***
Ночь. Ночь — это время воспоминаний, мечтаний, надежд. Именно в это время суток мы становимся настоящими, искренними самими с собой. Ночью мы можем позволить себе то, что днём запрещаем. Именно в это время суток нашу голову наполняют сотни мыслей. Искренние, хотя зачастую невозможные мечты, прекрасные воспоминания, надежды о светлом будущем. Ночь — это время свободы. Иногда человек, который улыбается днем, разрывается от боли ночью. Ночью наши мысли тянутся к человеку, в котором действительно нуждаемся. Вот и Алек сейчас сидел и вспоминал их первую встречу с Магнусом. Тогда ничего ещё не предвещало беды, боли. Он помнит, как восхищенно разглядывал его тогда учитель. Для Лайтвуда это было впервые. Внимание со стороны другого человека. Он помнит, как мысленно повторял: «Не влюбись, не влюбись, не влюбись… «. А потом в один миг просто понял, что не может жить без этих глаз, без этой улыбки, без этого смеха. Просто присутствие Магнуса рядом вызывало у него прилив сил, уверенность, желание жить. Тогда Алек действительно чувствовал себя живым, нужным, любимым. Он помнит, как Бейн впервые положил свою ладонь на руку парня, помнит, как по телу прошлась электрическая волна, и сразу же стало так тепло и уютно, так правильно. Он помнит, как Магнус впервые назвал его «малыш». Так мило и нежно. Лайтвуд никогда особо не любил нежности или милости, но это обращение наполняло внутренности теплотой, заставляло сердце биться быстрее. Он помнит, каково это разговаривать с ним обо всем на свете, смеяться вместе и наслаждаться взглядом прекрасных карамельных глаз. Он помнит, как впервые ощутил губы Магнуса на своих. Помнит то чувство, когда из головы уходят все мысли, весь мир вокруг исчезает, оставляя их одних в своём маленьком раю. А ещё Алек помнит, как Бейн ушёл. Ушёл, сказав жалкое «извини» напоследок. Помнит, как в один миг потерял всё, что заставляло жить. Голубоглазый никогда не знал, каково это быть брошенным. Быть брошенным самым дорогим и нужным человеком, тем, кому доверился, кому отдал своё сердце. Он не знал, что оно действительно может разрываться, не знал, что может чувствовать себя таким одиноким, таким пустым. Он не знал, что можно так пламенно ненавидеть человека, но в то же время быть готовым отдать всё на свете всего за один взгляд его прекрасных глаз. Он никогда не знал, каково это заживо сгореть в своих чувствах. Сейчас, когда никто не мог его увидеть, Алек просто плакал. Просто старался избавиться от всего этого, выкинуть чёртова Магнуса Бейна из головы. Но ничего не получалось, он уже давно поселился у парня под кожей, пустил корни, как сорняк, который теперь никак не выкорчевать. Алек понимал, что сам убивал себя этими мыслями, но не думать не мог. Это была сладкая боль, особый вид мазохизма. Он не мог так же, как Бейн просто вычеркнуть его из своей жизни. Не мог… Голубоглазый обещал себе, клялся, что больше не будет ему звонить, больше не будет унижаться, но вот парень опять сидит и набирает до боли знакомый номер. — Привет, вы позвонили великолепному Магнусу Бейну. Оставьте сообщение, я, может быть, его прослушаю позже. Этот голос Алек узнает из тысячи. Приятный, сладкий, тягучий, как карамель. Как же он хотел услышать его в живую, а не на этом гребанном автоответчике. — Это опять я… Не знаю, слушаешь ли ты мои сообщения… Надеюсь, что слушаешь, иначе зачем это всё… Может, ты хоть раз возьмёшь эту гребанную трубку, потому что я задыхаюсь от того, что не слышу твой голос… У меня как будто отняли часть души… Я чувствую