POV Полина
Через боль и слабость пытаюсь открыть глаза. Слышу суету около себя, постоянное топанье, которое оседает тяжёлыми отзвуками где-то в голове. Жажда сухостью затянула полость моего рта. — Пить… — осевшим, охрипшим, будто нечеловеческим голосом молю я, и на меня наконец обращают внимание. — Полиночка, — будто в один голос произносят окружающие, повисшие надо мной, — как ты? Однако единственным, кто правильно отреагировал на мою просьбу, был Григорий, протянувший мне стакан с водой. — Держи, Поль, — я присаживаюсь и принимаю его из рук Гриши. Прикрыв в удовольствии глаза, делаю спасительный глоток воды и ощущаю, как самочувствие начинает улучшаться, по крайней мере, уже колко не чувствуется жажда. Неохотно открываю глаза и протягиваю пустой стакан Лепсу. Даже через его коричневые очки могу разглядеть взгляд, направленный на меня, но не могу понять, что я в них вижу. Заботу? Банальное желание помочь? Или что-то другое? Нет, не может же все то быть не сном?..Сквозь непонятный шум доносится знакомый голос, повторяющий моё имя. С трудом раскрываю глаза и вдруг осознаю, что упала к нему в объятия, отчего приятное и в то же время раздражающее колющее тепло сообщается всему моему телу. Ещё несколько секунд неподвижно смотрю в его испуганные глаза, затем пытаюсь что-то сказать осевшим голосом. — Может, воды? — настороженно спрашивает Григорий, аккуратно придерживая за талию, и помогает мне встать. — Д-да, если можно, — заикаясь, слабо отзываюсь я. — Может, пройдём в твою гримерку? — все так же негромко спрашивает он, не убирая своей руки с моего тела. — Думаю, да, — постепенно мой голос все больше набирает силу, что не может не радовать как меня, так и моего собеседника. — Сама-то дойдешь? — невесело ухмыляется Лепс. — Ну, сейчас и проверим, — кокетливо улыбаюсь и кладу свою руку на его ладонь, дабы освободиться от его объятий. Иду по коридору, оборачиваясь и улыбаясь вослед Грише, который сначала просто стоит, не понимая, что, собственно, происходит, а потом медленно начинает следовать за мной. Как ни странно, но приглушённый стук каблуков больше не раздражает, а, наоборот, приятной музыкой отдается в ушах. Подхожу к двери, слушаю ненавязчивую мелодию дверных петель, захожу в тесное помещение и жду Григория. Вот мужчина переступает порог и недоумевающе смотрит мне в глаза, видимо, пытаясь отыскать в них ответы. Мой взгляд падает на его руки, в которых он держит пластиковый стаканчик. — Вода тебе ещё нужна? — спрашивает он слегка равнодушно, но все же с каплей заботы, разбавленной какой-то жалостью, что ли. — У меня есть кое-что поинтереснее, — пытаясь сделать взгляд более загадочным, улыбаюсь и тянусь за припрятанной бутылочкой дорогого вина. Внимательно слежу за его реакцией, ставя предмет моего внимания на стол. — Ты серьёзно? Ты же только что в моих руках без сознания… — начинает Гриша с недоумением в лице и голосе. — И что? Ну так что, составишь компанию или я, как алкоголик, одна? — я продолжаю гипнотизировать его своим взглядом, а улыбка не сходит с моего лица. — Ну, нет, одной тебе нельзя, — слабо смеётся, подходит к столу и берет в руки бутылку тёмно-коричневого цвета, — ничего Вы, Полина Сергеевна, «Chablis Grand Cru Les Clos», — читает название и тихо присвистывает, показывая высокую степень своего удивления, — хороший выбор, и дорогой, — добавляет он и позволяет плечам затрястись от легкого смеха. — Ну, а Вы как думали, Григорий, — достаю штопор. — Ты так и будешь на неё любоваться или всё-таки откроешь? — Даже так? А Вы запасливая девушка, — пробка почти сразу подчиняется ему. — Открыть-то я открыл. А пить мы из горлышка будем? — Ну почему же из горлышка? Есть же пластиковые стаканчики, — комната наполняется гармоничным звучанием нашего смеха. — Когда бы я ещё выпил элитное вино из пластикового стаканчика, — замечает Гриша и заполняет бледно-золотистой жидкостью приготовленные стаканы грязно-белого цвета. — За что пить-то будем? — протягивает мне пластиковую посуду, смотря на меня как будто с умилением. На губах играет легкая усмешка. — Неужели не за что? — наигранно удивляюсь, беря в руки свой телефон и ставя первый попавшийся трек. Это была Selena Gomez «Good for you». — Ну прям интимная атмосфера какая-то. Что ты