— И что нам с ними делать? — спросила Гермиона, изучая обездвиженных похитителей взглядом.
Их высадили в ряд на палубе, и на лицах можно было увидеть самые разные выражения — от паники и желания спасаться бегством до готовности обороняться. Словно в зале ужаса в музее восковых фигур. Многие были вооружены, судя по крепким опустевшим захватам. Все оружие постигла судьба найденного ранее ножа.
— Ничего, — сказал Ричардс. — Мы не отдел правопорядка. Снимем Петрификус, когда сойдем с корабля, и они отправятся своим обожаемым преступным путем.
Амарова такой расклад не устраивал.
— Вынужден не согласиться, агент Ричардс. Разве это справедливо?
— И все же будет именно так, — ответил Ричардс, сузив глаза. — Операция наша, Амаров, а не ваша. Теперь, если вы не возражаете, Валлен, Мерсер и я пойдем посмотрим, нет ли на корабле чего еще, — бросив на Гермиону многозначительный взгляд, он и двое ученых скрылись внизу. А Падма с Гермионой остались присматривать за Амаровым.
Гермиона наблюдала, как раздраженный Амаров усаживается на мотки веревки.
— Он не слишком жалует людей, да?
Он был босой, заметила она. И становилось все холоднее. Подойдя к одному из оцепеневших похитителей, она целую минуту меняла размер его обуви, чтобы снять.
— Он пытается спасти то, что осталось от людей в целом, — ответила Гермиона, передавая Амарову ботинки. — Вот, держите.
Амаров взял обувь.
— Спасибо, — он перевел взгляд с Гермионы на Падму. — Очевидно, она врач. Валлен сказал, что он и австралиец ученые. Ричардс военный. Но кто же вы, мисс Грейнджер?
— Я та, кем потребуется быть.
— Понятно, — сказал он, оценивая ее взглядом слегка слишком внимательно, изучая слишком долго. Помоги ей Мерлин, но это напомнило Гермионе о Малфое.
Амаров ей не нравился, но она никак не могла осознать, что же еще так ее беспокоило, кроме очевидного переизбытка харизмы и хронической безыскренности. Возможно, просто его деловое отношение ко всему. Она без труда могла представить стройную фигуру Амарова за стойкой в конференц-зале. Или более юную версию — ловко уговаривающего нервных инвесторов вложить их деньги.
— Знаете, в моем подчинении есть кое-кто вроде вас — на все руки мастерица. Она полукровка. Бывает очень полезна. Вы тоже полукровка?
Технически нет ничего обидного в таком вопросе, особенно от любопытного маггла, но было в нем что-то невероятно нахальное. Быстро взглянув на Падму, она поняла, что и та не слишком довольна манерами Амарова.
— Нет, мистер Амаров, я магглорожденная.
— Ах, такие у меня тоже есть.
— Простите?.. — нахмурившись, сказала Гермиона.
Но что бы Амаров ни собирался ответить, его прервал неожиданно появившийся свет. Послышался звук другого двигателя — не трещащий и глухой, как у их корабля, а тихий, мягкий гул. Из темноты показался внушительный белый крейсер. Их невзрачное судно без сомнения меркло перед ним — высоким, огромным, чрезвычайно ярким. Гермиона быстро сообщила Ричардсу о прибытии людей Амарова. С двух сторон окруженный Падмой и Гермионой, русский миллиардер встал, как только спустили трап.
На судно сошли шестеро мужчин — и один из них был просто громадным. Только лишь он ответил Гермионе напуганным взглядом, и на его лице был написан ужас такой всепоглощающий, что только подстегнул скопившуюся в ней неясную тревогу. Все шестеро держали в руках автоматическое оружие.
Спрятанные в футляр Мерсера метлы лежали на другой стороне палубы.
Черт. Тогда план Б.
— Ричардс, нужно уходить! — прошипела Гермиона в наушники. —
Сейчас же. Забудьте про метлы!
