я ж сам себе тоже не верю, а потому и вру неубедительно. Я уже думал, что она откажется, но она кивнула, видимо приняв для себя правила игры. — Хорошо, давай поболтаем. Все равно нужно есть приготовить, а то на булочках и кофе ты долго не протянешь. — Она улыбнулась. — Что именно ты хочешь узнать о себе? — Я помогу с готовкой. У меня вроде неплохо получается, так что ты давай задания, что-то чистить или резать, может, а я буду делать. А то нахлебником быть не хочется. А послушать я хочу все. Ну, все, что ты знаешь. Я же так понимаю, что ты меня давно знаешь? Она улыбнулась. — Это здорово. Хочешь — открою страшную тайну? — Я кивнул. — Я страшно не люблю готовить. Вот просто терпеть не могу. А потому чаще всего заказываю еду из ресторана неподалёку, там отличная кухня. Но раз уж теперь у меня такой умелый помощник, то, думаю, мы справимся. Сейчас устроим ревизию холодильнику и определимся с фронтом работы. И да, знаю я тебя с одиннадцати лет. — Ого! Это сто лет назад было-то! Так давно… — Ну, спасибо! Записал меня в бабушки! — Она засмеялась, а я покраснел — тоже мне, нашел, что ляпнуть девушке. Но она уже смеялась, выкладывая на стол продукты. — Ладно уж, на первый раз прощаю. И знаешь — ты теперь совершенно не похож на того Драко Малфоя, которого я знала. Кстати, как тебя лучше называть — Драко или Дрей? Ты же, наверное, к новому имени больше привык? Я пожал плечами. Мне действительно было все равно. Она произносила оба эти имени так… Ну, нравилось мне как она это делала. — Мне все равно, честно. Говори, как тебе удобнее. Она задумалась. — Знаешь, а мне, наверное, удобнее Дреем. Или Дрейком. Это имя тебе тоже подходит. Просто ты действительно сейчас совсем не Драко, ну, вот совершенно. Драко ни за что не стал бы готовить, чистить картошку, к примеру, тем более помогать мне… Я удивленно посмотрел на нее. — Он… Я был таким белоручкой? И почему именно тебе? Мы не дружили, да? Ты утром сказала что-то такое про Малфоя, что не выгонишь на улицу, даже если это Малфой… Она тяжело вздохнула. — Ты не белоручка, просто ты — аристократ, я не знаю в каком поколении даже. У вас в мэноре все делали домашние эльфы. И естественно, тебя не учили готовить, убирать, стирать и вообще работать. Ты должен был получить образование, жениться, продолжить род. Конечно, какие-то дела у вас были, иначе, откуда было бы баснословное состояние, но, думаю, этому тебя должен был научить твой отец. Ну, или после школы ты поступил бы в юридическую академию или еще какое престижное магическое заведение. Гермиона замолчала. Я задумался. Значит, вот так они видели мою жизнь со стороны. Ну, что ж — такой она, по сути, и была. — Ты ничего не сказала о наших отношениях. Все было так плохо? — Мне жутко интересно было, что она ответит. Снова тяжелый вздох и какой-то робкий, неуверенный взгляд на меня. — Ты очень хочешь это знать? Просто… Я боюсь, что когда все расскажу тебе — ты снова станешь тем самым Драко Малфоем и это все здорово усложнит. Я поднялся и подошел к ней. Она резала овощи на разделочном столе, руки были мокрые, но я все равно забрал у нее нож и развернул ее к себе, заглядывая в глаза. — Гермиона, ты спасла мне жизнь. Я умер бы от потери крови или те отморозки вернулись бы и добили меня. И я прожил в маггловском мире достаточно, чтобы понимать, сколько народу просто прошло бы мимо меня. Максимум — вызвали бы скорую или полицию. Поверь мне — что бы между нами не происходило в детстве или юности — сейчас все по-другому. И я не стану вдруг монстром. И мое чувство благодарности к тебе никуда не денется, обещаю. Она