«Я не знаю ни одного ожидания, которое было бы в полной мере оправданно. Неважно, с кем оно связано —сыном, дочерью, другом или возлюбленным. Наши ожидания — это будущие разочарования. Намного мучительнее та мысль, что пульсирует в голове, когда смотришь на объект этих самых неоправданных ожиданий: «Как же ты мог, а?» или «ну почему ты не смог, а?» Одновременно с этими изводящими вопросами приходит понимание, что не можешь в чем-либо упрекнуть человека и не можешь сделать все за него, — и становится ещё больнее. И эта боль, как и разрушившееся ожидание, только твои, и теперь тебе одному с этим справляться. Я долго лечился от ожиданий. Они были почти хронической болезнью. Ну, как гайморит каждую зиму в детстве обострялся, стоило мне пару минут побыть на ветру. Так и с ожиданиями. Я быстро привязывался к людям, хотя старался этого не показывать…»
Pov Кароль После произошедшего прошло уже около двух дней, настал понедельник и мне вновь придётся идти в школу, где будет он. Я всегда задавалась вопрос: «Зачем плакать, если уже ничего не изменить?». Но в тот момент, услышав те слова, поняла каково это, и только тогда поняла насколько невозможно сдержать слёзы. Но ответить я так и не смогла, более того, я попала в такую же ситуацию и просто плакала, какой же парадокс, не правда ли? Я не пыталась успокоиться, найти какой-то выход… Не-е-ет. Я думала, много думала. И поняла, что я слишком доверчива и наивна. Нет, я не собираюсь сейчас убиваться по учителю, покончить жизнь самоубийством. Я буду продолжать жить, влюблюсь еще раз и надеюсь, что не ошибусь в следующий раз. Я безумно влюблена в Руджеро, но все это пройдет, когда-нибудь пройдет…</i>***
В школу сегодня я собралась довольно быстро, что меня очень радовало. За окном солнышко светило очень ярко, но ветер был холодным. В воскресенье вечером я учила очень много конспектов, скоро у нас будут контрольные тесты по каждому предмету. Лучше готовиться усердно, чтобы хотя бы что-то написать. Мне так надоело краситься, ходить в платьях… Просто захотелось чего-то слишком обычного, домашнего, что ли. Я надела большой изумрудный свитер, который сидел на мне, словно огромный мешок, черные легинсы и оксфорды. Сделала себе шишку, выпустила пару прядей, сверху накинула парку. Не успев перекусить ничего, я взяла рюкзак и вышла из дома. Проходила я опять через парк и сегодня там было особенно красиво. Солнце освещало практически все. Скамейки пустовали, деревья расцветали, вылазили первые цветы и редко-редко проходили люди, чеще всего со своими питомцами, которым очень нравилось гулять в парке. До школы я дошла очень быстро, попав внутрь, я поняла, что до начала урока осталось мало времени и лучше все же поторопиться. Первым уроком у нас была физика. И я совсем не расстроилась, лучше с самого начала отмучаться, а остальную часть дня провести спокойно… У нас же еще сегодня занятие дома. Но прогнав эти мысли прочь я пошла в кабинет. В кабинете уже многие собрались. Сам Мистер Паскарелли сидел за учительским столом, что-то усердно выводя в своем журнале. Я прошла за парту, разложила учебные принадлежности и прозвенел звонок. Мы встали и поприветствовали учителя. Я все это время смотрела в пол, я не могу смотреть в его глаза… Спустя пару минут урока он начал опрос по прошедшей теме. Когда он подходил к моей парте, то меня начало трясти. Пальцы начали перебирать край свитера, а внутри все сжалось, будто я больше не смогу дышать. И вот он подошёл. Слишком опасно. Слишком близко. Мои глаза все так же устремлены в пол. — Мисс Севилья, не желаете ответить? Сейчас или никогда. Я устремила свой взгляд на него, взглянув прямо ему в глаза. — Мистер Паскарелли, нет никакого желания отвечать на ваш вопрос. Я произнесла это очень четко, он на секунду о чем-то задумался и сделал какую-то пометку в своем журнале. Не стал задерживаться около моей парты и поспешил продолжить опрос… Весь оставшийся урок я провела в изучении новой темы, ибо мне не хотелось, чтобы меня завалили из-за физики. Урок прошел быстро и я уже собиралась уходить из кабинета. Но тут ко мне подошёл Сэм — старшеклассник из моей параллели. Мы общались с ним немного, ходили гулять, но потом у меня стало мало времени и мы прекратили гулять, но по сей день переписывались в чате. — О-о-о, Сэмми, как я рада тебя видеть. Мы обнялись так крепко, что мое настроение сразу поднялось. — Принцесса, давай сходим в кино, вышел новый боевик, — он состроил такую милую гримасу, что я не могла отказать, особенно после того, как он назвал меня принцессой. — Ладно, уговорил, давай. Прямо после уроков? — Да, отлично, я тебя встречу. Я поцеловала его в щеку и вышла из кабинета…***
Кто бы мог подумать, что Мистер Паскарелли все слышал и наблюдал за этим. Но ему же все равно. Он же сам говорил. Он же говорил честно. Остается один вопрос. Почему тогда его руки сжаты в кулаки, на висках пульсируют вены, он злится, хочет догнать ее и доказать всем, что она принадлежит ему. Почему?