X
Криденс проснулся, ощутив, как что-то ткнуло его в щёку. Потерев глаза, он увидел ворона, скачущего на краешке кровати. Юноша заметил, что окно было открыто настежь и в комнате царил небывалый холод. Птица аккуратно положила конверт возле подушки и вылетела наружу, прежде чем хозяин спальни захлопнул форточку. Криденс перевёл взгляд на небольшие деревянные часы, стрелка которых указывала на цифру 3. — Ещё так рано… — он зевнул, возвращаясь в кровать и кутаясь в одеяло. Распечатав письмо, Бэрбоун ощутил, как сердце застучало быстрее обычного. Он так крепко сжимал пергамент, не заметив, как на краях образовались неаккуратные складки. Однако темнота, витавшая в комнате, не позволяла различить текста, написанного чернилами. Керосиновая лампа находилась в комнате Модести — девочка испытывала тревогу, засыпая в плохую погоду, и юноша отнёс зажженную лампу в её комнату, чтобы сестре не было так страшно. Спрятав бумажное послание, Криденс вспомнил вечер в католическом соборе. Он не понимал, что именно с ним произошло, но был полностью уверен, что Лорейн успешно противостояла усугублению ситуации. Её отношение было трепетным и Бэрбоун даже не верил, что имеет права на подобное. Нежность являлась для него таким чужим, но безумно желанным чувством. За свои пятнадцать лет, прожитых в доме Мэри Лу, Криденс не видел ничего, кроме жестокости. Но в минуты нахождения с Лорейн он словно исцелялся и ощущал себя нужным. Частити быстро нарезала лук, отправляя маленькие дольки на сковородку с морковью и делая поджарку для супа. Криденс ненавидел запах жаренного лука и поэтому никогда не присутствовал на кухне во время готовки. Впрочем, юноша был рад вообще не появляться на кухне, так как разнообразия в рационе почти не наблюдалось, а приевшийся овощной суп с кусочками рыбы вызывал ужасное чувство тошноты. Из-за этого Криденс часто пропускал трапезы, не желая сердить мать своим унылым видом. — Модести, расставь тарелки, — произнесла старшая сестра и девочка, сидевшая за столом, ловко спрыгнула со стула и подошла к мойке. Ухватив десяток глубоких тарелок, она принялась расставлять их по всему периметру стола, где с минуты на минуту должны были появиться остальные дети — «Юные Салемцы» — как выражалась Мэри Лу. Бэрбоун продолжал наблюдать за сестрой, которая выглядела такой непринуждённой и легкомысленной, словно девочка ни разу не попадала под давление приёмной матери. — Погода портится, дети не придут. — негодующие произнесла вошедшая на кухню Мэри Лу. Уловив намёк женщины, Модести наскоро собрала тарелки. Прошагав к скамье, на которой хозяйничала Частити, девочка запнулась о ножку стула и несколько тарелок вылетело из её рук, расколовшись на крупные осколки у ног старшей сестры. — Аккуратнее! — девушка повысила голос и Модести отскочила назад. — Не кричи на неё, — произнёс Криденс, поглядев на старшую сестру из-за дверного косяка. Он прошагал на кухню, ощутив, как взгляд матери осязаемо коснулся лица, оставляя холодный отпечаток. Модести подбежала к брату, уцепившись за его ладонь. Частити возмущённо отбросила нож, который упал в раковинну с громким звоном. Девушка еле сдерживалась, чтобы не наградить Криденса пощёчиной. — Не нужно, Частити, — строго произнесла Мэри Лу. — Ремень, живо, — прошипела она. Модести испуганно пискнула, стиснув ладонь Криденса крепче. Девочка поневоле становилась свидетельницей тех событий, которые происходили с братом по воле приёмной матери. Она знала, по какой причине женщина пренебрегала жестокостью — Криденс был рождён в семье волшебников, которых Мэри Лу яро ненавидела. — На лестницу, сейчас же, — приказным тоном произнесла женщина. Криденс попадал под горячую руку чаще сестёр, в особенности Модести, которую он всегда пытался защитить. Однако к насилию было невозможно привыкнуть, и юношу никогда не покидал страх перед болью, которую предстояло терпеть впервые за несколько недель. — Ты