Металлический яд.

      — Яда довольно много, придется вытягивать его через поры кожи, поэтому сразу говорю — приятно не будет, — жестко сказал я, пока Чарльз располагался на диване. — В успехе не уверен, такого никогда не делал, может произойти все, что угодно.       — Пожалуйста, Эрик, только поосторожнее! — просит Чарльз, словно я его убивать собираюсь.       — Если будешь лежать спокойно! По-хорошему, тебя надо бы раздеть, чтобы дать мне больший доступ к коже, — начал было я, понимая, что звучит двусмысленно.       — Черта с два! — огрызнулся Ксавьер. — Вот уж раздеваться перед тобой я не собираюсь! Делай прямо так!       — Ты сам это сказал, — вздохнул я. — Постарайся не шевелиться.       Я поднял руки над телом Чарльза и позвал металлический яд, который прятался в его тканях. Позвал очень осторожно — если тянуть слишком сильно, частицы металла ринутся ко мне, разрывая плоть на своем пути. Я нашел металл, заставил его расщепиться на мельчайшие капли, способные преодолеть сосудистую стенку, пройти в межклеточном пространстве, к поверхности кожи, и… Чарльз зашелся в крике, свернулся на диване в клубок, поджав ноги к животу, и мне пришлось отпустить пойманный яд, поскольку я не мог контролировать ситуацию.       — Черт, Чарльз! — выругался я, — Потерпи немного! Я почти его вытащил!       — Это слишком больно! — сдавленно заявил Ксавьер, по-прежнему не в состоянии выпрямиться. Конечно, выглядит так, будто и в самом деле больно, но ради способностей-то мог бы и потерпеть! Я бы ради своей силы и не такое вынес. Пожалуй, лишиться ее я боюсь больше всего. Даже представить себе не могу это состояние… Эту инвалидность. Лучше уж пусть мне отрежут ногу или руку.       — Так, дыши глубже! — посоветовал я. Жалко его, конечно, но делать надо, никуда не денешься. — Попробуем еще раз.       — Ты с ума сошел? — от возмущения Чарльз даже смог приподняться. Вот и мне кажется, что, как минимум, половина этих страданий — чистая психосоматика. — Я же чуть не умер!       — Не преувеличивай, — отмахнулся я, прислушиваясь к пению металла в его теле. — Мы должны его вытащить. Для твоего же блага. Никто не обещал, что будет легко.       — Ладно. Еще раз, — выдохнул Ксавьер, снова вытягиваясь на диване. Я не мог не заметить, как он похудел в последнее время — этого не скрывает даже рубашка.       — Было бы проще, если бы ты разделся, — напомнил я, снова прислушиваясь к металлу.       — Откуда это навязчивое желание меня раздеть? — с издевкой ухмыльнулся профессор.       — Говорю же, как хочешь! — отрезал я, не давая ему дальше иронизировать по этому поводу. Напряжение в этой комнате и так зашкаливает.       Снова голос странного металла, снова зову его на поверхность…       Все-таки тонкая работа с живым организмом, да еще таким ценным, никогда не была моей сильной стороной — Чарльз снова зашелся криком, пытаясь закрыть лицо и шею. Раздраженный задержкой, я машинально заставил его убрать руки, просто отклоняя частицы металла внутри них. Он подчинился, несмотря на усилие к сопротивлению, застыв точно в той позе, которой хотел его видеть я. На секунду голова пошла кругом от этой картины. Мужчина попытался дернуться и, не преуспев, прожег меня разгорающейся синевой глаз, а по скулам растекся румянец, очевидно, от осознания положения, в котором он оказался: обездвиженный, на диване прямо передо мной, будто оставленный на мою милость. Это неожиданно заставило мое сердце биться чаще. Ксавьер, который мог бы превратить меня в куклу едва заметным усилием мысли, теперь абсолютно беззащитен передо мной! Теперь я могу управлять им, как марионеткой! Эта мысль показалась мне восхитительной и даже несколько возбуждающей — хотя в последнем я не признался бы даже на смертном одре.       Однако сопротивление Чарльза сделало свое дело — я сбился и в какой-то момент потянул слишком сильно. На тыльной стороне кисти, которой он прикрывался, расцвела рана, которая так и звенела металлом.       Я отпустил яд, профессор тут же схватился за раненную руку. К счастью, ничего серьезного — только немного повредил кожный покров — грубовато вырвал частицы металла на последнем этапе. Интересно, мог бы я позвать железо самой крови, то, что в соединениях гемоглобина? Раньше мне не приходило в голову, но нужно будет попробовать. Только не на Чарльзе, разумеется.       — Эрик, хватит! — решительно заявил Ксавьер. — Пусть яд остается, где был.       — Неужели жалкая физическая боль так легко останавливает тебя? — с презрением сказал я, надеясь его задеть. В самом деле — он никогда прежде не был неженкой и как никто другой умел терпеть и жертвовать. Не мог же он все эти качества, прости, Господи, пропить?       — Тут дело не в физической боли, — устало ответил он, не глядя мне в глаза. — Когда ты пытаешься его вытянуть, возвращаются голоса. Это невыносимо, я слишком отвык от них. Мне кажется, я схожу с ума, когда слышу их снова.       — Ты уже справился с ними однажды, справишься и теперь! Ты слышал мысли всех людей и мутантов — и не умер от этого. И сейчас, полагаю, не умрешь! Просто потерпи немного, — принялся я уговаривать друга, словно малолетнего ребенка. «Выпей таблетку, малыш Чарли, иначе мамочке придется отправить тебя в больницу!»       — Нет, Эрик. Все, разговор окончен. Поищи другого телепата для своих гениальных планов. Могу даже кого-нибудь порекомендовать, — усмехнулся Ксавьер и залпом допил свой мерзкий чай.       — К черту рекомендации! Мне нужен ты! — в порыве воскликнул я, тут же пожалев об этом.       — Значит, теперь я стал тебе нужен? — всплеснул руками бывший телепат, и я почувствовал почти непреодолимое желание ему врезать. — Насколько я понял, без моего согласия ты меня спасать не можешь? Отлично! Тогда я отказываюсь!       Сам напросился, упрямый ты сукин сын.       — Зато многие другие вещи я могу сделать с тобой и без твоего согласия, Чарльз.