Падма — потрясающая, умная, стойкая Падма — даже на секунду не усомнилась в словах Гермионы. Она потянулась к палочке. Гермиона достала свою, и заклинание уже было сорвалось с губ, вот только без Падмы она уйти не могла.
К удивлению, именно Амаров среагировал первым. Он совсем не казался тем, кто готов запачкать руки, когда это за него может сделать кто-то еще. Возможно, он так поступил, потому что был ближе и более осведомлен о ситуации на судне? Он схватил Падму за запястье, пока она не дотянулась до оружия, вырвал его из ее кармана и выбросил за борт. Отчаяние Падмы от потери подлинной палочки было почти осязаемо. В такие времена большая редкость, когда у кого-то все еще есть палочка, выбранная лично Олливандером. У Гермионы и Гарри их уже не было.
Один из мужчин заговорил с Амаровым на русском. Тот ответил и вдруг засмеялся. Забрав у охранника пистолет, он прижал дуло к шее Падмы, совершенно не беспокоясь о том, что Гермиона держит его на прицеле.
— Даже односложное заклинание не быстрее пули, — сказал ей Амаров. — Но можешь попробовать.
Трое из людей Амарова скрылись внизу.
— Ричардс, вы не одни! — предупредила Гермиона.
Повинуясь краткому приказу Амарова, один из мужчин приблизился к Гермионе и сорвал с нее жилет, шлем и наушник. Длинные волосы выбились из пучка, спутанной копной спадая на спину. Мужчина немедленно намотал их на кулак и потянул с такой силой, что глаза заслезились. Другой рукой он схватил ее за ладонь, сжимающую палочку. Стихийное заклинание без направления и цели сорвалось с кончика, прожигая в полу дымящуюся дыру. Ее запястье стиснули так крепко, что кости едва не переломились. Она закричала от боли, когда палочку вырвали из рук и отбросили в сторону.
— Отпустите нас, — сказала она, — мы не хотим проблем!
— Ох, здесь никаких проблем, мисс Грейнджер, уверяю вас. Меня похищали и раньше. В этот раз было куда дольше и гораздо больнее, но в конце концов меня все равно освободили бы, — он чуть ослабил хватку на Падме, но только чтобы отодвинуть край рубашки и показать им металлическую панель на груди. — Как я уже говорил, моя страховка, — он не стал объяснять. Вместо этого, забрав у охранника Гермионин наушник, он заговорил с Ричардсом:
— Агент Ричардс, я знаю, вы слышите. Я советую вам сдаться и передать палочки моим людям. Ослушайтесь, и от двух ваших очаровательных коллег ничего не останется.
Не слушайте, подумала Гермиона. У троих членов команды нет никакой причины оставаться, не аппарировать без раздумий. Мерсер и Валлен слишком ценны для Проекта Рождество, чтобы так рисковать. Очевидно, что Ричардс перенес бы их домой при первом же намеке на неприятности? Все же он был не похож на них с Гарри. Ричардс не мягкий, им нелегко помыкать. Гермиона уверила себя, что Ковбой
всегда прежде всего думает о деле.
Но, видимо, это не так...
К несчастью, она увидела, как Ричардса и Валлена ведут на палубу. Первый казался неестественно спокойным. Он шел с поднятыми руками, а его палочка, жилет и шлем пропали. Мерсер хромал позади, держась за окровавленный нос. Сразу же став искать кого-то взглядом, он наконец наткнулся на Падму — в захвате Амарова.
— Ты чертов ублюдок, — выругался Мерсер.
— Я не смогу даже описать, какую ошибку вы совершаете, Амаров, — сказал Ричардс, затем уверенно излагая факты: — Мы здесь не для личной выгоды и наживы. Если мы не отошлем лекарство, Лондон сотрут с лица земли уже ожидающие с нетерпением магглы из Вашингтона. Время уходит стремительно.
