Золотые грани

      Когда они встретились утром на кухне, между ними отчего-то не было никаких стеснений.       Откровенно говоря, Диппер был уверен в том, что ему будет как минимум неловко смотреть в глаза сестре после того, как он вчера узнал о том, что она провела ночь с Пироникой. Сам этот момент вызывал неудобства, ведь Мэйбл ― его любимая сестренка. Да, они всегда были близки настолько, насколько только могут быть близки брат и сестра, но Диппер никогда не позволял себе лезть в ее личную жизнь. И даже если она сама охотно что-то рассказывала, он ощущал дискомфорт.       Нет, Пайнса вовсе никак не волновало то, что сестра переключилась с мальчиков на девочек. Это, в конце концов, ее личное дело, она имеет полное право спать с тем, с кем сама хочет. Дело же было в том, что еще минувшей ночью Диппер использовал магию хаоса, чтобы узнать, где она и чем занимается, и сделанное открытие его несколько потрясло.       ― Привет, Дип-дип.       Пайнс как раз сидел за кухонным столиком у окна, смотря на морское побережье. Вид открывался просто потрясающий. Он обернулся к Мэйбл и вдруг ясно осознал, что никакой неловкости нет. Это была все та же Мэй, его любимая сестричка, которая не считала зазорным делиться с братом всем, в том числе и подробностями романтических связей. Она была в легком коротком платьице цвета морской волны, ее темные волосы, чуть растрепанные и нечесаные, смешно наэлектризовались и словно начали жить отдельной жизнью. Девушка сонно поморщилась и поспешила присесть за стол как раз напротив брата.       ― Привет, Мэй. Как спалось?       В этом вопросе не было и намека на то, что происходило между Мэйбл и Пироникой. Во всяком случае Диппер точно не подразумевал ничего такого, дабы не лезть не в свое дело.       ― Хорошо, ― кивнула Мэйбл. ― Мне нравится здешний климат, и воздух такой свежий, просто сказка.       Пайнс кивнул.       ― Морской. Мне тоже нравится.       Он снова посмотрел в окно. Это место было просто сказочным. Не то, чтобы Диппер прежде мечтал о домике у моря, он даже не думал о таких вещах и был доволен жизнью в мегаполисе. Билл дал понять, что они здесь ненадолго, скоро предстоит куда-то уйти, но и вернуться при желании они могут когда угодно. Ведь это его дом и его земельный участок.       ― Здесь вообще красиво. Хотя я немного скучаю по Пухле и папе с мамой, и еще по подругам.       Пайнс замер. Интересно, как там родители? Все же они виделись в последний раз при такой странной и несколько жуткой ситуации. Им было куда тяжелее принять новость о том, что их родственник едва не убил их. Сам Диппер не знал Стэнфорда, он лишь один раз в жизни его видел, не мог знать ни о его мотивах, ни о чем-либо еще, а потому не испытывал особой горечи от этой ситуации, но вот какого Дику? Для него Стэнфорд ― родной дядя, которого он знал всю жизнь.       ― Я тоже. Уверен, у них все хорошо.       Мэйбл кивнула.       ― Ага, ― снова поморщившись, она потянулась к стоявшему на столе графину с апельсиновым соком. ― Итак, ты у нас теперь совершенно точно волшебник?       Диппер невольно улыбнулся.       ― Маг хаоса, ― поправил он. – И да, кажется. Я уже немного освоился, хотя Билл говорит, что мне многому надо научиться.       ― Слушай Билла, он шарит, ― хихикнула девушка. ― И раз ты теперь крутой маг, может, материализуешь мне стакан? А то мне очень лень вставать и идти за ним.       Пайнс мотнул головой.       ― Мэй, ты неисправима. Магия ― это не шутки. Мне необходимо правильно расходовать энергию.       Девушка кивнула, смотря на него вполне осмысленно и настолько привычно, что можно было даже забыть о том, как радикально их жизнь поменялась за минувшее время.       ― Ну, так поможешь?       Диппер хмыкнул. Его сестра и правда неисправима. Хотя это, пожалуй, к лучшему.       ― Сейчас.       Он вспомнил о том, что ему говорил Сайфер, и сконцентрировался на собственных ощущениях, а потом закрыл глаза. Нужно быть уверенным в себе и понимать, что энергия в его жилах, он может направлять ее, контролировать и использовать так, как ему нужно. А еще помнить о том, что магия может взять верх над ним, если он сам даст слабину, а этого допускать нельзя.       Когда Диппер открыл глаза, он тут же увидел свечение вокруг своей руки. Яркое и красноватое, напоминающее языки пламени, оно мягко окутало его, а после распространилась по столу на мизерном расстоянии. Мэйбл даже дышать перестала, смотря на это с немым восторгом. Как только свечение исчезло, на месте, где оно переливалось, стоял стакан. Самый обычный стеклянный стакан, которого еще мгновение назад не было. Мэйбл восторженно выдохнула.       ― Круто! Вот это я понимаю, бро. Спасибо.       С довольным выражением лица она взяла стакан и налила себе сок, а Диппер лишь кивнул. Он прислушался к своим ощущениям. Если контролировать потоки энергии, то она не иссякнет моментально. А если должным образом упражняться, то можно эту энергию накапливать. Вот почему многие маги хаоса просто сходят с ума ― они не используют магию, потому как боятся ее, и магия постепенно берет верх над ними и мутит разум. Если бы речь шла о магии материи, то с ней не было бы особых проблем, потому как она полностью подконтрольна своему носителю в любом случае. Но при этом слабее.       ― Не за что. Но в следующий раз лучше не ленись и сама сходи за стаканом, ладно?       