Ошибки прошлого

Вик… Он сам не позволил мне рассмотреть в себе человека. С нашей первой встречи он лишь травмировал меня. Ничего удивительного, что я не понимал насколько крепко мы связаны. Я лишь думал, что причиной всему стала метка. Но оказалось — все куда сложнее. В итоге все усложнилось в тысячи раз. Истинные — наиболее совместимые партнеры. Альфа и омега, пришедшие в этот мир ради друг друга. Их встреча — величайшее счастье. Это сказка, воплотившаяся в реальность… Однако моя сказка превратилась в кошмар. С нашей самой первой ночи для меня Вик был чудовищем, излучающим лишь злобу. После аварии для меня он стал пустым местом, ведь я больше не чувствовал от него опасности. А теперь… чувствовать его, как самого себя — это слишком тяжело. Знать, что больше точно не один, но получить в пару того, кто лишь рушил, и вряд ли способен созидать. Вик открылся для меня с неожиданной стороны. Он оказался живым… с горячим бьющимся в груди сердцем. В нем было столько чувств, столько сопереживания и любви по отношению ко мне, что я терялся. Сломанный и опустошенный смертью сына, я не мог сопротивляться влиянию этого альфы. Я не мог прогнать его, потому что боялся оставаться один в квартире. И теперь я точно был уверен, что сейчас в нем больше нет злости. Но я все равно боялся… А что если монстр вернется? Вдруг в один миг воспоминания к Вику вернутся, и он опять сойдет с ума. Возможно, в следующий раз он вообще меня убьет, снова слетев с катушек. Я не спешил принять решение относительно нашего будущего — слишком туманным оно казалось. Еще недавно я был уверен, что никогда не приму Вика. Мы связаны, этого не изменить. Раньше я думал, что мы разъедемся и будем лишь встречаться по необходимости. Если Вик мой истинный, обязан ли я и в горе и радости быть рядом с ним? Видимо, сама судьба считает, что я заслужил такого истинного. Да, я убил своего ребенка, и вот она — расплата? Достойный альфа для такого дерьмового омеги. Мне нравилось рисовать. Вик поддержал мою инициативу и накупил мне кучу художественных принадлежностей. Испробовав все, я выбрал простые карандаши. Вначале рисовал я очень плохо… Но довольно быстро, благодаря практике, я совершенствовал свои навыки. Лишь раз в сопровождении супруга я выбрался на улицу, но быстро понял, что это не лучшая идея. Как на зло на улицы на прогулки повыходили молодые папаши со своими младенцами. Смотреть на них было невыносимо… До родов я относился к сыну как к чему-то самому собой разумеющемуся и не особо размышлял: каким стану папой, и как мы будем жить вместе. А видя счастливых родителей, я еще тяжелее переживал собственную потерю, осознавая чего лишился. Наверное, пройдет немало времени, прежде чем я вновь решусь вырваться из добровольного заточения. Рисование помогало справляться с печалью и болью. Я стал больше разговаривать с Виком. Он выслушивал и, чувствуя мои эмоции и настроение, не делал ничего, что могло меня как-то задеть. Как ни странно, альфа оказался идеальным слушателем. Мне было удобно и даже уютно рядом с ним. Спустя две недели после похорон ребенка, наконец позвонил папа. Голос у него был странным. Сидни сказал, что заболел, попросил прощения, что не брал трубку. Сказал, чтобы я не волновался, и с ним уже все хорошо. В ближайшее время он приехать не сможет. От разговора по скайпу он так же отказался. У меня сложилось такое ощущение, что он стремился как можно скорее закончить разговор. Я почувствовал волнение за папу, но поехать к нему сам не мог в нынешнем состоянии. И мне показалось, что он сам этого бы не хотел. В конце концов, я решился разобраться с той комнатой. Дождался, пока Вик уехал по делам, оставив меня одного дома. В этот момент мне хотелось быть одному. Может, поплакать еще немного. Детская… Была вероятность, что ребенок родится раньше срока, потому я уже купил многие вещи. Я надеялся, что здесь поселится маленький человек — все в этой комнате принадлежало ему. Колыбелька, игрушки, маленькие вещи на полках шкафа, памперсы. По щекам текли слезы, и я чуть слышно всхлипывал. Я прикоснулся к резному дереву кроватки, погладил погремушки, потом достал крохотные вещи. Я пересматривал все, что накупил, плакал, то и дело задыхаясь от нахлынувших эмоций. А потом, когда слез не осталось, начал складывать все вещи в пакеты и вытаскивать их в коридор. На память оставил лишь крохотный костюм, который нравился мне больше всех остальных вещей, так как у меня не осталось фотографий. Вик, когда приехал спустя пару часов, был весьма удивлен. — Вещи неношеные, — произнес я. — Выкидывать их жалко. Может, отвезти их в детдом? Альфа растерянно смотрел на мешки. Я чувствовал, что он сомневается. — Я же сказал, Вик, — я смотрел в глаза своему мужу. — У меня больше не будет детей, и эти вещи мне не пригодятся в будущем. Мне казалось, что если когда-нибудь я решусь вновь родить ребенка, то предам погибшего малыша. По моей вине он погиб, и я не хочу пытаться заменить его кем-то другим. Не хочу любить другого ребенка, зная, что первенца недолюбливал. Это мое наказание. — Хорошо, — нехотя согласился альфа. Наверное, он уверен, что я еще одумаюсь. Вик созвонился с кем-то, а потом вынес вещи. Вскоре пришел человек, который принялся демонтировать кроватку. Я же заперся в собственной комнате и принялся рисовать… стало легче. Вечером альфа пришел, чтобы позвать меня ужинать. Он вновь заказал еду в китайском ресторанчике. Я ел все еще без аппетита, но четко понимая для чего это делаю. Я понимал, что нужно жить дальше, и желательно, разобраться со своим будущим. — Макс, ты не хочешь уехать в путешествие? — спросил меня альфа. Я уставился на него непонимающим взглядом. Какое путешествие, если я не могу спокойно выйти из квартиры? — Насколько я знаю, у нас не было медового месяца, — произнес Вик. — У нас было сложное и неприятное прошлое. Я не помню его…, но я чувствую, как ты переживаешь, вспоминая о нем. Закрываясь здесь, ты тонешь в горе и воспоминаниях. Я хочу, чтобы мы все начали сначала — в другом месте, в другой стране. Мы полетим на какие-нибудь острова к океану, поживем там месяц-другой. Сменим целиком и полностью обстановку и попробуем стать настоящими истинными. Если ты дашь мне шанс… Я задумался. Я уже отлежался немного, и хотелось что-то делать, но я не мог, находясь взаперти. И ситуация с Виком нависла надо мной. Я должен разобраться: могу ли простить его и подпустить окончательно, или должен его оттолкнуть. — Я не уверен, что выдержу путешествие… — Мы можем вернуться домой в любой момент, — произнес альфа. Я еще раздумывал некоторое время. Я никогда не уезжал из города или страны и не видел океан. Путешествие и пугало и, казалось, могло помочь перестроиться и продолжить жизнь. — А Снежок? — спросил я, глядя на сидящего на подоконнике кота. — Возьмем кота с собой, — ответил альфа. — Хорошо, — согласился я. — Давай попробуем… Несмотря на некий страх, я загорелся мечтой увидеть океан.