— Не мои проблемы, агент Ричардс, — с точно таким же спокойствием ответил Амаров. Он, казалось, беззаботно поглаживал щеку Падмы дулом пистолета. — И в отличие от вас, я стремлюсь именно к личной выгоде и наживе. Сейчас захватывающие времена. Полные рисков, да, но что, если не маленький хаос, способно так разгонять кровь? — Один из мужчин закатил глаза и сказал что-то в ответ, и на это Амаров усмехнулся. — Иван не слишком со мной солидарен, к несчастью. Моих людей беспокоило мое благополучие, так как оно неразрывно связано с жизнью целой флотилии. Проявите воображение, агент Ричардс. Хотя я понимаю, для военного это довольно непросто. Инфекция не обязательно конец света. Подумайте о возможностях.
— Вы безумец, — прошипела Падма.
— Нет, моя дорогая. Я бизнесмен, — сказал Амаров, касаясь губами ее виска.
— Чего ты хочешь? — спросил Ричардс, отвлекая внимание на себя.
— Я хочу ваших
ведьм.
Это Ричардса донельзя удивило.
— Ты их не получишь, больной сукин сын.
Амаров пожал плечами. А затем поднял руку и дважды выстрелил Ричардсу в грудь.
Ее поглотил шок. Раньше Гермиона уже слышала выстрелы вблизи, но в этот раз они казались громче. Она
почувствовала их — два оглушающих прерывистых взрыва больно ударили по нервным окончаниями. Ричардс стал заваливаться назад. Мерсер рванулся к нему, но сумел ухватить лишь пустой воздух. Ковбой перекатился через низкий парапет палубы. Послышался плеск. Ближайший к Мерсеру охранник поспешил посмотреть за борт. Он кричал двум другим на русском, когда бежал на корму, все еще оглядывая воду. Ни следа Ричардса. Двое других схватили Мерсера, но тот яростно сопротивлялся. Он ударил одного из них между ног, и тот согнулся, позеленев. Тогда его товарищ вырубил Мерсера рукоятью пистолета. Он осел на пол, и из пореза на лбу полилась кровь.
Валлен взорвался. Больше он не был их тихим скромным микробиологом. Человек по имени Иван попытался удержать его, не ожидая того, что произойдет. Гермиона отлично знала о сверхъестественной силе оборотней — она лично видела ее вживую. До следующего полнолуния все еще оставалось две недели, но это нисколько не уменьшило способностей Валлена. Он потянулся к держащей его ладони. Другой рукой он схватил Ивана за локоть, крутнул и
потянул. Был ясно слышел звук рвущихся сухожилий и ломающейся кости. Рука оторвалась так легко, словно лист от ветки дерева. Кровь захлестала резкой струей, заливая палубу. Иван не успел даже пискнуть. Зрачки его расширились, когда он ощупал изорванную культю. Оглядывая своих товарищей, он открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Валлен все еще держал руку — и этот факт только укрепил Ивана в его недоверии. Самый крупный охранник, тот самый — с беспокойным взглядом, единственный нашел в себе силы подойти к Ивану. Большой рукой он накрыл рану, замедляя кровотечение, и прокричал Амарову какой-то вопрос.
Но того теперь интересовал лишь Валлен. До того сильно, что он отпустил Падму.
Первая пуля попала оборотню в плечо. Вторая и третья — в ноги. Падма рванулась к Мерсеру. Другой мужчина запаниковал и стал палить по ней, по Мерсеру, по Валлену, по всему, что двигалось. Гермиона физически ощущала напряжение того, кто держал ее. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, она потянулась рукой в карман и достала перцовый баллончик. Едкий газ ударил его прямо в лицо. Пока он тер глаза, она вырвалась на свободу.
Казалось, Валлен сейчас упадет в обморок. Он задыхался и истекал кровью. Поначалу Гермиона думала пробраться к нему, но побоялась попасть под перекрестный огонь. Едва успев, она толкнула Падму и Мерсера на землю, спасая от пуль. Попало в нескольких обездвиженных похитителей. Один завалился назад, словно жуткий опрокинутый кем-то манекен. Его кровь медленно вытекала на палубу.