Мэйбл засмеялась.       ― Не возвращайся обратно в состояние скучного Диппера, бро. Тебе теперь не солидно, ты же крутой маг, ― она отпила сок, а потом посмотрела на брата чуть серьезнее. ― Кстати, где вы вчера пропадали с Биллом? Почти весь день и весь вечер.       Едва вспомнив об этом, Диппер чуть покраснел.       ― Ну, мы были в одной древней пещере. Там было много энергии, которую надо было выпустить наружу.       В принципе, он не солгал, просто не стал сперва говорить о том, что лишился девственности в объятиях Сайфера.       ― Ого, это было не опасно? Билл учил тебя там всяким колдунским штукам вроде вот этого?       Она взглядом указала на стакан, а Диппер мотнул головой.       ― Не совсем, но это тоже отчасти было.       Девушка кивнула.       ― А что еще было? Ты так покраснел. Неужели вы там того-самого успели сделать?       Сложно было не понять, что она имеет в виду. Диппер не хотел говорить об этом, а особенно не хотел переходить на подробности, но все же кивнул. Кому, как не Мэйбл, ему все рассказывать.       ― Да.       К его радости, сестра не стала допытываться до подробностей, просто с улыбкой кивнула.       ― Здорово, бро. Вижу по твоим глазам, что тебе понравилось. И как бы это все странно ни было, я за тебя очень рада. Не зря же тебе предсказали, что твоя судьба ― это мужчина, который намного тебя старше. Билл как раз и старше. На несколько триллионов лет, ― Мэйбл задумалась. ― Много, конечно, но любви все возрасты покорны, так что нет никаких проблем, ведь выглядит Билл не на свои многие миллиарды.       Она улыбнулась, и Пайнс просто не смог не улыбнуться в ответ. Все-таки повезло ему с сестрой. Вся эта ее беззаботность и позитивное отношение ко всему были именно тем, что так необходимо Дипперу. В конце концов, не каждый день вступаешь в отношения с древним всесильным демоном разума и безумия. И не каждый день узнаешь о том, что тебя еще в утробе хотел убить кровный родственник.       ― Да, ― кивнул парень. ― К слову, Пироника ненамного его младше, максимум пара миллиардов лет или даже больше.       Он все же начал эту тему. Мэйбл сразу поняла, что к чему, а потому закивала.       ― И опыта у нее явно не меньше. Ох, что вчера было, Дип-дип. Думаю, ты и так знаешь, ― дождавшись согласного кивка, девушка продолжила: ― Я не лесбиянка, это совершенно точно. Мне все еще нравится Аморф, несмотря на то, что он исключительно по мальчикам, и Гектор тоже нравится. То есть, парни меня привлекают не меньше, чем раньше. Но мне все равно было очень хорошо с ней.       Диппер сразу понял, что сестре важно было этим поделиться. В конце концов, с кем еще, если не с ним?       ― Все нормально, Мэй, ― сказал Пайнс. ― Билл говорил, что все эти понятия вроде геев и лесбиянок ― это всего лишь бирки, которые люди привыкли вешать друг на друга. На самом же деле любой человек ― это как целая вселенная, он не должен запихивать себя в какие-то рамки и следовать им. Мы же не пустые болванчики, правда?       Мэйбл как-то замерла, хорошенько подумала над сказанным, а потом хмыкнула.       ― Билл, конечно, чокнутый и все такое, но мне нравятся его рассуждения. И, думаю, к нему стоит прислушаться, ― она допила сок и довольно улыбнулась, а после посмотрела в окно. ― О, это же Зантар, да?       Пайнс поспешил посмотреть туда же, куда и сестра. Да, Зантар в самом деле стоял как раз на самом берегу, его грузную массивную фигуру и длинные фиолетовые волосы не сложно было узнать даже с приличного расстояния. Парень кивнул.       ― Чего это он?       Все демоны, в том числе и Сайфер, мирно отсыпались в доме. Насколько мог понять Диппер, они последние полгода провели в вечных тревогах и в Перу приехали именно ради того, чтобы просто отдохнуть от постоянной суеты. Так чего же это Зантару не отдыхается? Стоит отметить, что он был единственным демоном из окружения Билла, с которым Пайнс даже толком и словом не обмолвился. Зантар на всех смотрел волком и практически не разговаривал, Диппер слышал его голос лишь в тот день, когда у него пробудилась магия хаоса.       Противоположностями, которые символизирует Зантар, были свет и мрак, по сути одни из основополагающих. Он появился в числе первых наравне с Гектором и был особенно дорог Биллу, о чем демон разума и безумия лично говорил Дипперу. Так что парень хотел бы наладить с ним отношения, даже если не стать друзьями, то хотя бы не игнорировать факт существования друг друга и просто не быть врагами.       ― Черт его знает. Он не менялся в лице, даже когда Аморф на нем скакал. А это уже ненормально, ― Мэйбл пожала плечами. ― Думаю, для него просто обычное состояние.       Пайнс решительно поднялся на ноги.       ― Мне нужно с ним поговорить.       Сестра удивилась.       ― Поговорить? Ты серьезно? Я бы побоялась и слово ему сказать, он какой-то жуткий.       Сложно было не согласиться, но Диппер был настроен на то, чтобы хотя бы установить позиции между ними.       ― Это необходимо сделать, ― сказал он. ― Зантар изначально был против нашего присутствия в их компании, я должен узнать, почему. Узнать именно от него.       ― Как знаешь, бро, ― Мэйбл пожала плечами. ― Пойти с тобой?       ― Нет, я сам. Увидишь Билла, скажи ему, что я просил не вмешиваться. На всякий случай.       Диппер посмотрел на сестру. Ее явно немного удивила просьба, но она опять же не стала спорить.       ― Как скажешь.