внимательно смотрела на меня, размышляя о чем-то, покусывая губу. И я вдруг поймал себя на мысли, что хочу ее поцеловать. Сам испугавшись, я отошел на свое место и попросил: — Расскажи все как есть, как было. Ладно? Еще пара минут молчания, а потом она резко выдохнула, приняв решение. — Ладно. Я расскажу тебе все-все. И если после этого к тебе вернется память… Ну, значит мой рассказ поможет доброму делу. И она рассказывала мне про то, как мы учились. Как я изводил их вечную троицу. Из года в год. Но, что было очень странно, в ее голосе не было обиды или злости на меня. Скорее она жалела меня! Я обалдел, сделав такое открытие. Меня, богатенького аристократа, сына влиятельного папаши. Меня, юного Пожирателя смерти, пытавшегося убить Дамблдора. Меня, в конце концов, осужденного за участие в той войне, не на той стороне. Она меня жалела. Мы давно уже приготовили обед и сидели друг напротив друга, уставившись в чашки. Она все говорила, а я слушал и не мог поверить. Я причинил им столько неприятностей, а она все это время умудрялась меня жалеть? Даже когда я обзывал ее грязнокровкой? Когда желал ей смерти? Все это никак не укладывалась в моей голове. — Ты все это рассказываешь так, как будто я был не последней скотиной, а маленьким запутавшимся мальчиком, у которого не было выбора, как поступить, и он все время ошибался. Неужели ты никогда не злилась на меня тогда? Она грустно засмеялась. — О, я очень злилась на тебя, Дрей. Порой мне хотелось набить тебе твою, гнусно ухмыляющуюся, физиономию. Я мечтала, чтобы ты не возвращался в Хогвартс на старших курсах. Я жутко боялась, когда Гарри кинулся спасать тебя и Гойла в Выручай-комнате и готова была сама убить тебя за такой его риск. Но когда тебя осудили… Я задумалась — а как бы себя чувствовал Рон, если бы у него отняли магию, с которой он родился и рос, забрали палочку и выбросили в мир магглов, о котором он знал чуть больше тебя тогда? И мне стало страшно. Мы с Гарри пытались изменить приговор. Пытались хотя бы убедить дать тебе куратора, я даже согласна была взять это на себя, ведь я жила в маггловском мире с рождения. И Гарри был готов сделать то же самое. Но суд не стал слушать нас. Хоть и герои войны — мы все равно оставались для них всего лишь подростками. Потом Гарри пошел учиться на аврора, Рон тоже. Гарри пытался узнать что-то о тебе, но твой след уже оборвался. Было известно только, что ты жив. — Как? — Ну, они там что-то такое накидывали, перед тем как отправить тебя, что-то типа маячка магического, который работает только пока ты — жив. Гарри долго искал, копал, уговаривал старших поделиться информацией и, наконец, нашел, как тебя искать по этому маячку. И очень вовремя нашел, как оказалось. Когда он рассказал мне, как это сделать, мы стали в свободное время объезжать с картой город — радиус действия маячка маленький, сложно по нему в большом городе найти человека. Далеко он показывает только то, что он жив. Точнее, просто перестает передавать сигнал, если носитель умирает. Ну, вот, мы искали, катались по районам города. В общем, я вчера неслучайно там оказалась. — Зачем? Я действительно не понимал, зачем я был им нужен, зачем они все это время искали меня. А Гермиона вдруг покраснела, засуетилась, стала накрывать на стол и что-то говорить про то, что я голоден, да и она тоже не против перекусить, и скоро придет Гарри и принесет вещи, и… Но я остановил ее, мягко перехватив у стола и усадив рядом с собой. — Зачем, Гермиона? Зачем я понадобился тебе и Поттеру? Зачем меня было искать? Я же был тем еще гадом. Ну, осудили, справедливо