***
– Эрик, ты должен это увидеть! Чарльз ворвался в комнату Леншерра после едва слышимого стука, даже не дожидаясь разрешения войти. Забежал, принося с собой хоровод пылинок и оживленные голоса постояльцев «Нулей и единиц», и замер, нервно выдыхая. – Прости, я не подумал, что ты еще спишь. Приходи ко мне, как сможешь, я откопал нечто важное, – его смелость улетучилась в одно мгновение от недовольно-заспанного взгляда металлокинетика, и Чарльз поспешил ретироваться из комнаты. Эрик застонал, уткнувшись в подушку. Вставать не хотелось, хотя часы показывали, что время близится уже к полудню. Болело абсолютно все. Леншерру казалось, что он вчера вместо нескольких пуль-транквилизаторов подхватил какую-то лихорадку, которая всю ночь выворачивала кости, обнажая мышцы между лоскутов разорванной кожи. И после этого вдобавок тот самый элитный отряд спецназа от души бил его ногами. Пожалуй, часов шесть подряд, не меньше. Менялись они что ли? Ведь за столько времени устать можно… Силой воли он отлепился от смятых мокрых простыней и поплелся под душ, надеясь, что холодная вода сможет отрезвить бунтующее тело. Под обжигающими струйками воды сознание начало постепенно проясняться, боль неспешно уходила, отпускала волнами и разбивалась по полу крупными каплями. Почистив зубы, он почувствовал себя посвежевшим и почти что готовым к мыслительной деятельности, которую явно ожидал от него Ксавье. После всех ночных размышлений идти к нему, как ни странно, не хотелось. Он так и не решил, хочет ли, чтобы их дружба переросла в нечто большее или лучше оставить все так, как есть. В любом случае, Чарльз его ждал и явно нашел что-то интересное, значит стоило поспешить. Размашистым шагом он влетел в открытую дверь комнаты Ксавье, про себя удивившись, когда перестал ее запирать. Его память тут же услужливо сунула под нос воспоминания вчерашнего дня и излишнюю самоуверенность, от чего Эрик невнятно поперхнулся и просипел: – Привет. Какие новости? Чарльз стоял, закусив губу, около голографической панели и сосредоточенно просматривал какие-то файлы. Он обернулся на голос и тепло улыбнулся: – Прости, что разбудил тебя. Не мог уже дождаться, когда смогу показать тебе свое открытие. – Это какое?.. – Эрик недоуменно нахмурился, на его лбу пролегла глубокая складка. У Ксавье вдруг резко зачесались подушечки пальцев, так отчаянно захотелось ее разгладить. – На Конгрессе вместо Кристофера Дженкинса выступал совершенно другой человек! – выпалил он, светясь так, как будто нашел смысл жизни и всего сущего. Леншерр озадаченно потер виски: он ожидал чего угодно, но только не этого. – Почему ты так решил? – Смотри, – Чарльз развернул сразу несколько файлов с различными графиками, фотоколлажами и множеством видео. – Я проанализировал жесты, мимику, тембр голоса, – в общем все, что только смог найти. И у настоящего Дженкинса они совсем другие. Он отошел от голографической панели и предоставил ее в полное распоряжение Эрика. Леншерр вздохнул и начал быстро читать отчет Чарльза, то и дело открывая то одно видео, то другое. С каждой строчкой он мрачнел все больше и в конце концов махнул рукой, разом закрывая все файлы. – Ты прав, – странным голосом произнес он, – на Конгрессе на самом деле выступал совсем другой человек. Но как, черт побери?.. – растерянно протянул Эрик. – Я нашел информацию о том, что TenkteMed три года назад вела разработку неких биомасок, которые, по крайней мере, в теории, позволяли полностью менять внешность, если имелся генетический образец нужного тебе человека. Думаю, что они вполне могли сделать рабочую версию. – Как ты сумел отрыть эти данные? Наверняка они идут под грифом «совершенно секретно». – Да, так и есть, но у телепатии есть свои преимущества и в Сети. Пришлось перелопатить огромный массив самых разных слухов, но в итоге я наткнулся на нужный. – Что ж… Как он прошел через охрану и защитные системы Конгресса – это отдельный вопрос, – Эрик устало приземлился в кресло. – А