***

      Диппер не стал утруждаться тем, чтобы одеваться, а потому покинул домик в шортах и футболке. Было немного прохладно, воздух еще не успел прогреться, шум волн был чарующим. Зантар стоял недалеко от того самого места, на котором вся компания устроилась еще минувшим днем. Пара пляжных пледов и шезлонг находились на тех же местах.       ― Зантар?       Приблизившись к нему, Пайнс замер. Да, с ним и правда было сложно заговорить, Тот-чье-имя-нельзя-называть внушал желание обернуться и уйти прочь.       ― Тебе разве не говорили, что я не люблю, когда ко мне обращаются по имени?       Этот вопрос заставил напрячься. Да, Сайфер об этом говорил еще в день их знакомства.       ― Прости. Мы можем поговорить?       ― Уже говорим, ― Зантар обернулся. На его лице не было ровным счетом никаких эмоций, даже той самой привычной враждебности. Он словно просто от всего устал и мысленно желал оказаться где-нибудь на луне. ― Что тебе нужно?       Диппер сглотнул. Отступать теперь нельзя, надо уже просто поговорить и все разъяснить. Зантар очень дорог Биллу, практически как родной ребенок, и если у них возникают недомолвки из-за него самого, то Пайнс просто не может не ощущать свою вину из-за этого.       ― Почему ты меня ненавидишь?       Зантар сузил глаза. Дипперу снова стало не по себе, так что он невольно опустил взгляд и уставился на расстегнутую рубашку демона, не прикрывавшую обнаженный торс. На его теле виднелись отметины сиреневатого цвета, Пайнс знал о том, что у демона на спине наверняка обнаружится геометрическая фигурка ― трапеция. Что-то вроде того, что есть у Сайфера. Они ведь все были в обличии геометрических фигур до перерождения.       ― Ненавижу? ― с холодом отчеканил Зантар. ― Если бы я тебя ненавидел, твоя жизнь превратилась бы в ад.       У Диппера не появилось ни единого повода усомниться в его словах.       ― Но тогда…       Однако демон его прервал.       ― Я расскажу, в чем дело, раз Биллу не хватает духа это сделать. Вся причина именно в нем.       ― В Билле? ― удивился Пайнс. ― Что это значит?       ― Все должно было быть не так, ― сказал Зантар. ― Он не должен был пережить то, что пережил. И всему виной твоя семья.       Диппер напрягся, стараясь вспомнить все, о чем ему рассказывал Сайфер. В итоге выходило, что рассказывал он мало. Самые основные моменты о договоре с родителями Диппера, о том, что он его ждал тысячелетиями и что-то вроде того, но это явно не то, о чем говорит Зантар.       ― Я не понимаю.       Демон выдохнул и шагнул к нему. Пайнсу дорогого стоило не отскочить от него назад. Теперь между ними был от силы один метр, так близко друг к другу они еще не стояли.       ― Потому, что Билл тебе ничего не рассказывает, ― сказал Зантар. ― Он оберегает тебя куда сильнее, чем любого из нас.       В какой-то момент Дипперу почудилось, что в голосе демона звучит откровенная обида. Словно его задевает просто то, что Сайфер вообще о ком-то заботится чуть сильнее, чем о нем в свое время. Или же не почудилось? Парень помнил о том, что видел в измерении без пространства и времени. Зантар и Гектор ― первые живые существа, которым именно Билл смог дать жизнь. Он был с ними как самый настоящий родитель, и если он и любил кого-то за все триллионы лет своего существования, то именно их, это совершенно точно. А теперь, спустя все эти годы, появился Диппер, который стал для демона разума и безумия едва ли центром его вселенной. Так что же, Зантар этим недоволен?       Пайнс мотнул головой. Разумеется, нет. Зантар ― не мальчик-подросток, которого обделили вниманием, он демон, один из древнейших. Тут явно иная причина.       ― Что это значит?       Диппер должен все понять раз и навсегда. Зантар выдохнул и отвел взгляд, теперь он снова смотрел на волны.       ― Билл знал о том, что Пайнсы важны. Именно кровь Пайнсов его однажды разбудила. Не знаю, как такое возможно, но он учуял тебя, хотя в ту пору даже твоего отца не было на свете. Поэтому Билл решил помогать Шестипалу и Луноликому. Он доверял им, потому что думал, что они тоже все понимают. Но они его обманули. И ты, ― Зантар снова посмотрел на Диппера, ― ты даже не представляешь, через что он прошел. Мы все были слабыми в этом мире, просто духами, не более того, а от того в некотором роде смертными.       У Пайнса екнуло сердце. Теперь он понял, о чем речь.       ― Стэнфорд его чуть не убил, ― кивнул парень. ― Но ведь Билл тогда выжил и переродился.       ― Но какой ценой?       Впервые за все время знакомства Диппер видел эмоции на лице Зантара и ощущал искреннюю горечь в его голосе. Вот она, настоящая причина. Зантар любит Билла, как любой человек любил бы отца, который дал ему жизнь и вырастил. И именно поэтому он пропустил через себя всю его боль. Мрак и свет… Это все равно что добро и зло, сложное противоречие. Каким бы озлобленным Зантар не выглядел, у него было доброе и любящее сердце, этого Пайнс не ожидал.       ― Я не знаю…       Зантар кивнул.       ― А я знаю. Когда-то давно Билл сильно прогневил демиурга, и тот сказал, что дарует прощение лишь тогда, когда Билл назовет его по имени. То имя священно, демону физически больно его произносить, а особенно такому демону, как Билл. Произнести это имя значило для него покаяться во всех совершенных грехах и разом пережить боль всех, кому он эту боль причинил. А таковых за миллиарды лет набралось немало. Тебе не понять, Диппер, какого было ему переживать боль его же собственных творений, которых он загубил в приступе безумия. Он пережил это все за каждого по отдельности и за самого себя в итоге. И все из-за Шестипала, у которого вовсе не было поводов так поступать.       У Диппера похолодела душа. Он помнил видения, которые показывал ему демиург, вспомнил его бархатистый голос и те самые слова, суть которых он понял не сразу.        «Говорит, он счастлив, но он врет. Винит в поджоге он огонь. И если б захотел признать свою вину, нужно было лишь имя произнести мое ему. Единственный способ простить преступления ― переродиться в другой форме и в другом измерении».       Билл переродился после того, как он вскрикнул спасительное «Аксолотль!», но так ли легко ему это далось. Сайфер и по сей день не произносил это имя и немного шарахался, когда это делал Диппер. Выходит, это имя имеет некую силу. И демиург не просто так взял и простил демону разума и безумия все грехи, он сперва заставил его пережить всю ту боль, которую сам Билл так или иначе совершал.       ― Я этого не знал, ― признался парень. ― В смысле, я знал, что он переродился, но…       ― Билл бережет тебя, ― Зантар кивнул, словно подытоживая этот факт. ― Надеюсь, ты это ценишь.       Пайнс кивнул.       ― Значит, ты ненавидишь не столько меня, сколько моего прадядю, который обрек Билла на это?       Зантар нахмурился, смотря на него с толикой то ли сомнения, а то ли скепсиса.       ― Я уже сказал, что не испытываю к тебе ненависти. Ты нужен Биллу, с тобой он, наконец, обрел покой и чувствует себя счастливым, а с ним покой обрели и все мы. Однако если бы не вероломный поступок Шестипала, все было бы иначе. Ты должен был встретить его в личине демона и использовать магию, чтобы он переродился без всякой боли. Все должно было быть так.       Диппер кивнул. Он услышал то, что должен был. Теперь и реакция Занатара, и все его слова были полностью понятны. Чем бы не руководствовался Стэнфорд, он в самом деле чуть не совершил нечто ужасное, и из-за него Сайфер пережил то, что вполне могло его убить.       ― Теперь мне все ясно, ― Диппер кивнул. ― Послушай, Зантар, я понимаю, почему ты испытываешь неприязнь, это вполне логично. Но я ― не Стэнфорд Пайнс, я даже не его прямой потомок. Я никогда в жизни не позволю никому ему вредить, не говоря уже о том, что я сам лично что-то сделаю. Он нужен мне больше всего на свете.       Зантар отозвался не сразу. Он смотрел на Диппера в упор тяжелым взглядом, который тот стоически выдержал, а после сказал:       ― Я хочу тебе верить, Диппер. И возможно, что однажды поверю, но только не сейчас.       Парень кивнул:       ― Я постараюсь заслужить твое доверие.       Зантар нахмурился и отвел взгляд. Большего от него требовать Пайнс не мог, тем более что он уже узнал достаточно, чтобы понимать чужие мотивы. Наверное, стоило уйти и оставить демона наедине с собой, и Диппер уже намеревался обернуться, как вдруг Зантар заговорил:       ― Наш мир был не хуже этого.       Парень вновь замер на месте.       ― Ваш мир? Двухмерный мир?       О нем Диппер тоже помнил. Сайфер в свое время пытался подражать демиургу и тоже созидать, а потому создал собственный мир, который в итоге оказался так далек от совершенства. Кажется, Билл его потом спалил, когда его особенно сильно накрыло безумием. И судя по словам Аксолотля, больше всего на свете Сайфер сожалел именно об этом. Он погрузился в собственную горечь и настолько сильно слетел с катушек, что после совершил очень много всего нехорошего.       ― Да, ― кивнул Зантар. ― Я любил его. Там было два солнца, не такие, как здесь. Одно было дневным, бордовым и обжигающим, но совсем маленьким, а другое ночным, сияющим перламутровыми красками. Все обитатели этого мира были далекими от совершенства, но все равно добрыми. И Билл любил их всех.       Диппер замер, словно зачарованный. Никто не рассказывал ему подробностей о двухмерном мире, даже Сайфер. Кто бы мог подумать, что он услышит это от всегда хмурого и молчаливого Зантара.       ― А что случилось потом?       Демон как-то обреченно выдохнул.       ― Потом Билл начал сходить с ума от собственного бессилия. Он спалил свое детище дотла, лишь нам девятерым удалось спастись. Сколько бы лет ни прошло, сколько бы событий ни происходило, а тот день навсегда останется самым тяжелым для всех нас.       Диппер кивнул. Наверное, он сможет разузнать потом у Сайфера, как именно это все произошло, но одно понятно точно ― Билл сожалеет о своем поступке и всегда сожалел, задолго до того, как ему довелось пережить боль всех, кому он причинял эту боль.       ― Но теперь все изменилось? ― с долей надежды в голосе спросил Пайнс, уже не опасаясь того, что может своими вопросами вызвать гнев демона.       ― Изменилось, ― подтвердил тот. ― Изменилось в тот миг, когда Билл учуял кровь и очнулся от долгого сна. У него появилась цель, когда он ощутил, что ты где-то близко.       Пайнс сглотнул.       ― Он ощутил меня еще до моего рождения?       Зантар пожал плечами.       ― Я не знаю, возможно. Он ведь не ошибся.       Диппер задумался. Когда Зантар уселся на песок, он машинально последовал его примеру, думая обо всем, что узнал и знал до этого. Выходило, что в тот миг, когда Стэнли и Стэнфорд Пайнсы оказались в пещере, Сайфер, который находился в плену золотой фигурки, учуял кровь и очнулся. Следы крови были, возможно, кто-то из близнецов поранился. Демон понял, что да как, и у него появилась цель, которая привела его в чувство, чуть оттенив безумие и выставив на первый план разум. Более того, демон без труда наладил контакт со Стэнфордом, стал ему активно помогать, и до поры до времени все было хорошо.       Но что потом пошло не так? Почему сейчас, спустя годы, Стэнфорд упорно утверждает, что Сайфер является угрозой для всего мира? Что заставило его так думать? Что вообще могло такого случиться, что он решился уничтожить древнего демона? И почему Билл ничего не заподозрил вообще? Он же по идее в курсе всего?       Что-то в этой истории было не так. И дело не в том, что разные стороны рассказывали свои варианты этой истории, было что-то еще. Стэнфорд сейчас в Гравити Фолз. Он все так же настаивал на своем, но именно в тот миг Дипперу хотелось оказаться как можно дальше от родственника, желательно отгородить от этого человека родителей, Стэнли и Мэйбл, но сейчас он понимал, что стоило разузнать получше о его мотивах. В этой истории фигурировал еще один человек, которого Диппер в принципе не знал, но тот сыграл в ней не последнюю роль.       ― Зантар?       Демон оторвался от лицезрения горизонта и посмотрел на него.       ― Что?       Пайнс перевел дыхание и встретился взглядом с сиреневатыми глазами.       ― У Билла есть какие-нибудь могущественные враги?       ― Враги? ― удивился Зантар.       Парень кивнул.       ― Да. Действительно сильные враги, равные ему по силе.       Демона этот вопрос определенно сильно удивил, но он все же задумался, а потом ответил:       ― Могущественнее Билла только демиург. Но у него есть один враг, который обладает некоторыми преимуществами.       ― В каком смысле?       Диппер вдруг отчетливо ощутил, что мыслит в правильном направлении.       ― Единственное, на что Билл не может влиять ― это время, ― ответил Зантар. ― И у него есть давний враг, который как раз управляет временем. Вернее, когда-то управлял.       Сперва Пайнс задумался. Что ж, если этот враг силен именно в том, в чем слаб Сайфер, то тут следует покопать поглубже.       ― Расскажи мне о нем. Интуиция мне подсказывает, что этот самый враг мог сыграть свою роль во всем том, что произошло.       Демон посмотрел на него с сомнением, но спорить не стал.

