Любовь во время зомби-апокалипсиса

Гермиона взглянула на монитор компьютера, где виднелся результат шестичасового моделирования. Она нахмурилась. И даже погрозила ему кулаком от отчаяния. Низкий смех Малфоя показался почти неуловимым, но она услышала, потому что стояла прямо перед ним, а он сидел в кресле рядом с компьютером. — Если угрозы не сработают, можешь дать ему взятку. А ты-то у нас все знаешь о нечестных методах, подумала она. Сразу же захотелось взглянуть на стенд слева, где были собраны все его заметки о Д. Р. А. К. О., но она сдержалась. Он делился ими медленно, что расстраивало Кейт МакАлистер даже больше, чем Гермиону. Справедливо, все-таки МакАлистер вирусолог, для нее это словно собирать Святой Грааль по микроскопическим фрагментам. Малфой держал слово: еще больше страниц удалось получить за последние полторы недели, и он отдавал их взамен на заметно пустяковые вещи. Несмотря на жуткие увещевания Гарри, ни одна сделка не была связана с Гермионой. — Пока нет, — предупреждал Гарри. — Дайте ублюдку время, и он опять возьмется за старое. Но потом все временно забыли о Д. Р. А. К. О., потому что их самая последняя улучшенная партия РеГена стала сдавать. Учитывая, что стоит на кону, нельзя было дальше испытывать ее на Роне. Поэтому Мерсер предложил метод опорных векторов, который помогает перебирать на компьютере разные вариации изменений РеГена и смотреть, как каждая справляется с мутацией инфекции. Гермиона взяла отчет и скривилась. — Почему мы постоянно получаем разный результат? Мы вообще правильно пользуемся этой штукой? — Позови Мерсера и проверим, — предложил Малфой. Его сломанный нос теперь полностью зажил, хотя если подойти очень близко, все еще можно заметить ужасный бледный синяк. — Нет, — сказала Гермиона. — У Алека сейчас перерыв. Пусть отдохнет. — Возможно, это внутренняя ошибка, — предположил Малфой. Он взял чашку, от которой пахло бренди и совсем немного кофе. — Ты составлял данные. Пожал плечами. — Я тоже могу ошибаться. — Правда? — она приподняла брови. — Ты ведешь себя иначе. Малфой криво улыбнулся. — Это у тебя такое неправильное представление обо мне. Гермиона почувствовала слабый запах алкоголя. Он еще не был пьян, но уже близок к этому. Изматывающий день тянулся бесконечно. А что бы вы сделали, если с работой не клеится, вы на ногах уже тридцать шесть часов, последний раз ели, когда Невилл Лонгботтом предложил вам кусочек тоста, а Драко Малфой теперь смотрит так, словно вы шахматная доска, на которой он играет в свою игру? — Дай сюда, — пробормотала она, забирая чашку. Гермиона осушила последнее напоминание о мерзкой жидкости, полностью осознавая, что он подвинул кресло, чтобы сидеть лицом к ней. Она теперь стояла между его ног, а он расслабленно развалился и больше не улыбался. Он смотрел с той странной злостью, которую она уже видела во время недавней прогулки по Хогвартсу. Злостью не на нее. Скорее всего, предположила она, злостью на себя. Ему не нравилась близость, над которой у него нет полного контроля. Она вообразила, что, возможно, он порой забывает себя, когда они вместе, как и она сама. Кем бы «он» ни был... Все размышления тут же оборвались, потому что горло обожгло огнем. — Черт подери, — прохрипела Гермиона, глаза начали слезиться. С довольным видом он забрал чашку. Повисла тишина. Невозможно вернуться к компьютеру, когда он вот так наблюдает. — Что бы ты сделала прямо сейчас, если бы могла делать что угодно? Гермиона немедленно покраснела, и совсем не из-за алкоголя. Малфой словно спросил название ее любимой песни. Она всмотрелась в его бледное приятное лицо и очень удивилась, увидев искреннее и даже доброжелательное любопытство. Наверное, на нее уже действует