такую пустоту вокруг… Я… Я… Ты нужен мне, Магнус… Твою мать, как же я сейчас жалок… Я просто хочу знать, почему… Чёрт, почему ты меня бросил?.. Что я сделал не так?.. Я… Я… Я не вижу смысла во всём этом… Его просто нет… Тебя больше нет… Пора бы привыкнуть… Научиться жить в мире, где нет тебя… Он сбросил вызов. Алеку надоело. Надоело, что он никому не нужен. Надоело, что от него отвернулись все близкие, все, кого он действительно любил. Надоела эта бессмысленная жизнь. Наверное, он слишком слаб, чтобы пережить всё это. Лайтвуд берёт костыли, лежащие рядом, поднимается и идёт в небольшую ванную комнату. Там юноша открывает тумбочку возле зеркала и достаёт из неё небольшую баночку с обезболивающим. Крутит в руках, разглядывая. «Интересно, сколько нужно таблеток, чтобы успокоить мою боль… » Алек набирает в стакан воду и ставит его на раковину, рядом с открытой банкой таблеток. Голубоглазый смотрит на своё отражение. Бледный, болезненно-желтый, уставший, похудевший, глаза красные и опухшие, огромные синяки под ними, губы потрескавшиеся и искусанные до крови, на брови красуется шрам, «подаренный» отцом. «Урод!» — с этой мыслью Алек ударяет в зеркало, что есть мочи, рассекая при этом костяшки себе на руках. Он вновь рыдает. Одним движением руки парень заглатывает все таблетки, что были в баночке, и запивает их водой. Затем, всё так же рыдая и проклиная Бейна, он скатывается по стене вниз на холодный мраморный пол, пачкая её при этом кровью на руке.***
Тёмная комната, освещенная лишь слабым светом холодной луны. Магнус сидел на полу, прижимая колени к груди, и смотрел в пустоту. Рядом стояло две пустых бутылки от виски и одна от текилы. Могло показаться, что он глубоко в своих мыслях, но на самом деле парень не думал ни о чём, он просто слушал родной приятный голос, доносящийся с телефона, лежащего рядом. »… Я просто хочу знать, почему… Чёрт, почему ты меня бросил?.. Что я сделал не так?.. Я… Я… Я не вижу смысла во всём этом… Его просто нет… Тебя больше нет… Пора бы привыкнуть… Научиться жить в мире, где нет тебя… » — Нет, малыш, ты не можешь сделать что-то не так… Не можешь… Ты просто не заслуживаешь этого… Нет, не заслуживаешь. — как сумасшедший, шёпотом проговаривал Бейн, смотря в одну точку. Вдруг раздаётся шлепанье босых ног и скрип старого паркета. Из-за двери показалась сонная Катарина. Девушка подошла к другу и села рядом. — Магнус, три часа ночи. Почему бы тебе не поспать? — зевая, спросила девушка. Бейн ничего не ответил, лишь, продолжая смотреть в пустоту, ещё раз включил сообщение. «Это опять я… Не знаю, слушаешь ли ты мои сообщения… Надеюсь, что слушаешь, иначе зачем это всё… Может, ты хоть раз возьмёшь эту гребанную трубку, потому что я задыхаюсь от того, что не слышу твой голос… У меня как будто отняли часть души… Я чувствую такую пустоту вокруг… Я… Я… Ты нужен мне, Магнус…» — Это Алек? Новое? — обеспокоенно спросила девушка. Магнус опять ничего не ответил, продолжая смотреть в никуда. Кажется, он даже не моргал. — Чёрт, Бейн, поговори со мной, ты меня пугаешь. Когда ты последний раз спал? А ел? Магнус, так нельзя. — Я не хочу. — отстранённо ответил тот, не отрывая взгляда от стены. — Надо. Давай, я что-нибудь принесу. — блондинка стала подниматься. — Я. Не. Хочу. — повторил друг, разделяя каждое слово. — А чего ты хочешь? Магнус, на тебя смотреть страшно. Хватит мучить себя и мальчика. Позвони ему. — Нет. Я не могу. — азиат наконец оторвал взгляд от стены и посмотрел на Катарину. В его глазах не было ничего, пустота. Затем