***
От парка до закрытой больницы №20 было не так уж и далеко. Так что дойти до нее пешком не оказалось проблемой. Шинву смотрел на прямую спину отца, который шел впереди. Он молчал и даже дома ничего ему не сказал. Шинву понятия не имел, что делать и как правильно использовать свою силу. Даже если в детстве его этому обучали, память не вернулась, и бабушка Хонг-ним сказала, что время еще не пришло. «Так чем же я могу помочь тебе отец? Может и правда не стоило звать директора и остальных…» — меньше всего ему хотелось выставить себя идиотом. Изгнание душ в корне отличается от простой драки. Шинву понимал это без всяких объяснений. С духом, что захватил его тело, справиться он смог только с помощью силы директора. «До сих пор мурашки по телу от нее. Нужно поменьше злить директора Ли. А то мало ли что», — вздохнул Шинву. Это было просто нереальным везением, что рядом оказались друзья, понимающие в этой сверхъестественной мути больше него. Лиен ощущал беспокойство своего сына, но некоторые моменты общения с миром душ невозможно было объяснить. Их можно лишь почувствовать на своей шкуре. Сила это еще не все, ей нужно уметь пользоваться. «Мастер Шинву, я чувствую большую отрицательную энергию впереди», — голос духовного оружия раздался в голове. «Не говори мне что-то столь очевидное», — мысленно ответил ученый. Вздохнув, Лиен осмотрел взглядом здание. Он предполагал, что поход Хана в такое место оставит свой след. Значит, его сила начала проявляться задолго до инцидента с одержимостью. «Любопытно, не является ли тому виной близкое общение с Ноблесс?» — Лиен лишь строил догадки, хотя Ноблесс, как и благородные не столь беспечны, чтобы не контролировать свои силы рядом с людьми. Сила Франкенштейна при их первой встрече едва ощущалась, находясь под мощной печатью. Сейчас её ничего не сдерживало, возможно, именно она стала причиной пробуждения Шинву? — Что это такое? — шокировано произнес Хан. Перед ними предстало огромное здание больницы, тускло освещенное несколькими фонарями; оно казалось серым и еще более зловещим, чем в прошлый его визит. Подойдя ближе и рассмотрев многочисленные этажи, Шинву не поверил своим глазам: стекла и двери словно были окрашены черной краской. От больницы исходил непонятный гул, который слышали лишь они. Франкенштейн на секунду поморщился от боли в руке, чувствуя, как энергия Темного Копья странным образом реагирует на то, что находится в здании. Шинву же помимо всего прочего слышал звуки. Стоны и плач, пробирающий до костей. Кто настолько мог страдать и молить о помощи, было выше его понимания. — Неважно, насколько нереальным это выглядит, но то, что вы видите перед собой, правда, — Лиен остановился, посмотрев на двух полицейских, которые на сей раз сидели в служебной машине и, кажется, спали. Ученый достал из кармана сигарету и закурил. — Люди умирают по-разному. Кто-то от старости, кто-то из-за собственной глупости. На поле боя под снарядами и пулями. От руки грабителя или насильника. Большая часть людей, умирая не своей смертью, не осознают, что стали духами. Они блуждают в тщетных попытках коснуться материального мира, я бы даже не пытался дать точное число душам, окружающим этот мир. — А разве шаманы не для того нужны, чтобы отправлять таких на перерождение? — Хан четко помнил темный коридор и границу с мерцающими огоньками, — разве так сложно провести очищение? — Ты можешь спасти всех людей, Хан? — Лиен выпустил дым, смотря сыну прямо в глаза. — Что? Нет, конечно. — Вот и мы, те, кому посчастливилось иметь возможность видеть умерших, не в силах помочь всем, — Лиен перевел взгляд на здания. — Открыть дверь в «коридор» и довести душу до врат перерождения или уничтожения непросто. Нужна очень сильная духовная мощь. Лиен сложил вместе указательный и средний палец, на кончике которых стали появляться небольшие искры. Через пару секунд они превратились в среднего размера шар белого цвета. Ученый направил его в сторону здания. Реакция последовала поистине ошеломляющая: все вокруг завибрировало, задрожало. А Шинву, до этого твердо стоящий на ногах, упал на колени, зажимая уши руками. Его просто оглушили многочисленные крики. Благородные успели защитить себя барьером, но Хан по-прежнему слышал громкие голоса. «Отец заставляет их страдать…им так больно…» — он сцепил зубы, не позволяя себе поддаться этому крику. — Перестань…прекрати! Лиен остановил атаку, посмотрев на дрожащего от потрясения сына. Тяжело находиться рядом с такой энергией, особенно если не представляешь с чем имеешь дело. Даже