Kardemomme

— Мандаринку? Хенрик такой красивый, что у Тарьей перехватывает дыхание, и в горле першит. В этой шапочке, капюшоне, а еще в гладких черных перчатках, что натянул на свои длинные пальцы, которыми умеет такое... Тарьей, прием, Земля вызывает. Эвен умеет - не Хенрик. Хенрик - не Эвен, да и ты - не Исак. Вспоминает, что дышать все же надо. Берет фрукт осторожно, будто гранату, которая вот-вот рванет. Дыши, Тарьей, дыши. Вы не на съемках, и сегодня обойдетесь без поцелуев. Это просто первый день нового года. Хенрик просто позвал погулять. Как друга. Как они делают всегда. Просто... Просто Хенрик хороший друг, а Тарьей этой дружбы катастрофически мало. Так мало, что ломит все кости от невозможности, потребности, необходимости. Боже. Съемки закончились, понимаешь? Про новый сезон им пока не говорят, а его ломает, гнет дугой без этих обветренных губ на его губах, без тихого выдоха-стона в рот, без пальцев в волосах, без бедер, жмущихся к бедрам. Так горячо. Так говоряще. — В кофейню? Хенрик чуть морщится и вздыхает. Оно и понятно. Когда тихое уютное местечко превратилось в проходной двор, всем стало немножечко грустно. У Хенрика круги под глазами и такая усталость во взгляде, что хочется просто прижать к себе ближе, погладить по волосам и прошептать, что все хорошо. Все хорошо, я с тобой. — А лучше давай просто погуляем. В парк сходим, ладно? И такое облегчение на лице. Тарьей нервно смеется. Он убил бы, задушил своими руками всех и каждого, кто не дает нормально жить его парню. То есть, его другу, просто другу. Конечно. На улицах Осло сегодня как-то необычно тихо, пустынно. Они идут, не глядя по сторонам, разговаривают вполголоса обо всем и ни о чем. А потом сворачивают в парк, снег хрустит под ногами, и Хенрик просто берет его за руку, не прекращая говорить. Самая естественная вещь. Он просто берет его руку. А Тарьей чуть не падает, запинаясь. — Под ноги смотри, чудо, - смеется и сплетает их пальцы. Зимний воздух такой горячий, что выжигает легкие. Что ты делаешь, Хенрик? — Я соскучился, - шепнет едва слышно, наклоняясь к лицу. Как тогда на кухне. На съемках третьей серии. Боже. - Так соскучился. Сегодня губы гладкие и жадные. С привкусом мандаринов. В этом поцелуе столько нежности, что щиплет глаза. А еще ноги почему-то отказывают, и Тарьей понимает, что обнимает - вцепился обеими руками, почти что повис на нем. — Репетируешь? - нервный смешок, а пальцы уже зарываются в волосы. Как на съемках. Именно так, как он любит. — Соскучился, - повторяет Хенрик и обводит подушечкой пальца припухшие губы. На обратном пути совсем в другой кофейне они купят кофе в картонных стаканчиках. Потом пойдут к Хенрику. У него елка в разноцветных шарах и крошечные светящиеся олени. Ворох нераскрытых подарков под елкой и целая куча мандаринов. От них вяжет во рту и разъедает губы. Тарьей слизывает липкий сок, ведет щекой по щеке. — Я могу остаться так навсегда? Я могу? — Конечно, ты можешь, - и еще один поцелуй, топящий в нежности. - С новым годом.