полились слёзы. — Хватит. Он этого не заслуживает. — Чего не заслуживает? Послушай, мы с тобой об этом не говорили, но это всё равно когда-то придётся сделать. — девушка говорила серьёзно, смотря на друга. — Почему ты тогда ушёл? Почему игнорируешь его? Магнус печально улыбнулся. — Потому что люблю. Люблю так, что даже страшно. — парень вдохнул. — Я видел тогда глаза его матери. Они были полны боли. Я понимал, что ему и так достанется, что я уже разрушил его жизнь. Я знал, что не нужно было этого начинать… — по щеке покатилась очередная слеза. — Я не могу причинять ему боль. Только не ему. Моя любовь никому не приносит счастья. Она всегда лишь разрушает, ломает, портит… — всхлипы становились всё чаще, а слова всё тише. — Я не хотел портить его жизнь. Я старался, Кэт, я, правда, старался, но видимо, своей сущности не изменишь… Кэт, мне плохо… В глазах подруги тоже выступили слёзы. Она обняла Бейна, тот лёг ей на плечо и продолжил: — Отец был прав, я ни на что не способен. Я даже любимого человека не сумел уберечь. — От кого? — тихо спросила девушка. — От себя и своего влияния. Где бы я не появлялся, там начинает царить хаос. Иногда мне кажется, что меня прокляли. — ещё пара слезинок. — Я просто хотел быть счастливым и подарить счастье Алеку… — Тише, тише. — Катарина прижала друга крепче. — Всё равно, я считаю, что вам нужно поговорить. Ему больно, ты же слышишь. — Время лечит, он привыкнет. — А разве настоящая любовь не делает нас сильнее, разве она не даёт сил бороться?! Вы должны попытаться. — Кэт, я не хочу, чтобы мой мальчик страдал. Нет, он этого не заслуживает. Я не позволю, чтобы из-за меня он перестал общаться с родителями… — его голос сорвался. — Я знаю, каково это… И не хочу, чтобы он переживал тоже… У парня ещё вся жизнь впереди. — Я… Я не могу с этим спорить. Не общаться с родителями — это ужасно. И я вижу, что ты заботишься о нём, но… Но, твою мать, Магнус, вы оба задыхаетесь от боли. — подруга немного повысила голос. — Если человек чего-то по-настоящему хочет, он обязательно найдёт силы и способ этого достичь. Если ты хочешь быть с ним, не нужно так спешить, дай вам шанс. Бейн встал с плеча Лосс, вытер слёзы и вновь направил свой взгляд в пустоту. — У нас нет шансов. Его родители меня ненавидят. — спокойно произнёс тот. — Но… — У. Нас. Нет. Шансов. — Как знаешь… — пожала плечами Катарина и покинула комнату. Бейн провел её взглядом, затем потянулся к новой бутылке виски, лежащей неподалёку.***
— Чёрт, Катарина, девять утра, какого хрена, ты стучишь посудой, у меня башка раскалывается. — на кухню вошёл Магнус, потирая виски. Девушка перевела взгляд на друга. В одних старых шортах, на голове беспорядок, на лице трёхдневная щетина, мешки под глазами, короче, выглядел он ужасно. — А какого хрена ты нажрался, как конченый алкаш? Значит так, меня твоя депрессия уже достала. — она отложила сковородку и посмотрела на него в упор. — Сейчас берёшь в аптечке аспирин, потом быстро под холодный душ, приводишь себя в порядок и идёшь сюда завтракать. — Ну, Кэт… — Я сказала — быстро! Обреченно вздохнув, парень отправился в ванную. Спустя час Магнус сидел в более-менее нормальном виде на кухне и ковырялся вилкой в омлете. — Ну, и что ты предлагаешь? — недоверчиво посмотрел на подругу Бейн. — Во-первых, ты должен помириться с Алеком. — Катарина сидела напротив и ела омлет. — Во-вторых, найти работу. В-третьих… — Нет. — Что — нет? — подавилась девушка. — Всё нет. — азиат передал ей апельсиновый сок. — С Алеком я мириться не