жаль, что его воспоминания так и не вернулись. Друзья Шинву обеспокоенно смотрели на него, правда, решили пока не вмешиваться. — Не нужно так кричать, Хан, — Ученый подошел ближе, а благородные убрали щит. — Если хочешь что-то сказать, говори сейчас. Времени почти не осталось, скоро «оно» сможет нас атаковать в ответ. «Спросить? С чего, блин, начать?!» — он не понимал, зачем все эти тайны. Почему нельзя просто рассказать ему нужную информацию? Разве от этого не зависит его жизнь? И то, что он почувствовал, неужели отец может игнорировать такой зов о помощи. — Так зачем ты остановил меня? — вновь спросил Лиен, видя, что сын молчит. — Ты причинял им боль, — наконец проговорил Шинву, неосознанно сжимая кулаки, — неужели ты не слышишь их страданий? — Слышу, и что? — холодно ответил Лиен, ловя шокированный взгляд сына. — Я же уже сказал тебе. Мы не можем спасти всех. Как бы странно это ни звучало, есть разные виды душ. Людей, умерших по каким-либо причинам и не осознавших этого, довольно просто уговорить уйти, они сами этого желают, стоит их лишь к этому подтолкнуть. Некоторые медиумы даже устанавливают специальные сутры*, чтобы помогать таким душам уходить. Хотя это довольно рутинно, но ничего не поделаешь: настоящих медиумов гораздо меньше, чем ты думаешь. А тех, кто может совершить правильный обряд изгнания я могу по пальцам пересчитать. «И правда, когда мне показали жизнь того умершего человека, я ощутил его желание избавиться от груза прошлых и ужасных воспоминаний. И когда тот огонек рассыпался у меня в руках, я очень сильно обрадовался исполнению его желания. Неужели именно из-за этого заплакал? Как-то бредово звучит…» — Шинву молча слушал отца, не понимая, почему не согласен с его отношением к этим душам, что превратились в странную черную фигню, похожую на огромный кусок ткани. Он был здесь совсем недавно, и этой штуки тут не было. Как это могло случиться всего за неделю, черт возьми?! Лиен прервался на полуслове, когда услышал треск. Посмотрев на здание, все увидели, как стекла начали покрываться мелкими трещинами, которые становились больше, буквально разрывая стекла на мелкие осколки. Шинву видел, как к ним на огромной скорости устремились темные полосы и как его друзья почти одновременно выступили вперед, закрывая его собой. Но странные полосы не долетели до них, останавливаясь за воротами. Поднявшись с колен, Хан решился подойти ближе и только тогда увидел на решетке небольшие куски бумаги, приклеенные на одинаковом расстоянии друг от друга. — Я установил барьер, он сдержит кодоку* внутри и не даст возможности навредить окружающим людям. — Кодоку? — Шинву не понимал, о чем говорит отец, он до сих пор ощущал себя так, будто попал в какую-то странную игрушку. — Феномен слияния множества душ в одну. Можно сказать, они пожирают друг друга, становясь при этом сильнее, отчего способны нанести материальному миру урон. Обычно на это уходят годы, но неделю назад здесь побывал ты. Твоя пробуждающая сила помогла некоторым душам стать сильнее. «Моя сила? Это моя вина?» — Шинву снова посмотрел на здание, осмысливая то, что сказал ему отец. Он просто не понимал, как такое могло произойти. А Лиен тем временем коснулся пальцами плеча, где под одеждой была скрыта татуировка волчьей головы. Хоть он и сказал, что им не обязательно заключать договор с душами, как другим медиумам или шаманам, отказываться от оружия, с помощью которого можно грамотно направлять свою силу поражая цель, он считал глупым. У ног возник знакомый вихрь и в руку лег стальной клинок. Увидев подобное проявление силы, Шинву отчего-то не смог отвести взгляда от отца. Тот преодолел железную ограду и четким движением клинка разрубил большую часть черных нитей. Свои атаки Лиен не остановил, а Шинву с каждым взмахом отца становилась только хуже. Горло сдавило что-то невидимое, в ушах появился незнакомый гул. Хан снова осел на землю, тяжело дыша. «Что это такое? В меня ведь не вселилась какая-нибудь душа? Нет… ощущение не те… Мне больно?