***
Он бежал, чуть ли не падая на каждом шагу. Бежал, сломя голову, боясь каждого шороха, каждого стука вокруг. Вокруг бетон, бетон и еще раз бетон. Боец — еще совсем парнишка — разгонялся по коридору, если так можно было назвать голые бетонные стены с редкими плакатами и цитатами одного известного философа и композитора, имя которого он запомнить не успел, а также вырезками из газет и табелями, на которых написаны разные ненужные расписания и даты. Изредка из коридора вели двери, но на вид они были закрыты, к тому же обращать свое внимание на это и терять драгоценное время парнишка никак не хотел. — Ох, черт бы его побрал! Забыл плакаты №1247 и №567! — нервно сказал сам себе солдат, — но уже нет времени на то, чтобы вернуться! Фюрер с меня три шкуры сдерет, если я облажаюсь!!! Больше всего ему хотелось сейчас вернуться домой к семье: к двум младшим сестрам, Лизе и Габи, к матушке и отцу, и к бабуле Анне. Но его начальника, обершарферера Никалауса Зиндлига, вызвали во время его больничного срочно в штаб по важным географическим и военным вопросам. Естественно, он не смог, а остальные его подчиненные были либо в отпусках, либо слишком далеко от основного базирования их роты. И тут подвернулся парнишка — вроде ответственный, отзывчивый… На офицера идет… «Доверять тебе можно, вот ты и подменишь. Это всего лишь вызов в штаб, Ганс. Покажешь им мои проекты и перекинешься парой слов — и все!». «Есть, герр Обершарферер! Я вас не подведу!» — с довольным видом сказал боец своему начальнику. — Кто же знал, что этот «вызов в штаб» окажется выступлением у самого Фюрера… Действительно, кто бы мог подумать. Но что еще удивительней — так это то, что практически всех его товарищей и сослуживцев вызвали из их отпусков и перенаправили в открытые военные округа. «Не похоже на очередное „факельное шествие“, но и мобилизацией не сильно попахивает… Ох, только бы не она! Неужели нашелся какой-то придурок, который сумел насолить Фюреру?» — думал парнишка. Пока он думал и бежал — уже на последнем дыхании — умудрился врезаться в отряд юных и очень милых девушек из хора «Sieben Tagen lang». Кое-как выбежав из-за них и получив парочку гневных взглядов, он растерянно извинился и побежал далее. А далее был последний коридор. Коридор в генштаб Вермахта…***
— Сколько бы не пытались, но все же стоит отложить наступление! Хотя бы на месяц-два! Это, при всем уважении, абсурд, мой Фюрер! — Хватит говорить о недееспособности нашей армии, господин Гёпнер. Вермахт, несомненно, на пике своего могущества. И нам пора преподать урок этим завистливым шавкам из Эквестрии и Кристальной Империи! Они портят наши планы уже достаточно долго. Итак, генерал Гудериан, продолжайте… — При всем уважении, мой Фюрер, я протестую! Мы не… — Командующий Гёпнер, — жестом остановил его Гитлер, — я не вижу в ваших доводах бреда, они ясны и очевидны. Но я также не вижу и смысла… Это доклад о мобилизации войск, а не о ведении новой войны. И в первую очередь нам следует обсудить мобилизацию, а не войну! — с полным серьезности видом закончил Фюрер. — Я продолжу. Итак, в общей сложности в резервных частях мы имеем до 28 дивизий, из них 8 механизированных, 15 пехотных и 5 танковых. На запасных аэродромах мы имеем до 15 воздушных полков, на действующих — более 35. Для военной обороны страны этого очень мало. Однако в наступлении… — Мой Фюрер, о каком наступлении идет речь? Мы даже не имеем военного флота, не то, что войск местного реагирования и армии для военной интервенции! При всем уважении… — Заместитель Гиммлер. Вы не знаете всей окружающей вас обстановки, а уже судите еще не начавшиеся действия. Возможно, генерал Гудериан хочет высказать свое мнение по этому поводу, поэтому извольте иметь уважение, — перешел на более грубое поведение Гитлер. — Как я уже сказал, для «окопной войны» наши войска не готовы, и так называемый Вермахт стоит реорганизовать для будущих… действий. Однако мой протеже с минуты на минуту подойдет к нам с новым, гениальным планом… — немного нервно продолжил Гудериан. — Можете описать, в чем состоит ваш план, вкратце? — задал вопрос командующий Гёпнер. — Он состоит в том, что мы выиграем войну в течение трех-четырех недель. На несколько секунд все лидеры генштаба затихли. Но нарушил первым тишину Гиммлер. — Что, черт вас подери, вы несете?! Если у Кристальной Империи армия огромна, то о чем говорить, если приводить в пример Эквестрию?! О каких неделях идет речь? Неделях до нашего полного разгрома?! Вы хотите окончательно погубить нас, наш Рейх и наши идеи! — Я все сейчас объясню. Вот и мой протеже… Ганс, подойди сюда. Продемонстрируй нам «проект 66». Операция «Вайс». Все это время Гитлер сидел молча, а когда Гудериан начал говорить насчет проекта, он ехидно улыбнулся. — Проект 66 — военная интервенция на территорию Союза Эквестрии и Кристальной Империи по военной реформе 48… — начал Ганс и споткнулся. Значит, война.