Кто-то закричал, и стрельба прекратилась. Гермиона лежала, закрыв собой Падму. Валлен был едва жив. Амаров теперь глядел на него с каким-то оцепенелым восторгом в глазах. Скорее всего, то было первое искреннее чувство, что они увидели в этот день. Неподалеку от Гермионы покоилось мертвое тело другого, застреленного собственными товарищами охранника. Его оружие оказалось прямиком между Амаровым и Мерсером.
Оба это заметили. Амаров не терял времени зря — он направил пистолет на Мерсера и выстрелил.
Щелк.
Обойма была пуста.
— Алек! — закричала Гермиона. — Пистолет!
Двое мужчин рванулись к оружию, но Мерсер оказался быстрее. Проехавшись коленями по земле, он схватил пистолет, опережая Амарова.
— Я убью тебя, черт возьми! — вскипел Мерсер. Раздались выстрелы — и три из них попали в цель — но вовсе не Мерсеру довелось нажать на курок.
Он упал на пол, как и его пистолет. Амаров поспешил отбросить тот подальше. И крик Падмы в наступившей тишине казался оглушительным. Она выбралась из-под Гермионы и побежала к Мерсеру, поскальзываясь на залитой кровью палубе. Крупный охранник, застреливший его, опустил пистолет. Он совсем не выглядел довольным собой, в отличие от остальных. Тут же расслабившийся Амаров протянул ему руку, и охранник послушно вложил в нее оружие.
— Спасибо, Анатолий. Я тебе обязан, — сказал Амаров, слегка задыхаясь.
— Алек! — выдохнула Падма. — О, Алек, что ты наделал?
— Это был, черт, не я, — слабо возразил Мерсер, сжимая грудь обеими руками. — Тот парень
застрелил меня.
— Дай посмотреть... — Падма оттолкнула его ладони.
— Черт, — прошептал Мерсер, кротко, прерывисто выдыхая. — Вот тебе и джелато.
Падма стянула с него перчатки и, смаргивая слезы, сжала его руки. Взглянув на Гермиону, она закусила губу и повернулась к Амарову.
— Мистер Амаров, я врач. Я могу спасти его. Я могу помочь вам и вашим людям. Вы сказали, у вас на флотилии не хватает медиков! Алек один из лучших нейробиохимиков мира. Вы можете использовать его. Он гораздо ценнее меня.
Пожалуйста...
— Нет, милая ведьма, — ответил ей Амаров, словно на самом деле сожалея. — Он ничего не значит. Не для меня. У меня есть свои эксперты. А теперь отойди в сторону.
Падма округлила глаза. Качая головой, она закрыла Мерсера собой.
—
Отойди в сторону, — приказал Амаров. Он пнул ее ногой в плечо и надавил, но Падма не шелохнулась.
Мерсер закашлялся кровью. Теперь кожа его казалась совсем белой.
— Патил, — просипел он, — делай, что он, черт подери, говорит.
Гермиона напряженно задумалась. Не было ничего... Мерлин, она не могла придумать
ничего. Ни единой спасительной идеи. Ничего, что отвлекло бы внимание. Никакой присущей Гарри безрассудной глупости. Отчаяние заволокло ее, словно туманное облако... хотя, возможно, то был обычный туман. Свет потускнел, и ночь стала темнее. Она затряслась. Мерсер умирал. И Гермиона ненавидела эту незыблемую уверенность.
Но судьба Падмы не была столь определенной.
Она протянула ей руку, сглатывая слезы.
— Падма, иди сюда...
—
Нет.
— Послушай ее, — сказал Амаров. — Позволь мне избавить волшебника от страданий.
— Он не волшебник! — выплюнула Падма. — Он даже не должен быть здесь! Он маггл, такой же, как и ты!