… Почему?» — Хан вздрогнул всем телом, когда отец, направив на клинок свою энергию, обрубил все «щупальца» кодоку. Шинву просто согнуло пополам от боли; он сжал кулаки, совсем не чувствуя, как под ногти забилась земля. Хан ощутил, как нагрелся кулон на груди, почти обжигая кожу, посмотрев на него, увидел, как тот раскололся на несколько частей. В тот же момент на него обрушилась «лавина» из голосов, оглушая его криками. — Шинву? — Франкенштейн присел рядом с учеником, хмурясь от беспокойства. Подросток зажимал уши руками и до крови кусал губы, сдерживая собственный крик. Ученый придерживал его за плечи, не зная, как ему помочь. «Его лицо слишком бледное и дыхание слишком прерывистое, словно ему больно. Он что, реагирует на действия Лиена?» — Франкенштейн встряхнул ученика за плечи, пытаясь привести его в чувство. И в какой-то момент это у него получилось: Шинву посмотрел на него блестящими от слез глазами и сумел взять себя в руки. — Невыносимо, — наконец смог произнести Шинву. Опираясь на плечо директора Ли, он поднялся на ноги. Франкенштейн решил поддержать ученика, чтобы тот снова не упал. Хан больше не задавался вопросами, почему ему так больно, что даже стоять трудно. Сейчас ему хотелось лишь прекратить это безумие. Неужели отец не слышит крики? — Остановите его, остановите… Франкенштейну не понравился едва слышный хриплый голос ребенка, который вцепился в него, словно утопающий в спасательный круг. Рядом стоящий М-21 поймал взгляд Франкенштейна и сделал шаг в их сторону, чтобы подхватить Хана, когда тот отошел, направляясь в сторону Лиена. «Он дрожит и, кажется, замерз…» — оборотень поразился тому, что чувствует через футболку Шинву его холодную кожу. Парень явно пытался справиться с собственной реакцией, но, видимо, сделать это было нелегко. Только когда Франкенштейн остановил руку Лиена, М-21 услышал облегченный вздох Шинву. — Лиен, я понимаю, что ты хочешь обучить Шинву, так сказать, в боевой обстановке, но для этого не обязательно доводить его до обморочного состояния, — сказал Ли, отгоняя темную энергию своей силой. — Верно, если он сознание потеряет, как кисейная барышня, то ничему не научится, — Лиен посмотрел на бледного сына. Шинву резко отстранился от М-21, словно услышал последние слова отца. Пошатнулся, но устоял. Он направился в их сторону, сопровождаемый своими друзьями, которые тоже решили подойти ближе. — Зачем ты продолжаешь мучить их? — Хан не мог отступиться от этого вопроса. Ему очень хотелось понять, зачем причинять кому-то такие страдания. Его взгляд упал на клинок в руках отца, который блеснул, отражая свет фонаря. — Поверь, я делаю это не от большого удовольствия, — Лиен выставил клинок вперед, ярким лучом направив его в здание. Шинву снова прошиб холодный пот, и крики ворвались в сознание. — Пойми, что души — это вид энергии, не имеющий физической оболочки. То, что ты слышишь, не является болью или мучением. Это колебания разной силы, как звуковой волны. Со временем ты научишься не обращать внимания на раздражители и проводить очищение максимально быстро. «И все равно… неправильно, неправильно…» — что-то внутри не хотело соглашаться с отцом. Шинву никогда не ставил свою силу выше других. Он считал тех, кто унижает слабых — подонками, не знающими меры. И получается отец поступает так же: души даже в таком большом количестве не способны ему сопротивляться. Пусть отец и сказал, что звуки, которые они издают, лишь звуковые колебания, Шинву не хотел в это верить. То, что ему показали в «коридоре», не могло быть иллюзией. Хан сжал зубы, сделав шаг вперед. Он прошел мимо отца и директора Ли, подходя к двустворчатым стеклянным дверям. «Кодоку» на время затихло, явно собираясь с силами для ответной атаки. Сейра и Регис сохраняли молчание, но Шинву видел, насколько те были напряжены и готовы в любой момент отразить угрозу от агрессивной энергии, что плотной завесой окружала здание. Хан поймал спокойный взгляд Рейзела: в голове возникла мысль, что друг видит тоже, что и он. Слышит голоса внутри, однако в отличие от него, спокойно воспринимает действительность. Может, отец был прав, и со временем он научится игнорировать такие звуки. Но отчего-то такая мысль лишь напугала, а не принесла облегчение. Отец взирал на него с некой снисходительностью, а директор Ли, кажется, серьёзно беспокоился. «Даже хёны и аджосси выглядели обеспокоенными, словно были готовы собой заслонить меня от этого врага…» — Шинву хотелось улыбаться, хотя он и понимал, что сейчас это неуместно. Он схватился за ручку, набираясь смелости, чтобы войти. Ему не нравилось, когда друзья волнуются о нем слишком сильно. Не нравилось обременять старших своими проблемами, ровно как и создавать их. Он попытается справится без жестоких мер, которые демонстрировал отец. — Шинву, что ты намерен делать? — голос отца остановил его. Конечно, поведение сына было более чем очевидным. Но Лиен хотел услышать четкий ответ, пусть даже эмоциональный. Подтверждающий намерения сына. Он не зря молчал, ничего не объясняя Шинву о его силе. Разум шамана-проводника должен