Продолжение той любви.....

Феде привез меня домой где то в 4 часу следующего дня. — Вилу, тебе сейчас нельзя оставаться одной. Ты слышишь? Я ничего не слышала. Видно было только как Феде шевелит губами. Он начал легонько трясти меня за плечи. - Вилу, ты здесь? — А. Да, здесь — Я не представляю, что сейчас творится у тебя в голове. Вилу, я рядом, мы со всем справимся. — Я не хочу больше жить. Незачем, понимаешь? — Ты ошибаешься. Тебе надо жить! Жить ради Леона. Он бы хотел этого — Мне так больно. — Знаю, родная! — он сел ко мне на кровати и обнял. — Вилу, завтра похороны. — Я должна на них быть. — Ты сможешь? — Я должна. — снова повторила я Самый страшный день в моей жизни. Приехал папа и Анжи. Все были одеты в черное. Мы зашли в церковь, где стоял гроб. — Прежде чем мы простимся с Леоном, я хочу кое-что сказать — папа встал и пошел ближе к гробу. Рядом с гробом стояла большая фотография, на ней Леон так тепло улыбался. Его глаза сияли. Я сидела с каменным выражением лица. У меня катились слезы и все внутри похолодело от пустоты. — Сегодня в этот тяжелый для всех нас день я хочу, чтобы сейчас каждый из присутствующих в зале вспомнил о том, каким хорошим человеком был Леон. Он ушел так неожиданно для нас всех. Сейчас самое главное — это быть сильными. Когда мне позвонил лучший друг моей дочери и сообщил эту новость, я не мог поверить. Я собрал вещи и рванул в Буэнос-Айрес. Любовь моей дочери и Леона — это пример большой и искренней любви для всех нас. Леон был таким добрым и хорошим парнем. Спасибо тебе за то, что любил и оберегал мою дочь! — сказал Герман и положил руку на гроб. Все зааплодировали. Феде посмотрел на меня (он держал мои руки в своих) встал и тоже подошел к гробу. — Я тоже должен поблагодарить Леона. Он так любил своих друзей и близких. Все мы запомним его как самого доброго и отзывчивого парня. Леон всегда был готов помочь и поддержать. Он очень любил всех, кто сегодня здесь, в этом зале. Леон, от души хочу сказать тебе спасибо за все то, что ты сделал лично для меня. Ты был опорой и поддержкой для Вилу! Своей теплой и лучезарной ты мог заставить кого угодно улыбаться даже в самую трудную минуту. Именно благодаря тебе, Вилу поступила в студию и осталась там. Спи спокойно, дружище — сказал Гонсалес и быстро вытер побежавшую из глаза слезу. Я закрыла рот руками и заплакала. «Что теперь будет?» — Доченька, держись — сказал папа и погладил меня по голове. Я поняла, что мне пора тоже что-то сказать. Успокоительные начали действовать. — Сегодняшний день стал одним из самых тяжелых за все мои 23 года. Никогда в своей жизни я не испытывала такого чувства опустошенности и боли, как сейчас. На сегодня хватит слез. Леон не хотел бы, чтобы мы плакали из-за него. Он хотел жить, он боролся до самого конца. Он был самым заботливым, храбрым и добрым. Леон, ты знаешь, что я несмотря ни на что, буду любить тебя. И хоть смерть разлучила нас и мы столько всего не успели. Но ты навсегда останешься рядом со мной, в моем сердце. — сказала я и развернувшись к гробу тихо запела: Хотя мы так давно идем по жизни бок о бок, Я еще помню день, когда мы познакомились. Во мне родилась любовь, И твоя улыбка научила меня тому, Что после дождя обязательно выглянет солнце. Я признаюсь тебе, что без тебя я не могу жить. Ты для меня свет на пути. С тех пор как моя душа увидела тебя, Ты окутала меня своей нежностью. Когда я с тобой, время останавливается. Мы чувствуем это оба, Сердце нам всё рассказало, Нежно шепнуло на ушко. Я хочу смотреть на тебя, Хочу видеть тебя во снах, Быть с тобой каждый миг. Я хочу обнимать тебя, Хочу целовать тебя, Хочу, чтобы ты был (а) рядом со мной, Потому что я люблю. Ты — всё для меня. До этого самого момента я не могла даже взглянуть в глаза родителям Леона, а теперь сказав речь и спев песню, мне стало будто немного легче  — Спасибо! — сказала я услышав аплодисменты. Я увидела благодарные и красные от слез глаза мамы Леона. — Девочка моя, спасибо тебе за твои слова! Он тебя так любил, — сказала мама Леона — Любил по-настоящему. Это была не подростковая влюбленность, ничего подобного, — добавила она, будто я без нее не знала. — Он и вас очень любил, — тихо ответила я. Трудно объяснить, но этот разговор оставлял ощущение, будто сама и наносишь, и получаешь болезненные раны. — Мне очень жаль. После этого родители Леона говорили с моим отцом — разговор преимущественно состоял из кивков и поджатых губ. Я еще раз посмотрела на гроб, увидела, что возле дрог никого нет, и решила подойти. Я хотела побыть с ним один на один. Взяв свою маленькую сумочку, я пошла по проходу между рядами стульев. Я видела его, подходя. Его волосы были аккуратно уложены, лицо пластифицировано, но это по-прежнему был Леон. Мой добрый, искренний и красивый Леон. Он лежал в костюме, руки были скрещены на груди. Так и казалось, что он сейчас встанет, улыбнется и скажет: И вы поверили, что меня больше нет? Я никогда бы не смог тебя оставить, Вилу. Но это были лишь мечты. Опустившись на колени, я поняла, что ему опустили веки — как же иначе — и я никогда больше не увижу его глаз. — Я люблю тебя. В настоящем времени, — прошептала я и положила руку ему на грудь. — Ладно, Леон. Слышишь меня? Ладно. — У меня не было и нет уверенности, что он меня слышал. Я наклонилась и поцеловала его в щеку.