усталость. Стоит порадоваться, что это помутнение не навсегда. В нем так много загадок, и сейчас перед ней, кажется, приоткрывается одна из них. — Я бы взглянула на модель, подтверждающую, что мы окончательно исправили РеГен, — натянуто произнесла она. Взяв кипу старых отчетов, она отошла на пару метров к незанятому столу Падмы. Странно, что, когда они работали, близость не вызывала дискомфорта. Во все остальные моменты она отходила как можно дальше. — Я не о том, что бы ты сделала прямо сейчас в этой комнате и в этой реальности. Я имею в виду, что бы ты сделала, если бы ничего из этого никогда не происходило? — продолжил он. Она пожала плечами. — Полагаю, я вернулась бы в Министерство в отдел регулирования. — Ты работала там до инфекции? — Да. — Иногда легко забывается, что он выпал из жизни на целые годы. — Но этим ли ты хотела заниматься? Гермиона открыла рот ответить «да», но прикусила язык. Ей всегда нравилось проводить исследования, но это ли ее призвание? Ее дело? Господи, она никогда по-настоящему и не задумывалась. Никогда ей не представлялась иная карьера, особенно до победы над Волдемортом. Одна только мысль о Волдеморте вернула ей здравый смысл. — У некоторых нет роскоши выбирать, когда темные маги и их идиоты-последователи приходят и уничтожают все на пути. Он определенно был не согласен. — О, у тебя был такой выбор. Ты магглорожденная. Волдеморт не принадлежал миру, в котором ты родилась. Ты могла уйти. На это она разозлилась и непонятно почему расстроилась. — Рано или поздно Волдеморт стал бы проблемой как магов, так и магглов. Ты либо глуп, если не признаешь это, либо намеренно лицемеришь. И если ты думаешь, что я оставила бы Рона и Гарри одних справляться с ним, то за последние недели ты ничего обо мне не узнал. Он встал и направился к ней. Как обычно в одолженной одежде: на этот раз в синих джинсах и простой черной футболке Феликса Валлена. Какая ирония — на нем сидят хорошо даже те вещи, которые ему совсем не идут. Но на самом деле теперь она понятия не имела, что идет Малфою. Явно не официальные мантии. И не камуфляжная одежда, которую он надевал на миссию в больнице, и не тюремная форма. — Я сказал, что ты могла уйти, а не ушла бы, — сказал Малфой, подойдя к ней. — Мое осознание этой разницы как раз доказывает, Грейнджер, насколько хорошо я тебя понимаю. Она не ответила, только впилась взглядом в стену и постаралась успокоить свою злость. Малфой опустил голову. — Ты злишься, — заключил он спокойно. — Почему? Гермиона посмотрела ему в глаза. — Потому что когда ты ведешь себя так, я забываю, кто ты. Она вспомнила их мрачный разговор в ванной, незадолго после его прибытия на площадь Гриммо. Темное напряжение тех сложных первых дней давно спало. «— Плохие люди встречаются везде, если посмотреть. — Действительно. И один из них находится прямо в этой комнате». — Тогда скажи, насколько верно мое мнение о тебе, Грейнджер. Ты волнуешься, потому что это у тебя в крови, и помогаешь, потому что у тебя есть возможность. — Потому что я обязана! — И Мерлин, обида в голосе шокировала ее саму. Когда она наконец набралась смелости взглянуть на него, он смотрел почти с жалостью. — Как выматывающе, должно быть, быть тобой, — сказал он, будто бы на самом деле беспокоясь о ее рассудке. Он поднял руку и заправил выбившийся локон ей за ухо. Обвел пальцем контур уха, и она покраснела до самой шеи. — Даже сейчас ты волнуешься, что ведешь себя эгоистично из-за того, что думаешь о том, что эгоистична. Она поймала его за руку, и мысли совсем спутались, когда он переплел свои пальцы с ее. Что еще хуже — она ему позволила. Ладонь у него была теплой и сильной. Она расслабилась, разрешая ему взять кое-что большее, чем просто ее руку. Мысль