быть чист. Незамутненным чужими эмоциями и мнением. Его авторитет для Шинву мог сыграть плохую шутку, если бы он ему что-то рассказал. Все выводы, решения, поступки должен принимать Шинву — это правило было основным в становлении шаманов-проводников. — Я собираюсь, — на пару секунд Шинву замолк, словно подбирая нужные слова, — я хочу попробовать по-другому. Я не отрицаю, что ты прав в своих методах. Между нами слишком большая разница в силах и знаниях. Но я верю тому, что видел. Эти люди… души, что остались здесь, лишь жертвы. Они запомнили ужас перед своей смертью. Боль и страх терзают их даже сейчас. — Шинву навалился на дверь, чувствуя некоторое опустошение от своих слов. Если бы он по-прежнему жил в неведение, не знал этой правды, ему было бы все равно. Но теперь он знает, более того, в его силах предотвратить страдания… он просто не имеет права отмахнуться, — не хочу быть похожим на тех ублюдков, которые убили их только ради развлечения. — Понятно, — Лиен действительно осознавал, что имел в виду Шинву. Это напомнило ему о прошлом, когда они с матерью начали обучение Шинву в семь лет. — А если не выйдет? Хан более внимательно присмотрелся к отцу. Он был вполне серьезен и спрашивал явно не из-за того, что Шинву был неопытным. Отец принял его решение и отступил, хотя мог бы и проигнорировать. — Значит, я себя переоценил, — Шинву усмехнулся, понимая, что и правда не имеет представления, что делать дальше. Но он не хотел причинять ненужную боль ни людям, ни душам. Ему дали права решить проблему самому. «Вот только как, черт возьми?» — Бабушка сказала, что воспоминания откроются в нужное время, но, как и отец, умолчала о них. От невеселых мыслей его отвлекло появление белого волка. Хан встречаясь с ярко-голубым взглядом хищника не решился отвести взгляда. Волк так же пристально смотрел прямо на него. И тут в его голове появился голос: «Я не могу помочь прогнать души, но могу защитить тебя…» Шинву даже не сразу понял, что волк разговаривает с ним в его же голове и что это отнюдь не плод его больного воображения. Разобраться в этом сейчас не было возможности. Тем более энергия внутри здания снова начала вибрировать. «Спасибо…» — говорить мысленно было странно и отдавало помешательством, но Шинву откинул такие мысли, сосредоточившись на своей цели. Вот закончит с этим «кодоку» и выбьет из отца объяснения. — Аджосси? — Хан посмотрел на охранника, тот скрестил руки на груди и стоял поодаль, облокотившись на ограду. Однако он услышал голос Шинву и взглянул на него. «Интересно, почему у них с волком разный цвет глаз?» — подумал парень, пока охранник шел в его сторону. Судя по тому, как хищник отвернул свою морду, он каким-то образом услышал его мысли. — Разрешите воспользоваться вашей силой? Просьба Шинву удивила и ввела в замешательство не только М-21. Оборотень даже боялся предполагать, что имеет ввиду школьник. Чуткий слух уловил посторонний гул, похожий на тот, что был перед атакой. Нетрудно было понять, что все вопросы лучше задать в более подходящей обстановке. В своей силе он и сам еще не до конца разобрался, не будет ли лучше довериться тому же Франкенштейну? Но Шинву почему-то позвал именно его… — Хорошо, — чутьё подсказывало, что следовало помочь парню. Хоть его и одолевали некоторые сомнения, — что мне нужно делать? «Довериться мне…» — подумал Хан, но вслух ничего не сказал. Хищник наблюдал за ним, и отчего-то Шинву понял, что тот согласен. О доверии между ними говорить еще рано. Вместо ответа он протянул к охраннику руку в приглашающем жесте. Шинву посмотрел прямо на аджосси, замечая небольшую заминку в его взгляде, прежде чем оборотень ответил на жест. «У него такие холодные руки», — их пальцы переплелись с друг другом, и оба вздрогнули. Словно между ними появился электрический разряд. М-21 старался подавить желание отдернуть руку, хотя прикосновения Шинву не вызывали отвращения. Оборотень закрыл глаза, вспоминая свою цель. Ведь Шинву не просто так позвал именно его. «Я должен поделиться своей силой… силой! Как? Если я только недавно стал полностью трансформироваться, да и то только с помощью пробуждения Ноблесс. Тренировки после того невероятного всплеска дали результаты, но отнюдь не такие хорошие. Франкенштейн говорил, что спешить нет нужды, но… наверняка сейчас Шинву нужна та самая сила. Сосредоточься! Нужно вспомнить, что я тогда ощущал…» Их окружил едва теплый ветер, который с каждым мгновением становился сильнее. Еще свежи были воспоминания той невероятной энергии, что проснулась в его теле. Шинву не