собираюсь, я уже сказал, что не могу причинять ему ещё больше боли. По поводу работы… Благодаря Лайтвудам репетитором меня уже никто не возьмёт, а ничего другого я делать не умею. — То есть, ты собираешься сидеть у меня на шее, ни хрена не делать и тосковать по Алеку?! — Именно. — как ни в чём не бывало, ответил Магнус. — А ещё ходить в институт. Мне же нужно получить диплом. — Ну, и хрен с тобой. Сам же свою жизнь разрушаешь. — зло ответила блондинка и продолжила есть. Внезапно образовавшуюся тишину оборвал телефонный звонок. Магнус дожевал и достал телефон из кармана. Взглянув на дисплей, он замер и растерянно посмотрел на Катарину. — Кто это? Алек? — кусая помидор, спросила подруга. — Почти. — Бейн развернул экран к блондинке. На нём была фотография красивой улыбающейся брюнетки. Надпись сверху гласила: «Изабель». — Это его сестра? — азиат кивнул. — Тогда бери трубку, чего ты медлишь. Магнус кивнул и приставил телефон к уху. — Изабель? — Ма-магнус, это ты? — заикаясь, проговорила девушка. По её голосу было слышно, что брюнетка плачет. — Изабель, что случилось? — обеспокоенно спросил Бейн. За всё время, что он знаком с Лайтвуд-младшей, он никогда не видел, чтобы она плакала. — А-алека везут в больницу Бет-Израиль, он еле дышит. Если тебе ещё есть до него дело — приезжай. — после этих слов, девушка бросила трубку. Магнус сидел, как зомби, продолжая держать телефон возле уха. Затем его рука дрогнула, и телефон полетел на пол. В глазах начали появляться слёзы. — Господи, что случилось? — Катарина очень испугалась. Она ещё никогда не видела друга таким разбитым, даже вчера ночью. — Ты ведь работаешь в Бет-Израиль? — не глядя на неё, спросил Бейн. — Да. — девушка всё ещё ничего не понимала. — Поехали. Алек там. — коротко ответил азиат, после чего удалился в прихожую.***
Магнус не помнит, как добрался к больнице, но сейчас он на всех парах мчался к входу. — Где он? — спросил Бейн подругу, что приехала вместе с ним. — Если его привезли по скорой, то должен быть в приёмном отделении. — девушка наткнулась на злой взгляд друга. — Второй этаж, левое крыло. Азиат кивнул и побежал к лифту. Он поднимался, казалось, вечность. Когда парень, наконец, вышел на нужном этаже и повернул в нужную сторону, то увидел в коридоре Изабель. Она сидела на стуле и рыдала, опустив голову на руки. Магнус удивился, что родителей голубоглазого не было видно. — Изабель. Что с Алеком? — подбегая к брюнетке, спросил кареглазый. — Магнус? Ты пришёл? — улыбаясь сквозь слёзы, проговорила девушка. — Да, да, милая, я здесь. — он сел рядом и обнял Иззи. Последняя в свою очередь легла ему на грудь и вновь начала плакать. — Изабель, девочка моя, что случилось? Как Алек? Он живой? — Я… Я не знаю… Он в реанимации… — брюнетка попыталась успокоиться, но тщетно. Слёзы безжалостно вновь и вновь скатывались по её щекам. — Я вышла попить воды ночью и… И решила заглянуть к нему… — она зарыдала ещё сильнее. — Когда я пришла, он лежал без сознания в ванной… Рядом пустая упаковка обезболивающего… Магнус, у него еле пульс нащупывался… — Спокойно, милая, спокойно. — Бейн поцеловал девушку в макушку. Ему самому сейчас хотелось заплакать, но Изабель это точно не поможет успокоиться, поэтому парень держался. — Всё будет хорошо. Он у нас сильный. Ты, главное, дыши. Давай, вместе. Вдох-выдох, вот так молодец. Принести тебе воды? — Нет, не надо. — ответила девушка, смотря на Магнуса, как на спасителя. Хотя какой он спаситель, если разобраться, Алек здесь оказался из-за него. Это он во всём