***
Воспоминание перенесло ее на песчаный пляж возле моря. Холодный вечер и снова парочка вдалеке. Рыжий парень и девушка с растрепанными каштановыми волосами сидели на пледе, расстелив его прямо на песке. Не веря своим глазам, Гермиона подошла ближе. — ... и, когда я уже была на сто процентов уверена, что речь пойдет об увольнении, он предложил мне заняться новым проектом! Я буду собирать информацию о несоответствии законов в области правопорядка в магическом и магловском мире и разрабатывать предложения для Визенгамота. С его помощью, разумеется, но это уже серьезная политическая карьера, а не просто секретариат, представляешь?! Тебе не интересно? — осеклась девушка, заметив, что спутник доел бутерброды и с отсутствующим видом пялится на море. — Нет, нет, что-ты. — Рон (а это был он, без всяких сомнений) повернулся к юной спутнице и небрежно провел ей по волосам, привлекая к себе, — Я тоже хотел кое-что тебе сообщить, но все не мог решиться. Я ухожу из Аврората. Джордж предложил мне стать его партнером в Ультрафокусах, он сам не справляется. После того как… ну, ты знаешь, у него теперь не очень хорошо выходит придумывать новые развлечения. Ассортимент не пополнялся уже несколько лет и убытки колоссальны. — Вот как? — настоящей Гермионе очень странно было видеть себя со стороны, — он предложил тебе долю в семейном бизнесе? — Именно так, и это… — Рон сглотнул и отвел глаза, было видно, что он очень волнуется, — Гарри и Джинни поженились еще в прошлом году, а мы... сколько лет мы уже встречаемся? — Пять, или что-то около того. — Станешь моей женой? — выпалил Рон, а молодая Гермиона молчала. Год назад она согласилась бы не раздумывая, но (не считая того, что она не так представляла свою помолвку) было еще несколько фактов, на которые ей трудно было бы закрыть глаза. — Мне же можно подумать, верно? — Подумать? — удивился Рон. Он был не готов к такому ответу. —Да, подумать, — неожиданно огрызнулась девушка, — это полезное занятие, иногда мне приходится заниматься им за нас обоих. Рон побагровел, это было заметно даже в тусклом свете заходящего солнца. — Прости, — опомнилась Гермиона, — я не это имела в виду. Просто я не хочу жениться по магическим традициям. Я не хочу примерять диадему тетушки Мелинды, или кого там еще, клясться нерушимой клятвой, быть осыпанной магическими цветами, песни вейл, шатры, куча гостей, что там еще положено... Это все не для меня, понимаешь? Я хочу работать после замужества. Я хочу сохранить свою фамилию, в конце-концов! Девушка вскочила с пледа и Рон теперь тоже поднялся вслед за ней и обнял ее, понимая, что она уже на грани истерики. — Ну, что ты, что ты. Если хочешь, мы сыграем магловскую свадьбу. — Правда? — удивилась Гермиона, — А твои родители не будут против? — А почему должны быть? Девушка вздохнула, а потом нервно рассмеялась. Рон поцеловал ее в лоб, потом в нос, потом в губы. На этом моменте воспоминание оборвалось, заставляя вернуться к реальности. Гермиона помнила этот момент. Точнее, как с любыми изъятыми воспоминаниями она помнила о нем. Могла назвать год и месяц, когда Рон сделал ей предложение, назвать точное место и даже отлично помнила, что миссис и мистер Уизли были очень против магловской церемонии. Она не помнила ровным счетом ничего о том, что чувствовала в этот момент. Больше всего теперь ее интересовал вопрос, как её воспоминание могло попасть во времяворот Снейпа. Ведь только три песчинки, найденных на полу в первый день она хранила в восстановленном футляре. Перепутать или подменить их было просто невозможно. Что ж, осталось дождаться вечера, чтобы задать этот вопрос самому Снейпу. — Северус, мне очень неловко признаваться, — Гермиона встретила директора прямо у камина, — что ослушалась и восстановила воспоминания из вашего времяворота и там... наверное стоит взглянуть самому, я увидела… Там два воспоминания, где ваша мама и... — Я же просил! — перебил ее Снейп — Посмотрела, как золушка становится принцессой? — Он раздраженно скинул мантию и иронично взглянул на упрямую гостью, Гермиона была не готова к такому резкому ответу и попятилась — или вы успели сунуть нос уже и в то, как ее карета превращается в тыкву? Он был явно раздражен, если не сказать распален. Метался вдоль книг и Гермиона поспешила сменить скользкую тему. — Ты знаешь сказку про Золушку? — Я одинаково хорошо знаю и маггловские и магические сказки. — после минутного молчания устало пояснил профессор. Проведя рукой по корешкам романов с пожелтевшими страницами он, кажется, наконец взял себя в руки и продолжил. — Моя мать была просто помешана на магловской литературе: романы, сказки, истории про отважных воителей эльфов и добрых драконов. Вы не смеетесь? — Снейп взглянул на нее очень серьезно. Гермиона лишь молча помотала головой в ответ, она была слишком ошарашена обнаруженным воспоминанием и внезапной говорливостью профессора. — Странно, большинство моих коллег сочло бы мысль о добрых драконах весьма забавной, но вы же маглорожденная, да? Вам должны нравиться