мог отвести взгляда от изменившегося пространства. И он очень хотел, чтобы охранник увидел его. — Аджосси, откройте глаза. Голос Шинву звучал мягко и приглушенно, будто через тонкую стенку. М-21 открыл глаза и потрясённо застыл, к счастью, его удивление не отразилось на лице. Оглядевшись, он понял, что они вместе оказались окружены странным свечением, которое искрило синими и фиолетовыми цветами. Его ноги что-то коснулось, и, только опустив взгляд вниз, М-21 увидел большой белого волка. Хищник смотрел на него холодным взглядом с неким укором и обидой. До него даже не сразу дошло, что это тот самый волк, о котором говорил Шинву. «Почему он на меня так смотрел? И вообще… почему именно волк?» — подумал М-21 и тут вспомнил о своем сердце, которое досталось ему явно от оборотня. Честно сказать, он старался об этом не думать, но теперь получалось, что часть незнакомого оборотня жила в нем. И явно защищала все это время. Хищные глаза неотрывно смотрели на него и будто заглядывали в самую душу. М-21 не удержался и протянул руку к узкой мордочке, но зверь предупреждающе рыкнул и исчез во тьме, что клубилась у самых дверей больницы. — Он на вас слегка обижен, — Шинву посмотрел вслед зверю и вздохнул, — никому не нравится быть отверженным. Все наладится, Вам лишь нужно поверить в себя. Я справлюсь. Хан отпустил его руку и пошел следом за волком, скрываясь во тьме. М-21 был потрясён ощущениями, что появились между ним и Шинву. Связь зазвенела внутри, как струна, напрягаясь и вибрируя от каждого шага, что делал парень. М-21 смотрел на свою ладонь так, будто впервые её видел: кисть была покрыта яркими светящимися линиями. Слова Шинву, как и тогда, на острове, вызвали раздражение. Что он может знать о его жизни? Но вспышка гнева очень быстро ушла, ведь он и сам не слишком много знал о ребенке, который не побоялся войти один в столь опасное место. Лиен наблюдая за сыном, и М-21 решил, что позже проанализирует все, что произошло. Интуиция говорила, что сюрпризы еще не закончились, поэтому расслабляться не стоит. Он догадывался, что знания сына, полученные в детстве, будут проявляться, как интуиция. Вот только на самом ли деле воспоминания до сих пор оставались под печатью? Хотя, будь это не так, доверие Шинву к нему испарилось бы. «Значит, когда память окончательно вернется, придется принять меры, чтобы контролировать сына. Он не должен стать помехой…» Скинув куртку, Лиен снова сосредоточил свою силу в ладонях, материализовав её в ряд коротких стилетов. Остановившись на пяти сотнях, он плавным движением ладони опустил их по периметру всего здания больницы на расстоянии нескольких метров друг от друга. Меч рассыпался в ладонях, окружив своего хозяина сияющей аурой. Сложив пальцы, Лиен начал читать защитную молитву. Его голос звучал столь тихо, что даже до благородных и Франкенштейна с их чувствительным слухом доносился лишь шёпот. Лиен замолк, и в тот же момент засветились стилеты, окружая здание полупрозрачной стенкой. — Можем ли мы чем-нибудь помочь Шинву? — спросил Франкенштейн, когда Лиен сел на землю, скрестив ноги и сцепляя ладони в замок. Как ученому ему было любопытно узнать о том, что делал давний знакомый, но беспокойство за ученика не оставляло. — Лучшей помощью будет не мешать, — усмехнулся Шинву старший. — Я предполагал подобное. На волнуйся, я бы не позволил ему войти туда, если бы сомневался в нем. А вам, господин М-21, я не советую сходить с места и постарайтесь не терять сознание. Оборотень кивнул, сжимая ладонь, на которой отражались светящиеся линии. Его связь с Шинву напряглась и звенела в ушах, раздражая его с каждым мгновением. Но М-21 постарался заткнуть свое недовольство: если потребуется, он отдаст все, лишь бы парень оттуда вышел. Благодаря связи он теперь видел гораздо больше. То, что находилось внутри здания, напоминало клубок гигантских змей, которые шипели и рычали, как оголодавшая стая. М-21 чувствовал каждую атаку душ, которые стремились не просто ранить Шинву и его волка, а натурально сожрать. И М-21 очень надеялся, что парень выполнит свое обещание и справится.***
