***
— Что с ним, Франкенштейн? «Странный сон…» — подумал Шинву, медленно приходя в себя. — Я как раз пытаюсь это выяснить, и если ты не будешь мне мешать… Голоса директора и Аджосси заставили его чуть приоткрыть глаза. Сознание медленно возвращалось к Шинву, а вместе с ним и головная боль. Правда, на этот раз голосов не было слышно. — Шинву? — - Франкенштейн почувствовал, что его ученик пришел в себя. Он улыбнулся подростку, заметив, с каким трудом тот открывает глаза. «Неужели заболел?» — нахмурившись, подумал Ли. Он уже проверил температуру Шинву, и она показала весьма стабильные результаты. На его памяти Хан Шинву ни разу не падал в обморок, мог отключиться от ранений, полученных в драке, но потерять сознание от ничего… это впервые. Франкенштейн посмотрел на ребенка внимательнее, подмечая его бледность и почему-то удивленный вид. «Это еще что за вашу мать такое?!» — мысленно ругнулся Шинву, чувствуя, что его настигает нервный тик. Широко раскрыв глаза, он уставился на директора, не в силах поверить в то, что видит. Директора Ли окружала странная фигня черного цвета, которая иногда поблескивала. Зажмурившись, он покачал головой, надеясь, что у него просто глюки от неизвестной болезни. «Кажется, я спятил…» — с каким-то смирением подумал Шинву, ведь окруженный черным ореолом директор не шел ни в какое сравнение с большим, серым, полупрозрачным волком, который стоял позади Аджосси. Хан вновь зажмурился и незаметно ущипнул себя. Боль от щипка была реальной, значит он не спит. — Шинву? — - Франкенштейн снова позвал подростка, не понимая, из-за чего тот ушел в себя и пялится на них с М-21 так, будто впервые видит. — А… добрый день, директор Ли, — Хан нашел в себе силы ответить. «Может на него кто-то напал?» — подумал директор. Шинву же в этот момент думал, почему он продолжает видеть темное свечение от директора и волка позади Аджосси. Не смотреть на животное не получилось, а в ответ волк также внимательно смотрел на него. Хищный взгляд пронзал насквозь, вызывая желание вскочить и убежать подальше. «Что происходит? Я все еще сплю? Нет… боль реальная, значит я в сознании. Что это за волк? И почему от директора и Аджосси такая аура силы? И кстати… где я вообще?» — Шинву отвлекся от собственных вопросов и осмотрелся, чтобы понять, где он находится. Просторная комната с несколькими койками и аккуратно застеленные белым бельем на них. «МедКабинет, давненько я сюда не попадал!» — подумал Шинву, он даже подзабыл, что такой кабинет существует в Е-Ран. — Шинву, ты заболел? — - Франкенштейн вновь обратил на себя внимание Хана. — Что? Нет! Ничего серьезного, ха-ха, — Шинву постарался изобразить привычную беззаботность. Франкенштейн скептически посмотрел на своего ученика и скрестил руки на груди, выжидающе уставившись на него. — От «ничего серьезного» не падают в обморок, — веско подметил директор. М-21 не вмешивался в диалог, но мысленно согласился с боссом. Его едва удар не хватил, когда Шинву упал на него. Он до сих пор помнил, как обмякло тело подростка в его руках, первое, о чем он подумал, что на детей снова напали. Только потом, когда М-21 бегло осмотрел Шинву на наличие ран, он понял, что это обычный обморок. «А теперь сидит тут и заливает, что все отлично!» — подумал оборотень, отворачиваясь от Шинву. — Возвращайся к работе, — Франкенштейн посмотрел на М-21, намекая, что его присутствие тут излишне. Ослушаться оборотень не посмел, а вот ворчать про себя никто не запрещал. «Больно надо тут находиться! Мое дело маленькое, всего-то быть носильщиком падающих в обморок учеников школы Е-Ран!» — съязвил про себя М-21, молча разворачиваясь и отходя к двери. — Аджосси-ним, — голос Шинву заставил его остановиться. Оборотень чуть повернул голову, ловя растерянный взгляд Хана, — спасибо Вам за помощь. — Не за что, — М-21 выдохнул, не понимая, чего это он так разошелся. Он работает охранником, а не сиделкой. Волноваться о состоянии здоровья учеников не его обязанность. Когда за