20. Дагорлад
1 декабря 2016 г. в 21:03
Наш еще не зажегся рассвет,
Нам с тобою пока суждены
Расставанья на тысячи лет
И свиданья в антрактах войны…
Игорь Морозов «Когда солнце за скалы зайдет…»
Когда союзное войско достигло зловещих Врат Мордора, Гил-Галад отправил к своим врагам парламентера с требованием выйти и честно сражаться с силами Запада. Один отважный нолдо вызвался пойти добровольцем, думая, что в стране мрака его ждет верная смерть, но ради общей цели он был готов пожертвовать собой. К удивлению своих недругов, Саурон не приказал убить неприятельского посланника; напротив, он говорил с ним весьма учтиво и попросил его передать Гил-Галаду, что принимает бой. Эльф вернулся к своим, про себя думая, что очень легко отделался. Король Нолдор, выслушав обстоятельный рассказ своего посланника о беседе с Врагом, решил, что Саурон однозначно замыслил очередную гадость.
— Что-то этот негодяй больно добрый оказался, — поделился он своими мыслями с Элендилом. — Видимо, решил усыпить нашу бдительность и надеется, что мы поверим в его хорошие намерения. Не на такого напал, знаю я, что он собой представляет!
— Да уж, это он любит, — согласился с ним тот. — В свое время насмотрелся я на него в Нуменоре, да и старые хроники читал. Ваш покойный брат Келебримбор потому и погиб, что на удочку Саурона попался. Поэтому будем держать ухо востро, кто его знает, что он в очередной раз задумал. И не надейтесь, aran, никакого честного боя не будет — Враг на это не способен просто в силу своей отвратительной натуры.
Опасность была уже совсем близко, и Келеборн, осознавая это, по-прежнему изо всех сил пытался примирить своего упрямого венценосного племянника с Малгаладом и Орофером.
— Эрейнион, ты неправ, — без устали твердил он. — Нельзя быть настолько упертым. Я, конечно, понимаю, что ты чувствуешь себя уязвленным и обиженным, но никто не обязан любить твоего дражайшего герольда. Да, вы с ним давно дружите, но кому-то еще он может не нравиться.
Гил-Галад снова принялся возмущаться, что Малгалад и Орофер оскорбили и Элронда, и его самого ни за что ни про что, а потому обязаны извиниться.
— Слушай, ну ты, право слово, нашел время и место для глупых ссор, — пожал плечами Келеборн. — Вот закончилась бы война, тогда и выяснял бы ты в свое удовольствие, кто прав, а кто виноват. Тут же не сегодня — завтра Саурон против нас свое войско выведет, а ты ругаешься с теми, с кем тебе придется сражаться бок о бок и кто может в бою закрыть тебя, неразумного, своим щитом от вражеских мечей и стрел! Ваша ссора лишь порадует Врага! Советую тебе первому попросить прощения у Орофера и Малгалада и пожать им руки вместо того, что ты вытворяешь! Это не прибавит тебе ни славы, ни чести!
— Ну уж нет! — гордо и непреклонно ответствовал король Нолдор.
Орофер и Малгалад в свою очередь, несмотря на все усилия Келеборна и его супруги, которые понимали, к каким катастрофическим последствиям могут привести ссоры среди союзников накануне тяжелой битвы, тоже отказались мириться с Гил-Галадом и подчиняться его верховному командованию. Нэрвен и ее муж пришли в ужас, но сделать ничего не смогли — их друзья и племянник упорно стояли на своем, не желая слушать их мольбы и уговоры. Элронд же, которому его повелитель рассказал о произошедшем, на словах посокрушался о том, что владыка Зеленолесья и Малгалад отнеслись к нему столь предвзято и несправедливо, но в душе затаил злобу и решил, что Орофер с его дружком непременно за это поплатятся.
Утро следующего дня выдалось теплым, солнечным и почти сухим, несмотря на раннюю осень; только кое-где в низинах скопился туман, но и тот быстро растаял. Однако Гил-Галаду и его соратникам не удалось в полной мере насладиться прекрасной погодой и еще немного передохнуть перед решающей схваткой, потому что из разведки вернулись посланные Исилдуром гондорские следопыты и доложили, что Враг открывает Врата Мордора, и на равнину постепенно выходят отряды воинства Тьмы. Предводители союзного войска не стали медлить; Гил-Галад поспешно облачился в доспехи и приказал всем строиться в боевые порядки.