эти сказки. Я расскажу вам одну. Снейп рухнул в кресло и упрямо потер лицо ладонями. Ответ ему явно был не нужен и он продолжал. — Да, вы правильно поняли. Именно моя мать делала этот времяворот. Мама не была сумасшедшей. Она верила — воображение это сила опасней магии: сила, которая позволяет магглам колдовать без палочки. Сила, которая может сделать тебя свободным, богатым, известным, бессмертным... или убить... Ей же самой эта сила не пошла на пользу. Ее фантазией был мой отец. Снейп откинулся на спинку кресла и с вызовом взглянул в лицо собеседнице, впрочем, тут же вновь уставился в огонь камина, а Гермиона не смела шелохнуться, чтобы не нарушить минуту откровения неловким словом или жестом. — Сбывшейся фантазией. Единственный потомок древнего рода, словно сошедший со страниц одной из этих книг, — небрежный, отрывистый жест в сторону книжной полки снова выдал раздражение мужчины, — Писатель, игрок, джентльмен. Должно быть, вы думаете, что он обладал безупречными манерами? Я не знаю, сколько нужно иметь фантазии, чтобы это вообразить. Я помню его другим — мрачным, нестриженным, вечно пьяным, вечно с сигаретой или трубкой, с колодой карт в кармане и стопкой измятых “стихов”. Я помню как он кричал на мою мать, требуя денег. Просадил свое небольшое состояние задолго до встречи с ней — играл много и страстно, горько пил и писал злобные памфлеты на своих обидчиков. Брак с ведьмой должен был поправить финансовое состояние, но она не соглашалась колдовать для него. На меня он не обращал внимания, хотя может это и к лучшему. Во время одной из ссор он сломал мамину палочку и исчез из дома навсегда. Той осенью я в очередной раз уехал в Хогвартс, а возвращаться было уже некуда. Официальная версия — мама умерла от чахотки той же зимой. Ведьма умерла от чахотки — смешно! На самом деле она бросила меня. Бросила магический мир. Бросила нас всех. Просто сделала сотню оборотов и исчезла! Гермиона тихонько опустилась на кресло. Ей хотелось обнять Северуса. Обнять, в том самом материнском порыве, призванном защитить любого плачущего ребенка, не важно чей он. Но перед ней был уже не испуганный мальчик из дубльдума. Он словно и не заметил сочувствия. — Я поклялся себе, что стану известным и богатым без помощи глупых фантазий. Эта цель поддерживала меня, когда я вступил в ряды пожирателей. И давала возможность ненавидеть магглов настолько, насколько это было возможно. Эта же цель дала мне силы не сломаться, когда все рухнуло в один день! Что ж, хотя бы одна моя детская мечта, сбылась, если верить твоим бумагам. Орден Мерлина первой степени, а значит почетное место на карточках шоколадушек, посмертно, — профессор хрипло рассмеялся и разрушил хрупкую атмосферу возникшего было сочувствия и единения, — а я даже не знаю, за что он мне причитается. Как это произошло? — Ловко, профессор! — Гермиона тоже расхохоталась, резко вставая и радуясь, что не поддалась минутному порыву, — какая игра, какой фарс и все напрасно! Я не расскажу вам ни слова о будущем! Двадцать лет назад Грейнджер убежала бы хлопнув дверью, негодуя и стыдясь, что чуть не попалась на простейшую уловку. «Пожалейте его, несчастного, как же»! Нынче же Гермиона только покачала головой и и молча швырнула разогревающим заклятием в остывший ужин. «Слишком много откровений за один день»! Снейп усмехнулся вслед. Уж проигравшим он себя точно не чувствовал, а на его лице невозможно было обнаружить ни следа от тех эмоций, которые, казалось, терзали его пять минут назад. — Я восстановила три воспоминания, — вернулась к разговору Гермиона, когда мужчина был обезврежен тарелкой отличного бобового рагу с бараниной и кинзой, — два из них, как вы и подумали, принадлежат вашей маме. А вот третье… похоже, что оно мое. Насколько бы хорошо Снейп не владел лицом, Гермиона заметила искру удивления, проскочившую в его взгляде. — Твое? И что же это за воспоминание? — Это.. — Гермиона хотела было сказать, что это личное и его не касается, но в конце-концов, это теперь не имеет никакого значения, верно? — Это воспоминание о том, как Рон сделал мне предложение. — Рон Уизли? — скептически уточнил Снейп, — Так почему же вы не вышли замуж за этого лоботряса? — Рон не лоботряс! Он добрый, и… В общем, не важно. Я вышла за него замуж, просто по маггловским традициям, поэтому я Грейнджер, а не Уизли. Но в тот вечер нас никто не мог увидеть. То есть это воспоминание либо мое, либо его. Но как оно могло оказаться в вашем времявороте? Презрительный взгляд Снейпа снова ошарашил ее. Все же слишком много эмоций за один вечер. — Элементарно, Грейнджер, — вы сами поместили его туда. — Сама? Но зачем? — И снова вам лучше спросить у себя самой. Спасибо за ужин. Мужчина бросил вилку в недоеденные бобы и вышел из кухни, оставив Гермиону наедине с собственными мыслями и грязной посудой.***
Через какое-то время она услышала треск пламени в камине и поняла, что директор сбежал в Хогвартс. В иное время такое поведение насторожило бы ее, но сегодня она больше не могла удивляться.