Золотой рассвет. Часть 2. Последний Союз

Со времени гибели Нуменора прошло много лет, и большинство дунэдайн, равно как и эльфов, окончательно уверилось в том, что их заклятый враг Саурон давно покоится на дне морском вместе со своими приспешниками-арузани и больше никогда не потревожит Средиземье. — Отчасти и хорошо, что все так закончилось, — как-то раз поделился своими мыслями с лучшим другом Элендил, естественно, умолчав о том, какую страшную душевную рану нанесла ему самому эта катастрофа. — Я опасался, что они направятся в другую сторону… в смысле — что Саурон и Ар-Фаразон объединятся против вас, сначала уничтожив нас, и просто раздавят Линдон. Король выбрал другого противника, который ему не по зубам — или Враг выбрал за него. Так что вам здесь, можно сказать, повезло. — Этот мордорский выродок убил моего брата, — поддержал его Гил-Галад, — да не просто взял и убил, а перед этим несколько дней зверски уродовал, насколько хватало его извращенного и помраченного злом рассудка. Так что его настигло справедливое возмездие, и поделом мерзавцу! Хотя для такого, как он, это еще очень мягкая кара, и встреть я это чудовище — уж точно заставил бы его заплатить за смерть и мучения Келебримбора! Сам Элендил по-прежнему никак не мог прийти в себя после всего произошедшего, но понимал, что ему придется как-то жить. Жить без Нуменора, без Алдамирэ, без многого из того, к чему он привык, пока его собственное земное существование — он уже не мог называть это жизнью — не подойдет к концу. Каждый день он вставал, умывался, ел, что-то делал, с кем-то разговаривал, порой даже не отдавая себе отчета в том, что перестал хоть чему-то радоваться и вообще испытывать какие-либо чувства, кроме глубокого отчаяния и разочарования. Дунэдайн по большей части продолжали заниматься своими обычными делами, и постепенно все, за исключением отдельных людей, и в самом деле уверились в том, что наступил мир и Враг исчез навеки. Исилдур однажды, будучи по делам в Белфаласе, встретил человека, которого уже никогда больше не думал увидеть. Он шел мимо портовых лавок и лотков уличных торговцев, как вдруг в толпе случайно мелькнуло знакомое лицо… или показалось? — Нилуинзиль! — повинуясь минутному порыву, крикнул он. Молодая женщина в роскошном черном шелковом платье, расшитом золотом, внезапно остановилась с изумленной улыбкой. — Нилузан?! — Ты какими судьбами в наших краях? — он подошел к ней, жестом указав своей охране, чтоб держалась поодаль. — Да так, проездом, — ответила девушка. — Я сейчас живу на востоке. У меня старший брат сейчас на службе в Хараде, я к нему в гости и направляюсь. Родители наши умерли, отец — два года назад, мама — в прошлом году, так что сейчас мы совсем одни. — Моя мама тоже умерла. Три года назад, — печально ответил ей Исилдур и рассказал ей о трагедии в Аннуминасе. — Ты-то сама как, замуж не вышла? — Да нет пока, мне и не до того было, и не из кого пока выбирать, — пожала плечами Нилуинзиль. — У меня тоже было много неприятного в жизни. Когда с Нуменором… случилась беда, — она с трудом выдавила из себя последние слова, — я была за много тысяч лиг оттуда, на востоке, но все равно почувствовала. Проснулась среди ночи. Мне очень страшно было, даже вспоминать не хочу. А потом я спать не могла. Заваливала себя работой, уставала так, что с ног валилась, и только после этого засыпала. Мне все время мерещились всякие ужасы — волны невероятной высоты, которые накрывали меня с головой, и мне казалось, будто я захлебываюсь… Сейчас немного отпустило, но все равно еще бывает плохо. — Завидую тебе, у меня все только хуже и хуже с каждым годом, — смущенно произнес старший сын Элендила, который уже давно забыл о том, как это — делиться с кем-то своими переживаниями и тем, что тебя мучает. — Иногда я сплю в лучшем случае три часа в сутки. Иногда — вообще не могу спать. Меня это так измотало, что слов нет, но я не могу ничего с этим поделать. — Тебе тоже снятся кошмары? — с сочувствием проговорила Нилуинзиль. — Да, — нахмурился он и, собравшись с духом, все же рассказал своей давней подруге о том, что с ним творится. — Элендуру не лучше, а Анариону, похоже, вообще на все плевать, он еще удивляется, что я так переживаю. — Честно говоря, никогда мне твой брат не нравился, ты уж извини, — поддержала его мораданэт. — Мне всегда казалось, что его заботят только собственные обожаемые жена и детки, а там — пусть хоть весь мир горит огнем. — Да, у нас с братом, к сожалению, сейчас не самые хорошие отношения, — поделился с ней Исилдур. — У меня в Средиземье родилось еще двое сыновей — Аратан и Кирьон, но я их с раннего детства стараюсь воспитывать как полагается, держать в строгости и объяснять им, что можно и что нельзя. У Анариона же дети на редкость испорченные, он им позволяет все — в особенности своему любимчику Менельдилу, я пытался с ним разговаривать, но он и слушать меня не хочет. Кстати, мой старший женился, и у меня уже двое внуков — Менельдур и Исилендил. — Рада за тебя, — сдержанно произнесла девушка, глядя прямо перед собой. — К сожалению, мне пора бежать, а то уже совсем скоро отходит мой корабль. Надеюсь, мы еще увидимся. Удачи тебе, надеюсь, со временем нас все же отпустят наши кошмары. — И тебе удачи, — попрощался с ней Исилдур. — Передавай привет братьям, жаль, что твоих родителей уже нет на свете. Уже потом он с сожалением думал о том, что судьба подарила им такую короткую встречу — и хорошо, что вообще подарила; доведется ли им свидеться снова? Он не успел расспросить Нилуинзиль о ее младшем брате, о том, чем они занимаются и где живут; наверняка Гимильхил тоже обретается на востоке — среди каких-нибудь местных морэдайн, а Азратор, скорее всего, пошел на службу к королю Харада — куда ему еще деваться после того, как Саурон бесследно сгинул вместе с Нуменором. Или нет? Несмотря на то, что все, включая Гил-Галада и Анариона, были убеждены в том, что Врага больше нет, сам Исилдур в душе почему-то в это не верил — он сам не знал, почему. Его по неизвестной причине не оставляло предчувствие чего-то очень нехорошего; усилием воли он гнал от себя такие мысли, пытаясь внушить себе, что бояться больше нечего и Саурон в самом деле исчез навеки — ведь будь иначе, Нилуинзиль наверняка бы как-то упомянула о нем или сказала бы, что живет в Мордоре! — но они время от времени возвращались, несмотря на все его старания. Ладно, будь что будет. Сейчас за черными горами на востоке тихо, и Ородруин кажется темным и мертвым, никто не верит предчувствиям Исилдура, думая, что опасность миновала и бояться больше некого и нечего, но кто знает, не вернется ли страшное зло завтра, послезавтра, через месяц или в следующем году? *** Кирьон, младший сын Исилдура, лежал в своей комнате и думал. Была уже глубокая ночь, но спать ему не хотелось — слишком уж много навалилось на него в последнее время, причем не слишком доступного для понимания десятилетнего ребенка. Вечером внезапно разразилась буря; дождь вовсю барабанил по крышам, ветер рвал флаги на башнях города и завывал в трубах. Этому предшествовал очередной безрадостный семейный ужин: отец с матерью сидели над своими тарелками, не перебросившись даже парой слов, Аратан, старший брат Кирьона, тоже молча ел и потом так же тихо ушел спать. Чуть позднее, лежа в своей постели, Кирьон неподвижно глядел в пустоту и пытался размышлять о том, почему в их доме все не так, как у других людей. Он был вполне обычным жизнерадостным и общительным ребенком, у него было много друзей, с которыми он в свободное время с удовольствием играл, забывая о том, что он как-никак сын короля, и в силу этого он прекрасно видел, что другие люди — и знатные, и простолюдины — живут совершенно иначе. В семьях его приятелей родители и дети часто разговаривали друг с другом, проводили время вместе, а у себя дома Кирьон часто чувствовал себя словно в темнице. Его отец обычно был резок, мрачен, почти всегда в плохом настроении, с мамой они спали в разных комнатах и разговаривали очень редко; примерно так же себя вел и их с Аратаном старший брат Элендур. Как-то раз Кирьон попробовал поговорить об этом с самим Аратаном — с отцом или Элендуром он затрагивать этот вопрос побоялся, но его брат лишь покачал головой. — Даже не знаю, что тебе и ответить. Сколько я себя помню, это у нас дома всегда так было, — ответил он. — Ты еще не родился, когда отец решил, что Элендуру пора жениться. За невестой далеко ходить не пришлось — Сильмариэн всегда жила у нас в доме, ее мама умерла, отец отправился с Амандилом на запад и оставил ее на наше попечение. Девушка она тихая, работящая и хорошая во всех отношениях, выросла у наших родителей на глазах, вот они и решили, что лучшей жены Элендуру и не найти. Мне всегда казалось, что свадьба — это очень весело. У меня есть один друг, так он со своим отцом как-то раз был в Хараде по торговым делам и рассказывал, как видел там местную свадьбу — на ней весь город гулял, жених с невестой были в златотканых нарядах, счастливые и довольные, родственники всех угощали разными вкусностями и дарили молодоженам разные подарки. У нашего брата торжество скорее напоминало тризну: Сильмариэн, кажется, совсем