Beast

      Проходит почти неделя, прежде чем Криденс снова может взять в руки карандаш, и еще три дня чтобы рисовать без боли. Все это время парень живет в квартире Персиваля и не ходит на работу, он вообще не выходит на улицу, даже его рисунки отвозит за него Ньют и привозит новые задания, рассказывает новости из ветеринарной клиники, и о том, что Тина страшно волнуется, и что Куинни едва не натворила глупостей, но им удалось ее отговорить.       Все это время Криденс спит в гостевой спальне и один. Там же он рисует и пишет работы по учебе. Они редко видятся с Грейвсом, тот почти все время проводит на благотворительных вечерах и встречах, а еще Персиваль не трогает его, он все также заботлив и внимателен, но он избегает касаться парня. Криденс начинает нервничать и задает волнующий вопрос Грейвсу, когда рана на его скуле почти зажила, а синяки стали бледно-желтыми.       — Я противен Вам? — Бербоун снова переходит на официальное «Вы».       — Что? — мужчина растерянно замирает с вилкой салата, которую так и не донес до рта, сейчас семь вечера, и они в кои-то веки ужинают вместе.       — Я. Противен. Вам? — чеканит каждое слово парень.       — Конечно, нет, — Персиваль кладет вилку в тарелку. — И прошу, не надо так официально.       — Тогда ответь на вопрос, — Криденс выглядит подавленно и опустошённо.       — Конечно же ты не противен мне, этот вопрос лишен смысла, — Грейвс против воли хмурит брови.       — Тогда почему… — Бербоун делает вдох, — почему ты не трогаешь меня?       — Криденс… — мужчина трет переносицу. — Это трудно…       — Что здесь трудного? Если тебе противно, скажи мне! — руки Криденса снова начинают дрожать.       — Хватит, — Грейвс встает со своего места и, подойдя к парню, кладет свою руку поверх его. — Я просто боюсь, я ужасно боюсь!       — Чего, Персиваль? — парень удивленно распахивает глаза, смотря снизу вверх.       — Что сделаю тебе больно, — предельно серьезно говорит Грейвс.       — А если я хочу этого?.. — задает вопрос Бербоун, смотря в свою тарелку.       — Криденс… — начинает мужчина, но его обрывают.       — Я хочу этого, хочу, чтобы ты стер ту боль, — Криденс нервничает, но ему действительно это нужно.       — Тогда я сделаю, как ты хочешь, — горячие губы прижимаются к шее парня.       Ужин быстро перестает волновать парня, он подается под прикосновения и позволяет вытянуть себя из-за стола и отвести в гостиную. Персиваль усаживает Криденса себе на колени и неторопливо целует, отрываясь лишь для того, чтобы стянуть с парня футболку, а затем с нежностью провести по цепочке с жетонами. Парень дышит ртом, смотря на мужчину и понимая с каждой секундой, что безнадежно влип. Грейвс снова приникает к губам парня, но не целует, а шепчет:       — Ты уверен, что хочешь именно этого? — сильные руки сжимают запястья парня, пока не сильно, лишь фиксируя и обездвиживая, проверяя насколько Криденс готов.       — Да, я хочу именно этого, — отвечает Бербоун и, облизав губы, добавляет, - сэр…       Персиваль прикрывает глаза и шумно втягивает носом воздух, стараясь выровнять сбившийся пульс.       — Встань, Криденс, — когда Персиваль открывает глаза от волнения не остается и следа.       Криденс слезает с колен Грейвса, и встает напротив мужчины, ожидая, что ему делать дальше. Парень ловит себя на мысли, что он нервничает, хоть и совершено точно уверен, что Персиваль не просто дает ему чувство защищенности, но и стирает остальные страхи.       — Опустись на колени, — Грейвс встает с дивана и расстегивает ремень, вытягивая его из брюк, чем заставляет Бербоуна вздрогнуть всем телом.       Криденс медлит ровно секунду, закрывает глаза, делает глубокий вдох и опускается на колени, распахивает глаза, но смотрит в пол.       — Хороший мальчик, — шею парня обвивает ремень, который Персиваль несильно затягивает.       Грейвс с нежностью гладит скулу парня, а потом размахивается и отвешивает звонкую пощечину, тут же снова принимаясь гладить порозовевшую кожу. У Криденса перехватывает дух, он смаргивает слезы и старается дышать ровнее, но Персиваль медленно тянет за ремень, затягивая удавку вокруг шеи и постепенно перекрывая кислород. У Бербоуна мутнеет перед глазами, а возбуждение прокатывается по позвоночнику вниз, туго скручиваясь в животе. Парень прикрывает глаза и откидывает голову, пока Грейвс гладит его шею и скулы, хватка на ремне слабеет, а потом он слышит звук расстегиваемых штанов, и сердце пропускает пару ударов. Криденс все еще не открывает глаза, когда ему на губы ложатся пальцы и приоткрывают его рот. Парень послушно открывает рот шире, и ремень на шее тут же затягивается, вызывая стон. Криденс крупно вздрагивает всем телом, когда на его нижнюю губу опускается головка члена, а позже Грейвс толкается ему в рот. Бербоун задыхается от ремня и от мелких толчков в его широко открытый рот, Персиваль утыкается головкой члена в его щеку, не проникая дальше. У Криденса сводит пальцы на ногах от возбуждения, ему, черт побери, нравится, в домашних штанах становится тесно, а в голове пусто. Ремень на шее немного расслабляется, и до парня долетает фраза:       — Старайся дышать носом и расслабиться.       