Трое из Чемодании

У Джейкоба Ковальски всегда было много — даже чересчур — несказанных, но очень важных слов. Он так и не сказал Куинни, что любит ее. С первого взгляда влюбился по уши, и теперь видит ее в каждом своем сне, а потом каждое утро отчаянно желает, чтобы сон стал реальностью или оказался — хотя бы — пророческим. Впрочем, Джейкоб, конечно, никогда не верил ни в пророческие сны, ни в приметы, ни в гадания, но… До встречи с Ньютом он и в магию-то не особо верил, а до встречи с Куинни — и в любовь. Джейкоб не сказал Криденсу, что тот для него — как сын, которого у него никогда не было. Или как младший братишка, который, конечно, сильный, самостоятельный и все такое, но которого все равно хочется обнять и защитить ото всего мира. При их первой встрече Джейкоб и не думал, что этот странный, нелюдимый и побитый мальчишка может однажды стать для него настолько важным и дорогим. Джейкоб хотел, но так и не сказал Ньюту спасибо. Просто спасибо — за то, что доверился, за то, что познакомил с миром магии и наполнил его жизнь совершенно нереальным и невозможным волшебством. С первой же встречи с Ньютом Джейкоб понял, что прежней его жизнь уже никогда не будет. И, сказать по правде, несмотря на все их споры, на все его ворчание и показное недовольство, Джейкоб в самом деле был рад быть теперь здесь, в окружении этих странных и чудаковатых людей, в окружении действительно фантастических зверей, в существование которых раньше он вряд ли бы поверил. Теперь жизнь Джейкоба играла красками, светилась яркостью и звала все к новым и новым приключениям. И все это было, конечно, прекрасно, но… К тому, чтобы просыпаться от того, что на полной скорости летишь вниз с какого-то очередного обрыва, а прямо на тебя пикирует какое-то очередное волшебное — и явно бешеное — создание, Джейкоб по-прежнему не привык и за те несколько секунд, что потребовались Ньюту на его спасение, успел мысленно попрощаться и с этим миром, и с любимыми людьми, и пожалеть о всех тех словах, что не успел им сказать. — Ты цел, Джейкоб? — в этот раз, впрочем, Ньют выглядел действительно взволнованным, и Джейкоб, только-только отдышавшись и успокоившись, снова запоздало испугался за свою жизнь. — В порядке, и… Спасибо, Ньют. «Спасибо, что спас меня от скучной и серой жизни без магии». У Джейкоба Ковальски всегда было много — даже чересчур — несказанных, но очень важных слов, но некоторые из них оставлять и дальше несказанными было уже просто невозможно.