виноват. И если голубоглазый не выживет… Так, стоп, Магнус, даже не думай об этом… — А где ваши родители? Разве они не должны быть здесь? — попытался перевести тему Бейн. — Шутишь? — Изабель печально посмотрела на азиата. — С того дня, две недели назад, они Алеку и слова не сказали… — В смысле? — Ну, отец его избил… — брюнетка прикусила губу, стараясь снова не заплакать. — Алек эти две недели пролежал в больнице с сотрясением мозга. Отец сказал, что как только ему снимут гипс, он не желает больше видеть его в нашем доме… — в глазах девушки была боль. — А мать что? Мариз мне показалась более адекватной… — Магнус был шокирован рассказом девушки. — А мама… Мама просто боится пойти против отца… Она его любит и не хочет терять… — Господи, я же не знал! — Бейн отпустил девушку и зарылся пальцами в волосы. — Если бы я знал… Я бы ответил ему… Я не знал… Это я виноват… — А, знаешь, что сказал отец сегодня, когда Алека забирала скорая? — пропуская мимо ушей самобичевания азиата, спросила Лайтвуд. — Что? — Что, если он сдохнет, то наша фамилия очистится от этого позора… — брюнетка опять заплакала. — Магнус, как он мог такое сказать? — Я… Я не знаю… Я думал, у меня отец сумасшедший, а тут… — он перевёл взгляд на девушку. — Алек говорил обо мне? — аккуратно спросил кареглазый. — Постоянно. Он не мог тебя забыть, не хотел. Ему было очень больно, хотя он и пытался это скрыть. — немного нервно ответила девушка. — Извини, Изабель, я… — Извиняться будешь перед Алеком. Я считаю, что вы оба виноваты, но ты, конечно, же больше. — Магнус опустил голову на руки и зарылся пальцами в волосы. — Просто скажи, какого чёрта ты тогда ушёл? Почему ты бросил Алека одного? — пристально смотря на азиата, спросила Изабель. — Я… Я знаю, какого это — остаться без поддержки родителей… Я не хотел, чтобы Александр пережил тоже… — азиат поднял голову. — Я думал, что если исчезну, родители его простят… Чёрт, я так виноват… — Но сейчас ты здесь. И теперь я вижу, что ты не подонок, которым показался после этого, так что… Я думаю, всё будет хорошо. — Иззи улыбнулась и поставила руку на плечо Бейна, подбадривая. — Вот только пусть Алек выживет. — Он выживет, обязательно выживет. — убеждая скорее себя, чем девушку, согласился юноша.***
Магнус с Изабель уже пятый час сидели под операционной. Девушка легла на колени азиата, тот в свою очередь нежно поглаживая её по волосам. — Что, правда? — хохотал Бейн. — Я не верю! — Да, Алек тогда одним ударом выбил ему три зуба. — также хохотала брюнетка. — Какой у него был вид тогда… А как он сказал: «Ещё раз её тронешь — следующим будет нос». — Ох, какой серьёзный семилетний мальчик! — улыбнулся кареглазый. — Самоё интересное, что спустя неделю нос он ему тоже сломал. — гордо заявила Лайтвуд. — Ну, что тут скажешь… Лайтвуды… — Магнус печально улыбнулся. — Алек всегда тебя защищал… Видно, что он тебя очень любит. — И я его. — глаза девушки вновь стали печальными. — Знаешь, два года назад я убежала с семейного ужина на рок-концерт. Мне тогда было четырнадцать, я была глупой и наивной. Так вот, родители в качестве наказания лишили меня рождественского подарка. — лицо Изабель озарила улыбка. — Когда Алек пошёл смотреть свой подарок, то вернулся с двумя коробками. Он купил мне подарок. — брюнетка подняла руку, показывая серебристый браслет в форме змеи на запястье. — Я тогда долго просила его научить меня самообороне. Этот браслет, он… — девушка проделали нехитрые манипуляции, и браслет превратился в кнут. — Вот. Алек научил меня им