— Выступаем немедленно, — согласился с ним его лучший друг Элендил. — Они не должны застать нас врасплох. К тому же день обещает быть жарким, а в жару нам сражаться будет тяжело, мы, в отличие от Сауроновых союзников-южан, к такому не очень-то привычны.
— У наших врагов есть одно большое преимущество, — подметил Исилдур, изо всех сил стараясь не обращать внимания на головную боль, мучившую его после очередной почти бессонной ночи, полной кошмаров. — Сзади их прикрывают мордорские горы, кроме того, в крайнем случае они отступят в саму Черную Страну и укроются за своими железными вратами. Мы здесь стоим на голой равнине, и они вполне могут нас окружить и перебить. Поэтому будьте бдительны и не дайте им сомкнуть вокруг нас кольцо.
Гил-Галад окинул взглядом огромное союзное войско.
— Да им нас не окружить, — он попытался придать голосу уверенное звучание. — Нас много.
— Много-то много, да у Саурона войско еще больше, — возразил старший сын Элендила. — Эстельмо, оруженосец моего Элендура, ходил в разведку с остальными, сам все видел и мне доложил. Так что не расслабляйтесь, aran, а то изрубят нас в капусту. Враг созвал на битву всех своих союзников, я же вон понадеялся на подмогу со стороны горцев, а выходит, зря.
— Так и не пришли? — покачал головой король Нолдор.
— Обещали, да не пришли. Мои люди мне доложили, что незадолго до войны к ним приезжали какие-то непонятные гости — вроде бы как торговцы пряностями с юга, но выглядели они уж очень подозрительно. Что-то сдается мне, что тут наверняка опять Саурон и его прихвостни постарались — я в свое время видел, как он умело задурил голову Ар-Фаразону и всем его приближенным. В любом случае — отступать нам некуда. Мы, как ни пафосно это звучит, просто обязаны победить, выбора у нас нет. Если Саурон возьмет верх, конец придет не только нам, но и всем, кто нам дорог. Я рассказывал вам о злодеяниях Ар-Фаразона, так вот, здесь в случае победы Врага все будет куда хуже — его уже больше никто не остановит, — твердо сказал Исилдур.
Его решительность вдохновила Гил-Галада, заставив верховного короля Нолдор даже забыть на время о ссоре с Орофером и Малгаладом, и тот повелел трубить наступление. Однако он и не подозревал о том, что у Черных Врат его ждет новый, куда более страшный удар — такого несчастный эльф даже не мог себе вообразить.
Огромное войско Врага выстроилось перед высокими железными Вратами Мордора в боевых порядках. Король Нолдор увидел перед собой орков — как пехотинцев с острыми ятаганами и лучников, так и всадников на волках, пещерных и горных троллей с боевыми топорами и молотами, хорошо вооруженных морэдайн в вороненых кольчугах и с искусно выкованными крыльями летучих мышей на шлемах, могучих чернобородых вастаков с моря Рун и их собратьев из далеких юго-восточных степей — эти не носили бород и отличались от своих собратьев миндалевидными раскосыми глазами, чуть вытянутыми к вискам, смуглых воинов Кханда в темно-синих туниках поверх кольчуг, отряды харадской конницы и пехоты в алых плащах и золоченых доспехах, южан, сидящих в деревянных боевых башенках на спинах громадных серых мумаков — чудовищных животных с внушающими ужас белыми бивнями, но все эти недруги ни капли не пугали отважного эльфа, благо сражаться ему было не впервой, и он прекрасно знал, с какой стороны берутся за копье и меч. Однако потом его глазам предстал один из вражеских военачальников — верхом на вороном коне, в черном плаще и кольчуге, и тут бесстрашный Эрейнион Гил-Галад раскрыл рот от изумления и похолодел от смертельного ужаса.
Перед ним была Эрилиндэ.
Его любимая Эрилиндэ, с которой он тайком встречался и которую целовал и обнимал, забывая обо всем на свете!
— Нет. Нет, только не это! — воскликнул несчастный король Нолдор, глядя на военачальницу Саурона. — Друзья мои, скажите мне, что я сплю!
— Что случилось? — испугался Элендил. — Да, прислужников Врага тут много, но я уверен, aran, что вместе мы с ними справимся!