Взгляд Амарова похолодел. На мгновение глаза его зажглись почти маниакальным блеском.
— Он
не такой, как я! Нет никого, похожего на меня! А теперь уйди с дороги,
ведьма, — его ярость обернулась потерей контроля. Голос с оксфордским акцентом дрогнул. В эту секунду он был абсолютным безумцем.
Шепот Мерсера стал почти неразличим. Глаза его наполовину закрылись, а Падма не отпускала его рук.
— Иди к Гермионе. Держитесь вместе.
Но Падма отказывалась. К удивлению, вмешался Анатолий. Вымоченными в крови Ивана руками он оторвал Падму от Мерсера. Она пиналась и дергалась, будто обезумев, но он удерживал ее без труда.
— Как всегда, Анатолий, я ценю твою помощь, — пробормотал Амаров. Он направил дуло пистолета на голову Мерсера. — Без обид, доктор. Я честно ничего не имею против магглов.
Огромным усилием воли Мерсер приподнял дрожащую руку, поворачивая к Амарову тыльной стороной. Это заняло у него почти минуту, и Амаров явно ожидал с нетерпением, но в конце концов Мерсер согнул пальцы, оставляя лишь один средний прямым.
— Туше, — сказал Амаров, спуская курок.
***
Они сбросили обездвиженных похитителей в море. Если кто-нибудь когда-нибудь задумается о том, что станет с парализованным телом в воде, вот ответ — оно уйдет на дно подобно камню.
Не зная наверняка, насколько Амаров жесток, насколько силен его очевидный гнев к похитившим его людям, Гермиона решила, что такая смерть и худшая, и лучшая для них. Этой ночью пострадали обе стороны. Амаров потерял одного человека. Иван был ранен, скорее всего смертельно. Ричардс исчез, Мерсер погиб, а Валлен...
— Что
он такое? — спросил у нее Амаров.
Феликс Валлен был жив. И Гермионе очень хотелось, чтобы таким он и оставался.
— Он оборотень, — вяло отозвалась Гермиона. Она все еще сидела на полу, прижавшись спиной к перилам. И наверное, ответ был верным, потому что Амаров приказал Анатолию отвезти Ивана и Валлена к какому-то «доктору Пристину на игровое судно» для срочного лечения.
Падму силой подняли на ноги и приказали помочь упомянутому доктору Пристину. Гермиона не понимала, каким образом, ведь сейчас Падма едва могла что-то делать. Еще свежа кровь Мерсера на ее руках.
И только когда Гермионе велели встать, всем стало ясно, что ее подстрелили.
Амаров скривился, поднимая ее.
— Схватить пулю — явно не свойственный вашей работе профессиональный риск, мисс Грейнджер, — сказал он, почти отчитывая ее.
— Вы не знаете моей работы, — ответила она.
Он глядел озадаченно. Гермиона смотрела в ответ, мечтая заполучить палочку и лично продемонстрировать ему ее новое потрясающее мастерство
Авады Кедавры.
***
— Она в шоке, — произнес кто-то. Голос мужской, глубокий и взрослый. Он напомнил ей о Ричардсе. А от мысли о Ричардсе заболело в груди. — Почему ее не доставили к доктору Пристину? Ей нужна срочная помощь! Мы ученые, а не хирурги!
— Профессор Беликов, — сказал другой голос, такой же взволнованный, как и первый. — Амаров принес ее сюда сам! Доктор Пристин занимается двумя другими. Амаров говорит, мы должны спасти ее...
— Амаров говорит! Амаров много чего говорит! И он говорит, что хочет видеть ее живой. А я говорю, что не буду виновником ее смерти! Я сорок лет не держал в руках скальпель! Разве нет кого-то еще?
— Мы просим любого, кто может помочь!
Дверь открылась и закрылась с мягким стуком. На этот раз голосов стало больше, не один лишь Беликов и другой. Она услышала щелчок, когда кто-то надел резиновые перчатки, а секундой позже она ощутила их запах, когда он провел рукой по ее щеке и шее. Она почувствовала пальцы на своем пульсе.