пользоваться. — Это… Мило… — щурясь, ответил Магнус. Внезапно дверь операционной открылась, и из неё к ребятам вышел врач. — Ну, что? — поднялась Изабель. Бейн последовал её примеру. — Он живой. Состояние тяжёлое, но стабильное. Сейчас парнишка в коме. Мне жаль. — в глазах девушки появились слёзы. Она вновь прильнула к плечу азиата. — Каковы прогнозы? — обеспокоенно спросил Бейн. — Шансы выйти из комы очень велики. Вы вовремя позвонили. — врач обратился к Изабель. — Ещё минут пятнадцать, и было бы поздно. Сейчас ему нужны голоса родных. Войдите, поговорите о чём-то, только по одному. После этих слов врач покинул их. — Иди ты. — брюнетка подняла на Магнуса свои огромные глаза. — Нет, Иззи, ты же его сестра. — Магнус, ты нужен ему. Давай, я после тебя. — серьёзно проговорила она. Парень минуту поколебался. — Хорошо. — азиат поцеловал девушку в лоб и пошёл к палате голубоглазого.***
Когда Магнус вошёл в палату и увидел парня, ему перехватило дыхание. Видеть такого любимого, родного Алека таким бледным, в окружении всех этих приборов, трубочек, капельниц было очень больно. Азиат взял стул, что стоял у окна, придвинул его ближе к кровати и сел возле голубоглазого. — Привет, малыш! Ну, и напугал ты нас. — Бейн попытался улыбнуться. Парень взял Алека за руку и поцеловал в ладонь. — Прости меня, пожалуйста. — слёзы начали обжигать карие глаза. — Я не должен был тебя бросать. Я так облажался. — по щеке покатилась первая солёная слеза. — Я должен был бороться, должен был знать, что твои родители такие… — он замолчал. — Когда ты очнешься, я заберу тебя к себе. Будем жить вместе. — азиат погладил его по лбу. — Просто… Ты мне очень нужен. Помнишь, как мы читали стихи? Ты сказал, что не хочешь, чтобы мы расходились, как в том стихе. Я… Я даже не представляю, что ты пережил… Я… Давай, я почитаю тебе стихи… Магнус потёр виски и на секунду задумался, а потом начал читать: Своей любви перебирая даты, я не могу представить одного, что ты чужим мне был когда-то и о тебе не знал я ничего. Какие бы ни миновали сроки и сколько б я ни исходил земли, мне вновь и вновь благословлять дороги, что нас с тобою к встрече привели. Магнус уже не сдерживал слёз, он просто смотрел на своего голубоглазого ангела и верил, что тот очнётся. Даже сейчас со всеми этими трубочками, бледный, избитый, уставший, он был прекрасным. Бейн не мог представить себе тот день, когда перестанет любоваться своим мальчиком. Ты — рядом, и все прекрасно: И дождь, и холодный ветер. Спасибо тебе, мой ясный, За то, что ты есть на свете. Спасибо за эти губы, — азиат провел большим пальцем по бледным, пухлым губам Алека. — Спасибо за руки эти. — вновь поцеловал ладонь юноши. — Спасибо тебе, мой любый, За то, что ты есть на свете. Ты — рядом, а ведь могли бы Друг друга совсем не встретить. Единственный мой, спасибо За то, что ты есть на свете! Магнус печально улыбнулся и вытер слёзы. — Благодаря тебе я понял, что такое настоящая любовь… Алек, ты нужен мне… Очнись, пожалуйста… Можешь накричать на меня, ударить, я заслужил, но только очнись… — кареглазый гладил руку Лайтвуда, по щекам вновь текли слёзы. — Всегда думал, что я сильный, что многое могу пережить… Нет… Нет, Алек, я слабый… Очень… Только слабак мог тогда уйти, бросить тебя… Прости меня, если сможешь… Обещаю, теперь я всегда буду рядом… — Магнус внимательно посмотрел на такое любимое лицо. — Я люблю тебя, Алек… После этого парень встал и вышел из палаты. В коридоре его ждала спящая на стуле Изабель. Улыбнувшись, Бейн сел возле неё, после чего обнял и сам закрыл глаза.***