— Эта женщина, — срывающимся голосом пролепетал Гил-Галад, судорожно сжимая внезапно вспотевшими ладонями древко своего копья Айглоса. — Каукарэльдэ. Я едва не попался на удочку Саурона. Я ее любил. Встречался с ней в тайне ото всех и никому о ней не рассказывал. Я мечтал ей обладать. Я жениться на ней хотел. Она никак не соглашалась пойти со мной и познакомиться с моими друзьями и приближенными. Теперь понятно, почему, — бормотал эльф, чувствуя, что его, несмотря на теплую погоду, колотит так, словно он стоит совершенно обнаженным на ледяном зимнем ветру.
— Что?! — повернулся к нему ошарашенный Исилдур. — Я ее узнал! Это она командовала нападением на Минас Итиль! Она и еще вон тот здоровенный орк! — он указал пальцем на Дургхаша.
Гил-Галад на несколько мгновений замер, судорожно хватая ртом воздух, словно смертельно раненый. Элендил тронул своего друга за плечо.
— Aran, я вас понимаю, зло Врага может явиться к нам в любом обличье, в том числе прикинуться прекрасной женщиной, которая пришлась вам по сердцу, но постарайтесь взять себя в руки и успокоиться. Саурон только того и добивается, чтобы вы вышли из себя, совершили какой-нибудь необдуманный поступок и наломали дров. Хорошо, что вы вообще живы остались и что эта эльфийка не зарезала вас ночью безоружного на супружеском ложе!
— Хорошо, что все так закончилось, — посочувствовал королю Нолдор Исилдур. — Вы все-таки не взяли это чудовище в жены и не попали в ловушку Саурона. Вашему покойному брату Келебримбору не повезло куда больше. Берегите себя в бою и держитесь от этой женщины подальше. Я видел ее в сражении — это прямо-таки какой-то черный ураган, она собственноручно зарубила несколько десятков моих лучших воинов и сама не получила ни единой царапины!
Король Нолдор тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Он опустил глаза, потом поднял — и тут внезапно встретился взглядом с Эрилиндэ, которая была для него дороже жизни и в одно мгновение стала его смертельным врагом.
Она увидела его — и узнала. Странно было бы не узнать.
Она улыбнулась. Улыбнулась ему безо всякого злорадства или скрытой ненависти, как будто они в этот миг находились не на поле боя, а где-нибудь в лесу или роще.
Гил-Галад отшатнулся.
— Стойте на месте, — скомандовал он войскам союзников, — и не предпринимайте никаких действий, пока подручные Саурона первыми не пойдут в атаку или не начнут стрелять. Нам нужно попробовать понять их тактику и разгадать замыслы. Это сложно, но от этого может зависеть наша победа или поражение. Смотрите в оба.
Однако король лесных эльфов Орофер понял слова Гил-Галада совершенно превратно, поскольку был очень зол на своего давнего друга.
— А ты вон какой хитрый, — процедил он сквозь зубы. — Ты решишь за нас, когда всем идти в наступление, и потом тебе достанется вся слава, надменный нолдо. Не бывать такому! Вперед, раздавим силы Мордора!
С этими словами Орофер, не дожидаясь сигнала Гил-Галада и не обращая никакого внимания на робкие возражения своего сына Трандуила, который отчаянно дергал отца за рукав и пытался образумить, очертя голову бросился в атаку во главе зеленолесских эльфов. Принцу Трандуилу не оставалось больше ничего, кроме как прикрывать своего упрямого родителя в бою с мордорцами. Малгалад из Лориэна в свою очередь тоже решил взять пример с Орофера и последовал за ним — король Нолдор поначалу даже не успел сообразить, что произошло.
— Орофер, стой! Это безумие! Ты погубишь себя и всех! — закричал ему вслед Гил-Галад, но было уже поздно — владыка Зеленолесья не слышал его. Буквально сразу после этого на союзное войско обрушился даже не дождь, а самый настоящий шквал черных стрел, и многие из них нашли свою цель среди тех нерасторопных людей и эльфов, кто не успел вовремя поднять щит и закрыться от смерти с небес. Мордорцы перешли в мгновенную контратаку, наступая широким развернутым строем и стремясь как можно быстрее взять своих врагов в кольцо, отрезав им пути к отступлению. Буквально в считанные минуты равнина перед Вратами Мордора превратилась в кровавую бойню, где было трудно даже повернуться, чтобы как следует взмахнуть мечом или копьем.