А потом член Персиваля проникает глубже, Грейвс толкается в податливый рот и дальше в глотку. Криденс давится и паникует, но в его волосы зарываются пальцы Персиваля и мягко массируют, и парень медленно расслабляет горло, а потом сглатывает.       — Хороший мальчик, — голос Грейвса немного хриплый. — А теперь открой глаза.       Криденс справляется с собой и открывает глаза, смаргивая слезы и стараясь дышать носом, и, о боже, от взгляда Персиваля, парень стонет и опирается руками в бедра мужчины, сжимая свои бедра, потому что он готов кончить от того, что стоит на коленях с членом Грейвса во рту по самое основание.       Грейвс в свою очередь сбивается с дыхания и тянет ремень, затягивая его чуть туже и отводя бедра, тут же резко толкается, фиксируя голову Криденса второй рукой. У Криденса непроизвольно закатываются глаза, и он принимает член Персиваля, дрожа и мыча с занятым ртом, он настолько возбужден, что опускает руку на свой член прямо поверх штанов, просто обхватывая и толкаясь бедрами в свою руку в такт толчкам Грейвса в свой рот.       Персиваля хватает еще на пару толчков, вид Криденса стоящего на коленях, возбужденного и раскрасневшегося, со следами слез на щеках и стекающей слюной по подбородку, с алыми губами, плотно обхватившими его член… Толкнувшись в последний раз и замерев, Грейвс, низко рыча, кончил глубоко в глотку Криденса, держа того за затылок. Персиваль медленно вынул член изо рта Криденса, который явно пребывал далеко от гостиной, мужчина уже потянулся помочь парню с его возбуждением, когда заметил темное влажное пятно на штанах. Ухмыльнувшись, Грейвс поднял парня с колен и, вытерев слюну с подбородка, глубоко поцеловал Криденса.       Скамандер вот уже несколько минут сверлит затылок Криденса, который только сегодня вышел на работу, и никак не решается задать все волнующие вопросы.       — Криденс, — Ньют смотрит на друга и не знает, как начать разговор, но начать необходимо, поэтому он откашливается и пробует ещё раз. — Криденс, есть разговор.       Бербоун, заполняющий бланки пациентов, отрывается от работы и поворачивается к другу.       — Да, Ньют? — Криденс неосознанно крутит ручку в пальцах от нервов.       — Скоро перерыв, поэтому давай выйдем пройдёмся, — Скамандер нервничал не меньше, поэтому улыбка вышла немного кривой.       Ньют и Криденс шли по дорожке в небольшом парке, пока не дошли до скамьи в отдалении и, присев, Скамандер потёр шею и, вздохнув пару раз, начал волнующий разговор:       — Слушай, Кри, — сокращённым именем парень называл друга очень редко и это заставляло напрячься, — твоя личная жизнь только твоя, правда, это не отменяет того что...       — Ньют, просто скажи! — раздраженно перебил друга Криденс.       — Следы... — отводя взгляд, пробормотал Ньют.       — Что, прости? — не понял Бербоун.       — Следы на твоей шее, эти полосы... — Скамандер покраснел впервые с младшей школы.       — О... Боже... - теперь пришёл черёд краснеть Криденса. — Ньют, о чем ты подумал?!       — А что я должен был думать?! Вдруг он тебя бьет! — нервно взмахнул руками Скамандер, а потом он увидел алеющие кончики ушей друга. — О Боже! Нет! Стоп! Молчи! Я не хочу знать детали.       Некоторое время оба смущённо молчали, сверля взглядами асфальт и мечтая испариться. В конце концов, Ньют откашлялся и, испытывая неловкость, толкнул по дружески друга в плечо кулаком:       — Тебе хоть нравится... это? — улыбка парня была хоть и смущенной, но искренней.       — Нью-ю-ют! — закрыв ладонями лицо, простонал Бербоун.       — Я должен был спросить! — уже шире улыбнулся Ньют.       — Я никогда не был так счастлив... — откинувшись на спинку скамейки, неожиданно даже для себя признался Криденс.       — Знаешь, это видно, — Скамандер повторил жест друга и надолго замолчал, а потом со скрываемым интересом произнес, — знаешь, беру некоторые свои слова обратно... От чего эти полосы, ну, у тебя на шее...       — От ремня, — хрипло пробормотал Бербоун, вновь пряча лицо.