L. A. Woman

      Табачный сизый дым лениво плавал над головами посетителей «Рэйнбоу Бар энд Гриль». Накурено было изрядно — завсегдатаи заведения старались от всей души — но Роберт не замечал ни царивших в помещении духоты и смрада, ни многообещающих взглядов Сейбл, ни впустую тлевшей сигареты в собственной руке. Вот уже битый час его занимала одна только мысль. «Где ты сейчас, милая моя девочка, и что для тебя этот парень? — думал Роберт. — Почему ты сегодня выбрала его и не пошла со мной? С тобой что-то не так, я почти наверняка знаю это, но почему ты не доверишь мне свои переживания и мысли? Кэти, драгоценная моя Кэти, когда же я наконец постигну твою суть? Быть может, тогда мне не нужно будет искать чёрную кошку в тёмной комнате. А впрочем, ты, наверное, так и останешься для меня неразгаданной тайной, эдакой шкатулкой с секретом, ключик от которой, как в сказке, давно потерян, и неизвестно, где его искать. Пусть. Так даже лучше — пусть. Но всё-таки, почему ты в эту минуту не со мной?» Сигарета догорела и обожгла Роберту пальцы. Зашипев от боли, Плант коротко выругался, поспешно затушил окурок и оставил его в пепельнице. Но стоило только достать из пачки новую сигарету, как рядом плюхнулась улучившая удобный момент Сейбл. — Перси, а угости девушку огоньком, — довольно промурлыкала она. Взгляд Сейбл кокетливо скользил по лицу Роберта. «Хочешь снова обольстить меня, детка? Что ж, я, пожалуй, немного подыграю тебе», — подумал Плант и щёлкнул зажигалкой. Маленький язычок пламени затанцевал над перламутром корпуса, напомнив Роберту другой — октябрьский — вечер и лихую цыганскую пляску парня в жарко-красной рубахе. Планту даже показалось, будто он услышал в отдалении гитарный перебор и позвякивание монист, что были тогда на шее любимой. Но тут Сейбл склонилась к зажигалке и наваждение растаяло, как сон в летнюю ночь. Роберт прикурил и спрятал злополучную зажигалку в карман. — Что скучаешь в одиночестве, Перси? — Сейбл с усмешкой выпустила струю дыма — курила она по-взрослому, взатяг. Плант скользнул равнодушным взором по висящим на стенах плакатам известных групп и спокойно ответил: — С чего ты взяла, что я скучаю, Сейбл? Мне вовсе не скучно. — Да уж, весёленький вечерочек выдался, — неприятно хохотнула Сейбл, — особенно сцена в ресторане Райот Хауса была забавна. — Брось, Сейбл, — стряхивая пепел в стеклянную пепельницу, процедил Плант. — Если ты хочешь сказать, что неплохо бы мне разозлиться на Кэти и приревновать её, то это совершенно напрасно: я не буду ревновать и злиться. Всё, что нужно было выяснить, мы с моей милой давно уже выяснили. — Так отчего же она сейчас не с тобой? — вставила шпильку Сейбл. — Раз она вся из себя такая правильная, почему же её здесь нет? «Если б ты знала, девочка, как меня мучает тот же вопрос, если б ты только знала!» — подумал Роберт и затянулся поглубже вместо ответа. Он курил, отрешённо выпуская дым в потолок, и больше всего на свете хотел сейчас даже не того, чтобы Кэти оказалась рядом — чтобы эта приставучая крошка Старр не терзала ему душу своими идиотскими вопросами. — Что тебе нужно, Сейбл? Чего ты хочешь от меня? Девушка хищно улыбнулась. — А разве ты сам не догадываешься, Перси? Мне всё очень понравилось в прошлый раз, я бы хотела повторить. От такой непосредственности Роберт расхохотался. — По-моему, я уже это слышал. И готов побиться об заклад, в этом же заведении и от той же девчонки. Сейбл, милая, скажи мне, на кой я тебе сдался? Покувыркались разок спьяну — и хватит. — Так давай напьёмся снова, — усмехнулась Сейбл, — и проведём вечер на всю катушку, пока твоя француженка строит глазки этому латиносу. Перед мысленным взором Роберта возникла неприятная картинка — Антонио, приглашая Кэти на танец, протягивает ей руку, — и певец одним махом осушил стоявший перед ним бокал виски. — Так-то лучше, Перси, — довольно заулыбалась Сейбл. — Давай выпьем, мой голосистый друг. — Давай, — чуть помедлив, согласился Роберт. Торжествующая Сейбл не заметила, как в глазах Планта загорелись не предвещавшие ничего хорошего огоньки. А Роберт разлил виски по толстостенным низеньким бокалам и протянул один Сейбл. Девушка приняла алкоголь и вопросительно уставилась на Планта. — За что выпьем, Перси? «Думаешь, я скажу "за нас", детка, так нет», — усмехнулся