Хан вторил мыслям охранника и очень хотел справиться с «кодоку» своими силами. Пусть даже этих самых сил у него было немного. Они с волком стояли посреди холла больницы, напряженно всматриваясь в темные тени, которое нарочно медленно скользили по серым стенам, будто приглядывались к ним. Хан сделал несколько шагов вперёд, направляясь к тому самому коридору, через который проходил в прошлый раз. Там он видел несколько лифтов и надеялся, что они работают. Шинву не менее пристально следил за темными полосами, которые словно паутина оплетала стены. «Оно хочет найти твои слабые стороны и поглотить тебя…» В голове снова послышался голос волка, предупреждающего об опасности. И, стоило им оказаться возле коридора, в них полетели несколько черных полос; Шинву инстинктивно присел, чтобы избежать атаки, но этого и не требовалось. Их с волком окружил голубой прозрачный купол, который с легкостью остановил атаку. «Круто, а что еще умеешь?» Шинву был удивлен: он не ожидал, что воплощенная сила аджосси способна бороться с душами. Хищник оскалился, показывая клыки, и Шинву вдруг подумал, что тот улыбается. Волк не ответил, продвигаясь дальше по коридору; идти вместе с ним под защитой купола было странно. Шинву чувствовал защиту не только хищника, но и кого-то еще. «Шаман снаружи и мой хозяин поддерживают тебя. Ты все еще неопытен, иначе не позволил бы мне забрать у тебя столько сил». Шинву нахмурился, никак не комментируя слова хищника. Отец и аджосси дают ему дополнительную энергию, и это наверняка их ослабляет, значит нужно сделать все быстро. Однако, дойдя до лифта, Шинву словно почувствовал, что идет не по тому пути. Вибрация усилилась, заставляя рукой опереться о стену. В тот же момент его словно ударили по голове, и возникла картина освещенного коридора, по которому, крича от ужаса, бегут люди. А между ними темным вихрем проносится тот самый монстр. Его острые когти рвали людей на части, оставляя алые брызги крови на стенах, потолке, полу… «Это… это ужасно». Шинву отдернул руку от стены, будто та была раскалённой, от увиденного его затошнило. Скорее всего, он снова уловил чьи-то воспоминания, как было с той душой. Хан вспомнил слова аджосси, что они создали этого монстра, чтобы развлечься. Значит, когда он дрался с этим упырем, тот с легкостью мог убить его друзей? Но не сделал этого… тогда почему произошла резня в больнице? Приказ был отдан кем-то другим? «Ты злишься на моего хозяина? Винишь его в том, что тут произошло?» Хан застыл от вопроса волка. Винит ли он аджосси? Злится? Какое это сейчас имеет значение. Людей, что погибли здесь, не вернуть, какой бы невероятной силой он не обладал. Возможно, в детстве его способности нравились ему, но сейчас его одолевали неуверенность и растерянность. «Я не собираюсь ни в чем обвинять аджосси. Мы здесь по другой причине… нужно идти дальше. Лифтом лучше не пользоваться». Шинву все еще не привык отвечать мысленно, но хищник не заметил его запинки. Он поднялся на третий этаж и осторожно прошел в дверной проем. Стеклянные двери были выбиты и лежали на полу, благо осколки убрали. Порезаться и вновь стать одержимым Шинву не хотелось. Он старался ни до чего не дотрагиваться, раз он мог видеть эти странные картинки, которые просто выбивали его из колеи. Хан остановился, читая вывеску с поблекшей надписью «Детское отделение» и сглатывая от охвативших его дурных предчувствий. Хотя куда уж больше? «Вот разберусь с этой фигней и от души надеру задницу аджосси в предстоящем спарринге!» Шинву так и не решился войти, хотя посторонний гул в том коридоре был гораздо громче. Он свернул на служебную лестницу, поднимаясь выше на этаж. Его тянуло туда с невероятной силой. «Кодоку» словно хотело, чтобы он туда добрался как можно скорее. Он не соврал зверю, ни в чем не обвиняя охранника. Но вот врезать желание было, и не в привычках Шинву отступать от намеченных планов. Четвертый этаж встретил его звенящим холодом. Изо рта вырывался легкий пар, и с каждым шагом становилось только холоднее. Шинву передернул плечами, стараясь прогнать охватившую его дрожь. Знакомые темные тени начали сливаться с друг другом, обступая его и волка по полу, стене, потолку. Словно корни старого дерева тени полностью перекрыли коридор. «Мы нашли сердце «кодоку» «Сердце? Оно же не настолько… живое?» Шинву осторожно присел и, протягивая руку за барьер, решил коснуться одной из теней. Кажется, волк знал гораздо больше него, потому что успел толкнуться влажным носом в его руку, предупреждающе рыча. Хищный взгляд укоризненно смотрел на него, от чего Шинву вновь захотелось улыбнуться. Хан припомнил слова отца. «Души умерших людей хотят уйти сами…». Возможно, у него получится. Шинву сел на пол, снимая кроссовки и скрестив ноги, выпрямил спину, глубоко вздохнул и выдохнул. Закрыл глаза, пытался представить себе тот коридор, но от чего-то мысли не желали течь в нужном ему направлении. «И правда я ведь не помню, как попал туда, директор Ли говорил что-то об остановке