***

      Стэнфорд находился в подвальном помещении странного дома, в котором обитал МакГакет. Подвал поражал своими размерами. Здесь была допотопная мебель, старая техника в больших количествах и куча всяких фотографий и вырезок из газет на стенах. Пайнс ради интереса пробежался по ним взглядом. Не стоило быть гением, чтобы понять, это обитавшее здесь общество, со стороны походившее на секту, занималось ликвидацией происшествий, вызванных аномалиями. Таковых происходило в Гравити Фолз немало, но ни об одном из них до сих пор не прознала общественность, потому что «Общество слепого глаза» следило за положением в округе и отлавливало любых свидетелей, дабы стереть им информацию о необычных явлениях. Например, о гномах, которые чаще прочего мелькали в жилой местности. Они повадились красть у мирных жителей конфеты. Пару раз в объектив камер попадали мужикотавры, однажды даже единороги, что в принципе большая редкость.       Стэнфорд прикрыл глаза. Все эти аномалии ― его вина. Именно он принес в Гравити Фолз то, что в итоге породило всю эту чертовщину и принесло ему столько бед и несчастий. Вся его жизнь по сути пошла под откос лишь потому, что в ней появился Билл Сайфер. Разумеется, Пайнс сам виноват, что пробудил древнего демона и допустил все то, что после произошло. А значит, надо все исправить. Надо изменить ход истории, исправив ту единственную ошибку.       Игры со временем ― это весьма опасная вещь. От одной изменившейся детали может свершиться целая катастрофа. Если Стэнфорд сам себе помешает в прошлом добраться до того самого храма, вовсе никто не знает, как по итогу сложится его жизнь. Угадать невозможно, одних лишь вариантов можно прикинуть миллионы, если не миллиарды. Но он должен рискнуть, просто обязан, другого выхода просто нет. Это единственное, что он может сделать против Сайфера.       Послышался шум. Пайнс распахнул глаза и прислушался, а потом отошел к самой стене, дабы находиться от двери подальше и видеть, кто в нее войдет. В «Обществе слепого глаза» состояло немало людей, и не все они были местными жителями. А еще они и сами далеко не все помнили. Вернее даже будет сказать, что МакГакет сильно влиял на их разум, пользуясь созданными Стэнфордом аппаратами для стирания памяти. О моральной стороне этого вопроса никто, наверное, не думал, а сам Пайнс и вовсе решил, что это не его дело.       Дверь открылась, и в нее ввалился сперва один человек, облаченный в мантию, а следом прошли еще двое. Они тащили что-то. Вернее, кого-то. Человека весьма крупной комплекции, которого определенно было трудно волочить.       ― Какой же он тяжелый. Мало того, что сперва было трудно поймать, так потом еще пришлось нести его тушу.       ― Весит, наверное, целую тонну, если не больше.       Пайнс прикусил губу. Поимки Зуса заняли весь вечер и всю ночь, наверняка с этим было много проблем. Нет, он вряд ли мог начать самостоятельно использовать магию хаоса, его разум слишком сильно поврежден для этого, но вот стихийные выбросы магии никто не отменял.       ― Шевелитесь. У нас полно работы.       Сперва прозвучал голос Фиддлфорда, а уже потом показался он сам. Среди своих подчиненных он был самым низкорослым и щуплым, и это могло показаться со стороны просто смешным, но все остальные члены общества привыкли видеть в нем сильного лидера, авторитет которого неоспорим. Стэнфорд это сразу понял.       ― А он точно нам нужен? ― спросил кто-то из незнакомых Пайнсу людей, лица которого он все так же не видел из-за капюшона мантии. ― Какая вообще польза от этого жирдяя?       МакГакет хмыкнул.       ― Этот жирдяй ― маг хаоса, идиот. Пользы от него будет больше, чем от вас всех вместе взятых. Но куда вам это понять, не правда ли? Меньше знаешь ― крепче спишь.       Они с трудом дотащили Зуса до центра помещения и уложили на бордовый ковер. Тот выглядел неважно, весь грязный и потрепанный. Стэнфорд заставил себя посмотреть на него, хотя все нутро так и кричало о том, что этого лучше не делать ни в коем случае. Он понимал, что виноват перед ним, виноват настолько сильно, что хотелось ненавидеть себя.       Когда-то Хесус Рамирез был самым обычным мальчишкой, коих в Гравити Фолз полно. Ему просто не повезло оказаться магом хаоса и попасться на глаза МакГакету. Он ни в чем не был виноват, но то, что с ним в итоге произошло…       ― Вот, все.       Теперь Зус лежал на спине, а Фиддлфорд возвышался над ним. Он покосился в сторону Пайнса, а тот мотнул головой. Правильно его поняв, МакГакет обратился к своим подчиненным.       ― Идите. Я позову вас, когда вы будете нужны.       Запыхавшиеся безликие люди с радостью ушли, о чем-то переговариваясь между собой. Когда дверь за ними закрылась, в помещении стало тихо. Наконец, Фиддлфорд снова заговорил:       ― Ну что, начинаем?       