Неосторожные Орофер и Малгалад из-за своего безрассудства оказались отрезаны от своих соратников, и предводительствуемые Дургхашем лучшие отряды мордорских орков оттеснили лориэнских эльфов к болотам. Сам Амдир Малгалад пал одним из первых — случайная вражеская стрела попала ему в глаз, пробив череп насквозь и выйдя из затылка; Келеборн, который в бою находился подле Нэрвен и Гил-Галада и не бросился в первую безумную атаку вслед за своим другом, не смог ничем ему помочь. Мордорцы, почти окружив врагов возле болот, безжалостно расстреливали лориэнских эльфов из луков и добивали копьями и ятаганами.
Тем временем Орофер со своими воинами вступил в яростный неравный бой с подручными Саурона. В схватке король Зеленолесья потерял щит — тот раскололся на части после удара огромной булавы горного тролля. Недолго думая, бесстрашный эльф поднял с земли ятаган, который выронил кто-то из убитых орков, и стал с удвоенной силой рубить врагов направо и налево, держа оружие в обеих руках. Другие зеленолесцы, в том числе и принц Трандуил, не отставали от своего короля — вокруг них грудами валялись мертвые тела мордорцев, их лошадей и волков. Единственный сын Орофера уже был ранен — из задетого вражеской стрелой плеча текла кровь, но в горячке боя он не обращал никакого внимания на боль.
Гил-Галад, Элендил, Нэрвен и Келеборн сражались плечом к плечу в первых рядах союзного войска. Первый натиск мордорцев оказался на редкость успешным, несмотря на страшные потери от мечей, копий и стрел сил Запада; им удалось в нескольких местах сломать вражеский строй и вызвать замешательство и панику. Король Нолдор отдал приказ держаться и не отступать во что бы то ни стало, потому что от победы или поражения в этой битве зависела жизнь многих обитателей Средиземья. Налетавший с юга ветер швырял в лица людей и эльфов Запада мелкий песок и пыль, солнце слепило глаза, воины задыхались от непривычной для них жары, и поначалу перевес был однозначно на стороне воинства Мордора.
В гуще битвы Гил-Галад оказался далеко от своего герольда Элронда, который тем временем сумел подобраться ближе к зеленолесцам. Злопамятный брат Элроса видел, как Амдир Малгалад рухнул наземь с черной стрелой в голове, и обрадовался, что его недруг мертв, но Орофер был пока что все еще жив и невредим. Его меч и ятаган со звоном скрещивались с оружием окруживших его врагов, обрушивались им на головы, как стальной вихрь, и, возможно, королю лесных эльфов удалось бы даже вырваться из кольца неприятелей и пробиться к Гил-Галаду, если бы не Элронд.
Орофер был с ног до головы забрызган вражеской кровью, однако прочные доспехи надежно хранили от ран его самого, да и сил владыке Зеленолесья было не занимать. Под его могучими ударами мордорцы один за другим валились наземь кто разрубленный пополам, кто пронзенный насквозь, а кто и без головы. Легко раненый Трандуил в гуще схватки оказался отрезанным от своего отца, и это оказалось на руку хитрому и коварному герольду Гил-Галада, о дурных намерениях которого короля Нолдор предупреждали все, кому не лень.
В свое время Элронд получил в наследство от своих родителей знаменитый меч Хадхафанг, клинок, который Тургон приказал выковать для своей единственной дочери Итариллэ. Гил-Галаду это оружие казалось слишком легким, однако его герольду оно очень нравилось. Аккуратно прикрываясь прочным щитом и убив по дороге нескольких зазевавшихся орков, Элронд потихоньку подобрался к ничего не подозревающему Ороферу, который был совершенно поглощен битвой — никто доселе не видел короля Зеленолесья в такой ярости. Отец Трандуила резко взмахнул мечом и ятаганом, намереваясь снести голову какому-то высокому морадану в черненой кольчуге, но тут у него внезапно перехватило дыхание, он ощутил холод стали под левой лопаткой и вкус крови во рту. «Я ранен», — успел подумать он и выронил оба клинка; заваливаясь на истоптанную землю, он вдруг увидел перед собой ухмыляющегося торжествующего Элронда.