о разделении ноши оказалась настолько болезненно соблазнительной, что она пошатнулась. В первый раз за долгое время, за, возможно, годы, она потянулась за этой темной бесстыжей мыслью. Может быть, я больше не хочу этим заниматься... Сама идея немыслима. Думать о таком запрещено, и она скорее умрет, чем поддастся ей. Но все-таки было в Малфое что-то, что заставляло ее медлить с ответом. Он, казалось, чувствовал, как ее на самом деле тянет признаться. — Тогда позволь спросить — чего ты хочешь? Неправильно, насколько быстро ответ вспыхнул у нее в голове. Она ощутила горячие слезы на глазах, в горле от стыда образовался ком. — Я хочу, чтобы во мне не нуждались. — Да, — кивнул он. — Поделись, Грейнджер. Ты несешь это все в себе и ты сгибаешься под весом. Я одновременно и удивлен, и восхищен, как что-то настолько маленькое и хрупкое продержалось так долго. Это ее разозлило. С нее уже достаточно предрассудков, учитывая, что она и магглорожденная, и женщина. — Я не хрупкая. Он провел рукой по ее шее, прямо под волосами. Большим и средним пальцами он надавил на основание черепа, массируя. Боже, это блаженство. Она прикрыла глаза и сказала себе отстраниться сейчас же... позже... Ох, черт подери, это потрясающе. — Все твои болевые точки слишком легко разгадать. Ты бы и недели не прожила в рядах Пожирателей. Сумасшествие позволять ему делать такое, но она не могла найти в себе силы отступить. Она наклонила голову, открывая ему доступ к шее. Он горячо выдохнул ей в волосы. — Какие у тебя болевые точки? — спросила она в ответ. — Почему мы такие разные? — Я прагматичный, — сказал он. Она почти чувствовала его тихий шепот. — Приспосабливаемый. — А я нет? — Не как Скримджер и Ричардс. Ты даже не позволяешь им делать их работу. Гермиона догадалась, о чем он, и тревожно подняла голову посмотреть на него. Он ее не отпустил. Вместо этого он провел рукой по ее позвоночнику, массируя. Неделями она наблюдала, как работают эти руки: пишут, печатают, измеряют, готовят и применяют лекарства. Он оказался придирчивым, трудолюбивым, поразительно умным и интуитивно понимающим в том, что касалось исследования. В нем были все качества, которыми она восхищалась, но при этом он оставался Драко Малфоем. Мир явно сошел с ума. И почему бы нет? Он на грани уничтожения. — Думаешь, мне нужно было позволить Ричардсу пытать тебя ради информации? — Я бы так поступил, а тебе еще не поздно изменить решение. — Ты сходишь с ума. Одной рукой он переплел с ней пальцы, а другой теперь касался ее щеки, чуть приподнимая подбородок. Малфой обращался с ней, как с фарфоровой куклой, словно она на самом деле так хрупка, как он думает. Он собирался поцеловать ее, и на этот раз между ними не стояла никакая сделка. Остались только он и она, слишком много усталости и бренди. Сигнал тревоги сработал одновременно на приемниках и Падмы, и Гермионы. Негромкий, но срочный. Малфой резко поднял голову. — Что это? Гермиона вся побледнела. — Рон! — сказала она, объясняя. Подскочив к компьютеру, она пролистала бесчисленное количество вкладок на экране, пока не нашла ту, что отображала состояние оборудования Рона. — Странно. Они ничего не регистрируют, — сказала она, хмурясь. — Ты имеешь в виду... — Нет, — ответила она, зная, к чему он ведет. — Они не показывают, что что-то не так, — она моргнула в замешательстве. — Кажется, его отсоединили от всего оборудования. Или у нас страшный скачок напряжения. Я должна пойти вниз посмотреть. Гермиона быстро достала из шкафчика в столе аптечку и побежала к выходу из лаборатории, когда вошла Онория Клут. — О, отлично! — воскликнула Гермиона, с облегчением глядя на колдоведьму. — Нам нужно пойти вниз к Рону! Он... — Империо, — сказала Онория.

