«Чистота крови навек»
Ночь в Малфой-мэноре выдалась непростой. Люциус мерил шагами коридор, стараясь не обращать внимания на раскаты грома за окном и барабанящие по чёрной крыше капли. Он то и дело нервно теребил светлые пряди и отгонял от заветной двери взволнованных не меньше его домовиков. Каждый крик Нарциссы заставлял его поёжится. Домовики впервые видели таким своего хозяина. Люциус Малфой всегда был скуп на какие-либо эмоции. Его выражение лица в обычном состоянии было холодным, а глаза чётко выражали только одно — чувство собственной важности. Но сейчас сдерживать себя не получалось. Перед глазами стоял какой-то туман, затрудняя возможность чётко видеть перед собой всё и в без того мрачном особняке. Шло время, большие настенные часы из чёрного дерева с отливающим серебром маятником отстукивали секунды. А Люциусу казалось, что эти чёртовы часы забрались ему в голову и стучат внутри черепа, вызывая тянущую боль в висках. Но вдруг по всему дому разнёсся младенческий крик. Малфой припал к двери вместе с домовиками, которые обступили его ноги и схватились за его мантию. Врач, принимавший роды, что-то тихо говорил своей помощнице. Прошло ещё минут пятнадцать, прежде чем врач покинул комнату и вышел к Люциусу. Выйдя в коридор, он практическим нос-в-нос столкнулся с Малфоем. Тот поглядел на него вопрошающе и готов был вцепится в ворот тёмно-синего пиджака. — Ну?! — нервно процедил Люциус, когда помощница вышла из комнаты вслед за доктором. — Поздравляю с наследником, — похлопав по плечу, произнёс врач. — Здоровый малый. Крепким вырастет. Люциус шумно выдохнул и обмяк, словно выпустив из себя всё, накопившееся за девять месяцев беременности Нарциссы, напряжение. — Ей недельку надо будет отдохнуть. — Доктор кивнул в сторону двери. — Я приду через пару дней и осмотрю её. Тяжёлые роды, но она справилась. Врач покинул Малфой-мэнор с увесистым мешочком волшебных денег. Люциус же нерешительно шагнул в комнату к жене и сыну. Нарцисса держала в руках шевелящейся свёрток и не сразу заметила прихода мужа. Люциус опустился рядом с ней на кровать и протянул руки к свёртку. Заглянув крохотному мальчику в глаза, он сразу понял, что тот будет очень на него похож.***
Драко Малфой подрастал и совершенно ни в чём не нуждался. Малфой-старший с самого раннего детства приучил его к мысли, что он особенный. — Ты чистокровный, Драко, — отвечал ему отец на вопрос «Почему?». — А в нашем мире таких очень мало в сравнении со всяким отребьем, с которым любят нянчатся предатели, вроде Уизлей. На последнем слове отец Драко нахмурился и словно бы выдавил фамилию ненавистной семейки сквозь зубы. Драко был вполне доволен тем, что он особенный и всем, что к этому прилагалось. Например, такие же особенные друзья — дети чистокровных волшебников, возможность посещать вместе с отцом мероприятия, куда простых смертных не пускали, вседозволенность, ведь наследника одного из самых известнейших чистокровных родов никто не смел попрекнуть в плохом поведении. Драко уважал в своей жизни лишь одного человека — своего отца. Он подражал ему во всём: в высокомерной манере вести диалог, в хладнокровном выражении лица и умении довести до обморока домовика одним лишь озлобленным взглядом. Даже внешне он казался уменьшенной копией Люциуса: такие же белые волосы, глаза цвета стали, аристократично бледная кожа. Наследник Малфоев чётко осознавал своё место в волшебном мире и перспективы. Обеспеченная жизнь, учёба в лучшей школе магии, женитьба на одной из представительниц такого же известного рода. Думая об этом, Драко становился неимоверно горд собой. Он любовался собою в зеркале, накинув тёмно-зелёную мантию отца и представлял, как вокруг него толпятся журналисты и поклонницы. Игры с ровесниками