совершенно не учишься на своих ошибках, Криденс, — негромко вымолвила женщина, пока Бэрбоун расстегивал рубашку, не обращая внимания на то, как сильно дрожали руки. — Возможно, это станет отличным уроком. «О да, — промелькнуло в голове юноши, — очередной безрезультатный урок, за которым последует ещё сотня подобных. Если, конечно, удастся дожить.» Освободившись от рубашки, Криденс смиренно опустился на колени, опустив голову и зажмурив глаза. Первый удар пришёлся по старой ране и юноша тихо заскулил, прикусив нижнюю губу. Спину сводило яркими вспышками боли, дыхание перехватывало и Криденсу казалось, что через несколько минут он превратится в бездыханное тело. — Хватит, — прохрипел он, стараясь не выдать слёз в голосе. Женщина опустила ремень и, подступив ближе, грубо ухватила волосы юноши, после чего небрежно произнесла: — Что ты сказал? — Пожалуйста… — дрожащим голосом повторил Криденс. — Хватит… Мне… мне очень больно… Сердце юноши замерло в тревожном ожидании — ему ни разу не доводилось говорить подобных слов. Но попытка получить каплю милосердия потерпела поражение, и вместо этого Криденс получил хлёсткий удар по шее, после чего наказание закончилось. Мэри Лу поспешила покинуть «площадку экзекуций», и как бы противоречиво не звучал этот факт, женщина ненавидела подобные зрелища. Криденс обездвиженно лежал на полу, пытаясь ухватиться за реальность, которая стремительно ускользала, словно вода, просачивающаяся сквозь пальцы. Он знал, что если его глаза закроются хоть на минуту, ему вряд ли удастся очнуться. Вот что означало выражение «забить насмерть». Попытавшись подняться на ноги, юноша едва не взвыл — каждое движение, даже лёгкое шевеление пальцами, доставляло болезненные ощущения, словно кожу медленно пронзало острыми лезвиями. Он искренне надеялся, что Модести не увидит этой жуткой сцены. Оказавшись в комнате, парень обессиленно свалился на кровать, пытаясь не задевать свежие раны. Внезапно он вспомнил о том, что заживляющая мазь закончилась. Криденс обречённо вздохнул. Оставалось лишь ждать, пока кровотечение остановится, однако, интуиция подсказывала, что на этот раз рассечения будут заживать слишком долго.XI
Бар «Слепая свинья» был наполнен посетителями. Гоблины выпивали огневиски и громко спорили, домашние эльфы обсуждали книги, и только волшебники вели себя скромнее остальных посетителей, сидя за столиками и неспешно потягивая клюквенный морс с примесью чего-то покрепче. Лорейн не являлась поклонницей подобных мест и в восьми случаях из десяти посещала бар ради ценной информации, которой владели гоблины. В этот раз девушку обеспокоила статья в газете под названием «Восстание Салема». — Какие гости в нашем заведении… — за барной стойкой появился коренастый гоблин Гнарлак, являвшийся хозяином бара. — К нам пожаловала сама немаго-почитательница! — иронично произнёс он, поправив круглые очки, съехавшие на длинный кривой нос. Существа громко захохотали, обратив внимание на юную волшебницу. Лорейн фыркнула, смутившись их развязным поведением, но тут же отвлеклась, когда гоблин заскрипел ногтями по деревянной поверхности стойки. — Что привело Вас сюда, Лорейн Андерсон? Ходят слухи, что таким персонам не полагается блуждать по барам, — он залился провокационным хохотом и едва не свалился со стула. — Ты знаешь, зачем я пришла, — ответила волшебница, вытащив из кармана увесистый кошелёк. Девушка знала скупую натуру гоблинов и заранее запаслась монетами. Гнарлак ойкнул, задержав жадный взгляд на чужом кошельке. От одного слова «деньги» у него спирало дыхание. — К вашим услугам, Лорейн Андерсон, — гоблин расплылся в неискренней улыбке. — Чаю? — Исключительно за счёт заведения, — хмыкнула девушка. — Информация обойдётся мне слишком дорого и мы оба об этом знаем, поэтому будет очень мило, если вы предоставите мне чашечку зелёного с тибетской малиной. Выругавшись себе под нос, Гнарлак спрыгнул с барного стула и