***
Я в Сноудине. «Что, опять?» - думаю я, - «неужели еще один перезапуск?» Я толком ничего не вижу из-за метели, но я слышу голос Папса, он о чем-то с кем-то говорит. Я просто решаю идти на его голос. - Папс, бро?! – зову я его, но безуспешно, ветер воет гораздо сильнее. - И я приветствую тебя с распростертыми объятьями… «Нет! Нет. Нет…Не снова, не опять! Я не хочу снова это видеть!» - кричу я внутри себя, проклиная весь мир за его больное чувство юмора. А говорят, мои шутки не смешные. Посмотрели бы на это! Из глазниц текут слезы. Я просто не могу ничего сделать, я не могу помешать ей совершить это.…Когда тело Папса рассыпается в пыль, мои ноги подкашиваются, а изо рта вырываются первые рыдания. Это всегда тяжело, сколько бы раз я не терял его. Меня всегда, будто самого, медленно стирают в порошок. А ведь сегодня, когда мне понадобилась помощь, я даже не подумал о нем… Прах Папируса разносится ветром. Человек…Чара идет дальше, даже не оборачиваясь. Маленькое чудовище. - Прости меня, Папирус. Я – худший брат на всем белом свете! – кричу я в метель, и снова заливаюсь рыданиями. Папс – все для меня, единственный действительно достойный повод жить. Я должен защищать его…Всегда…***
Я с криком распахиваю глаза и вижу испуганное лицо Ториель. «Слава Богу, это не перезапуск», - думаю я, разглядывая ее. - Санс, ты в порядке? – спрашивает она. - Я…как Фриск?! – резко вспоминаю я суть моего путешествия. - Альфис и Азриель сейчас с ней, - мягко отвечает мне Тори. Она даже со мной иногда ведет себя, как мамка. Но, конечно же, я ее не виню. Иногда мне действительно нужен кто-то вроде нее… - Папирус! С ним все в порядке? – я не перестаю пытаться встать с кровати. - Он едет сюда, - просто отвечает Тори, пристально глядя на меня, пытаясь выяснить, что со мной не так. Я окидываю взглядом комнату. Это комната Тори и Азгора…Получается, я лежу на их супружеском ложе…Эта мысль меня смущает и я поспешно сажусь, игнорируя строгий взгляд леди. Не выношу ситуаций, которые меня смущают. Я потираю лоб, проверяя насколько я в порядке, и спрашиваю: - Что произошло? - Ты упал в обморок и покатился с лестницы. Я даже представить себе не могу, что могло бы случиться, если бы ты не упал на меня. - Прости, - говорю я тихо. Я все еще не отошел от смерти брата, пусть и в воспоминании о другой временной линии. - Не извиняйся, - улыбается Ториель, - я всегда рада помочь старому другу, - я улыбаюсь ей в ответ. В комнате повисает тишина. Ее хочется нарушить, но я не знаю, что сказать. На мое счастье, входная дверь резко хлопает. - Кому нужна помощь Великого Папируса?! – кричит Папс. Боже, как же я рад слышать его голос! Он жив и здоров. Я не верю своему счастью, резко подрываюсь с места и бегу к нему. Ступенька. Две. Три. Удивленный взгляд брата. Я обнимаю его. На мои глаза наворачиваются слезы. Папирус весьма потрясен этим, я давненько так не срывался. - Санс. Санс, что случилось? – заботливо спрашивает он. - Долгая история, - говорю я, мой голос дает осечку, я спешно вытираю слезы рукавом. - Санс, ты что, плачешь? – немного растроганно спрашивает Папирус. «Конечно, черт тебя подери, я плачу. Я только что видел, как ты рассыпался в пыль», - думаю я, но говорю совсем другое: - Не, братан, просто немного устал. Как ты вообще тут оказался? – спрашиваю я, отстраняясь. - Альфис, - крутит он в руке телефон, - она уже все мне рассказал. И мы еще поговорим с тобой о том, что ты мне ничего не сказал о Фриск! – пытается выглядеть строгим Папс. Сейчас я готов хоть вечно выслушивать его выговоры. Он жив! И это – главное. - Окей, - хлопаю я его по плечу, - пошли, поглядим, как там дети.***
В детской тем временем уже собрались все, кроме Азгора. Он не смог приехать из-за важного собрания. Ему сейчас приходится отдуваться и за себя, и за резко покинувшую его жену. Андайн сидит в кресле, сверля глазом Фриск, перекладывая копье из руки в руку. Альфис постоянно ходит, то поднося к Фриск планшет, то записывая результаты. Азриель сидит вплотную к клетке, сделанной мной. Дети держаться за руки сквозь решетку. Даже не верится, что когда-то Азриель был цветком без души с пунктиком по поводу захвата мира. Фриск, несмотря ни на что, все еще Фриск. Она больше не напугана, не тогда, когда ее друзья рядом. Ториель заходит в комнату с подносом. На нем стоят кружки с горячим шоколадом. Это очень милая картина, если не считать того, что бедное милое дитя вынуждено сидеть в клетке из-за угрозы расправы над всеми нами. - Че как, Фриск? – спрашиваю я, как можно более беззаботно. - Все хорошо, Санс, - понимающе улыбается она, - спасибо, за это, - она показывает руками на клетку. - Да, брось, - отмахиваюсь я, - как только Альфис скажет, что с тобой все в порядке, я тут же ее уберу. - Именно, Санс! – возникает Папирус, - человек в клетке! Это ужасно! Да уж, Папс то сажал ее в наш сарай. Не думаю, что он смог бы хотя бы поцарапать ее, по крайней мере, нарочно. В комнате все также уютно, кажется, что внутреннее спокойствие и благодать Фриск распространяются на всех нас. Мне на мгновение кажется, будто ничего и не было, и малая не кидалась на меня с ножом. В конце концом Альфис говорит, что сейчас Фриск в норме, но точнее она ничего не может сказать без нужного оборудования. Поэтому Фриск некоторое время не совсем легально поживет в общежитии с Андайн и Альфис. Я предложил постоянно отводить Фриск к ним, но под строгими взглядами Папируса и Ториель, был вынужден согласиться с первым вариантом. Когда все проблемы решены, по крайней мере, на данный момент, Ториель зовет нас ужинать. Она разогревает нам остатки вчерашнего праздничного ужина. Кажется, что это было так давно… «Старые добрые времена», - думаю я, вспоминая «У Грилби» в Сноудине. Правда, сейчас все всё равно встревожены за малышку Фриск, которая, чувствуя это, ведет себя еще добрее обычного.***
- Вам точно не нужна помощь? – спрашиваю я Ториель, когда мы с Папсом стоим у порога. - Мы справимся, - улыбается она, пытаясь меня успокоить. Папирус прощается с «леди Азгор» и мы снова, точь-в-точь, как вчера, остаемся одни. - Ну что, бро, короткий путь? – спрашиваю я. - Я не брошу здесь машину, Санс! – отвечает мне Папс. «Точно, машина. Я и не подумал об этом», - смотрю я на наш кабриолет, - «шикарная тачка». - Ну что, тогда тряхнем костями, ага, - сажусь я на переднее сидение. - Я уж думал, ты излечился от этого, - вздыхает брат. - Нет, боюсь, это въелось… - Санс, не говори! – пытается остановить меня Папирус. - В мои КОСТИ! – я смеюсь, Папс улыбается, но смотрит на меня осуждающе.