Стэнфорд тяжело выдохнул.       ― Он должен быть в сознании. И совершенно спокоен при этом, никаких лишних волнений.       Тот в ответ кивнул.       ― Значит, вколоть лошадиную долю транквилизаторов, понятно. Расшевели его, а я принесу шприц.       Но Пайнс снова мотнул головой.       ― Нельзя. Его магия нестабильна, я это ощущаю даже без приборов. Если его разбудить насильственно, этот подвал взлетит на воздух.       Фиддлфорд нахмурился.       ― Но ведь он ослаблен.       ― Ты недооцениваешь магию хаоса, ― с усталостью в голосе сказал Пайнс. ― Она имеет привычку скапливаться в теле носителя, пока тот спит, и проявлять агрессию, если носитель чем-то недоволен. Иди и приготовь свой шприц, будем ждать, пока Зус сам не проснется.       МакГакету это явно было не по душе, но он вынужден был согласиться и смириться с тем, что сделать все сразу не получится.       ― Что ж, ладно.       Едва он дернулся с места, чтобы найти медикаменты, как Стэнфорд шагнул вперед.       ― Но не лошадиную дозу, ― сказал он. ― Зус должен быть спокоен, но при этом соображать, что происходит, иначе вся эта затея просто провалится и мы в лучшем случае умрем быстро.       Фиддлфорд хмыкнул.       ― Ладно-ладно.       Оказавшись ближе к Рамирезу, Стэнфорд посмотрел на его лицо и задумался. Оставалось лишь надеяться на то, что они не совершают еще одну непоправимую ошибку.       ― Прости, Зус, ― тихим тоном сказал он. ― Я виноват перед тобой, знаю, но скоро все изменится, обещаю тебе. Всего этого не будет, ты проживешь нормальную жизнь, реализуешь все свои мечты, которые у тебя были. И я тоже. Мы заслужили второй шанс, друг.       Он отчаянно хотел верить себе, но сомнения все равно не оставляли в покое. Стэнфорд уже ни в чем не был уверен.

***

      ― Как мило, что вы двое тут уединились.       Знакомый до боли голос прозвучал ровно за спиной, но Диппер даже не удивился. Он уже ощущал, что Билл его искал, что он видел его, находясь в доме, что он оказался рядом с помощью своей первородной магии. Более того, парень ожидал его прихода.       ― Мы сидим на пляже, Билл, вряд ли это можно назвать уединением, ― только и ответил он.       Диппер был задумчив. Зантар рассказал ему много интересного, теперь стоило все обсудить с самим Сайфером, чтобы картина минувших событий стала максимально целой.       ― Я бы назвал, ― хмыкнул Билл.       Он обошел их, так что теперь Пайнс мог смотреть на него, не оборачиваясь. Демон был облачен в облегающие черные брюки и привычную желтую рубашку. Диппер даже невольно улыбнулся, а вот Зантар явно ощутил себя не в своей тарелке.       ― Оставлю вас, ― сказал он.       Сайфер ему кивнул, и Зантар тут же буквально растворился в воздухе. Пайнс смотрел на Билла как завороженный. Все рассказанное Зантаром вертелось в голове, заставляя парня испытывать гамму самых противоречивых ощущений.       ― Итак, ― Билл присел рядом и уставился на Диппера. ― Почему моя Сосенка сбежала от меня на рассвете?       Парень пожал плечами.       ― Мне нужно было поговорить с Зантаром.       Демон улыбнулся шире.       ― Зачем тебе это, Ламаник?       Несмотря на эту улыбку, тон его был более чем серьезен. Пайнсу стало волнительно от осознания того, что Сайфер все знает. Он не может не знать, о чем они тут говорили с Зантаром, и ему явно не сильно по душе то, что его старый друг разболтал все как на духу.       ― Я должен был знать.       Демон замотал головой.       ― Не должен. Тебе это ни к чему.       Диппер недовольно поморщился.       ― Ты меня что, опекаешь?       На сей раз Сайфер засмеялся. Он окончательно сократил расстояние между ними и обнял Пайнса, прижав к себе. Тот, разумеется, отстраняться не стал, а лишь подался вперед.       ― Нет, конечно, моя взрослая и самостоятельная Сосенка.       ― Тогда почему ты не рассказал мне о том, что произошло в день твоего перерождения?       Как бы сильно его не пьянили объятия демона, отступать от своего Пайнс не собирался. Он был намерен узнать всю правду, чего бы ему это не стоило. Тем более, что липкое ощущение чего-то нехорошего, какой-то предстоящей опасности не давало покоя.       ― В день моего перерождения, ― Билл чмокнул его в висок, ― я просто переродился, вот и все.       Диппер чуть прикрыл глаза.       ― Это было до того, как ты испытал на себе боль всех тех, кого успел обидеть, или уже после?       ― К чему эти скучные детали?       ― Ты не рассказал мне об этом…       На сей раз Билл отстранился.       ― Так, Ламаник, ― он повернул к себе Диппера так, чтобы смотреть ему в глаза. ― Слушай и запоминай ― это не более, чем просто ненужные детали, ты не должен над ними заморачиваться. Да и Зантар не должен был, черт его знает, почему его так заело вообще.       