были ему абсолютно неинтересны. Его страшно злило, когда на очередной вечеринке в каком-нибудь из богатых поместий, принадлежавшем друзьям Малфоя-старшего, отец отводил его в комнату к другим детям и оставлял на весь вечер. Пока детишки играли друг с дружкой, Драко, насупившись, сидел в углу, сложив на груди руки. Но однажды ему стало скучно и он нашёл для себя занятие повеселей. Помимо недюжего ума, Драко перенял от отца ещё кое-что — умение ловко манипулировать людьми. И когда в очередной раз его отвели к детям, Драко удалось всего за десять минут при помощи парочки хитростей заставить всех их перессориться между собой, а после этого убежать к родителям в жуткой истерике. И что было самым поразительным — никто из ребятишек не смел даже подумать о том, что виноват сын Малфоя. Настолько мастерски Драко всё делал. Именно на таких мероприятиях Драко впервые повстречал своих прихвостней — Крэбба и Гойла. Оба были достаточно сильны, чтобы в случае чего прикрыть в драке, и достаточно бестолковы, чтобы слушаться Драко. В общем и целом, Драко был доволен своим окружением. А оно, надо сказать, было не совсем обычным и придерживалось определённых взглядов. Взглядов, которые не одобрил бы ни простой волшебник, ни министр магии и уж конечно не одобрил бы сам Альбус Дамблдор. Мать Драко строго-настрого запретила обсуждать с кем-либо эти взгляды вне семьи и приближённых к ней. Исключением было только одно — ненависть к грязнокровкам и маглорожденым. На эту тему Драко разрешалось разглагольствовать абсолютно свободно.***
Нарцисса Малфой до сих пор содрогалась, вспоминая ту самую ночь, когда тёмный лорд исчез. Люциус Малфой вернулся тогда домой весь мокрый и растрёпанный, словно попал под ураган. Впрочем, отчасти именно так и было. Увидев его побелевшее от шока лицо, миссис Малфой вздрогнула и чуть не выронила уснувшего сына из рук. — Его уничтожили, — беспомощно проронил Люциус. По его волосам стекали капли и пятнами расходились на чёрной мантии. Малфой-старший медленно прошлёпал мокрыми ногами в центр комнаты и опустился в кресло. — Кому это удалось? Дамблдору? — схватившись за сердце, осторожно спросила его жена. — Нет… — поспешно ответил Люциус. — Поттеры… Их ребёнок… Он хотел её убить. Не смог… Исчез. Голос Малфоя дрожал и, казалось, вот-вот сорвётся. Он теребил руки и судорожно соображал, как жить теперь без тёмного лорда дальше.***
Драко много раз слышал историю о ребёнке, который выжил после смертельного заклинания от Того-кого-нельзя-называть. Он ни раз становился свидетелем дискуссий о том, как годовалой девочке это удалось. В семье Драко прочно укоренилась только одна теория — Малфой-старший решил, что победить Того-кого-нельзя-называть мог только ещё более могущественный тёмный волшебник. А точнее волшебница. Всё казалось ему более, чем очевидным — Дамблдор просто побоялся, что девочка окажется куда сильней тёмного лорда, потому директор Хогвартса решил изолировать её от магического мира. За несколько дней до получения заветного письма, Драко стал свидетелем очередного разговора отца и матери, в котором Люциус говорил об этой самой Харли Поттер. Говорил, что если она действительно Великая тёмная волшебница, то у Малфоя есть шанс воплотить в жизнь некоторые свои планы, реализовать которые раньше помешало исчезновение Волан-де-Морта. В тот день Драко решил во что бы то ни стало по прибытию в школу завести дружбу с девочкой-которая-выжила. Он знал, что отец явно его не похвалит, если Драко, находясь каждый день рядом с Поттер, упустит возможность узнать какие-то интересные сведения. Через несколько дней Драко получил заветный конверт с восковой печатью.«Мистеру Д. Малфою, графство Уилтшир, родовое поместье семьи Малфой, спальня на втором этаже.»