***
Тут темно и пусто. От этого мне становится не по себе. Если бы у меня была кожа, по ней бы пробежали мурашки. - Привет, Санс, - приветливо доносится голос из пустоты, - как там Папирус? - Чара, - сквозь зубы говорю я, - чего тебе надо, братоубийца? - Братоубийца? – наигранно обижается девочка, крутя нож в руке, - ты и правда так глуп или просто прикидываешься? – более серьезно спрашивает она. - Дай мне хоть один повод не убивать тебя прямо сейчас, - мой глаз загорается голубым огнем. - Ну-ну, Санси, т-только не нервничай, - передразнивает она Альфис, - ты ведь хочешь узнать, зачем я здесь, - нахально улыбается она, - значит тебе нужно меня не убивать. Покойники так себе собеседники, я проверяла - хихикает она, чуть не выронив нож. - Ну так говори, - отвечаю я, не желая с ней любезничать. Самообладание возвращается ко мне. Мой глаз приходит в норму. - Я здесь для того, чтобы напомнить нашей милашке Фриск, кто она на самом деле, - видя мой озадаченный вид, она наигранно восклицает, - О-о-о! Она тебе ничего не сказала? Серьезно? – широко улыбается Чара. Если бы не нужная мне информация, я бы уже давно стер ее в порошок. Меня чуть ли не трясет от ярости: - О чем ты? – выплевываю я вопрос, ненавидя Чару с каждой секундой все больше. - Ну как же, Санс, ты обозвал меня братоубийцей, но знаешь… ты ошибаешься! Она! Она, ваша хваленая Фриск, всех убила, - Чара начинает хохотать, как сумасшедшая, видимо, длительное пребывание в пустоте разрушенного мира плохо на ней сказалось, - она убила их всех: и Ториель, и Папируса, и Андайн! Фриск – вот кто настоящий злодей, я ей просто помогала. - Лжешь! – выкрикиваю я. - О, Санс, не притворяйся идиотом, ты знаешь, что я права, - переходит на змеиный шепот Чара, - ты знаешь, что у меня не было ни тела, ни души, чтобы уничтожить всех. Лишь в самом конце, я помогла ей убить тебя, и ты знаешь об этом. Я вижу по твоим глазам, Санс… ты всегда об этом догадывался, но глядя на ее милое личико, ты поверил во все ее россказни про то, что я поработила ее. Ты знаешь, что я права в том, что Фриск – лидер уничтожения твоего мира, она – убийца твоего брата. И я вижу по твоим глазам, ты прозрел, Санс, ты мне веришь, - удовлетворенно заканчивает Чара, обходя меня со спины. Самое страшное в ее речи то, что она правдива до последнего слова. Я давно знаю о том, что, скорее всего, Фриск ничего не управляло в момент убийств. Я изучал это… Человеческие души и контроль над ними… Нам так и не удалось их целиком обуздать в свое время. А решимость Чары была целиком направлена на поддержание ее существования, ни о каком порабощении речи и не идет. Я купился на обманы маленькой девочки, все ее обещания и заверения. Я действительно дурашка. - Почему? – лишь спрашиваю я. Из глаз начинают литься слезы. - Потому что ей стало скучно. Доброта и сострадание это, конечно, круто, но в один момент ей это надоело. Вы стали предсказуемыми, и она захотела чего-то новенького, - пожала плечами Чара, - впрочем, когда у тебя власть над временем, ты можешь делать все, что вздумаешь. - Зачем ты мне все это рассказываешь? – спрашиваю я, чувствуя подвох во всей этой исповеди. - Чтобы ты знал правду, чтобы Фриск получила по заслугам, ну и, чтобы мне не было здесь так чертовски скучно, - улыбается она. - И чтобы уничтожить этот мир, - добавляю я, бросая гневный взгляд на Чару. - Как пойдет, - пожимает плечами девочка, смотря куда-то сквозь меня, - ну ладно, комедиант, тебе пора. Я уже и так надолго тебя задержала. Поцелуй от меня Папируса, - усмехается она. Я лишь гневно рычу на это.***
*** Я прихожу в себя в палате госпиталя. Больничные лампы ярко светят мне в лицо. Я рефлекторно жмурюсь, пытаясь ладонью закрыть источник света, но получается у меня плохо. Я пытаюсь сесть, но слабость, разлившаяся по телу, не дает мне встать. - Лежи, Санс! – взволнованно говорит Папс, - хватая мою руку, - я так рад, что ты очнулся. - Папс? Где я? – спрашиваю я, быстро моргая. Свет уже не кажется мне таким ярким. - В больнице. Ты три дня был без сознания, - тихо говорит Папс, и я понимаю, как он волновался за меня все это время. - Три дня?! – удивляюсь я. Наш разговор с Чарой продолжался едва ли полчаса. «Вот что она имела ввиду, говоря, что надолго меня задержала», - думаю я, прокручивая нашу беседу в голове еще раз, стараясь запомнить каждое слово. - Ты был в коме, - говорит Папирус дрожащим голосом, - я так… я так боялся что ты…- он не договаривает, расплакавшись. - Ну что ты, братишка, - обнимаю я его, - я же Санс, лентяй Санс, что со мной может случиться? Все хорошо, все уже позади, - глажу я его по спине. В голове невольно проносятся слова Чары: «она – убийца твоего брата». Мои глаза наполняются мраком. «Грязная братоубийца», - думаю я, желая как можно скорее с ней побеседовать. - Все в порядке, Санс? – обеспокоенно спрашивает Папс, видя мое состояние. - В полном. Когда мы уже можем поехать домой? – с надеждой в голосе спрашиваю я. - Я… я позову врача, - резко вскакивает Папс и чуть ли не выбегает из палаты. Врачом оказывается один монстр, который раньше был столичным доктором. Оказывается, что я нахожусь в экспериментальном крыле больницы, оборудованном для монстров. А домой я могу вернуться уже через пару дней, если мне не станет хуже. Больницы эта находится в нескольких часах езды от университета, где работает Альфис. Поняв, что своими силами Альфис, Андайн и Папс меня не вылечат, они погрузили меня в машину Андайн и повезли сюда. Об этом мне рассказывает уже Папирус. - Очень зря, что мы не поехали на нашей машине, - сетует брат. - Погоди, погоди, но если Андайн и Альфис сейчас в университете, а машины у тебя нет, то, как ты добрался до дома? - А я и не добирался, - удивляется Папирус. - Ты хочешь сказать, что все эти три дня ты провел в больнице в моей палате? – еще больше чем брат удивляюсь я. - Я же не мог тебя бросить тут одного! – восклицает Папирус. От такой заботы у меня наворачиваются на глаза слезы. - О, Папс, - обнимаю я его. - Эм, Санс, ты плачешь? – спрашивает брат. - Нет, просто что-то в глазницу попало, улыбаюсь я, радуясь тому, что у меня такой крутой и заботливый брат.