Аджосси закрылась дверь, Шинву понял, его ожидает допрос с пристрастием от самого директора. Возможно, он и не был против поделиться с ним своей проблемой, вот только поднять на него глаза не решился. Неосознанно сжимая кулаки, Шинву не в силах был смотреть на директора из-за этой страной черной штуки. С другой стороны, он понимал, что директор прав, сознание не теряют просто так. — Шинву, — Франкенштейну надоело молчание Хана. Оно было слишком непривычным для такого открытого человека, как Хан Шинву. Ли думал, что прекрасно знает своего ученика, все же он присматривает за ним более пяти лет, — я отвечаю за тебя перед твоим отцом как директор и временный опекун. Если что-то случилось, ты можешь мне рассказать. — Я знаю, — Хан и сам не понимал, почему не хочет говорить директору обо всех странностях, что с ним происходят вот уже три дня. Нет, он вовсе не боялся, что директор сдаст его в больницу к ближайшему психиатру или посмеется над его словами. Просто Шинву знал, сам не понимая откуда, знал, что происходящее с ним очень расстроит директора Ли. А приносить проблемы человеку, которого Шинву уважал, он не хотел. Возможно, у него получится разобраться со всем самому, не прибегая к помощи директора. «Возможно… вот только с чего начать? И надо ли начинать вообще?» — Я волновался о Рее, Регисе и Сейре, — Шинву шумно вздохнул и нашел в себе силы посмотреть в глаза директора, — исчезли ни слова не сказав, я так разозлился, что всю ночь напролет играл в игры. Забыл, что открыл окно, и простыл немного, температура только вчера спала, а слабость осталась… — Шинву, — Франкенштейн снял очки и, достав белый платок, стал медленно протирать линзы, — они уехали по семейным проблемам. У них не было возможности вас предупредить, сейчас они вернулись, и, уверяю тебя, очень хотят встретиться с вами. — Вы были с ними? — спросил Шинву, ощущая странное беспокойство от слов директора. — Нет, я отлучался по делам школы, — улыбнулся директор. — А Хёны? — Хан прищурился, внимательно смотря на Франкенштейна. — Дал им небольшой отпуск, — ответил директор, не видя ничего странного в таких вопросах. Вот только каждый из них понял, собеседник что-то не договаривает. Франкенштейн в силу опыта всегда видел, когда ему врет человек. А Шинву… Шинву и сам не знал, откуда появилось четкое ощущение фальши в словах директора. Такого раньше никогда не было. Хан только сейчас заметил, что его состояние стало лучше. Голова болела не так сильно. Голосов не было слышно, да и холода он больше не ощущал. С чем связано такое резкое затишье, Шинву старался не думать. — Как ты себя чувствуешь сейчас? — спросил Франкенштейн, понимая, что больше он из Шинву ничего не вытащит. — Лучше, правда, учиться, наверное, сегодня не смогу, — честно признался Хан. — Хорошо, я отвезу тебя домой, — Франкенштейн встал со стула и протянул руку Шинву, желая помочь ему подняться с кровати. Видя, что тот хочет возразить, Ли посмотрел на него своим грозным взглядом, говоря, что не желает спорить по этому поводу. Всю дорогу до дома Шинву молчал, размышляя о том, что он видел за сегодня. Есть ли этому разумное объяснение? Или он и правда сходит с ума? За своими мыслями он и не заметил, как они доехали до его дома. Прощаясь с директором, Шинву обещал ему позвонить, если что-то случится.***
Ик-хан, Юна и Суий были просто счастливы, что Рей, Регис и Сейра вернулись в школу. Ровно до того момента, пока Рей не спросил: — Где Шинву? — Он приболел, — Ик-хан почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом друзей. Юна с Суйи не спешили помогать Ик-хану в объяснении просто потому, что знали об их безумной выходке. И не видели в ней ничего веселого. Обе девушки демонстративно вернулись к своим партам, оставляя друга в окружении благородных. От Сейры и Региса не укрылось такое поведение девушек, и они в ожидании подробностей уставились на Ик-хана. — Ну… мы тут на днях поспорили, и Шинву проиграл мне одно желание… «Мне уже это не