***
Как только Йошида ушел, Гермиона допила свой чай, сидя на ступеньках, как и хотела. Она положила эму в карман пижамных штанов и пошла наверх. Ковбой остановил ее на третьем этаже. — Как раз та, кого я искал, — сказал Ричардс. Еще не было и шести утра, а он уже надел свою шляпу, плотно прижав к темным с проседью волосам. Гермиона представила, что он даже спит рядом с ней. — Я подумал, что сам расскажу Малфою о миссии сегодня, если тебя это устроит. Гермиона приподняла брови. — Вы спрашиваете моего разрешения? Обычно вы просто идете к Скримджеру за моей спиной, — она тут же пожалела о сказанном. Прозвучало ли это мелочно? Ей не хотелось казаться мелочной. — Я тебе не очень нравлюсь, а? — спросил Ричардс с довольным видом. Прямой вопрос удивил ее, хотя и не должен был. Ковбой никогда не ходил вокруг да около щекотливых тем. — Я крайне уважаю то, что вы пытаетесь сделать здесь, — прояснила она. — Я просто не всегда согласна с вашими методами. — Скримджер доверяет мне. Тебе тоже следует. Гермиона разозлилась. — И вам, агент Ричардс. Вы явно не верите, что я могу справиться с Малфоем. Ричардс вздохнул. Он сложил руки и посмотрел на нее, сузив глаза. Гермиона взглянула в ответ с нетерпением и вопросом. — У тебя не так уж много опыта с мужчинами, да, девочка? — в конце концов сказал он. Что ж, это определенно застало ее врасплох. Как нелепо. Она была окружена мужчинами — сильными мужчинами — всю свою жизнь. Будто прочитав ее мысли, он сказал: — Я не имею в виду Поттера, или больного мальчишку в подземельях, что пускал на тебя слюни, или Скримджера, или твоего отца, или учителей и наставников. Я имею в виду настоящих взрослых мужчин. Хороших и не очень. Тех, которые относятся к тебе не как к целомудренной девственнице или помощнице в спасении мира. Она понятия не имела, к чему он вел. — Агент Ричардс, если хотите что-то сказать, говорите прямо. — У Малфоя есть планы. Скримджер и я, мы чуем это. Злые намерения или даже вероятность их существования, все это имеет особую вонь, понимаешь? И этот человек, которого ты заперла внизу... что ж, она прямо-таки исходит от него. И это нормально, — сказал Ричардс, подняв руку, — даже логично, ведь теперь он может избежать тюрьмы без расплаты. Но эта его заинтересованность в тебе заставляет меня нервничать, потому что ты собралась присматривать за ним. Даже не рассчитываю, что ты знала о ней. Гермиона понадеялась, что не выглядит слишком обескураженно. Она очень аккуратно подобрала слова, прежде чем ответить: — У нас с Малфоем есть своя история. Возможно, это то, что вы видите? Ковбой засмеялся. — О, это не история, дорогая. Этот интерес определенно появился недавно. — Да ради бога! Даже если это правда, почему это важно? — Используй это, — просто сказал Ричардс. Она открыла рот, затем закрыла, нахмурилась и в конце концов попросила: — Объясните. — Смотри, я уверен, Малфой думает, что у него есть влияние на тебя, так что позволь ему так и считать. У тебя есть шанс обыграть его. Подумай об этом, когда в следующий раз придешь к нему с этими своими кудрями, большими карими глазами и статусом Избранной, как у Поттера. Для такого, как Малфой, после долгих лет жизни в змеином гнезде ты как американский пирог. Гермиона слегка покраснела. — Я не... я не такая. Ричардс криво усмехнулся. — Конечно, нет, и я не прошу тебя измениться. Я хочу, чтобы Малфой помнил, насколько он отличается от тебя. Необычное интересно. Ему нравится интересное. Так что используй то, что у тебя есть, и надеюсь, мы получим формулу быстрее. Потому что возможно... и учитывая тебя, это хорошая возможность, если наш злодей еще не совсем свихнулся, когда-нибудь ты станешь его слабостью. Кем-то, о ком он будет беспокоиться, кроме себя. Внутренний конфликт может стать отличным толчком к изменениям. Помни это. — Что, если вы ошибаетесь? Если он не отдаст формулу? Гермионе не понравился его взгляд, когда он ответил: — Как я уже сказал, мальчишка у нас в руках. И я пойду на все. — Послушайте меня, Ричардс. Никого, даже Драко Малфоя, не будут пытать в этом доме! Уж точно не пока я здесь. — Ты предпочитаешь, чтобы люди умирали из-за того, что один человек не делится с нами нужной информацией? — Не все можно оправдать общим благом. И в этот самый момент Гермиона почувствовала себя на месте Гарри. Мерлин, он, должно быть, чувствовал себя так все время. В ней вспыхнуло возмущение. — Мисс Грейнджер, я оправдал бы и гораздо большее, учитывая, что мы говорим о выживании человечества, — очень серьезно сказал Ричардс. Она лукаво взглянула на него. — Если то, о чем вы говорите, верно, то разве не я должна рассказывать ему о миссии этим утром? Ричардс ответил кратко: — Когда ты в последний раз стреляла из ружья? — Никогда. Таков был и ответ на ее вопрос.***