там или нет — но приговор привели в исполнение. Все! Зачем нужно было искать меня? Она упорно отводила глаза и пыталась придумать внятный ответ. Не выходило. Наконец, она устало посмотрела на меня. — Считай, что это наше с Гарри обостренное чувство справедливости сработало — мы считали и считаем, что тебя наказали слишком. — То есть Гарри Поттер тоже так считает? — Что там считает Гарри Поттер? — Раздался на пороге кухни голос самого Поттера. Он стоял там с кучей разноцветных пакетов в руках. — Что меня осудили несправедливо, и поэтому ты искал меня в маггловском мире. — Я внимательно следил за его реакцией. Он метнул быстрый взгляд на Гермиону, потом снова посмотрел мне в глаза. — Вообще-то — да. И сейчас так же считаю. Вижу, Гермиона просветила тебя. — Ну, я попросил рассказать мне все, что я не помню, но что помнит она. Вспомнить это не помогло, зато теперь я хоть немного ориентируюсь в названиях, именах и своих привычках. А то раньше я, например, понять не мог — почему я не переношу сигареты, даже запах, а оказывается — это такая маггловская привычка и у магов ее нет. А я раньше не терпел все маггловское. И еще понятно, почему ваш рыжий друг так косится на меня. — Ага, ясно. Ну, я рад, что вы тут так плодотворно провели время. И еще тут обалденно вкусно пахнет. Давай-ка, Малфой, топай мерить обновки и переодеваться, и приходи — не знаю, как вы, а я просто умираю с голоду. Он всучил мне пакеты и пропустил в коридор, а сам плюхнулся на мое место. Уже уходя, я услышал, как он негромко спросил Гермиону: — Так значит, это я захотел его искать? А ты не боишься, что он узнает о моей ориентации и решит, что это я к нему подкатываю, а не ты по нему еще со школы… — Договорить у него не получилось, потому что Гермиона зашипела на Поттера, как разъяренный низзл. Он сразу сдался: — Ладно-ладно! У меня утешительная новость — он не в банде. Мне тут подсказали заклинание, я его модифицировал немного… В общем, я проверил места, где он мог с ними пересекаться и он чист, у него везде и всегда алиби. Все, что он рассказал — похоже на правду. Вот только с его этой амнезией загвоздка — наши колдомедики никогда о таком не слышали — чтобы маг вот так терял память. Может его прижать? Или в голову заглянуть? Я уже весь сжался, продумывая варианты отступления, но Гермиона снова спасла меня. — Нет, Гарри. Даже если он врет — пусть. Главное — он не связан с бандой, а значит — ему положена охрана по программе защиты свидетелей. Он не угрожает мне ничем, ты же знаешь. Ну, даже физически — я еще неплохо помню приемы. А уж с палочкой… Да и беспалочковая моя не хромает. Я не боюсь его и не чувствую угрозы. А если он лжет — пусть это остается на его совести. Значит, у него есть причина. — Ох, Герми, я, конечно, все понимаю и уверен в тебе, но любовь делает нас порой слепыми котятами. Постарайся не расслабиться и не идти на поводу у чувств. Тяжелый вздох Гермионы. — Ладно, Гарри. Топай мыть руки, и будем есть. Он сейчас уже спустится. Я опрометью метнулся наверх и чуть не свалился от такого усиленного рывка. Отдышавшись, залез в пакеты и удивился — как здорово Поттер угадал мои предпочтения в цвете. Или я называл? Голубой и синий были моими любимыми цветами, если не считать черного, конечно, и я выбрал джинсы и синюю рубашку. Как же приятно было чувствовать себя снова полноценным человеком, пусть и с повязкой на ребрах, но это уже не голым в чужом банном халате. Заставив себя не думать о том, что я услышал внизу, я пошел на кухню. — Тебе очень идет, — Поттер стоял на лестнице, поджидая меня. — Никогда