вот кто эта загадочная личность – становится все более интересно. Открытого сопротивления нет и быть не может, какого-то подпольного тоже, по крайней мере крупного, иначе я бы знал. А значит это может быть лишь какой-то одиночка. Смелый, амбициозный, даже безбашенный какой-то. И у него очень интересные методы. И цели… Эрик замолчал, крепко задумавшись. Чарльз тоже не спешил что-либо говорить. Этот незнакомец действовал дерзко, но тем не менее необъяснимо притягательно – все же далеко не каждый отважится пойти на такую самоубийственную операцию только лишь ради призрачной возможности пошатнуть положение Шоу в Конгрессе. Хотя красоту того, как тот умудрился раскатать гордость Себастьяна тонкой бензиновой пленкой по луже, нельзя было недооценивать. При первых же воспоминаниях о том, как Шоу разъяренно хватал воздух, словно пучеглазая лягушка, хотелось встать и аплодировать долго, со вкусом, чтобы каждый в стране мог услышать о своем герое. – Эрик… Я думаю, что нам пора составить план наших действий. Дата разрушения Катакомб все ближе, – подал голос Чарльз, выныривая из омута мыслей. – Да, ты прав, – Леншерр вздрогнул, подтянулся и сел прямее. – Мы столько спорили на эту тему, так что давай пойдем поэтапно, чтобы сразу находить точки соприкосновения и разрешать недоразумения, – Ксавье дождался отрывистого кивка металлокинетика и продолжил. – Сначала я хотел бы тебя поблагодарить за ту прогулку в Катакомбы. Знаю, она тяжело далась тебе, прости меня, – Эрик удивленно приподнял брови. Он не понимал, почему Чарльз вдруг начал извиняться, ведь по сути если и была чья-то вина в произошедшем, то только его. – Но ты был прав, если бы я не взглянул на все своими глазами, то так ничего бы и не понял. Разговор с Армандо на многое открыл мне глаза. Спасибо тебе. – И ты теперь согласен с моими методами? – недоверчиво откликнулся Эрик. – Я не готов впадать в крайности, друг мой. Но решимости ты мне прибавил изрядно. Леншерр и сам это видел – осанка Чарльза стала увереннее, он расправил плечи, взгляд стал цепким, пронизывал еще больше. Эрику вдруг пришла в голову мысль, что Чарльз только что закончил экспресс-курс формирования мужчины из юноши. По крайней мере перед ним сейчас сидел именно молодой мужчина, и язык не поворачивался даже сравнивать его с тем, кого Эрик вытащил из медицинской капсулы. – Это уже прогресс, – довольно ухмыльнулся Леншерр. – Мы оба согласны, что разрушение Катакомб нельзя допускать. И что существующий строй в стране пора менять, нельзя, чтобы мутанты оставались по-прежнему угнетенными, – Эрик кивнул, соглашаясь. Чарльз приободрился. – Я признаю, что законно сделать это не представляется возможным. Теперь я вижу это ясно, – Эрик снова кивнул, радостно, открыто улыбнувшись, словно ребенок. Все-таки его нестандартные педагогические методы могли воздействовать даже на такого упрямца, как Чарльз. – И что же нам делать, по твоему мнению? – Я вижу единственную возможность: необходимо убить Шоу. – Да погоди ты, – недовольно поморщился Чарльз. – Допустим, ты даже его убьешь. И что дальше? Найдутся другие, пусть и менее умные. Что может быть даже страшнее. Леншерр молчал долгие десять секунд, но все же зерно истины в этих умозаключениях было, поэтому он вынужденно согласился: – Хорошо, тогда нам необходимо взломать серверы обеих корпораций и обнародовать всю имеющуюся информацию. – Согласен! Люди и мутанты осознают, наконец, существующий порядок вещей и сами выступят на борьбу. Уверен, что многие люди примут нашу сторону. Поверь, недовольных гораздо больше, чем ты думаешь. – И убьем Шоу. – Ты опять за свое, – протянул Чарльз. – Даже если отбросить мой гуманизм, то, пойми: если Шоу судить на открытом суде, это произведет куда больший резонанс в обществе. К тому же нельзя так резко ломать весь строй, иначе воцарится анархия. – Он выкрутится. Шоу скользкий, как уж. Вот увидишь, он еще повернет процесс в свою сторону. Лучше его убить. Судить можно и более мелких сошек. – Так, – Ксавье глубоко вздохнул, успокаиваясь. Он понимал, что они опять подошли к той точке, которая может развести их в будущем по разным дорогам, однако к этой теме все-таки можно вернуться позже, иначе они опять ни к чему не придут. – Значит, останавливаемся на взломе серверов. А нам это по силам? – растерянно спросил он. – Если сможем собрать команду, то вполне, – Эрик задумчиво потер подбородок. – Идем-ка в бар. Надо обсудить наш план с Логаном и Хэнком. И найти других отчаянных сорвиголов, которые согласятся участвовать в нашей самоубийственной операции.***
