***
Веранда открывает отличный вид на сад. Молодой, с маленькими кустиками и цветами, яблоней, что зацвела совсем недавно, с ухоженным палисадником и прекрасными качелями, которые отец специально поставил для будущих внуков. Митико смотрит на эти качели и вздрагивает. Внутри сжимается комок и будто в насмешку девушка вспоминает Томиэ. Он разваливается на этих качелях, плавно съезжая на газон, хохочет над какой-то шуткой Митико, тыкая в небо. — Вон та упадет первой. — Ты ее обогнал, — Митико нравится сидеть на качелях, укутанной в мамин плед. — Что там у тебя с работой? — Ну, я веду свое первое расследование. — Надеюсь, это интересно. — Кажется, мы поймали нелегальный груз Портовой Мафии. Митико молчит на это. Усмехается, глядя на небо и на звезды. Словно идеальные слезы, идеальные камни, идеальный свет. Небо для нее было идеальным. — Будь осторожен, — сухими губами шепчет Исихара. Томиэ смотрит на нее из-под челки, хмурится, но потом легко улыбается и одним сильным движением скидывает подругу рядом на газон. Она шипит, как кошка, и посылает его на все лады, но потом замирает и прижимается ближе. — Меня так просто не сбросить с пьедестала. В конце концов, я возглавлю полицию, стану мэром Йокогамы, а затем президентом Японии. А еще… -… тебе твое эго жить не мешает? — Немного. Митико улыбается воспоминаниям, улыбается их последнему с Томиэ разговору. Она скучает по Ямадзаки Томиэ. Рядом с ней опускается поднос с двумя стаканами восхитительного холодного чая. Мама садится напротив, нацепляет очки на кончик носа и тянет из трубочки свой чай. — Скоро будет так тепло, что можно загорать, — начинает неспешный разговор госпожа Исихара. — Ночью еще холодно. — Ночь всегда холодна, если ты одинок, — тут же находится мама, ставя стакан обратно на стол. — Мама, — устало вздыхает Митико, кутаясь в плед и забираясь в кресло с ногами. Они замолкают. Мать Митико не сводит глаз с дочери, а сама девушка старается всеми силами не уснуть прямо здесь. — Выглядишь плохо. Кошмары? — Вроде того, — соглашается Исихара, потягивая любимый чай. — Могу дать парочку таблеток от бессонницы. — Не хочу спать. Все нормально. Мама пару секунд все еще смотрит на нее, а затем встает с кресла и садится рядом с Митико. Девушка удивленно глядит на родителя, но покорно склоняет голову и прижимается к источнику тепла и спокойствия. — Твою бабушку тоже кошмары мучили, — выдыхает мать в макушку и улыбается. — И меня в детстве. — Ты все еще надеешься, что мы эсперы со спящим даром? — «Спящий дар», — госпожа Исихара улыбается коварно и смешно, — по-моему идеальное название для силы. — По-моему у меня просто стресс. Митико смеется, быстро замолкая. Ее телефон крайне настойчиво вибрирует на краю стола, мечтая столкнуться с землей-матушкой. На последнем сантиметре Исихара хватает его, глядя на номер. — Исихара слушает. — О, Митико, привет, — доносится из динамика мужской голос, — это Ёсида. Не знаешь, где Нобу? — Я не знаю, Ёсида, — девушка выпрямляется в кресле, бросая тревожный взгляд на мать. — Он не выходит на связь? — Как уехал вчера от меня, так и молчит, волчара, — хмыкает Такаши. — Сказал, что погадать хочет, да и все. — Погадать? — Ага, — Ёсида молчит долго и напряженно, а затем задает отрывистый и короткий вопрос. — Ты знаешь что-нибудь о Предсказателе? Митико невольно отрывает телефон от уха. Собирается с мыслями, заставляет голос не дрожать. А затем коротко выдыхает и кивает самой себе. — Он у нее значит, — тянет Ёсида, и Митико слышит, как коллега нетерпеливо щелкает ручкой. — В этом есть что-то плохое? — Ну, я не знаю. Проверю, не переживай. — Такаши, — девушка сбрасывает с себя плед и встает, — скинь мне ее адрес.***
