Пыль

Они двигались уже второй день, оставив родное селение далеко позади. Кушина могла облегченно вздохнуть, потому что её команда могла передвигаться верхними путями, чему клановых детей учили задолго до выпуска из Академии. Откуда Наруто знал об этом оставалось для неё очередной загадкой, которую ещё предстояло раскрыть. Она давно уже сделала себе заметку в голове проследить за сыном и наконец-то узнать, кто тайно его обучает искусству шиноби. Дети были напряжены. Даже их общение сводилось к минимальному набору слов. Намикадзе не юлила и не пускала пыль в глаза, в лоб рассказав об уровне их задачи и её важности как для селения, так в частности и для каждого из них. Она хотела, чтобы каждый член команды мог собраться с мыслями и привести их в порядок, может даже обратиться за советом к родным. Женщина не знала, сделали ли так Саске и Хината, но вот Наруто точно избавил себя от хорошей возможности пообщаться с отцом или матерью. И это удручало, заставляло задуматься. Волновало. Его мимика не отображала и капли сомнения, словно для этого ребёнка такая миссия была уже не первой в своей короткой жизни. — Кушина-сан, — у аловолосой дрогнуло веко от такого обращения. Она была наставником, а не гостьей в доме, но, тем не менее, словно сговорившись, каждый из подопечных обращался к ней по разному. Кушина-сан говорила Хината, будто намекая, что если бы не приближенное отношение к нынешнему Хокаге, то девочка не ставила бы её и в грош. Кушина-сенсей досталось Саске, который слишком часто встречался с Намикадзе в пределах своего поместья. Слишком хорошо знал о ней от родителей, чтобы видеть в жене Четвертого сильного шиноби, умного руководителя и опытного учителя. Он уважал, он жаждал бесценных знаний. Он Учиха, и этим многое сказано. Последний же в их тройке, её родной сын, ограничился официальным Кушина-тайчо. Такое обращение было неформально принято среди АНБУ к старшим в группе, и оставалось лишь вопросом, откуда такого нахватался Наруто. — Да? — Сколько нам ещё двигаться? — Саске кивнул, соглашаясь с вопросом Хьюга. Ему, как и ей, порядком надоело двигаться в таком быстром ритме, делая привалы практически только ради ночёвки. Даже начав ранние тренировки в клане, оба просто не привыкли к этому. — Мы практически добрались до границы с Ветром, да, Кушина-тайчо? — Наруто замыкал группу, поэтому никто не заметил его ухмылки. Изначально ему не хотелось особо выделяться, но потом такие вот моменты стали для него в некотором роде игрой. Пара слов, случайно брошенная фраза, несколько предложений, которые несли в себе лишь одну роль, — удивиться, задаться вопросом, посеять непонимание. — Ты прав, — Намикадзе повернула голову, лишь украдкой заметив довольный блеск в синих глазах сына. У неё всё чаще возникала мысль, что она практически ничего не знает об этом человеке. Будто он и не был её чадом, а просто генином, который попал под опёку. — Откуда ты это знаешь, Наруто? — В голосе Учиха прорезалось нечто такое, что можно было бы назвать злостью и завистью. Кто-то его возраста, кто никогда ничем не выделялся, кто так же не покидал родного селения, знал больше. И гордость сама собой пульсировала в голове. — Климат изменился, стал более сухим. Меньше живности, которая предпочитает обитать недалёко от большего количества еды и водопоя. Ещё некоторые незначительные аспекты, которые играют меньшую роль. — Ты очень наблюдательный, Наруто-кун, — Кушина подняла руку, жестом заставляя команду остановиться. — Здесь мы заночуем, нужно набраться сил перед переходом через пустыню. Хината, на тебе еда. Саске, подготовь лагерь. Ты пойдешь со мной, Наруто, проверим территорию и принесём дров. Молчание затянулось, пока оба собирали сухие поленья. Женщина бросала редкие, быстрые взгляды в сторону блондина, но тот словно не замечал этого, всем своим видом показывая сосредоточенность на занятии. «Винить его в таком поведении нет смысла, — сокрушенно думала Намикадзе, — за то, кем становятся дети, виноваты только их родители. Он замкнулся, нашел успокоение в одиночестве, а не в кругу семьи, что попрекала его многие годы. Но почему я начала это понимать только сейчас?» — Мама, — неожиданно произнес парень, останавливаясь на месте. Аловолосая встрепенулась, услышав такое, — я ведь вижу, что ты хочешь поговорить. — Я хочу вернуть те времена, когда ты счастливо улыбался в кругу семьи, — не стала ходить вокруг да около Кушина. Она аккуратно положила хворост под корни дерева и пристально посмотрела в синие глаза, надеясь увидеть там хоть какие-то отголоски надежды самого ребёнка. Но её не было. — Этот вопрос нужно поднимать дома, со всеми родными, — после минутного молчания ответил Узумаки, присаживаясь на одиноко стоящий пень. — То, что ты хочешь стать мостом между нами, не значит, что по этому мосту захотят пройти другие. — Откуда такая уверенность? — Кушина стиснула зубы и поразилась прагматичности сына. Он не юлил, а говорил прямо то, что видел сам. И она не могла не согласиться. Частью себя веря в то, что это возможно, она так же понимала всю сложность сложившийся ситуации. За то, кем становятся дети, виноваты только их родители. — Кагами… — Вот видишь, ты и сама знаешь, — добродушно улыбнулся Наруто, жмурясь от заходящего