Магнус проснулся от телефонного звонка. Первое, что парень понял, открыв глаза, что он всё ещё в больнице, второе — что у него ужасно затекла шея. Азиат поднял голову и увидел слева от себя сидящую Изабель. В одной руке девушка держала кофе, во второй — газету, которую читала. Бейн достал из кармана телефон и посмотрел на дисплей. Там красовалась фотография Катарины. — Да, Кэт. — зевнул кареглазый. — Ты где? — послышалось с той стороны трубки. — В больнице. Возле палаты Алека. Я пообещал, что теперь не оставлю его. — вдохновлённо проговорил парень. — Чудесно. Я подъезжаю. С вещами. — раздражительно проговорила подруга. — В смысле? — В прямом. Пришла хозяйка, наорала на меня и выставила за дверь. Мы ведь так и не заплатили благодаря твоим любовным приключениям. — пояснила девушка. — Чёрт! Магнус отбил вызов, не желая больше ничего слышать. Он отставил телефон в сторону и зарылся пальцами в волосы, рыча. — Всё нормально? — перевела на него взгляд Изабель. — Конечно. — азиат поднял голову. — Алек в коме, в этом виноват я, а теперь меня ещё и выселили за неоплату. Прекрасная штука жизнь! — саркастично проговорил Бейн. Брюнетка лишь понимающе хмыкнула. Парень перевёл взгляд на стул по правую сторону от себя. — Кофе? Это для меня? — указал на стоящий рядом бумажный стаканчик. — Да. — просияла девушка. — Карамельный латте с дополнительной порцией сливок. Правильно? — Да, это мой любимый. — Бейн отпил со своего стакана. — Откуда ты знаешь? — Алек как-то рассказывал. — нежно улыбнулась Изабель, чем вызвала улыбку на лице Магнуса. Следующие несколько минут они сидели в тишине, каждый погружённый глубоко в свои мысли. — Чёрт! — вскрикнула девушка, переворачивая страницу. — Магнус, ты только посмотри на это. — она передала парню газету. — «Учитель-педофил. Берегите детей.» — прочитал заголовок Бейн. — «Частный репетитор Магнус Бейн был пойман при попытке изнасилования несовершеннолетнего ученика… Из-за этого мальчик пытался покончить жизнь самоубийством… Родители парня подали в суд.» — шокировано продолжал читать азиат. — Твою мать, они у тебя совсем больные?! Какое на фиг изнасилование? — он был зол. — Я не знаю, но это уже переходит все рамки. — раздражённо проговорила брюнетка. — Как они могут такое писать? Как можно так врать? — Просто хотят скрыть свои грехи. Магнус откинул газету в сторону и вновь опустил голову на руки, нервно облизывая губы. — Подали в суд… Где я возьму деньги на адвоката? Чёрт… — тихо говорил Бейн. — Магнус, мы… Я не знаю, мы что-то придумаем… — попыталась утешить его Изабель. Телефон парня вновь зазвонил. Подняв его, азиат опешил от того, чьё имя было на дисплее. Минуту помедлив, Бейн взял трубку. — Да, пап. — нервно сглотнул тот. — Да… Ты уже видел… Я всё объясню. — глаза юноши растерянно забегали. — Хорошо. Я сейчас приеду. Магнус поставил телефон рядом и уставился в одну точку перед собой. — Эй, что там? — тормошила его Изабель. — Он злится? — Нет. Он сказал, что скучал и что поможет мне. — в глазах парня выступили слёзы. — Милая, мне нужно ехать… Я скоро. — Конечно, конечно, поезжай! — улыбнулась Лайтвуд.***
Тем временем в палате голубоглазого медсестра пришла сменить капельницу. Сделав своё дело, девушка решила открыть окно. Посмотрев на улицу, медсестра услышала изменения в показаниях приборов. Испугавшись, она быстро прильнула к кровати Лайтвуда. Тот лежал с полуоткрытыми глазами и пытался что-то сказать. Девушка сняла с него кислородную маску. — Магнус… — выдохнул голубоглазый.