Осенью холодает

      Мидорима не звонит по вечерам, чтобы поговорить. Обсудить важные вещи можно в школе во время обеда, срочно передать что-то всегда можно смской, а тратить драгоценное вечернее время на общение с челядью не в стиле Мидоримы.       Тем не менее, он позвонил.       Я принял звонок, почему-то ожидая, когда Шин поздоровается первым, но в трубке повисло молчание. - Ты никогда не звонишь, - нарушил тишину я. - Видимо, иногда звоню, - коротко ответил Мидлрима.       Вновь повисло молчание. - Мидорима, ты гей?       Трубка фыркнула, но ответила довольно спокойно: - Не знаю. А ты? - Я? – переспросил я. Ответный вопрос Мидоримы меня позабавил, хотя я никогда не замечал за собой интереса к представителям собственного пола. - Ты довольно спокойно отреагировал на мое признание, - осторожно сказал Мидорима. – И даже первым подошел поговорить об этом. - Не знаю, - протянул я. – Не то чтобы я особо зависал с девушками, но мне хотелось бы однажды попробовать секс с ними. - Не думаю, что это настолько интересно. - Откуда тебе знать? Ты пробовал? У тебя есть девушка? - Была, она приходила каждую субботу вечером, мы не продвинулись дальше миссионерской позы, - сказал Шин максимально невозмутимым тоном, на который, видимо, только был способен.       Я пару секунд закатывал глаза, переваривая сказанное. В трубке повисла тишина. Шин шутит очень редко и очень плохо, потому что шутит он только когда смущен, тем самым с головой выдавая свое смущение.       В конечном счете, я не нашел ничего лучше: - Ты идиот.       В трубке раздался сдавленный смех. Мидорима тихо отсмеялся и продолжил своим спокойным прохладным тоном: - Мне не нравились девушки. Мне не нравились парни. Мне вообще никто не нравился. - Какая ложь, - возмутился я. – Ты пялился на волейболистку с косой весь прошлый семестр. - У нее красивые волосы, - спокойно ответил Шин. – Выдающаяся коса. - Ты и правда идиот.       В трубке вновь повисло молчание, нарушаемое лишь громим, отчетливым дыханием Шина. - Возможно, с влюбленностью я погорячился, - сказал он и вновь замолчал. Я просто не находил слов для ответа и ждал, когда Шин просто выскажет все, что захочет. - Я очень привязался к тебе за эти три года, Такао. - Я тоже, Шин- чан. - Но я не нравлюсь тебе. - Нет.       На этот раз повисшее было молчание пришлось нарушить мне: - Я расстраиваю тебя? – спросил я осторожно. - Пожалуй, - спокойно ответил Шин. – Но все в порядке. Спасибо, что был таким тихим эту неделю.       Я проглотил комментарий о том, как эффективно можно было бы заткнуть меня сразу, и что-то неловко пробурчал на прощание. Шин повесил трубку, видимо, кивнув мне где-то с той стороны.       На следующий день мы общались, будто всей предыдущей недели и не было. Мидорима будто снес хреновое обновление и откатился к предыдущей стабильной версии. Я чувствовал себя очень спокойно после занятий, наблюдая, как он проходит мимо спортзала своей механической походной, чуть замедляясь, чтобы мельком глянуть в окно на начинающуюся тренировку.        Вечером я получил сообщение от Мидоримы: "Спасибо, что не ведешь себя снисходительно. Шч"       Я предпочитаю, когда важные и приятные вещи говорят вслух, но понимаю, что печатать проще.