Пайнсу не хотелось с ним спорить. Смотря в глаза Биллу, он понимал, что любит этого демона. Любит всем сердцем и будет готов сделать для него все, что угодно. Пожертвовать чем угодно, лишь бы быть с ним всегда. И именно из-за этих переполнявших его чувств он испытывал ужасную неловкость и тревогу. Ведь Сайфер столько претерпел из-за него. Столько боли, столько лет ожидания…       ― Он тоже любит тебя, ― сказал Диппер. ― Он волнуется о тебе, и я его понимаю.       Билл громко фыркнул.       ― Нашли, о ком волноваться. Ламаник, не усложняй то, что просто априори. Ты должен быть моим покоем, ведь так?       Пайнс сперва растерялся, а потом кивнул.       ― Да. Но это не значит, что не надо говорить мне о том, что из-за моего прадяди ты столько пережил.       Сайфер закатил глаза. Ему явно уже наскучила эта тема.       ― Сосенка, я просто получил по заслугам. Понимаешь? Нельзя просто так получить прощение за все свои грехи, надо сперва за все ответить. И я ответил должным образом и получил шанс на перерождение. А потом получил тебя. Ты ― моя заслуженная награда за то, что я, вроде как, исправился. Теперь даже демиург ко мне благосклонен, несмотря на то, что я его все равно терпеть не могу.       Он заулыбался в своей привычной манере, а Диппер кивнул.       ― Ладно, с этим разобрались. Но есть кое-что еще, что я должен с тобой обсудить.       Сайфер окончательно отстранился от него и, громко и театрально заныв, повалился спиной на песок.       ― Зачем… ― протянул он. ― Зачем так долго чесать языками, Ламаник? Мы ведь здесь для того, чтобы отдыхать, а не вести важные переговоры на покрытые мхом темы.       Услышав это, Диппер неожиданно для себя засмеялся. Ему нравилось поведение демона, которое никак не соответствовало его возрасту ― ни реальному в триллионы лет, ни земному в тридцать три года. Он просто сама непосредственность, почти как Мэйбл.       ― Не ной, ― парень лег рядом с Биллом и положил голову ему на плечо. ― Это актуальная и важная тема.       Сайфер выдохнул.       ― Да чтоб тебя… Ладно, давай обсудим твою важную тему. Но потом я хочу поплавать с тобой в море, имей в виду.       ― Конечно, ― Пайнс мимолетно подумал о том, что он сам еще ни разу не окунулся в воду, хотя очень хотелось. Но вот все находились дела важнее, будь то пещера или же то, что его сейчас сильно беспокоило. ― Расскажи мне, кто такой Временной младенец?       Сайфер коснулся подбородком его лба.       ― Самодовольный напыщенный и откормленный младенец, который манипулирует временем. Зачем этот переросток тебе вообще понадобился, Сосенка?       Диппер плохо представлял себе, что это вообще за младенец такой, но Зантар рассказал ему кое-что в общих чертах. С его слов выходило, что Временной младенец один из древнейших творений Аксолотля. С его появлением вообще появилось время. Он был значительно младше Билла, но старше многих демонов из его окружения, а потому тот же Зантар его боялся. Но Сайфер не боялся. Они с младенцем никогда не любили друг друга, так уж у них сложилось.       ― Что между вами произошло?       ― Хм-м… ― протянул Билл. ― Уверен, что хочешь знать?       Диппер тут же закивал.       ― Конечно.       ― Я убил его, ― как на духу ответил Сайфер. ― Правда, демиург его потом воскресил, но младенец был мертв определенный срок, и в наказание за это демиург заточил меня и моих друзей в крошечные клетки в том проклятом храме.       Пайнс потрясенно замер. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать то, о чем ему сказали.       ― То есть, ― выдохнул он, наконец, ― ты убил Временного младенца, и за это демиург тебя заточил в том храме?       ― Да, ― все так же спокойно отозвался демон. ― А потом меня освободили из заточения Шестипал и Луноликий. Я провел в том храме всего каких-то две с половиной тысячи лет, это ничтожный срок за убийство одного из древнейших.       Диппер чуть приподнялся и посмотрел на Сайфера.       ― Но он потом воскрес?       ― Демиург воскресил. Но младенец с тех пор намного слабее, чем был раньше. Так что, как видишь, я был очень плохим мальчиком и заслужил то, что произошло в день перерождения.       Он мило заулыбался, а Пайнс не к слову вспомнил о том, что этот демон в общем-то любит боль, он же ненормальный. Но об этом пока не стило думать.       ― Выходит, у этого младенца есть повод желать тебе зла?       Билл засмеялся.       ― Он ненавидит меня, разумеется.       Диппер кивнул сам себе. Что ж, копать определенно стоит именно в этом направлении. Он доберется до сути и все разузнает, тем более что интуиция и правда подсказывала ему, что Сайферу что-то угрожает. А Пайнс был намерен защищать этого ненормального демона от всего на свете, чего бы ему это не стоило.