— Так это ты, — прохрипел он, сплевывая в грязь кровавую пену. — Гил-Галад, видимо… следующий. Будь ты проклят.
Герольд короля Нолдор выругался, досадуя, что не удалось прикончить врага с одного удара, и, не забывая закрываться от неприятельских мечей и стрел большим прочным щитом, усыпанным драгоценными камнями, в следующее мгновение полоснул Орофера мечом по горлу.
— Получай, — прошипел он сквозь зубы. — Проклинай меня сколько влезет, но я-то жив, а ты сдох! Глаза он решил Гил-Галаду раскрыть, надо же!
Трандуил, который и без того, будучи уже не раз раненым, едва успевал отбиваться, не видел, как его отец упал; не видели этого и другие зеленолесские эльфы. Однако просто так сбежать Элронду не удалось: его заметил Денна, Третий Назгул, который в схватке оказался почти у самых Врат, куда удалось пробиться отчаянному Ороферу.
— Ах, вот ты где, мерзавец! — крикнул он. — Уже своих режешь, совсем сдурел? Живым ты отсюда не уйдешь!
В безумной ярости он кинулся было с поднятым мечом на Элронда, но случай помог тому убраться восвояси, отделавшись лишь легким испугом. Шальная стрела пробила харадскому принцу правую руку навылет, и вовремя подбежавший Ульбар, Второй Назгул, заслонил своего товарища щитом и вывел из боя. Герольду Гил-Галада это дало драгоценную отсрочку, и тот, воспользовавшись замешательством среди воинов противника, поспешил поскорее скрыться.
Сражение на равнине, которая позже получила название Дагорлад, продолжалось до поздней ночи. Повсюду звучали яростные крики, надрывный вой рогов и труб, стоны раненых и умирающих, треск ломающихся копий и лязг оружия; кровь лилась реками. Натиск мордорцев не ослабевал, и в какое-то мгновение Гил-Галаду и его боевым товарищам показалось, что это конец. Однако люди и эльфы Запада дрались с отчаянием обреченных, и ближе к темноте они, потеряв огромное количество воинов убитыми и ранеными, все же смогли собраться с силами, перехватить инициативу и начали теснить врага к Вратам Мордора.
Их противники попытались спешно перестроиться, чтобы восстановить ряды и отбить атаку, но было уже поздно. Под Эрилиндэ убили коня, а ее лучшие воины падали один за другим под вражескими мечами и копьями. Дургхаш с трудом смог пробиться к ней сквозь ряды наступавших; в бою орочий военачальник лишился шлема и щита, вся кольчуга его была залита чужой кровью.
— Дрянь наше дело, — произнес он, тяжело дыша. — Аргор отправил вестника к Властелину, нам нужно отступать в Мордор, иначе нас всех тут на куски порубят. Денна ранен, король Ханатты Кайрталла убит, двое его старших сыновей тоже пали, от войска морэдайн осталась едва ли половина.
— Не наш день сегодня, но пока Властелин приказа не даст, я с поля боя не уйду, — ответила эльфийка. — Будем ждать его слова.
Саурон, впрочем, не выказал ни гнева, ни разочарования, когда к нему прибыл гонец от Аргора на храпящем взмыленном жеребце и доложил обстановку — казалось, он заранее знал, чем все закончится. Он спокойно отдал распоряжение открыть Врата Мордора и велел своим военачальникам отступать.
— Ну и дурак же твой братец Эрейнион, — злорадно сказал он Келебримбору, который, в отличие от Эрилиндэ и Маэглина, вследствие тяжелого увечья не принимал участия в битве. — Вернее, я знал, что он дурак, но не думал, что такой. Надо ж так вляпаться по самые кончики ушей. Ничего, пока что это были просто цветочки. Пусть порадуется победе, ягодки его ждут впереди.
Тем временем солнце уже почти село, и мордорские воины, увидев, что Черные Врата снова открылись, поняли, что сражение окончательно проиграно и Саурон отдал приказ об отступлении. Передние ряды во главе с военачальниками продолжали яростно отбиваться, прикрывая отход своих, но тут случилось нечто совсем уж неожиданное и непредвиденное. Люди и эльфы Запада, увидев, что враги бегут, смогли, невзирая на чудовищную усталость, раны и страшные потери в живой силе, собраться для последней решительной атаки и в сгущающемся мраке наступающей ночи ворваться в Мордор буквально на плечах отступающих противников.