Подземная парковка была пуста, когда охранная команда аппарировала в западную часть, оказавшись позади синего седана с выбитыми окнами. Гермиона, Малфой и Элизабет Кент присели между машиной и бетонной стеной, пока Ричардс быстро осматривал стоянку. К счастью, как и за день до этого, на парковке никого не было. Прямо над ними свет был еще включен, хотя в других освещенных секциях он мигал с глухим звенящим звуком. В остальном в городе было так тихо. К этому привыкнуть оказалось сложнее всего, подумала Гермиона, — к гробовой тишине зараженного Лондона после знакомой какофонии сирен, стрельбы, вертолетов... и криков. — Кент и я проверим МРТ-клинику, — напомнил Ковбой. — Когда я дам знать, ты сначала перенесешь Малфоя, а затем вернешься за остальной командой. — Поняла, — сказала Гермиона. Как бы сильно ей не нравился Ковбой, полевые миссии — это его стихия, и его очевидный опыт добавлял веры в успех. Именно поэтому Скримджер так ценил его. Ричардс повернулся к Малфою. — И я не стану напоминать тебе вести себя хорошо. Малфой даже не утруждался посмотреть в ответ, не то что ответить. Он был очень занят, рассматривая кевларовый бронежилет, в который был одет. Гермионе захотелось его придушить. Невозможно сказать, относится ли он хоть к чему-то серьезно. Он казался настолько равнодушным, почти скучающим. Это неуместное настроение совершенно противоречило его устрашающему виду — в черной военной форме Ковбоя, с поясом, полным боеприпасов, и в паре армейских ботинок(которые, как он пожаловался, были малы). Одноточечный ремень с ружьем Ремингтон 870 висел у него на груди. Оружие Гермионе было чуждо и неприятно. Палочки, по крайней мере, нужны для многих вещей. У оружия же довольно узкий круг целей — причинять боль или не позволять другим причинить боль тебе. — Ты в порядке? — спросил Ричардс, встречаясь с ней взглядом. Он быстро посмотрел на Малфоя, а затем опять на Гермиону. Она кивнула. — Хорошо, мы будем на связи очень скоро. — Ричардс аппарировал с Кент. Как он и обещал, минутой позже его громкий сильный голос зазвучал у Гермионы в наушнике. — Мы внутри. Комната безопасна. Перемещай его. Гермиона вытащила палочку, чтобы аппарировать себя и Малфоя прямо в МРТ-клинику и присоединиться к агентам, но Малфой именно сейчас решил заговорить с ней. — Что произойдет с вязью, если ты сегодня умрешь? Чертов Малфой. Этот мрачный вопрос испугал ее, но был задан не без причины, подумала она. Не то чтобы она собиралась отвечать. — Никто сегодня не умрет. — Ах, но ты знаешь, что говорят о самых продуманных планах, — загадочно ответил он. Вытащив ружье, он скривился, а затем начал заполнять магазин патронами из своего пояса. Его облаченные в перчатки руки удивительно ловко с этим управлялись, хотя это и было чрезвычайно ново для него. Гермиона наблюдала, размышляя, как странно видеть Драко Малфоя, держащего грязное маггловское оружие. — Сомневаюсь, что тебе оно сегодня понадобится. — Очень надеюсь, что ты права, — ответил он. И вновь это слово — надежда. Между ними двумя была эта особая надежда. В кармане ее камуфляжных штанов лежала эма профессора Йошиды. Та, которую он сделал для команды. Она потянулась и коснулась ее через ткань. Малфой странно на нее взглянул, и Гермиона подумала, что наверное кажется пугающе рассеянной. Она моргнула, возвращаясь мыслями к миссии. Он протянул ей ладонь, словно бы приглашая на танец. — Идем? Гермиона вспомнила утренний разговор с Ричардсом. Она до сих пор не была уверена в том, что тот сказал о малфоевском интересе в ней, и в том, имеет ли смысл для нее что-то с этим делать. Она посмотрела на Малфоя и увидела только легкую настороженность в его серебристо-серых глазах. А еще ему нужно побриться. Никто и не подумал дать ему бритву в последние полторы недели. И, как ни иронично, все-таки он здесь — член команды, держащий заряженное ружье между ними, стоя к ней так близко, что она могла ощутить запах лимонного мыла, которое сама ему дала. Не обращая внимания на протянутую ладонь, она схватила его за запястье и аппарировала их в клинику, на три этажа выше.