про себя Роберт, а вслух ответил: — Давай за Лед Зеппелин. И за наш завтрашний концерт в «Форуме». — Давай, — согласилась Сейбл и лихо опрокинула свой стаканчик. Роберт последовал примеру группи и медленно, смакуя каждый глоток, выпил виски. — А теперь, хоть мы и не пили на брудершафт… — начала было Сейбл, но, оборвав фразу на полуслове, пересела к Роберту на колени и потянулась за поцелуем. Роберт хмыкнул, но отказывать Сейбл не стал. Впрочем, поцелуй — это такая малость, которую Плант без зазрения совести вполне мог позволить себе с абсолютно любой поклонницей: златокудрый Принц Мира иногда снизходил до желаний своих подданных, а его Королева Света… что ж, Кэти если и ревновала в такие моменты, то никогда не устраивала по этому поводу сцен. «Кэтрин, почему ты сквозь пальцы смотришь на то, как Перси флиртует с поклонницами? — насмотревшись на поведение Планта перед очередным концертом, спросил Джон Пол Джонс. — Моя Мо точно не потерпела бы такого». — «Калач приестся — хлеб никогда, — фыркнула в ответ Кэти. — Без хлеба нет обеда; хлеб на стол — и стол престол, а хлеба ни куска — и стол доска». Бонзо и Коул оглушительно загоготали, заставив Роберта смущённо потупить взор. «У Кэтрин точно на каждый чих своя поговорка найдётся, да не одна», — сквозь смех проговорил Бонзо. «Ты прав, Джон, — ровно, спокойно ответила Кэти, — ты абсолютно прав: у нас, у русских, премудростей много. Что же касается Роберта и поклонниц… в самом деле, Джонси, стоит ли этот невинный флирт наших истрёпанных нервов? Что-то мне подсказывает, что нет». Джонс неопределённо пожал плечами, решив не развивать эту не шибко приятную для товарища и его девушки тему, и группа отправилась за кулисы, благо выход на сцену был не за горами. Воспоминания разбередили душу Планта. Он отстранился от издавшей разочарованный возглас Сейбл и потянулся за очередной сигаретой. — Интересно, который час? — вслух подумал Роберт. — Да какая разница, — отмахнулась Сейбл. — Должно быть, около двенадцати, так что время ещё детское и мы успеем как следует повеселиться. «Не скажи, детка, — подумал Роберт, — никогда наперёд не знаешь, что полночь тебе приготовит. И с первым же ударом часов…» — Мистер Плант! — чей-то до боли знакомый голос оборвал нить размышлений вокалиста Лед Зеппелин. Роберт поднял глаза. Перед ним с совершенно невозмутимой физиономией стоял неизменный помощник Кэти — её соотечественник, бывший актёр Иван. — Джон, как ты тут оказался? — удивлённо спросил Роберт. — Вам просили передать вот это, мистер Плант, — Иван протянул Роберту сложенный вдвое белоснежный листок писчей бумаги. — Деловые поездки мсье Филиппа завершены, так что «Журавль в небе» снова в распоряжении мистера Гранта. Ну а меня вызвала хозяйка, вот я и прибыл нынче вечером ей на подмогу. — Ясно, — коротко кивнул Плант и развернул источавшее едва уловимый аромат горьковатой свежести послание Кэти. Изнывающая от любопытства Сейбл заглянула сбоку. Роберт поспешно убрал записку, но группи успела прочесть начертанную красивым круглым почерком фразу: «13-20. Ищи меня между небом и землёй». «Тринадцать двадцать, — подумала Сейбл. — Эта мымра назначила Перси свидание, но почему двадцать минут второго? Впрочем, это означает, что эту ночь мистер вокалист проведёт со мной». Но Сейбл ошиблась: Роберт кивнул Ивану, будто отвечая на незаданный вопрос, и, решительно ссадив с коленей льнувшую к нему девчушку, встал. — Доброй ночи, Сейбл, — попрощался он, — мне пора. Роберт развернулся и пошёл к выходу, на ходу помахав рукой остальным Цеппелинам. Они понимающе переглянулись и вдруг расхохотались — весело, задорно. Сейбл, приняв их смех на свой счёт, моментально взбеленилась. — Придурки! — злобно крикнула она. — И Перси ваш придурок, каких ещё поискать! Ярость Сейбл искала выхода; не придумав ничего лучше, девушка схватила бокал с остатками виски и что есть силы швырнула его в стену, вложив в этот жест всё своё ожесточённое разочарование. Все надежды на эту обещавшую стать прекрасной ночь рухнули как карточный домик, и горечь этого поражения была почти невыносима. — Ладно, дрянь ты эдакая, — процедила сквозь зубы Сейбл, — сегодня удача на твоей стороне. Но как знать, может, завтра она и мне улыбнётся. И юная хищница, задрав нос и расправив плечи, пошла искать себе приключений.