Таксист снова смотрит в навигатор. Хмурится, щелкает жвачкой, но молчит. Митико на заднем сидении делает то же самое. Машина завозит ее в неплохой район возле центра, тормозя прямо напротив кованых ворот. — Приехали. Исихара выдыхает, отсчитывает приличные деньги, отмечая про себя, что это последняя поездка на такси в этом месяце. Погода выдается солнечной, даже жаркой, и девушка спешно идет к воротам. Толкает калитку, замирая на пороге. Домик кажется небольшим, в готическом стиле, с темным камнем, большими окнами и милым садом. Она ступает по дорожке, думая, что если это не проникновение в частную собственность, то точно некоторое покушение. Почему-то Митико боится. Странное чувство колотится по ее венам, разжигая неприятное ощущение в животе. Она стучит уверенно трижды, на четвертый ее кулак мажет по двери и замирает. — Какого… — Ватанабэ, тебя все обыскались, — тут же набрасывается на мужчину Митико, хмурясь очень и очень грозно. — Ты как адрес узнала? — Такаши. — А время сколько? — К полудню движется. Нобу выглядит помятым и сонным. Он щурится от солнца, и морщинки то и дело появляются у него на лбу и в уголках глаз. Глядя на девчонку, Ватанабэ глубоко вздыхает, кивает будто сам себе и давится зевотой. — Соберусь и поедем, — обещает мужчина, но в дом не зовет. Честно говоря, Исихара и не хочет переступать порог. Но рядом с Нобу появляется женщина, замирая в тени, и приветливо улыбается. — Входи, не положено гостям стоять на пороге, — говорит незнакомка. Исихара смотрит на женщину во все глаза. Красивая, с шикарными светлыми волосами, едва тронутыми сединой, тонким станом и глазами цвета двух чистых морей. Она зовет в дом так просто, улыбается так ярко, что Митико, не думая отказываться, ступает за порог. В доме оказывается прохладно, темно и как-то пусто. Женщина ведет ее по широкому коридору и сворачивает вправо. Митико следует за ней как за путеводной звездой, едва ли замечая изысканный интерьер, строго в европейском стиле, и легкий шлейф алкоголя и духов. Женщина приводит ее в кабинет, огромный по всем меркам, с сотнями книг, антиквариатом, большим столом напротив окна и удобными креслами. Митико теряется от удивления, восхищения и, совсем немного, страха. — Присаживайся, будешь что-нибудь пить? — осведомляется незнакомка, устраиваясь за столом. — Нет, спасибо, — Исихара старается быть вежливой, потому садится напротив, складывая руки на коленях. Ее взгляд падает на фотографию на столе. В резной рамке Митико узнает незнакомку в белом халате, улыбающуюся и такую юную, а рядом с ней мужчину с глубокими темными глазами. Они явно вместе и счастливы. Но что-то тревожит Исихару, когда она снова замирает взглядом на фотографии. — Вы были доктором, — усмехается Митико, — а стали Предсказателем? Женщина кидает на нее быстрый взгляд, закуривая трубку. Она удобно располагается в кресле, затем аккуратно берет в руки фотографию, опрокидывая ту изображением вниз. — Не хотела быть грубой, — тут же оправдывается Митико, чувствуя, что наступила на больную мозоль. — Что ты, Митико, все нормально. Я была врачом так давно, что уже вряд ли смогу поставить кому-нибудь укол, — мягко улыбается женщина. Исихара кивает быстро, болванчиком, а сама думает, можно ли задать по настоящему интересующие ее вопросы. О Томиэ, о мафии, о Цусиме, о постоянных ночных кошмаров, таких красочных, что становится дурно… — Задавай, Митико, я вижу, как ты хочешь, — снисходительно говорит ей Предсказатель, немного наклоняя голову в бок. — И какова цена? — тут же отзывается девушка, встречаясь с синими, почти черными