бы не подумал, что увижу Малфоя в джинсах. Я улыбнулся слегка натянуто. — Спасибо. — Только они, кажется, немного великоваты в бедрах. Давай, я их сделаю по твоему размеру… — Нет! — Я почти взвизгнул, — Не надо! Я так и люблю. — Я шарахнулся от него и сам удивился. Джинсы и правда были мне великоваты, обычно я носил их в обтяжку. А тут, после услышанного, вдруг подумалось — вдруг Поттер действительно может ко мне подкатывать?! Вспомнилось, как он ощупывал мои синяки, мазал, бинтовал. Какие у него сильные руки и, в то же время, такие ласковые и бережные прикосновения. И еще подумалось — интересно, он снизу или сверху? Мысленно дав себе подзатыльник, я постарался как можно спокойнее спуститься в кухню, не шарахнувшись от ухмылявшегося мне снизу Гарри. Гермиона слышала наш разговор и хитро прищурилась — она-то видела, в каких узких джинсах я был, когда она меня нашла. Я почувствовал, что краснею. Пройдя мимо Поттера, который специально встал так, чтобы мне пришлось чуть ли не впритык к нему протискиваться на кухню, я забился в самый дальний уголок и затих. Гермиона с Гарри переглянулись и синхронно вздохнули. - Дрей, — Гермиона слегка покраснела и не смотрела на меня. — Ты слышал наш разговор, пока переодевался? Я растерялся. Ответить утвердительно значило признать, что я теперь в курсе того, что она на меня запала еще в школе. А смущать ее мне хотелось меньше всего — по крайней мере, не при Поттере. - Я… — Я смущенно переводил взгляд с нее на Поттера и обратно. — Я слышал, как Гарри сказал, что я могу узнать о его ориентации и испугаться. — Я повернулся к Поттеру. — Я не боюсь. И извини, что дернулся на лестнице, просто… Я нормально отношусь ко всему такому. Сам — натурал, да. Но если ты — нет, то это не делает тебя хуже. Просто это неожиданно. Прости, я сам от себя не ожидал и мне стыдно. — Я сокрушенно покачал головой. — Ага, Гарри. Ему стыдно и он не против, чтобы ты сделал его штаны по размеру, потому что именно такие штаны он и любит, правда, Дрей? — Гермиона едва сдерживала смех. — А ты откуда знаешь, какие он любит штаны? — Гарри удивленно повернулся к Гермионе. — Ну, просто я помогала ему избавиться от них, когда притащила сюда, и поверь — они были как вторая кожа, — Она рассмеялась. — Это правда, — Я встал, подходя к Поттеру. — Если ты действительно умеешь… Я люблю в обтяжку. Поттер облегченно рассмеялся и взмахнул палочкой. Джинсы сразу стали такими, как я привык. — Да, так определенно лучше, — смеясь, сказал Поттер, обходя меня и рассматривая, и вдруг слегка шлепнул по заднице. Я вскрикнул и отскочил, а Поттер и Гермиона расхохотались. — Драко, что бы ты себе не напридумывал — я не собираюсь к тебе приставать или насиловать. У меня есть друг, нам хорошо вместе и, предвидя твой вопрос — нет, это не Рон. — Хорошо, Поттер. Я понял. Только не делай так больше, а то я могу случайно неправильно повернуться — и у тебя будет фингал. — А ребра выдержат? — Он смеялся. — Потерплю! — Я набычился. — Ладно, убедил! И, чтобы ты не придумывал себе и дальше страшные сказки, мазать тебя мазями теперь будет Гермиона. А в повязке, я думаю, надобности завтра уже не будет. Она это проверит. Поверь, из нее доктор гораздо строже, чем из меня, — Он хихикнул. Я растерялся. То есть теперь задницу мне будет мазать Гермиона? Ладно спину, но… Хотя, с другой стороны, мне уже не хотелось раздеваться перед Поттером. Я хотел сказать, что справлюсь сам или оно само заживет, но тут Поттер завопил, что умирает с голоду, все как-то закрутилось, и я забыл обо всем — есть действительно хотелось зверски.