– Я так и знал, что вы придумаете что-то совершенно безбашенное, но не думал, что до такой степени, – заметил Логан, с совершенно непроницаемым лицом отставляя стакан. Он махнул рукой Чарльзу и Эрику, зазывая их на кухню, чтобы продолжить говорить без лишних глаз и ушей. – Ты прекрасно понимаешь, что это единственный вариант, – безапелляционно ответил Эрик, стаскивая с одной из тарелок горсть сухариков. Хоулетт грозно на него покосился, но ничего не сказал. – Хорошо, допустим, вы каким-то чудом взломаете серверы обеих корпораций и обнародуете файлы. Дальше-то что? – Спровоцируем людей и мутантов на открытое сопротивление. Устроим показательные суды. Попытаемся бескровно сменить власть, – встрял Чарльз. – И убьем Шоу. – Эрик, ты опять за свое! – Чарльз не выдержал и отправил Леншерру самый яростный взгляд, на который был способен. Тот, однако, и не подумал испугаться. Логан хмыкнул, заметив игру в гляделки, но решил не комментировать. Вместо этого он задал более насущный вопрос: – Ты ведь знаешь, что взломал тогда ОnyxTech только благодаря невиданной удаче? Шоу наверняка позаботился о новой защитной системе. Как пробивать-то ее будете? Чарльз, – Хоулетт демонстративно приложил палец к виску, – хотя и весьма талантливый телепат, но не хакер. К тому же теперь надо действовать одновременно в двух разных местах. – Придется набрать добровольцев и подтянуть их уровень, – вздохнул Эрик. Ему тоже не слишком нравилась идея втягивать кого-либо, но он понимал, что без команды бесполезно даже начинать. – И кто же согласится? Я не могу оставить «Нули и единицы». Вместе с Катакомбами это последнее безопасное место, и я собираюсь защищать его до конца. – Мы согласны, – послышался голос Хэнка около двери. Рядом с ним стояли Шон и Алекс. Эрик обернулся, кивнул им приветственно, но мысленно застонал. Если Хэнк был умелым и опытным хакером, которому разве что не хватало природного изящества и грации во взломе, то Шон и Алекс только начинали по-настоящему постигать искусство программирования. Им не хватало опыта, а для такой операции и знаний. Но он быстро перебрал в уме знакомых, кто мог бы согласиться и подумал лишь об Армандо. Поэтому выбирать не приходилось, и он натянуто улыбнулся. – Вы хорошо подумали? Понимаете, что можете не вернуться? – Да, – кратко ответил за всех Алекс, чуть выступая вперед. Чарльз задумчиво смотрел на вошедших. Двух молодых людей он не знал, но чувствовал их решимость идти до конца. Очевидно, они тоже были мутантами, но глубоко лезть в воспоминания он не стал, решив, что позже будет время познакомиться. – Нам придется разделиться на две команды. Думаю, разумнее всего будет мне пойти в TenkteMed к Фрост, а Эрику в ОnyxTech. Уверен, что там защита лучше и его навыки пригодятся, – проговорил Чарльз, чуть нахмурившись. – Что? – Эрик, кажется, мгновенно оказался около Ксавье. – Я не пущу тебя одного. Ты пойдешь со мной. Или лучше останешься в баре. – Ты чего? – опешил телепат от такой дикой смеси страха, волнения и недовольства. «Неужели боится, что со мной что-то случится?» – мелькнула мысль у Чарльза, но тут же спряталась, поскольку сам он начал неожиданно раздражаться. – То есть ты предлагаешь отправить к Эмме тех, кто не способен защититься от телепатии? – он неожиданно для себя криво усмехнулся и обжег Леншерра яростным взглядом. – Это не обсуждается. Если я не иду в TenkteMed, то