Трое из Чемодании

Вскоре за Криденсом начинает бегать целая стайка ниффлеров, и мальчишка выглядит так, будто у него никогда прежде не было столько друзей. А теперь, вот, впервые появились, и он из-за безумно счастлив. Впрочем, Джейкоб думает, что, возможно, именно так оно и есть. Криденс в последнее время выглядит по-настоящему счастливым. Он теперь часами сидит возле «загончика» для проворливых грызунов-воришек: разговаривает с ними вполголоса, кормит, гладит и чешет им пузики, и Джейкоб готов поспорить, что в ответ они мурлычат, словно котята. — Они что, мурлыкают? — спрашивает Джейкоб у Криденса, и мальчишка смотрит на него так, будто бы не видит в этом ровным счетом ничего удивительного. — Да, им нравится, когда я их глажу. Это… странно? — Нет, вовсе нет. Странным и удивительным, в итоге, оказывается то, что об этой особенности проказливых «хомяков» сам Ньют ничегошеньки не знает. Он только уверенно-профессиональным тоном заявляет, что ниффлеры не могут мырчать, «они же не кошки», а потом особенно забавно спотыкается на ровном месте, когда всё-таки тоже слышит эти мурчаще-кошачьи звуки. — Н-да… Нужно не забыть сделать об этом пометку в книге, — торопливо и до крайности смущенно бормочит Ньют. «Зачем?» — хочется спросить Джейкобу. Он в самом деле не понимает, как кому-либо может пригодиться знание о том, что ниффлеры всё же умеют мурчать. Но вместо этого Ковальски просто кивает: — Ага, хорошая идея. — Мурчат! — взволнованно повторяет Ньют так, будто совершил сейчас какое-то грандиозное открытие. Джейкоб впервые задумывается о том, что Ньют Скамандер явно склонен к преувеличению абсолютно лишенных смысла и значения деталей, при этом сильно преуменьшая то, что действительно заслуживает внимания. Как, к примеру, было при первом знакомстве Джейкоба с фантастическими созданиями. — Ну надо же… В этот раз — как позднее и во многие другие — Джейкоб ограничивается мыслью о том, что «каждый всё видит по-своему». Да и о магических существах Ньют точно знает больше него. Может, кому-нибудь, и правда, будет не безразлично, что мурлыкать умеют не только кошки. Но Джейкоб в этом все равно сомневается. Ну, а потом внимание Ньюта переключается на голодных окками, и новой пометки в будущей книге Скамандера так и не появляется. Как и многих других, не слишком важных ни для науки, ни для волшебного мира, но ставших важными для трёх людей, поселившихся в чемодане. И Джейкоба это уже совсем не удивляет. «Но было бы очень неплохо всё-таки знать заранее, что…» А дальше в его мыслях шло бесчисленное количество этих самых «что». К примеру, Джейкоб предпочёл бы навсегда развидеть первый — и на его памяти, к счастью, единственный — полуночный танец лунных тельцов, пусть Ньют и назвал это «потрясающим зрелищем»*. Но, в общем и целом, Джейкоб действительно рад, что имел уникальную возможность познакомиться со всеми этими существами, увидеть их, узнать о них — и всё-таки запомнить их. Потому что всё это — все они, жители волшебного чемоданного мира — это то бесценное, о чём Джейкоб никогда не хотел бы забыть.