задумала, Полин, — косится на меня, усмехаясь. —Ну ладно, давай, Поля, за тебя! — соприкасаясь, пластмасса не издаёт практически никакого звука. Чувствую, как жидкость, сначала приятно обжигая, растекается по моему организму, оставляя лёгкое послевкусие. — Может, потанцуем? — приближаюсь к нему. — Нет, Полин, как-нибудь без меня. — Да давай, это же так просто, — беру его ладони и кладу их на свою талию, затем обхватываю своими руками его шею, игнорируя недоуменный взгляд. Смотрю в его прозрачные зелёные глаза и только сейчас понимаю, что он без своих излюбленных очков. Стою неподвижно. Он нежно улыбается. Воспринимаю это как одобрение и начинаю спокойно двигаться, переступая с ноги на ногу. Мужчина осторожно отвечает. Наши движения становятся размеренными и консонантными. Прикрываю глаза и вдыхаю запах его одеколона, слившийся с горьким запахом сигарет. Лепс крепче сжимает меня в своих объятиях, и я чувствую, как сердце готово разорвать мою грудную клетку своим бешеным ритмом. Опускаю свои руки на его спину, припадаю головой к груди и понимаю, что наши сердца бьются в унисон. В попытках успокоиться утыкаюсь носом в его рубашку, но, кажется, становится только хуже. Непонятное томящее волнение холодной дрожью распространяется по моему нутру. Гриша вызывает новую порцию мурашек, когда начинает изучать раскрытыми ладонями мою спину, останавливаясь на выступающих костяшках бедер. Тяжело выдыхает мне в ухо, в то время как я закусываю нижнюю губу, задыхаясь в собственном желании, которое при взаимодействии с малой долей алкоголя дурманит мне рассудок. Поднимаю глаза на Лепса. Наши лица находятся на расстоянии нескольких сантиметров, из-за чего мысли, фразы, слова перемешиваются и становятся ничем по сравнению с чувствами, эмоциями. — Поцелуй меня, пожалуйста… — с трудом выговариваю, сглатывая подступающую слюну, чувствуя, как тело наполняется горячей и сладостной истомой, идущей от низа живота. «Вино, это все из-за него», — оправдываю себя я, зная, что вино тут ни при чем и что я совершенно трезвая.
— Полин, ну ты и напугала нас, — выводит меня из воспоминаний обеспокоенный голос Аксюты, но я не смотрю на него, моё внимание направлено на мужчину, стоявшего ко мне спиной. — Я уже позвонил Дмитрию, он скоро будет. — Спасибо, Юрий Викторович, — выдавливаю из себя улыбку и делаю попытку встать. Вдруг перед глазами опять все мутнеет, но на этот раз картинка быстрее восстанавливается. Ужасное чувство, подступающее из области желудка, затрудняет дыхание. Хватаюсь рукой за чье-то плечо и, наклонив голову, пытаюсь избавиться от неприятного ощущения. Приглушенный стук в дверь, скрип петель, шаги. — Ну неужели, — возглашает кто-то из присутствующих, — почему Вы так долго? — Приношу свои извинения. Это Вы больная? — кажется, обратились ко мне. Поднимаю глаза на мужчину с небольшим чемоданчиком в руках. — Пожалуйста, присядьте и дайте мне свою руку, — молча выполняю. Врач надевает на руку манжету от тонометра, затягивает её. Ужасный звук пробуждает новую головную боль. Прибор выдает какие-то цифры, я не могу их разглядеть. Руки доктора приблизились к моему лицу, и он, раскрывая нижние веки большими пальцами, осмотрел мои глаза. — Так, как часто случаются обмороки? — Почти не было, — немного подумав, отвечаю. — Понятно. Ну, что я могу сказать, голубушка, это, скорее всего, вазопрессорный обморок. Простым языком говоря, переутомление, эмоциональный стресс. В общем, в ближайшую неделю никакой работы, правильное рациональное питание, богатое витаминами, максимальное расслабление и отдых, отдых и ещё раз отдых. Я, конечно, выпишу вам некоторые препараты, но, думаю, Вы и без них за неделю сможете придти в норму. Если хотите, могу дать номер хорошего психотерапевта… — Нет, это будет лишним, спасибо, — мотаю головой. — А что же нам делать, у нас завтра ещё один съёмочный день, мы не можем ничего отменить, — только сейчас начинает говорить Юрий Викторович, не осмелившийся до этого перебивать врача. — Ну, что ж сделашь. Но Вы должны не отводить глаз от этой красавицы. Больше перерывов, на которых она должна выходить на свежий воздух, — говорит с Аксютой. Немного неприятно, когда говорят о тебе в третьем лице, да ещё и как про маленькую. — А Вы должны добавить в еду больше