Different

— Быть Другим — это не способ показать, что ты не такой как все. Хоть это и является частью этого понятия, но на самом деле Другие — это те, кто не вписывается в понятие Общества о «правильном». Правильные — это те, кто растет, не сомневаясь в нашем Обществе: всегда без задних мыслей следуют правилам. Они растут, чтобы жениться на ком-то противоположного пола, и всегда счастливы в Обществе. Все вы сейчас Правильные, — объяснял наш преподаватель. Кирсти тайком наблюдала за мной, думая, что я не замечаю. Я видел, как она хмурится. Насколько ей было известно, это описание Правильного попросту не соответствовало тому, кем был я. И, если совсем откровенно, Кирсти тоже не была идеальной представительницей Правильных. Она знала о моих секретах и не рассказала никому. Пока она оставалась мне хорошим другом, изумительным другом вообще-то, она не следовала правилам Общества. Но не мне её судить. Во мне было в десять раз больше от Других, чем в ней. — И вам следует гордиться тем, что вы Правильные! Все вы — удивительный вид. Тот факт, что мы являемся частью этого Общества, делает нас лучше, разве вы не согласны? — начал шуметь низкий звонок. Я привык к этому звуку, как и все здесь. — А теперь, я уверен, вы все с удовольствием пойдете на ланч. Все поспешили прочь из гигантской классной комнаты и направились в комнату для ланча. Детям, которым было по шестнадцать и семнадцать лет, не посчастливилось есть в то же время, что и Другие. Они все выглядели очень странно, практически полными противоположностями Правильным. Для Правильных время ланча должно было быть тихим. Тебе следовало есть свою еду, спокойно и тихо разговаривая с остальными. Другие же, напротив, смеялись и шумели за ланчем. Это казалось диким для Правильных и сильно их отвлекало. Большинство из нас ненавидели тех, желая, чтобы им назначили другое время для ланча. Но, что касается меня, я любил наблюдать за ними. Они могли быть собой. У них у всех были большие компании друзей, и единственное, что заставляло Других выглядеть счастливыми — время, которое они проводили вместе. Если же они были вне своей компании, они держали свои головы опущенными и избегали зрительного контакта, как делал тот парень во дворе. Но я мог видеть его сейчас, подкидывающего еду в воздух и пытающегося поймать её своим ртом. Смеющегося со своими друзьями и хорошо проводящего время. Я никогда не делал ничего подобного, хотя очень хотел. — Перестань пялиться, Митчелл. Это становится очевидным, — я посмотрел на Кирсти в ответ и улыбнулся. Она помотала головой. — Почему мы не можем быть как они? Им весело, а мы скучаем, — пожаловался я, копаясь в своей еде, вместо того, чтобы есть. Как и всё вокруг, еда тоже была одинаковой каждый день. — Мы Правильные. Они — нет, Митч… елл, — сказала она, почти забыв окончание моего имени. Она делала так довольно часто, надеясь только, что Серебристые её не слышали. — Может, быть Другим не так уж и плохо, как все вокруг думают, Кирстин, — сказал я, положив вилку и выпивая свой стакан воды. — Ты серьезно? Они живут в самых отвратительных районах! Люди не могут даже смотреть на них, — разъясняла Кирсти. — И с ними отвратительно обходятся. И ты действительно хочешь быть одним из них? В смысле, ты — не один из них, в любом случае. — Наверное, нет, — сказал я, смотря вниз. Это выглядело весело сейчас, когда я думал о том, что могу вести себя так, как я хочу, и быть собой с людьми, которым тоже не нужно притворяться. Но минусы значительно перевешивали плюсы. Это на самом деле было довольно ужасающе — знать, что кто-то может взять и назвать тебя Другим и начать тестировать тебя. А затем, когда тест начнется, они заберут тебя прочь от твоей семьи и друзей и оставят с другими людьми, которые провинились так же, как и ты. Может Кирсти была права. — Спасибо, — сказала она, съедая кусочек своей еды. — И прекрати говорить об этом на публике, — она легонько пнула мою ногу под столом так, чтобы никто не мог увидеть это маленькое прикосновение. Кирсти была единственным человеком, которого я когда-либо трогал, и иногда моих родителей. Им нельзя было прикасаться ко мне до тех пор, пока я не стану совершеннолетним, но иногда они обнимали меня, чтобы показать, что они здесь и поддерживают меня. Это было очень мило, но никогда не длилось долго. Они были Правильными и не любили неповиновение Общественным правилам. Мы с Кирсти вернулись обратно во двор. После ланча в расписании был перерыв в два часа, прежде чем нам нужно было снова возвращаться в класс. Обычно мы проводили это время в месте, которое один наш друг назвал «Логово Дрейка», прежде чем его забрали от нас, выясняя, что он был Другим. Очевидно, его звали Дрейк. Мы приходили сюда в память о нём. Ему даже не дали шанса прожить свою жизнь как Другой. Мы не знаем, почему, но они убили его сразу же. Кирсти и я оплакивали его. Он был третьей частичкой нашего трио, которое теперь превратилось в дуэт. Мы очень сильно по нему скучали. Мы отворили маленькую дверь и заползли внутрь. Никто не знал об этом месте. Мы трое нашли его, когда были детьми, и сделали нашим убежищем. Хотелось, чтобы оно выглядело круто, но, поскольку всё определялось цветом, вещи оставались белыми. Кирсти села на маленькую подушку и раскинула руки, приглашая меня устроиться в её объятиях. Мы обняли друг друга и окунулись в тишину, окружавшую нас. Мы проводили минуту молчания в память о Дрейке каждый раз, когда приходили сюда. Иногда Кирсти плакала, но не в этот раз. — Минута? — спросила подруга. Ей не нравилась минута молчания из-за воспоминаний, которые настигали её из прошлого, но она всегда делала это для нашего старого друга. — Думаю, да, — сказал я. — Прости за то, что сегодня я начал говорить о всех этих вещах на публике. Это правда было рискованно, — я потупил взгляд. — Все в порядке, Митч. Я знаю, что иногда ты не можешь контролировать свои мысли, — заверила она меня, переплетая наши пальцы. — Что, если кто-то узнает об этом? О нас? Логове Дрейка? Что случится? Мы станем коричневыми, разве нет? Даже не Другими, а намного хуже. — Митч, никто даже и близко не стоит к тому, чтобы найти это место. Я ни разу не видела никого ближе, чем в пятистах метрах отсюда, кроме тебя и Дрейка. — Я скучаю по нему. — Ничего не случается просто так, — высказала она свои мысли. — Дрейк всегда будет той частью нас с тобой, которую мы будем беречь, но хорошей частью. Не плохой, — я кивнул. Мы наслаждались тишиной где-то около пяти минут. — Мне кажется, я Другой, — сказал я неожиданно. Кирсти вздохнула в моих объятиях. — Я знаю, — прошептала она. — Не говори никому, пожалуйста. — Разумеется. Я бы никогда не сказала никому. Я кивнул и поцеловал её в щёку.