Вновь раздался глубокий голос — профессор Беликов.
— Когда ты в последний раз проводил операцию, молодой человек?
— В медицинской школе. И только на мертвецах.
— Мертвецах?
— Скажу лишь, что я так и не окончил ее, потому что никогда не посещал занятия. Только по бумагам. Но руки у меня не трясутся, профессор. Ведите их.
— Она очнулась.
Рука сжала ее ладонь. Она вцепилась в нее, уже зная, кто это, даже не открывая глаз.
Гермионе действительно стоило удивиться, увидев его. Ей стоило сделаться изумленной, и ошарашенной, и злой, и недоверчивой. Но слеза скатилась из уголка глаза, и чувствуя теплоту его ладони даже сквозь перчатки, Гермиона ощутила лишь облегчение. И вдвойне облегчение, потому что он был жив и здоров, потому что он решал проблемы лучше всех, кого она знала. Она сама была проблемой, подстреленной, истекающей кровью, и он должен был решить ее. Драко Малфой смотрел на нее одновременно со злостью, со страхом и с такой неожиданной нежностью, что из глаз покатилось только больше бесполезных слез.
— Почему ты не можешь просто быть там, где я оставил тебя? — прошептал он.
Ей стало холодно. О нет, только не снова. Вспомнив Велвун, она испугалась. Нижнюю часть тела словно погрузили в лед. Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но Малфой уже разговаривал с кем-то другим. Теперь, когда он
работал, в его голосе не было нежности. Вокруг завертелась какофония возгласов и звуков: кто-то открыл пластиковый пакет, где-то раздался металлический треск, в воздух взвился запах антисептиков.
—...следи за гиповолемией. Кровяное давление на экране.
— Больше сотни ударов в минуту...
— Перемести ее сюда.
— Осторожнее! Вот так...
Вновь голос Малфоя — резкий, быстрый, деловой.
— Нет, я уже знаю. У нее отрицательный резус-фактор.
— Я только что связался с игровым судном, — сообщил Беликов. — Они пришлют гелофузин. И волювен. Я не уверен даже, что нам нужно!
— Почему ты здесь? — с трудом просипела она.
Малфой опять взглянул на нее, хмурясь. Его руки лежали у нее на животе. Плохие новости — ее подстрелили в живот. Ох, что ж...
— Амаров теперь держит меня здесь, — сказал Малфой.
— А Онория? Где она?
— Онория все время была на его стороне.
«Знаете, в моем подчинении есть кое-кто вроде вас — на все руки мастерица. Она полукровка. Бывает очень полезна. Вы тоже полукровка?»
— Она украла тебя у нас, — прошептала Гермиона.
Потрясающе, как он умел улыбаться посреди всего происходящего. Такой теплой, теплой улыбкой, такой же противоречивой, как и его взгляд, когда она только открыла глаза. Гермиона поразилась его способности нести в себе столько разных чувств.
— Да, Грейнджер. Онория украла меня.
— Значит, ты не хотел идти.
— Нет, не хотел, — он отвернулся, и улыбка погасла. — Где, мать вашу, анализатор гемоглобина?
О боже. Гермиона зажмурила глаза. Гарри и Падма были правы. Онория вынудила Малфоя уйти, а Гермиона не хотела признавать этот факт. Она списала Малфоя со счетов, она его бросила. Если бы забрали Гарри или Падму, она бы сместила Землю с орбиты, лишь бы вернуть их, и не важно, насколько обстоятельства сомнительны. Но с Драко все было иначе. Ей было так страшно... так страшно, потому что если он ушел с Онорией, только чтобы спасти их всех... Драко Малфой так не поступает. Драко Малфой — задира из школы. Сын Пожирателя Смерти.