***

— Положи аптечку и передай мне вязь Малфоя, — приказала Онория. Гермиона уронила сумку на пол, но не сдвинулась с места. — Я сказала... — Ты зря стараешься, — прервал Малфой. Лицо его было непроницаемо, но он не отрывал взгляда от палочки, направленной на Гермиону. — Сейчас я привязан к агенту Кент. — Оу, — сказала Онория, выглядя сбитой с толку. — Гермиона, будь добра, пойди и найди агента Кент для меня. Приведи ее сюда. Скажи, что тебе нужна срочная помощь. Разбуди ее, если придется. Ты поняла? Гермиона кивнула. — Прекрасно. Иди. Онория подождала, пока дверь за ней закроется, и повернулась к Малфою. — Ты, — сказал он, сложив руки на груди. — Да, я, — улыбнулась Онория.

***

Гермиона боролась, запертая на маленьком островке собственного разума, где могла видеть, слышать, чувствовать, осязать и даже говорить, вот только тело больше ее не слушалось. Она стала чужой марионеткой. Мучительная черта Империо — оно заставляет чувствовать так, словно ты совершаешь действия по собственному желанию, когда наложивший проклятие дает указание. Но еще оно образовало между Гермионой и Онорией едва уловимую обратную связь. Ей передавалась паника Гермионы, а Гермиона знала, что Онория волнуется, но в предвкушении. Счастливом предвкушении. Это хорошо. Значит, пока никому не причинят вреда и не убьют, включая Малфоя. — Привет, — сказал Мерсер, идя мимо по коридору. Алек, помоги мне! — хотела сказать Гермиона. Но не смогла. — Если ищешь Тим Тамы, лучше поторопись. Падма только что открыла последний пакет, — бросил он вслед, уже отойдя на два шага. Гермиона взглянула на ноги и приказала им остановиться. Они не послушались. Так что она пошла дальше по коридору мимо комнаты, где профессор Йошида весело разговаривал с Ричардсом. Ковбой усмехался. Такой редкий и приятный звук. Она прошла мимо комнаты Гарри и Невилла и наконец остановилась перед последней — комнатой Падмы и агента Кент. Гермиона повернула дверную ручку, и дверь открылась. Падма была на кухне, как сказал Мерсер, но агент Кент спала. Неудивительно, ведь она совсем недавно закончила двенадцатичасовую смену. Войдя, Гермионе даже не потребовалось ничего говорить, чтобы разбудить ее. Как только дверь распахнулась, Дебютантка тут же подскочила. Рассеянная и сонная, она все еще выглядела будто принцесса из сказки. — Грейнджер? Все в порядке? — спросила она хрипло, потянувшись за палочкой. Гермионе хотелось заплакать. Элизабет Кент внушала уверенность: она настолько же хороша в бою, как Гарри, и, возможно, настолько же безжалостна, как Малфой. Но даже она и не подумала бы бороться с одним из своих, с другом. — Пожалуйста, пойдем со мной в лабораторию. Мне нужна твоя помощь, — раздался голос Гермионы. Не слушай меня! Кент нахмурилась. — Что-то не так? — Пожалуйста, идем со мной. За две минуты Кент натянула футболку поверх майки и пижамных штанов и последовала за Гермионой к лестницам. Там они наткнулись на Гарри. Гермионе захотелось закричать от разочарования, когда Гарри даже не спросил, куда они так спешат. И черт, Кент ему ничего не объяснила. ГАРРИ! ГАРРИ! ГАРРИ! — молча и отчаянно взмолилась Гермиона. — ПОМОГИ! Но он прошел мимо. Гермиона первая подошла к дверям лаборатории и распахнула их. Она сотни раз пыталась остановиться, сигналами показать Кент, что за этими дверями ловушка, но ничего не сработало. В лаборатории Онория направляла палочку в их сторону, слегка приоткрыв рот в предвкушении. И там же стоял Малфой с задумчивым выжидающим видом. Ни следа паники или тревоги. Несколько минут назад он держал ее за руку, а сейчас она едва его узнавала. Сомнительный союзник и ученый исчез. Теперь это лицо Пожирателя Смерти.

***

Гарри остановился. Он медленно развернулся, почувствовав что-то очень странное, и увидел, как Гермиона и Кент исчезают за дверями лаборатории в конце коридора.

