***
Она так и не смогла простить Нэда за этот «подарок». Иногда глубокими ночами она прокрадывалась в тесную комнатку за конюшнями, где жил бастард. Ставила свечку у кровати и долго вглядывалась в безмятежное личико, пытаясь найти черты той, что смогла пленить ее стойкого мужа. Эта женщина была красивой. Это было видно по густым черным кудрям и пушистым ресницам. По тонкому носу и длинным чутким пальцам. Эта женщина была умной. Джон был гораздо смышленей ее сыновей. Он рано овладел военными хитростями, иногда подсказывая братьям какой-нибудь хитрый прием. Эта женщина была любимой. Ведь каждый раз, когда ее муж смотрел на своего сына, он грустнел. Каждый день он наблюдал за тем, как растет копия той, что он любил.***
Почти каждый день она просила прощения у Семерых. За то, что не может принять сына своего мужа. За то, что отказывает мальчику в том, в чем нуждаются все дети — в любви и ласке. За то, что не может простить мужа. И за то, что ненавидит этого невинное дитя всеми фибрами своей души. День, когда Джон объявил о своем решении стать одним из Братьев, стал для нее праздником. Не показывая никому своих чувств, она вознесла горячую молитву богам, благодаря их за скорое избавление от многолетней муки. И в день отъезда Джона она почти всю ночь не спала, думая лишь о том, как наладится ее жизнь теперь, после отъезда бастарда… И перед тем, как острый клинок горячей нитью пресек ее жизнь, Кейтилин вдруг ясно увидела перед собой глубокие черные глаза сына. Чужого сына…