Пожиратель Смерти. Убийца и преступник. Он убил Рона. Да, из необходимости, но хорошим человеком его не назовешь. Он не один из них, к нему
нельзя применять те же правила доверия и преданности.
Верно?
Верно?
Гермиона заплакала. Вот вам рациональность и верность суждений. Он все делал ради них, пусть и знал, что Скримджер может в любой момент расторгнуть сделку, а в ответ она подвела его. И все потому, что до ужаса боялась собственных дурацких чувств.
— Драко, мне так жаль...
Малфой ее не услышал. Кто-то что-то говорил, и это его злило. Теперь он общался по-русски. Верно, во время прогулки по Хогвартсу он сказал, что знает язык. Она заморгала, размышляя, чего еще не знает о нем, отмечая разные детали, словно завороженная — рукава белой рубашки закатаны, весь в крови(она всегда заливает его своей кровью), волосы настолько длинные, что можно заправить за уши, сосредоточенное выражение лица.
А затем она почувствовала, как он мягко обхватил ее плечи рукой.
— Грейнджер, нам нужно перенести тебя на другой стол. Будет лучше, если ты задержишь дыхание, когда я тебя подниму, хорошо? На счет три. Готова?
— Да.
— Раз, два... — он взглянул на другого человека, который помогал перемещать ее, — ...три.
Больно не будет, хотела она сказать. Потому что внизу она не ощущала ничего...
Гермиона закричала. В какой-то момент ее нижняя часть словно вернулась на место. Боль в животе обжигала, волнами накатывала на ее грудную клетку. Холод обернулся жаром. Кажется, с ощущениями к ней вернулась и боль от воспоминаний. Но сейчас было не время для жалости к себе. Очевидно, Малфой уже знал, что случилось, потому что знания важнее всего. Но на случай... на случай, если она не сможет рассказать позже. Она сосредоточилась на боли, отодвинула ее и подступающую дрему подальше, надеясь продержаться еще немного.
— Мы готовили операцию по спасению. Амаров. Прошло безупречно, — сказала она, стиснув зубы. Пусть казалось, что она оправдывалась, пускай. Данных от Магического Сената США было достаточно. Им предоставили оборудование, а Ричардс их подготовил. В случившемся
нет вины Ричардса. — Все прошло по плану, только с Невиллом случилось несчастье, он сломал ногу. Гарри не с нами, потому что он повез Невилла домой. Спасибо Мерлину, или их могли уже убить. Мы не знали... Малфой, мы понятия не имели, что Амаров сделает такое. Почему? Почему он делает это?
Он не ответил, срезая с нее одежду. Она слышала стук ножниц, чувствовала, как холодная сталь касается ее груди. А затем ее коснулась смоченная в антисептике марля. Носилки на шатких колесиках толкнули в сторону.
— Он убил Ричардса. И Мерсера...
На мгновение перед ее глазами возникло улыбающееся лицо Алека Мерсера, а затем его предсмертный взгляд, обращенный к Падме.
Гермиона сглотнула.
— Они забрали Валлена. И Падму. Малфой, пожалуйста, скажи, что найдешь их?
— Я найду их.
Появился пожилой мужчина. Белый халат. Лысый, с бородкой и добрыми глазами. Беликов, решила она. Он ей уже понравился.
— Мы готовы к операции.
Но я не готова, подумала она. Малфой словно прочел ее мысли. Наклонился так, что она видела перед собой лишь его серые-серые глаза. Провел большим пальцем по ее щеке.
— Помнишь, как ты отдала мне свою палочку в Велвуне?
Он умен, раз решил убедить ее именно этим воспоминанием. Пережитым, проверенным, доказанным. Он хотел, чтобы она вспомнила, как доверилась ему однажды.
— Грейнджер,
ответь мне.
— Да, я помню.
Он кивнул. Руки его размытым бледным пятном провели по ее лицу, а затем ее нос и рот накрыла кислородная маска. Оставалось лишь вздохнуть.
Она заснула.