сердца и клинической смерти, но вряд ли я смогу такое провернуть…» — не очень хотелось отключаться в таком месте без шанса на помощь. «Ты ограничиваешь себя…» «Что?» — Шинву приоткрыл один глаз, пытаясь донести до наглой зверюги всю степень своего возмущения. «Зачем ты загоняешь себя в клетку? Когда разум свободнее физического тела…» Волк смотрел на него своим мудрым взглядом. Шинву сразу и не понял, что тот имеет ввиду. «Разум свободен? И в чем именно я себя не должен ограничивать? Стоп…это же…» — Шинву боялся поверить, что все так просто. Вставив наушники в уши, он включил музыку на телефоне на полную громкость, освободившую его от стонов и назойливого дребезжания «кодоку». Медитация никогда не занимала у него много времени. Он довольно быстро концентрировался, используя энергию в своем теле. Знакомое тепло распространилось по мышцам, венам, и ему вдруг стало легче. Он более отчетливо почувствовал силу аджосси и отца. Одна была твёрдой, надежной, как бетонная стена, а от другой чувствовалась неуверенность, но упрямство и чувство вины придавало этой энергии свой оттенок. «Когда я скажу, опусти щит…» «Уверен?» В голосе волка не было сомнений, что убедило Шинву в своей правоте. Он глубоко вздохнул, собирая энергию отца и аджосси в себя. Теплым клубком она нарастала в районе живота, заполняя его светлой энергией. Шинву впервые чувствовал энергию так реально. Словно она стала чем-то осязаемым, плотным, сильным. Распахнув глаза, он посмотрел на свои руки, которые от локтя до костяшек пальцев обвивали бинты алого цвета. Невольно пришло сравнение с чей-то снятой кожей, но Шинву отогнал глупые мысли, поднимаясь на ноги. «Отпускай!» Если отец не избегает драки с этим созданием, то кто он такой чтобы возражать. Вот только бесполезно отрубать щупальца у монстра, когда взамен вырастают новые. Бить тоже надо с умом. В самое сердце. В того, кто держит здесь эти души. — Покажись, ты ведь слышишь меня, — Хан наконец-то понял, что произошло в тот вечер, когда он пришел сюда впервые. Тот, кто ранил его, не имел никакого отношения к страдающей душе, которую он отправил на перерождение. Существо, не научившиеся на своих ошибках, умерев, не смогло уйти. Монстр вернулся туда, где учинил ужасную резню. И, конечно, не смог проигнорировать того, кто смог противостоять ему при жизни, когда Шинву взбрело в голову сунуться сюда. «Получается та душа меня даже спасла, вселившись в меня раньше, чем этот упырь. Спасибо ему за это…» — обо всем этом Шинву подумает позже. Затем обязательно сходит в храм, помолиться за спасенную душу. Все потом, а сейчас… ему предстоит выбить дурь из этого ублюдка, который силой удерживает невинные души, питается словно паразит их страхом и болью. Темная фигура стала появляться посреди замерзшего коридора. Высокий, жилистый и с точно таким же мертвенно-бледным цветом лица, как при их прошлой встрече. Оскаленные в жуткой усмешке тонкие губы и глаза налитые кровью. Он в тот же миг преобразился, обрастая мышцами. Короткие волосы отрасли до плеч, жуткий вертикальный зрачок пронзал его бешеным взглядом. Кожа потемнела и практически слилась с тенями. Существо громко и пронзительно закричало. Выпуская на волю что-то похожее на крылья, только вместо перьев были шипы, видимо, покрытые засохшей кровью. «Теперь понятно, что это были за звуки. Так может выть только голодный зверь!»— Шинву принял боевую стойку, успевая уклониться от первого удара монстра, делая подсечку правой ногой. Вот только Хан не подумал, что дерется не просто с монстром, а злым духом — конечно, подсечка не сработала. Существо, радостно рыча, схватило его за горло и откинуло в стену. «Тупее только угол… Хан Шинву, ты дубина!» Сгруппировавшись, он сумел избежать еще одной атаки, перекатившись несколько раз и вскочив на ноги. Ответил на очередную атаку монстра ударом кулака прямо в его скалящуюся морду. Существо взвыло от боли, отлетая к противоположной стене, и еще больше разозлилось. Взмахнуло крыльями. Шинву согнулся под тяжестью ветра, который был темным, как и тени. Волк, до этого безразлично наблюдавший за представлением, наконец решил вмешаться, прикрывая его щитом. Но и того хватило ненадолго. Шинву успел перехватить животное прежде, чем тот врезался в окно. Хан почувствовал, как в носу защипало от крови и, смотря монстру прямо в глаза, поднялся, опираясь на подоконник. «Вода в ручье, сталкиваясь с камнем, не пытается его сдвинуть…» — слова учителя всплыли в сознании как нельзя вовремя; заблокировав руку атаковавшего монстра, Шинву круговым