соли, — обращается ко мне. — Ну хорошо, я пойду, Вы все поняли? — утвердительно качаю головой и наблюдаю за тем, как мужчина скрывается за дверью, за ним идёт и Аксюта. — Ты как? — холодно интересуется Лепс, продолжая стоять ко мне спиной. — Нормально, — тихо отзываюсь, — Гри… — не успеваю договорить, как дверь резко раскрывается, заставляя меня даже вздрогнуть. В комнату влетает Дима, подходит ко мне и садится на колени. — Полечка, родная, что произошло? — берет мои ладони в свои и подносит к своим губам, не переставая смотреть мне в глаза. От его горячих прикосновений мои ладони холодеют, а его взгляд душит, не позволяя вдохнуть хоть каплю кислорода. — Дим, все хорошо уже, правда, — заставляю мужа поверить, выдавив измученную улыбку. — Малыш, пошли домой, — подает мне руку, вместе встаем. Я подхожу к нему ближе, и Дима заключает меня в свои объятия. Прикрываю глаза и утыкаюсь носом в его свитер. Чувствую такой родной для меня запах его одеколона: нотки морского бриза, мяты и лимона. Исхаков целует меня в макушку, затем я поднимаю голову, открываю глаза. С минуту просто молча смотрим друг на друга. Пытаюсь отыскать в его глазах именно мою любовь к нему, но вижу лишь измученное отражение самой себя. Своими прохладными губами прикасаюсь к его. Углубляю поцелуй, пытаясь сама себе доказать, что моя любовь к Диме намного сильнее минутной слабости. Боковым зрением замечаю, что Лепс до сих пор находится в помещении и равнодушно наблюдает за нами, нервно сжимая в руке пачку сигарет. От злости к этому человеку и своим неконтролируемым эмоциям закусываю нижнюю губу Димы и, кажется, даже начинаю чувствовать соленый привкус его тёплой крови. Отстраняюсь, невинно улыбаясь и отводя взгляд, беру мужа за руку и тяну его за собой к выходу. Покидая комнату не оборачиваюсь, хотя желание очень сильное, так как спину словно жжет от пронзающего и испепеляющего взгляда Григория. — Поль, ты точно хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Дима, когда мы садимся в машину. — Ты вон какая бледная. Может, в больницу заедем? — Нет, правда, все хорошо, — не сразу отзываюсь. — Тем более, врач меня уже осматривал. — Может, тогда в аптеку, тебе доктор что-нибудь выписал? — не унимается он. Его забота начинает раздражать. — Нет, сказал, просто стресс, переутомление, — выдыхаю, пытаясь сдержать волну подступающих негативных эмоций и не вывалить их на ничего не подозревающего мужа. Он чувствует это и замолкает, неуверенно приподнимая уголки губ. Заводит мою прядь выбившихся волос за ухо, невесомо целует в щеку и отстраняется, чтобы завести машину. Всю дорогу едем молча, слушая звучание доносящихся из радио композиций. Сегодня они все словно подобраны под моё настроение. Я смотрю в окно, наблюдая за тем, как мимо проносятся разные машины, огни фонарей и огромных вывесок. Ночью город приобретает совершенно другой вид, будто погружается в сказку, становится загадочным, покрытым какой-то тайной, и этим он манит простых людей. И что бы ни говорили, мне нравится большой город, его особая атмосфера, непрекращающаяся и необъяснимая суета. В этом есть что-то…волшебное.***
POV Лепс
И чего добивается эта блондинка? Хочет, чтобы я ревновал её к её же мужу? Ну, конечно! Размечталась! Ой, смотрите, она же сейчас в страсти съест его. Ну и зачем она смотрит на меня? Разозлилась? Но на что? Ушла, больше ничего не сказав. Даже скорее сбежала. С мужем. От меня? Эта странная женщина делает мою и так непростую, нервную жизнь ещё сложнее. Эта дама, уходя, оставляет после себя шлейф недосказанности и бесконечного множества вопросов. Интересно, а с какого именно периода времени жизнь этого милейшего создания природы стала мне небезразлична? Опять вопрос, опять без ответа. Как же я от этого устал. Я мог бы ещё очень долго задавать себе вопросы, зная, что никогда не отвечу себе на них, но из этой бессмысленной беседы с самим собой меня выводит раздражающее жужжание, доносящееся из кармана пиджака. — Да, привет, Анют, — быстро отвечаю. — Привет, Гриша, ну, ты когда будешь-то? Дети уже спят, — доносится родной голос из трубки телефона. — Анечка, ты же знаешь, съёмки, все дела… — решаю не сообщать истинную причину моей задержки в телецентре, которую только что с каплей досады проводил взглядом до