нравится!» — с какой-то обреченностью подумал Регис, слушая «эпичную» во всех отношениях историю про вылазку Шинву в заброшенную больницу, где пару месяцев назад порезвился инфицированный на пару с шестерками Союза. «Ни на минуту оставить нельзя, влезут в очередные неприятности!» — дослушав историю до конца, Ландегре был вполне солидарен с Юной и Суий. Поступок Ик-хана и Шинву был глупым. — Он обещал сегодня прийти, очень хотел увидеться с вами, — Ик-хан нервно поправил очки, смотря на Рея. — У него всего лишь температура, ничего серьезного. «Надеюсь, это так», — подумал Рейзел, отворачиваясь к окну. Звонок прозвенел, но Шинву так и не появился в школе. Юна, Суий и Ик-хан то и дело кидали взгляды на дверь в ожидании момента, когда в класс войдет их гиперактивный друг, но этого так и не случилось. Отправленное позже сообщение от Ик-хана также осталось без ответа и вызвало волнение. — Прекратите панику, — Суий сегодня не могла остаться до конца занятий и зайти как и обычно в гости к директору. Поэтому перед уходом на студию решила успокоить друзей, — если Шинву болен, возможно, спит и просто не увидел СМС от Ик-хана. Не маленький, справится. — Суий права, — выдохнул Ик-хан, — Шинву у нас мальчик самостоятельный. Сам в драку влезет, сам вылезет. — Завтра у нас мало уроков, — Юна улыбнулась друзьям, — может, сходим навестим его? — Думаете, это будет уместно — вламываться так в гости без приглашения? — спросил Регис. — Это же Шинву, а не королева Англии, — рассмеялись друзья. «Как всегда беспечные и шумные!» — подумал Регис. Уроки закончились, и все разошлись по домам. Поход к директору на сегодня был отменен, что было весьма радостно для благородного. Нет, он вовсе не был против их визитов, просто после происшествия в Лукидонии Франкенштейн бросал на Ноблесс слишком обеспокоенные взгляды. Был крайне напряжен и все время старался держаться рядом с своим мастером. Ландегре дураком не был и предположил, что все дело в небольшой схватке между Ноблесс и Лордом. «Видимо, использование пространства крови забирает много сил!» — пришел к таким выводам Регис и тоже решил присматривать за истинным Ноблесс. Ведь Франкенштейн не мог следить за ним в классе. — Регис Ландегрэ, тебя что-то беспокоит? — спросил Рей, видя, как благородный вздрогнул и покачал головой. Сейра удивленно посмотрела на друга, не понимая, с чего он на протяжении минуты прожигал Ноблесс взглядом. — Ничего, просто я впервые задумался над тем, почему Шинву живет один, — Регис прошел чуть вперед. — Думаю, об этом лучше спросить его, — ответила Сейра, намекая на Франкенштейна. «Я тоже как-то об этом не задумывался» — подумал про себя Рейзел. Его не слишком занимала личная жизнь ребят, поэтому он никогда не интересовался отсутствием родителей Шинву. Для него имело значение лишь время, проведенное с ними. Рейзел знал, что оно будет мимолетным, поэтому решил наслаждаться каждой минутой. Он — Ноблесс, бессмертный, сильный, способный ввергнуть врага в самые глубокие пучины страха! Но даже он не удержался и подвергся одному из грехов людей — жадности! «Не хочу, чтобы время, проведенное с ними, заканчивалось» — каждый раз думал Рейзел, смотря, как веселятся Шинву, Ик-хан, Юна и Суи. — «Хочу, чтобы это длилось вечно». Но не зря же люди говорят «Будь осторожен в своих желаниях…» … Кто-то невидимый сильный обхватил его шею ледяными пальцами, лишая возможности сделать хотя бы небольшой вздох. Чашка с водой, которую он держал в руке, выскользнула и разбилась о кафель с резким звоном. Не в силах устоять на ногах, он опустился на колени, не замечая, как осколки впиваются в кожу ног. Из горла вырвались хриплые, надрывные звуки. Тщетные попытки сделать хотя бы крошечный вздох. В нечетком отражении кафеля мелькнул чей-то призрачный силуэт, и угасающее сознание сделало вывод, что у него предсмертные галлюцинации. При попытке сдвинуться голова взорвалась болью, и он упал на спину, натыкаясь на жуткий, бесстрастный взгляд. «Помогите…»