на операции можно будет ставить крест еще до ее начала. Эрик промолчал. Он весь будто покрылся инеем изнутри от слов телепата, хотя и понимал, что тот прав. Но отпустить Чарльза одного?.. Это было выше его сил. Внутри просыпалось, ворча, непонятное чувство, которое требовало защищать Чарльза от всего, желательно спрятав его от всего мира. Вся его сущность буквально вопила о том, что случится что-то непоправимое, если он отпустит его одного, но Эрик не был бы Эриком, если бы не смог подавить эмоциональные порывы. Он на секунду прикрыл глаза и на выдохе проговорил: – Хорошо. Пусть будет так.***
Даже на карте Катакомбы походили на черную кляксу, которая продолжала расползаться, завоевывая новые территории. Словно плесень этот район отравлял город и всю страну, оставаясь последним оплотом анархии и являясь живым доказательством того, что власть была не всесильна. – Давно все-таки надо было заняться Катакомбами, – проворчал Себастьян себе под нос. Его пальцы порхали над включенной голографической панелью, отмечая на карте цветными маркерами важные для штурма места. Напротив него с невозмутимым видом стоял Азазель. – В этих трех ключевых точках, – Шоу махнул рукой на каждую по очереди, – самые узкие места Катакомб. Если одновременно ударить с разных сторон и рассечь здесь районы, то они будут загнаны в угол, даже если осмелятся принять бой. Мы сможем взять их в кольцо и раздавить, мокрого места не останется, – ухмыльнулся он. – Азазель, твоя задача подготовить своих агентов так, чтобы в нужное время, по моему сигналу, на ключевых точках сопротивление было сломлено одним ударом. Ты понял меня? – Да, господин директор. Однако я вынужден напомнить, что согласился сотрудничать, только если получу свою награду вперед. – Что ж, Эмма подтвердила твою лояльность, как и то, что ты не лжешь. Поэтому я готов предоставить тебе то, что ты просишь. – Тогда я буду ждать, а после начну работать, – Азазель слегка наклонил голову и исчез, оставив после себя едкий дым. – Красный демон в своем репертуаре. Однако я все-таки смог приручить тебя. Теперь ты никуда не денешься с крючка, – довольно прошипел Шоу и вернулся к работе. Больше всего на свете в юности он любил разрабатывать боевую стратегию различных операций. И сейчас ему представился отличный шанс вспомнить молодость. Шоу с хрустом потянулся и, мечтательно улыбаясь, вернулся к голографической панели.***
– Вынужден признать, что ваш план действительно дельный. Вот только ты уверен, что вы сможете взломать защиту двух корпораций одновременно? – Уверен. У нас нет выбора, Аз, – вздохнул Эрик. – Подготовимся по максимуму заранее, натаскаем ребят. Все получится. Не может не получится. – И, разумеется, я нужен вам как транспорт? – ухмыльнулся Азазель. – Да, без тебя мы вряд ли сможем добраться до серверов быстро, а там каждая минута промедления может пустить под откос всю операцию. – Хорошо, я согласен. Но не жалуйтесь потом на тошноту и головокружение. Надеюсь, что в этот раз обойдемся без туалетных кабинок? – в глазах Азазеля прыгали веселые огоньки, хотя голос оставался совершенно серьезным, даже ворчливым. – Думаю, что обойдемся, – не удержался от улыбки Эрик. – Тогда информация за информацию: Катакомбы готовы к штурму. И защиту будет пробить очень сложно. – Сам приложил к этому лапу, да? – Я тебе не Хэнк, – обиделся Азазель. – У меня рука – хоть и красная. Эрик коротко хохотнул и, поднявшись с кресла, хлопнул Азазеля по плечу. Вот и нашлось рациональное объяснение. Эрик почувствовал мстительное удовольствие, уже предчувствуя, как будет объяснять все Чарльзу и как тот будет смущен. – Уверен, что Катакомбы под надежной защитой. Спасибо тебе, хвостатый. – Но-но, Леншерр! Еще одно слово и останешься без извозчика!***