быстро нацарапал чек, небрежно бросив его паре домовиков в чёрных фартуках. Вернувшись на исходное место, гоблин выжидающе посмотрел на волшебницу. Когда блюдце с чашкой проплыли в воздухе, аккуратно приземлившись напротив Лорейн, Гнарлак кашлянул и звучно произнёс: — Вы расскажете мне, что именно хотите узнать? Ваш старший брат — работник министерства, и это очень странно, что вы обращаетесь ко мне, — гоблин набивал себе цену. — В министерстве всё покрыто мраком, — ответила Лорейн, делая глоток свежего чая. Она вела себя спокойно, зная, что таким образом можно добиться максимального результата и выведать всё самое секретное. — Информация доходит до волшебников в самый последний момент. — Верно, — гоблин самодовольно вскинул брови, подперев подбородок левой рукой. — И какие же вещи Вас интересуют, Лорейн Андерсон? — Салемцы, — Лорейн протянула свежий выпуск газеты, указав на статью, занимавшую две страницы. На чёрно-белой картинке была изображена Мэри Лу, проводившая очередной митинг. — Да-а-а… — протянул Гнарлак, мимолётно просматривая текст. — Мадам Лу зачастила с митингами и это здорово настороживает весь волшебный мир Америки. Совсем недавно их организация умертвила двух взрослых волшебников, но известно об этом лишь единицам. Лорейн смотрела на чай, внимательно вслушиваясь в слова гоблина. Также, девушка предпочла умолчать о «незначительном» факте того, что больше месяц назад она сама столкнулась с главой Салемцев, продемонстрировав магию. — После этой истории улицы Нью-Йорка опустели почти вдвое, — продолжил Гнарлак. — Нетрудно было догадаться, что волшебники предпочли завербоваться на какое-то время, пока весь саботаж не утихнет. Но это лишь подстегнуло Мэри Лу и её последователей — ровно через две недели было поймано несколько невинных, которые оказались немагами и смогли вовремя оправдать свою «человеческую» сущность. Если её действия лишатся границ — нас ожидает война между волшебниками и немагами. — Прогнозы не радуют… — вздохнула девушка, опустошив чашку наполовину. — Однако, среди этих событий присутствует одна интересная деталь, — Гоблин возвёл указательный палец вверх. — Её младшая дочь происходит из волшебной семьи, а тот молодой человек, с которым вас не раз видели в переулках… — он ехидно улыбнулся, заметив, как сильно насторожилась собеседница. — Никто не знает его истинного происхождения, но ходит слух, что он точно такой же волшебник, как и Вы, и в нём заложена опасная сила. Будьте осторожны, Лорейн Андерсон, когда вам доведётся встретиться с ним вновь. «Опасная сила», — мысленно повторила Лорейн, вспомнив католический храм. — Это всё? — спросила девушка. — Всё, до последнего слова, — гоблин кивнул головой, потянувшись за долгожданной выручкой. Вытащив из кошелька двадцать золотых галеонов, Лорейн сложила деньги прямиком в руку Гнарлака, который тут же принялся внимательно рассматривать каждую монету, словно любая из них могла оказаться подделкой. Неожиданно к их разговору присоединились два домашних эльфа. — Ох, так вы та самая особа, что проводит время с юношей-немагом! — восхищённо пропищала молодая женщина-эльф, ухватив Лорейн за рукав пальто. Волшебница покосилась на гоблина, и тот в свою очередь недоумённо пожал плечами. — Не переживайте, мисс, в этом нет ничего позорного, — убеждающим тоном ответила женщина-эльф. По её чрезмерной разговорчивости было видно, что виски не прошёл даром и довёл её до лёгкого опьянения. — Но сегодня днём мы видели ужасную сцену, — она перешла на загадочный полушёпот, вытаращив большие карие глаза. К беседе тут же подтянулась её подруга, и сам Гнарлок навострил уши, замерев с пустым стеклянным бокалом в руке, который он тщательно протирал салфеткой. — Мы с Эни спрятались в доме Мэри Лу Бэрбоун, чтобы не промокнуть под дождём. Применив дезиллюминационное заклинание, мы укрылись на втором этаже и увидели, как бедного юношу избивают ремнём… — эльфийка