***

Как только Элизабет Кент закрыла за собой дверь, Онория послала в нее убивающее проклятье. Яркая зеленая вспышка быстро осветила комнату. Гермиона так и стояла около тела Кент, уставившись в никуда. Кент легко упала на пол. Ее длинные светлые волосы разметались вокруг головы, палочка все еще в руке. Золотая вязь показалась на запястье, теперь полностью осязаемая. Онория подобрала ее и привязала к своей руке. После этого она переломила палочку Кент надвое. — Что касается твоих последующих действий, мы друг друга поняли? — спросила она Малфоя. — Несомненно, — отчетливо проговорил он. Пока Гермиона ходила найти Кент, Малфой уже собрал все их материалы по РеГену. Онория достала пустую коробку из шкафчика и приказала Малфою положить все заметки и документы внутрь. — Быстрее, — сказала она, с тревогой глядя на вход. — Меньше, чем через полчаса прибудет следующая смена. — Она начала собирать заметки со стенда. — Готово, — объявил Малфой. Он не очень-то аккуратно бросил коробку на пол. — Теперь сотри все данные с компьютеров. Он холодно рассмеялся. — Ваша вера в меня поражает, мисс Клут. Но вы понимаете, что если у меня не получится создать лекарство, эта команда станет последней надеждой человечества? Если мы уничтожим их работу, это может обернуться против нас. — Мой работодатель готов пойти на риск. — А ты? Онория направила на него палочку. — Я всегда перехожу на сторону победителя, как и ты. Ты сначала воин, а потом уже ученый. Так ты подойдешь к этим компьютерам, или мне проявить фантазию? Малфой не сдвинулся с места. Онория закатила глаза. — Отлично. Она обвела палочкой все девять лабораторных машин и произнесла заклинание, медленно разрушевшее их. Оно оказалось не слишком точным, как ручное удаление данных, но все же подействовало. Комната наполнилась скрипом, и шелестом металла, и едким запахом химикатов. Когда все закончилось, Онория подошла к полкам с жесткими дисками и сделала то же самое с ними. — Везде сохранились остаточные данные, — заметил Малфой. — Не сомневаюсь, — ответила Онория. — Это не остановит Проект Рождество, но замедлит их и предоставит моему работодателю новые материалы. Кстати говоря о замедлении... — она повернулась к Гермионе. — Иди сюда. Гермиона послушно подошла к Онории, остановившись рядом со столом Падмы. — Гермиона, я хочу, чтобы ты достала скальпель из аптечки Патил. — Что ты делаешь? — зашипел Малфой. — У нас нет времени. Нужно уходить сейчас же. — И правда, — кивнула Онория, — но я хочу убедиться, что преимущество на нашей стороне, на случай, если они станут преследовать. Гермиона, поднеси скальпель к шее. Теперь я хочу, чтобы ты... — Подумай хорошенько, идиотка, — прервал Малфой. — Если ты причинишь ей вред, гарантирую, Поттер будет преследовать нас с двойным энтузиазмом! Тихий хлопок аппарации разорвал напряженную тишину лаборатории, и Онория не успела сориентироваться и защититься. — Тебе лучше его послушать, — сказал Гарри, появившись прямо позади нее. — Он знает меня гораздо дольше, чем ты. Через секунду Онория уже упала на землю. Она стрельнула проклятьями пару раз. Одно из них ударило в стену, едва не попав в Гермиону, которая замерла, сжимая скальпель в руке. Тот легко оцарапал шею, и капля крови покатилась вниз. Гарри скрутил руки Онории за спиной. Она забрыкалась, но в конце концов, застонав от боли, выронила палочку. — Малфой, возьми ее! — позвал Гарри. Малфой вздохнул. — Ну, Поттер. Тебе нужно внимательнее выбирать союзников, — сказал он и ударил Гарри в лицо. — Это за то, что сломал мне нос. Гарри упал на спину и выпустил палочку из рук. Та покатилась по ламинату, остановившись у стола Падмы прямо рядом с Гермионой. Теперь освобожденная Онория резко рванулась за своей палочкой. Найдя ее, она ухмыльнулась Малфою, но затем ее взгляд скользнул ко входу в лабораторию, и ухмылка сменилась ужасом. Рональд Уизли стоял в дверном проеме, выглядя совершенно изможденным из-за впалых глазниц. Он стоял неподвижно, ссутулившись, и слегка заваливался влево. Вся левая часть его халата была залита кровью, как и нижняя часть лица. В кулаке он сжимал клок коротких окровавленных светлых волос. Из шеи торчал шприц. Гарри сел. Из его носа и губы сочилась кровь и заливалась в рот, когда он пытался заговорить. Малфой встал очень прямо, приняв оборонительную позицию, напряженно сжал кулаки. Он обратился к Онории, не глядя на нее. — Освободи Грейнджер. Онория не ответила. Она в оцепенении уставилась на Рона. А Рон смотрел только на Гермиону, стоящую ближе всех к