Чарльз упорно искал Эрика, решив не обращать внимание на позднее время. Он очень волновался: Хэнк сказал, что тот встречался с Азазелем, а ему, несмотря на все доводы Леншерра, Ксавье упорно не доверял. Он уже проверил и у Эрика в комнате, и в бар спустился, но металлокинетика нигде не было. Удушливый страх начал подниматься откуда-то из глубин, но Чарльз старался ему не поддаваться, лишь обеспокоенные глаза выдавали его с головой: Логану хватило только одного взгляда, чтобы понять, почему телепат носится, как угорелый. И теперь Ксавье бежал по лестнице, отчаянно надеясь, что Эрик найдется в лаборатории у Хэнка. Он забежал в нее без стука, проигнорировав шепоток совести, и резко затормозил. Маккой, очевидно, уже ушел к себе в комнату, а вот Эрик и правда оказался здесь. Он сидел за столом, уронив голову на руки, и, кажется, крепко спал. Чарльз осторожно подошел к нему, боясь разбудить, и заглянул ему через плечо: на столе лежала окончательная схема дезактиватора портативного анализатора Икс-гена. Чарльз широко раскрыл глаза от удивления и осторожно взял в руку первый опытный образец, который успел сконструировать Леншерр. Он приложил его к своей руке, и тот, радостно пикнув, оповестил, что Чарльз – обычный человек. Ксавье положил его и перевел восхищенный взгляд на Эрика. Ресницы у металлокинетика дрожали, но тот продолжал крепко спать. Чарльз осторожно, повинуясь непонятному импульсу, протянул руку и мягко погладил его по щеке. И тут же, словно очнувшись, резко заозирался: захотелось укутать металлокинетика, защитить от плохих сновидений и, желательно, от него самого. Ведь Эрик, как успел убедиться Чарльз, бездумно вставал на защиту близких, совершенно не заботясь о себе. «Вот и сейчас уснул за работой», - подумал Ксавье с какой-то непонятной нежностью и подбежал к кушетке, на которой лежал когда-то сам. Ему казалось, что те времена давно прошли, а Эрика он знает всю свою жизнь. И как такое возможно?.. Стараясь не предаваться ненужным сейчас воспоминаниям, он сорвал с кушетки одеяло и мягко укрыл плечи Леншерра. Не удержался, и погладил по волосам, чувствуя, что этот простой жест успокаивает его самого куда больше, чем спящего металлокинетика. Он был рад, что Эрик ничего не вспомнит утром, потому как совершенно не знал, что с ним происходит. До комы, это он помнил совершенно отчетливо, все было просто и понятно: вот близкие и родные, вот друзья, вот возлюбленные. Сейчас же, после стольких лет в Церебро, Чарльз совершенно потерялся в этих понятиях. Как будто кто-то стер огромным ластиком границы между всеми его чувствами и эмоциями, и поэтому теперь он тонул в них, хватаясь, как утопающий, за собственный разум и логику. Беспомощность – вот то ощущение, от которого Ксавье хотел бы избавиться навсегда. Слишком долго он чувствовал себя марионеткой в руках искусного мастера-кукловода. Слишком долго не мог ничего с этим поделать, заставлял себя смириться со своей бесполезностью и слабостью. Однако рядом с Эриком он чувствовал себя на удивление цельным. Сознание становились яснее, шум чужих мыслей затухал, будто он находился на своем месте. Все неприятности оставались где-то далеко позади, им на смену приходила легкость, почти невесомость. Чарльз знал, что несмотря на непростой характер Эрика, его напускную суровость, раздражительность, резкость, даже жажду мести, он был хорошим человеком, который сам не понимал сколько всего светлого хранит в душе под скорлупой недоверия и боли. Ксавье понимал, что если Эрик научится правильно использовать способности, то станет одним из сильнейших мутантов в стране, а может, и на планете. Вот только чего тому не хватало – Чарльз не знал. Он старался не считывать сознание Леншерра, боясь разрушить их хрупкую дружбу, хотя иногда ему казалось, что тот в последнее время был вовсе не против телепатического контакта. Тихое робкое счастье – вот что ощущал Чарльз рядом с Эриком. Ощущал, но пока старался не сосредотачиваться на этом, изо всех сил избегал его. Малодушно боялся, уговаривая себя, что все это – не его эмоции, а чьи-то чужие. Может, той же Ангел? Однако одно он знал точно: за счастье и душу Эрика Леншерра он был готов сражаться до конца.