солнца, которое ещё виднелось сквозь кроны деревьев. — Отец — Хокаге, он не может уделять много времени на укрепление отношений в семье. Тем более с повзрослевшими детьми. Но, тем не менее, это возможно. Вся проблема в сестренке, которая годы копировала вашу модель поведения по отношению ко мне. Это часть её, устоявшиеся нормы. Она, при всём своём желании, не может поменять своё мнение. Это психология, мама, банальная и простая. Без отца, для которого работа на первом месте. Без сестры, для которой я позор семьи, пусть она и испытывает ко мне теплые чувства. Твой мост не имеет хорошего фундамента, и его сметёт первый же бурный поток. — Я… — Женщина запнулось на полуслове, проглатывая слёзы и суровую правду. — Я думаю, что ещё не всё потеряно… — Было бы желание, а пути всегда найдутся, — Наруто поднялся и двинулся в сторону лагеря, даже не надеясь, что Кушина поймёт вложенный в последнюю фразу смысл. * * * Суна провожала последние лучи солнца, чтобы вновь погрузиться во тьму и холод суровой пустыни. Невысокий мужчина средних лет стоял спиной к входной двери, пытаясь насладиться видом родной деревни. Но тяжелые мысли о её судьбе не давали покоя. Скрытый Песок, неприступная крепость среди дюн и барханов, увядала. Войны давно не было, которая приносила как горе, так и свои плоды, в виде дорогих трофеев, пленных или одного из самых главных товаров в Суне — воды. Мастера суйтона рождались в лучшем случае раз в несколько десятков лет, и те погибли в последнем полномасштабном бою пятнадцать лет назад. Нужно было принимать меры, иначе это селение могло в скором времени стать городом призраков. — Но мы не в том положении, чтобы начинать какие-то действия, — вздохнул мужчина, прикрыв глаза. Пальцы за его спиной сжались сильнее. — И только поэтому ты решился на этот договор с Конохой? — тихий шелест этого голоса нельзя было ни с чем спутать. Обманчиво юношеский и ласковый, он не предвещал беды, вводя окружающих людей в заблуждении о личности человека. Повернув голову, владелец кабинета наткнулся на подростка, который на самом деле практически разменял четвёртый десяток лет. Он уютно расположился в кресле напротив стола, с интересом изучая изменившуюся за столько времени обстановку. И её хозяина. Губы парня разрезала искусственная улыбка, когда он отметил чужие морщины. — Выбора нет, — Раса вновь вернул взгляд к окну, зная, что удара в спину не последует. — Ради Суны я должен идти на жертвы. — Всегда есть выбор и пути к его осуществлению, — без промедления прокомментировал слова Казекаге юноша, возвращаю своему лицу привычное умиротворение. Эмоции никогда ему не нравились. И он избавился от них… Своими методами. — Можно захватить часть земель к востоку отсюда. Довольно плодородные земли. — Как и вся территория страны Рек, — хмыкнул мужчина. — А мне не хватало только войны с Листом из-за этой буферной зоны, что нас разделяет. — Действительно. Куда уж лучше умолять о помощи этого выскочку. — Могу тебе напомнить, друг мой, как этот «выскочка» выкашивал наши ряды в прошлом. А ты, если мне не изменяет память, выжил только благодаря своим… специфическим возможностям, — Сабаку постоял ещё пару секунд, а после и сам сел, откинувшись на спинку кресла. — Зачем ты вернулся? — Моя родная деревня и мой друг находятся на грани, — растягивая слова, произнес юноша. Его глаза остановились на портрете Третьего Казекаге, что висел слева на стене. — Не ради такого будущего я помог тебе, взвалив на свои плечи клеймо убийцы и предателя. — Ты знаешь, как помочь? — Раса даже не пытался скрыть своего удивления. Он был обязан этому человеку очень многим, и вряд ли бы когда-то смог оплатить этот долг. Единственное, что оставалось, так это благодарить судьбу. — Условия договора завяжут Скрытый Песок не самыми хорошими предложениями. Это будет не взаимовыгодный обмен, скорее протянутая кость, за которую придется прыгать на задних лапах и вилять хвостом, — начал издалека парень, оперируя очевидными фактами. Казекаге лишь вздохнул, прекрасно это понимая и без чужих наставлений. — Но кто сказал, что мы сами не можем диктовать эти условия? — Хочешь поставить под удар Суну? — сквозь зубы прошипел Раса, не веря своим ушам. — Я не позволю… — Всегда бесили две твои привычки: опаздывать и перебивать. Из Конохи отправили новоиспечённую команду генинов во главе ни с кем иным, как носителем Кьюби. — Кушина Узумаки… — Но и эти дети не самые простые: её сын и два отпрыска сильнейших кланов Листа. Это рычаг, который заставит Лист плясать под нашу дудку. — Вряд ли такую группу оставили без внимания. А напасть на них здесь, значит дать джинчурики сильнейшего биджу сравнять всё с землёй. Ты осознаёшь безумность своего плана? — серьёзно поинтересовался Сабаку, скрывая половину лица за переплетёнными пальцами. — Я сам всё сделаю, когда они покинут эти стены, — донельзя спокойно ответил парень, — вам лишь останется усыпить бдительность джинчурики. Сделать вид миротворцев и опустивших руки. — Зачем тебе всё это, — карие глаза пристально смотрели в малиновые, пытаясь прочесть спрятанные за ними мысли, — Сасори? — Возможно, так я верну себе своё доброе имя? — как-то загадочно улыбнулся юноша. Всего пара мгновений и в кабинете Раса остался один.