нему. Шатаясь, он резко перешагнул тело Кент. Его босые ноги оставляли после себя бледные следы крови. Он остановился перед Гермионой и занес сжатую в кулак руку. На лице Гермионы не дрогнул ни один мускул, взгляд был все так же направлен в никуда. Но все же по ее щеке скатилась слеза. Рон с трудом разжал трясущийся кулак, палец за пальцем, и ткнул окровавленными волосами Гермионе в лицо. Они оставили на ее коже влажный след. Он неуклюже попытался погладить ее по щеке. После неудачных попыток на его лице застыло выражение острого разочарования. Запястьем он задел скальпель, и тот порезал Гермиону. Кровь потекла по ее ключицам. Рон ничего не заметил. Он издал низкий горестный стон и склонил голову к Гермионе. — Рон! — закричал Гарри в ужасе. — Рон, друг... ты не в порядке. Отойди от Гермионы. Позволь нам помочь тебе, — Гарри попытался встать, но замер, когда Рон повернул к нему голову и тихо угрожающе зарычал. — Поттер, настоятельно рекомендую не двигаться, — посоветовал Малфой. Взгляд Рона быстро метнулся к нему на звук голоса, но внимание тут же опять сосредоточилось на Гермионе. — Сделайте что-нибудь, — прошептал Гарри Малфою и Онории. Он взглянул на свою палочку под столом Падмы. Еще одна слеза скатилась по щеке Гермионы. Рон высунул темно-фиолетовый язык и слизал соленую дорожку. Он стал обнюхивать ее, издавая низкие хнычущие звуки. — Малфой, помоги ей, — сказал Гарри, теперь умоляя. Он старался не двигаться. — Онория, ты немедленно снимешь проклятие, или я с тобой не уйду, — пригрозил Малфой, взглядом прожигая дыру в голове Онории. Но она на него не смотрела, она едва что-либо слышала. Тогда Малфой направился к Гермионе, но тут же остановился, когда Рон крутанул головой в его сторону. Мягкое выражения лица теперь сменилось диким рыком. Значение которого понятно: держитесь подальше. — Фините Инкантатум, — наконец сказала Онория, но ничего не сделала, чтобы помочь. Она выразительно взглянула на Малфоя и медленно поползла по полу к коробке с документами. Когда проклятье спало, Гермиона содрогнулась и едва не отключилась. Скальпель упал на пол. Глаза ее закрылись, но открыв их, она уставилась на Рона с выражением ужаса и горя и попыталась отойти от него. Он схватил ее за предплечья, впиваясь словно когтями. — Рональд... — сказала она, — это я. Гермиона. В этом и состояла проблема. Он ее помнил, но понятия не имел, что хочет с ней сделать. Он притянул ее ближе и затряс. А затем резко остановился. Он посмотрел на Гермиону полным муки взглядом. Рот его открылся, словно пытаясь что-то сказать. — Гермиона? — прошептал он. И это был Рон. Мальчишка из поезда с грязью на носу, который с завистью глядел на Гарри и хотел быть его другом. Рон, который боролся плечом к плечу с Гарри и стыдился того, что не всегда приходил вовремя. Рон, любивший квиддич и свою маму, у которого были проблемы с девушками, но он всегда знал, что однажды попросит Гермиону Грейнджер выйти за него, когда за Гарри больше не нужно будет сражаться. Гермиона попыталась оттолкнуть его, но Рон держал крепко. Он потянулся руками к ее лицу и сжал его в ладонях. Если в глазах Рона до этого и светилось узнавание, теперь, когда Гермиона стала отодвигаться, оно погасло. Человечность исчезла, оставляя лишь одичалость. Он зарычал, широко раскрывая рот, и притянул ее голову к себе. Онория замерла в абсолютном ужасе. Гарри вскочил на ноги. А Малфой расплывчатым вихрем метнулся вперед. Он подхватил с пола отброшенный Гермионой скальпель и воткнул его в голень Рона. Тот немедленно свалился на пол. Густая вязкая кровь потекла по его ногам. Малфой поднял руку и прижал вытащенный скальпель к горлу Рона, перерезая все сосуды и сухожилия до самой кости. Рон дернулся, когда кровь перестала поступать в мозг. Издав долгий тихий всхлип, он выдохнул и закрыл глаза. Гермиона осела на пол рядом со столом Падмы. Малфой опустился к ней. — Грейнджер, — быстро, тревожно произнес он. — Посмотри на меня. Она подняла распахнутые от шока глаза. — Ты убил его. Онория подошла сзади, неся коробку с заметками. Трясущейся рукой она коснулась плеча Малфоя. — Нужно идти.

***

Десять минут спустя профессор Йошида пришел в лабораторию: начиналась их с Кейт МакАлистер смена. У него было хорошее настроение после оживленного спора с агентом Ричардсом. Зельевар нашел юную Элизабет Кент на полу холодную и мертвую. Неподалеку от нее лежал без сознания Гарри Поттер, а рыдающая Гермиона Грейнджер сидела в луже черной крови рядом с изрезанным телом Рональда Уизли. Она держала его за руку.