глазами. Женщина смеется звонко и ласково. Она откладывает трубку в сторону и встает, наливает в один стакан янтарную жидкость, а затем замирает. Ее лицо на секунду бледнеет, будто теряя всю жизнь, а затем вместо стакана она берет бутылку и пьет сразу несколько глотков. — Ты сполна расплатишься, но не мне, не переживай, — усмехается женщина, обходя Митико по кругу. — Мое время, кажется, ускользает. Исихара встает, глядя в спину незнакомке. Ее вопросы важные, необходимые, но будто застрявшие мелкими осколками прямо в языке. Полицейский делает пару шагов, слыша из соседней комнаты ругань Ватанабэ. — Что мне делать? — бессильно произносит Митико в пустоту, глядя на раскинувшийся дуб за окном. Огромный и усталый, с толстыми ветками, скользящими по стеклу и стенам. Предсказатель тоже на него смотрит, и глаз оторвать не может. Словно это дерево было ее любимым человеком, и почему-то Митико чувствует себя ужасно плохо от того, что видит чужую слабость. Своя собственная вдавливает ее обратно в кресло, заставляя склонить голову. Чужие пальцы зарываются в темные волосы, приятно гладят, даруя Митико почти облегчение. На секунду ей кажется, что это руки Томиэ или матери, или чьи-то разъедающие… — Он — ключ ко всему. К каждому твоему шагу, решению, сердцу. Он словно звезды на ночном небосклоне. Он — это главная роль, прекрасная, важная, цельная. И ты не вправе просто смотреть, Митико, как он сжигает сам себя. Исихара поднимает голову и хмурится. Вглядывается в синеву глаз, которые сейчас черные, непроглядные, а ведь недавно она сравнивала их с морями… — О ком вы? — глухо задает вопрос Митико. — О Цусиме, милая, — тепло улыбается женщина. — Ты ведь и так знаешь, видишь его во снах и наяву. Главный герой и второстепенный, роль важная и незначительная. Тебе решать, конечно, но я вижу, что он… — Митико, идем, — Ватанабэ замирает на пороге, удивленно оглядывая женщин. Ему бы засмеяться, но почему-то ком встает в горле. Предсказатель отпускает свою жертву, снова делая пару больших глотков из бутылки. — Расскажи ей все, Нобу, — следует в спины холодный голос. Митико уже за порогом, замирает, словно зомби. В ее голове так пусто и так хорошо, что она едва ли слышит голоса еще двоих людей. — Ты же знаешь, что не могу, Эли, — усмехается мужчина, нежно глядя Предсказателю в глаза. — Это не мои секреты. — Но и не его. Все это приведет к тому, чего ты боялся больше всего. Ватанабэ кивает, подталкивая Исихару к выходу. — Надеюсь, ты ничего не забыл, — следует вздох женщины вместо прощания. Митико воспринимает мир только ближе к выходу, и окончательно приходит в себя только возле машины. — Она и есть Предсказатель? — вымученно улыбается девушка. — Вау. — Она удивительна, ты права, — смело улыбается Нобу, шаря руками по карманам. — Черт, ключи. — Что? — Ключи забыл в доме. Ватанабэ уходит обратно в дом, оставляя Митико один на один с закрытой машиной и еще большими вопросами. Он — ключ. Ключ… от всего… Митико бьет озноб так, будто сейчас начало мокрой и противной зимы. Исихара чихает даже, делая пару неуверенных шагов за машину. Подальше от дома, от этой удивительной женщины, от странных слов. Видишь его… Девушка резко оборачивается, словно что-то заставляет ее это сделать. Она замирает лишь на секунду, глядя в затемненные окна. Митико кажется, что она видит силуэт. Едва различимый, темный мужской силуэт в черном пальто, с перебинтованными руками, с удавкой на шее. Когда Исихара моргает, видение исчезает и вместо него дом озаряется красным. Митико сносит с ног, и последнее, что она запоминает, это горящий ярким пламенем дуб напротив такого же горящего кабинета.