двери, а затем лишь внимательно вслушивался в каждый сделанный ее каблуком стук. — Да я, конечно, понимаю, но все же переживаю, ты же мне не звонишь, трубку скидываешь… — чувствую завуалированные претензии ко мне, вина горечью оседает на языке. — Так, Аня, не начинай, я сейчас приеду. Пока, — меняю тон своего голоса и, не дожидаясь ответа, скидываю вызов, одним движением засовывая телефон в карман. Не спеша окидываю взглядом комнату. Обычная гримерка: шкаф, зеркало, стол, стул, диван… Но что-то меня здесь задерживает, какая-то сила не позволяет мне даже шагу шагнуть в сторону двери. Кажется, что образ этой девушки не испарился, а так и стоит в дверном проеме, загадочно улыбаясь. Я до сих пор чувствую её сладкий аромат карамели, которым пропитан каждый миллиметр этой комнаты. Глубоко вдыхаю. Мысли в голове смешиваются и превращаются в настоящий хаос, от чего даже начинаю чувствовать неприятные ощущения в области головы. Сажусь на диван, держась руками за голову, пытаясь как-то усмирить боль. Вдруг примечаю на столе телефон, кажется, принадлежащий Полине. Как это на неё похоже. Не знаю почему, но мое нездоровое любопытство все-таки решает взять верх над моим разумом, и я, пользуясь этой ситуацией, беру в руки её телефон. Так-с, что тут у нас? Хм, даже без пароля, смело, Полина Сергеевна, смело… и наивно. Захожу в галерею, все еще чувствуя сомнения по поводу правильности моего решения. Боже, сколько фотографий, и только зачем они ей? Тут Поля прямо на любой вкус: смешная, милая, спортивная, нежная, романтичная и даже страстная и сексуальная. Здесь ещё и скрытая папка есть, страшно даже представить, КАКИЕ фотографии могут оказаться там. Вот тут-то уже пароль, но я даже не пытаюсь его взломать. А смысл? Закрываю галерею. Что у нее еще есть? Социальные сети. Интересно. Нет, ну я же не буду читать личные сообщения? Это неправильно. Хотя… О, нет. Что я вообще делаю? Та-ак, всё, пора остановиться. Ставлю телефон на блокировку и кладу во внутренний карман пиджака. Встаю с дивана и наконец-то направляюсь к выходу из комнаты. Жена ждет дома, как-никак, переживает. Захожу в свою гримерную, забираю все нужные вещи, накидываю пальто и, выключая по пути свет, закрываю дверь гримерки. Преодолев длинные коридоры, выхожу из здания. В лицо ударяет влажный осенний ветер. Слегка передергиваюсь и не спеша двигаюсь к машине. Сажусь в водительское кресло, по привычке включаю радио и завожу автомобиль. Уже глубокая ночь, но поток машин все равно не прекращается, хотя их и стало немного меньше. Еду, к счастью, не думая ни о чем, скорее всего, просто из-за того, что слишком устал. Подъезжаю к дому, подхожу к нужному подъезду, поднимаюсь по лестнице, останавливаюсь около двери в квартиру, роюсь по карманам в поисках ключа, нахожу и открываю. Всё происходит механически, словно нп автомате. Мой мозг, мои чувства и эмоции и всё остальное живое во мне уже давно спит, как и все мои домочадцы. Пытаясь не создавать громких звуков, медленно прокрадываюсь к своей спальне, затем тихо прикрываю за собой дверь и подхожу к кровати, на которой посапывает Аня. Раздеваюсь и ложусь с ней рядом. Целую Анюту в уголок губ. — Ты приехал, — сонным голосом шепчет она, проводя тыльной стороной ладони по моему лицу, приближается и целует в губы. — Ладно, спокойной ночи, я устал, правда. Был тяжелый день, — отстраняюсь и переворачиваюсь на другой бок. Засыпаю не сразу, хотя, казалось бы, спать хочется до жути. Внезапно ранним утром, когда за окном ещё темно, а мы с женой мирно спим в своей постели, раздается мелодия, которая ужасным гулом врывается в мой сон. — Гриша, телефон, — не открывая глаза, толкает меня в бок жена. Нехотя встаю и отправляюсь на звук. Не смотря на экран, принимаю входящий вызов и молча прикладываю к уху. — Господи, любимая, хорошо, что ты взяла трубку. Где ты, малыш? Возвращайся домой. Откуда тебя забрать? — из трубки доносится мужской голос. — Не понял, — недоуменно отвечаю. — Это кто? Где Полина? — голос становится ещё более взволнованным. Начинаю осознавать, что происходит. Это телефон Гагариной, звонит ее муж. Один вопрос. Почему он её ищет? — Это Лепс, Полина телефон в «Останкино» забыла, а я взял его, чтобы потом передать. А что случилось? — Поля пропала. — Как пропала?