разворотом кинул монстра прямо в окно, которое, затрещав, выбросило озлобленного духа прямо во двор. — Сколько усилий, и все лишь ради желания насытиться своим положением главной пиявки, — Шинву встал на подоконник под влиянием момента, даже не замечая осколков стекла. В момент броска он отлично почувствовал, сколько сил накопил этот дух, — и сколько вы собираетесь трусливо дрожать по стенам? Так и останетесь жертвами даже после смерти? В любое другое время Шинву почувствовал бы себя психопатом, разговаривая с чем-то нематериальным. Но, выпрыгивая из окна, он был твердо уверен, что поступает правильно. «Спасибо, я отпускаю тебя…» Волк исчез в яркой вспышке, а Хан, приземлившись на ноги, посмотрел вверх, где озлобленное существо явно собиралось с силами. К нему тянулись темные нити, однако слова Шинву не ушли в пустую. К нему так же потянулась часть нитей, не темных, но и не светлых. Хан не мог дать им определения. Просто чувствовал через призму боли желание покинуть это место. Его захватил вихрь, окутывая его ноги бинтами, идентичными тем, которые были на руках. Страха Хан не ощущал. Его желание полностью заключалось в том, чтобы покончить с этим раз и навсегда, а вот контролировать чужую ярость и злость было невозможно. «Давайте ребятки, не сдерживаемся…» В ответ на его мысли послышался скрип, похожий на смех. Его тело, повинуясь силе, взлетело, оказываясь прямо над головой озлобленного духа. Взмах ногой угодил прямо по голове, отправляя монстра на землю. Впрочем, тот довольно быстро поднялся, чем ничуть не расстроил Шинву. «Если бы все решалось одним ударом…» Эйфория и легкость переполняли тело Хана; удары достигали противника, однако духу все же удалось пробить его защиту, когда острые когти содрали часть бинтов вместе с кожей. Собственная боль отрезвила его, и Шинву вдруг осознал, что устал. Выдерживая натиск монстра, Хан перехватил когтистую руку и, перекинув через плечо жилистое тело, бросил об землю. Нажав тому на горло коленом, Шинву схватил руки, прижимая их к земле. Сила, что до этого словно броня оплетала тела монстра, начала меняться. Она словно сливалась с его собственной силой, и через пару мгновений монстра оплетали бинты, шипящие и жалящие его словно разбуженные змеи. Бинты припечатали злобного духа к земле, а Шинву, тяжело дыша, все еще сидел на нем. Его вдруг настигло опустошение — вся ярость вдруг покинула его. Тело качнуло назад, и, если бы не чьи-то руки, поддержавшие его, он упал бы рядом с поверженным духом. — Это было впечатляюще, Хан Шинву, — сквозь шум в ушах он различил голос аджосси. А приоткрыв глаза увидел вокруг себя обеспокоенных друзей, на лицах которых читалось изумление. Франкенштейн присел рядом с подростком, стирая ему кровь с лица платком. Признаться, они застали весьма впечатляющую битву. Хотя есть над чем работать. Лиен посмотрел на заключенного духа и перевел взгляд на здание. Кажется, теперь его черед. Сложив из пальцев несколько фигур, он произнес слова активируя, сутры, которые должны были помочь душам покинуть этот мир и уйти на вечный покой. Синий, холодный свет на секунду поглотил все здание. Задевая Шинву и поверженную душу. Бинты начали исчезать, освобождая озлобленное существо. Мгновение, и в руках Лиена вновь блеснула катана. — Я не настолько милосерден как мой сын, — в голосе шамана звенела сталь. Клинок не дрогнул, пронзая прозрачное тело. — Познай очищение огнем, гнилое создание, такова моя воля! Существо закричало от боли, словно его действительно начало жечь пламя, и в следующий миг исчезло. Души словно ждали этого мгновения. Момента, когда за причинённые боль и страдание монстр будет наказан. Расставленные до этого стилеты создали проходы в пространстве, и небольшие огоньки устремились в бесконечный темный коридор, где их ждало перерождение. «Спасибо…» Услышал Шинву, перед тем как порталы закрылись. Ему помогли подняться, и Хан вдруг пристально посмотрел на спину Рея. Рука неосознанно потянулась к лопатке, на которой он видел рану. Коснувшись её через одежду, Хан увидел большое багровое крыло с большой трещиной почти у самого основания. От этой раны исходила странная энергия. Хан не знал, что это, но весь его разум затопило желание убрать эту рану с крыла друга… — Шинву? — Рей вздрогнул от прикосновения, и хотел уйти, но не успел. Их окружил свет, а обоих пронзила сумасшедшая боль. И все же Шинву не отдернул ладони, залечивая рану друга, отдавая все, что взял у того монстра и часть своей энергии. Свет схлынул, а крик оборвался, погружая обоих в беспамятство.