была этому не рада — она почему-то вся тряслась от страха и плакала, а Элендур даже ни разу не улыбнулся и не взял свою невесту за руку. Если ты заметил, у них уже дети есть, а они и сейчас так живут. — И наши родители так же, — сказал его младший брат. — Почему так? — Я не знаю, — опустил глаза Аратан. — Они никогда не говорят об этом. Я тоже заметил, что наш отец никогда не улыбается и не смеется. В детстве мои друзья говорили мне, что родители рассказывают им сказки, а их мамы умеют петь и любят рукоделие. Я ни разу не слышал, чтобы наша мама пела, а вышивку она один раз начала, сделала стежков десять, да так и бросила. Про сказки я уже молчу — мне кажется, что наш отец их просто боится. А я вот, если честно, жениться как-то не хочу. Слышал от других людей, что они женились и живут счастливо, но я боюсь — вдруг все будет как у Элендура и наших родителей? Не нравится мне такое, у нас и так дом напоминает усыпальницу, мне с друзьями гораздо веселее. Исилдур казался сыновьям очень закрытым человеком и почти никогда не выходил из себя, однако тем днем, буквально за несколько часов до грустного безмолвного ужина в семейном кругу, Кирьон умудрился в первый раз за десять лет своей жизни навлечь-таки на себя гнев отца. Мальчик помнил, как они ездили с братьями и родителями на запад, в Арнор, навестить дедушку, знал, что на севере лежат пустынные холодные земли, а на юге — большая богатая страна, которая называется Харадом и где можно купить очень много красивых и полезных вещей, например, шелк, пряности, сахар и бумагу, но восток за мрачными черными горами оставался для него загадкой. По недомыслию он поинтересовался у отца, что там, на востоке, и почему никто из гондорцев никогда туда не ездит. — Замолчи, слышишь? — принялся кричать на сына Исилдур с искаженным страхом и яростью лицом. — Замолчи и не смей больше никогда об этом упоминать! Понял меня? И только посмей еще раз даже посмотреть в ту сторону — я за себя не отвечаю! Вспышка ярости у отца прошла быстро; уже меньше чем через час он вел себя как ни в чем не бывало, словно и не произошло этого неприятного инцидента. Кирьон, однако, не спал чуть ли не половину ночи, а потом решил-таки обратиться за разъяснениями к старшему брату. — Я тебе все расскажу, как я это знаю, — ответил ему Аратан, предварительно оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом нет ни отца, ни Элендура. — Дело в том, что за теми горами, что на востоке, одно время лежала страна, называвшаяся Мордором, и ей правил сам Саурон. Наш отец по вине этого жуткого создания еще в Нуменоре несколько раз чуть не погиб и вообще такого страху натерпелся, что ему даже по прошествии стольких лет и думать об этом не хочется. Поэтому лучше и в самом деле молчи и ничего не спрашивай: все люди говорят, что Саурон погиб вместе с Островом в волнах, но наш отец, — тут он перешел на шепот, — боится, что это отнюдь не так и что зло вернется. Я сам слышал, как они ссорились из-за этого с дядей Анарионом, когда он посоветовал нашему отцу не молоть чушь и сказал, что Саурон давно мертв. Отец в это не верит и говорит дяде, что нужно на всякий случай усилить гарнизон в нашем городе. Кирьон испугался. Нуменор и Саурон были для него, как и для большинства рожденных в Средиземье детей беглецов-Верных, просто красивыми легендами, и он даже не мог подумать, что все это может быть правдой и в один ужасный день он сам и его семья могут столкнуться с этим лицом к лицу. Ночью он снова не мог заснуть. Завернувшись в покрывало, он спустился в столовую попить воды и увидел, что отец тоже не спит, а сидит за столом, глядя прямо перед собой куда-то вдаль. Кирьон уже давно заметил, что его отец часто не спит по ночам, и тоже никак не мог понять, почему это происходит: ведь его самого родители в детстве укладывали спать рано, как и полагается, и в других семьях ночью все гасили свет и расходились по кроватям. Он хотел спросить отца о том, почему тот не ложится, но после того, как тот на него накричал за попытку узнать, что все-таки находится за черными горами, побоялся. Он даже не стал подходить к столу. Ему очень хотелось попросить отца рассказать ему сказку, как это делают все родители, но он снова не решился. Вместо этого Кирьон незаметно развернулся и пошел в свою комнату, подумав, что лучше зря не злить отца — еще начнет снова на него кричать и ругаться, что младший сын бродит по ночам вместо того, чтобы лежать в постели. Исилдур даже не заметил того, что ребенок заходил в столовую — так и продолжал сидеть над чашкой с остывшим чаем и смотреть в пространство.