моргнула, чтобы навернувшиеся слёзы не хлынули наружу. — Эни хотела остановить хозяйку, но это было слишком опасно, — она всхлипнула и виновато поглядела на волшебницу. — Мы поспешили уйти, как только Мэри Лу прекратила побои. Его спина, она была в огромных кровоточащих ранах! Мне так жаль его, он такой несчастный… — крупная слеза скатилась по её щеке. Эни обняла подругу в знак поддержки. Лорейн едва не лишилась чувств, выслушав историю домовых эльфов. Поглядев на часы, которые показывали ровно девять, девушка наспех вытащила два сикля и вручила каждой из эльфиек. — Спасибо, большое спасибо за то, что рассказали, — произнесла она, второпях застёгивая пуговицы на пальто. — Только не говорите, что собираетесь наведаться в гости прямо сейчас, — скептично проворчал Гнарлак. — Угадали, — ответила девушка, сунув кошелёк в карман и трансгресировав прямо на глазах у трёх существ. — Что?! — вскрикнул гоблин, будто не веря своим глазам, и проигнорировал стакан, выскользнувший из рук.XII
Оказавшись в доме Бэрбоунов и убедившись в том, что ни один из обитателей не оказался свидетелем «внепланового» прибытия, Лорейн метнулась на второй этаж, не замечая скрипа ступенек и собственного топота. Посещать это место дважды не входило в планы девушки, но новость о том, что Криденс в очередной раз стал объектом вымещения злости приёмной матери, нагоняла на Лорейн злость и ненависть к женщине. Она незаметно проскользнула в комнату Криденса. Сам юноша сидел на подоконнике, устремив взгляд в раскрытую книгу, что лежала на его коленях. Он не сразу обратил внимание на появление девушки. — Господи… — прошептал парень, когда книга плавно взлетела в воздух и опустилась на кровать. Лорейн приблизилась к Криденсу и крепко обняла за шею. Юноша замер, в страхе сделать обычный вздох, словно это напугает девушку и она отстранится. Расслабленно уткнувшись носом в её холодную шею, он осторожно опустил руки на талию волшебницы и поймал себя на мысли, что готов провести в подобном положении целый час. Внутри всё трепетало, Криденс ни разу не чувствовал подобного, находясь в объятиях Лорейн. — Эльфы сделали донос на Мэри Лу, — пробормотала волшебница спустя несколько минут. — Я знаю, она тебя избила. — Эльфы? — удивился парень, изогнув левую бровь. — Долгая история, — Лорейн развела руками, пытаясь собрать мысли воедино и решить, как действовать дальше. За пределами комнаты раздался шум. Криденс быстро определил голос приёмной матери и Частити. — Они придут в бешенство, если увидят тебя, — взволнованно произнёс он, обратившись к волшебнице, которая выглядела гораздо сосредоточеннее, нежели во время визита. — У тебя хороший вестибулярный аппарат? — спросила Лорейн, схватив Криденса за обе руки. Но юноша не успел ответить, и, оказавшись в незнакомой квартире, почувствовал сильное головокружение и приступ тошноты. Лишь спустя несколько минут он смутно осознал, что находится в квартире волшебницы. — Присядь, — Лорейн указала на кресло. Криденс прикрыл глаза, так как комната, в которой он находился, почти в буквальном смысле совершала круги вокруг его головы. — Поздравляю, Криденс, ты впервые трансгрессировал, — девушка с облегчением выдохнула, но голова кружилась словно после первого перемещения в пространстве. Порой, два акта трансгрессии подряд являлись перебором даже для опытных волшебников. Лорейн вручила юноше стакан воды, чтобы тот пришёл в себя как можно быстрее. Однако кураж девушки длился недолго и она едва не вскрикнула, заметив на ладони Криденса струйку алой крови. — О Боже, Криденс, твоя… твоя рука… — она занервничала, метнувшись к кухонной полке с медикаментами. Вытащив небольшой блокнот с полезными заклинаниями, страницы в котором пожелтели от времени, девушка чуть не уронила обеззараживающую спиртовую настойку. — Иди сюда, — она обратилась к Криденсу, который покорно подошёл к Лорейн и протянул раненую руку, увечье на которой треснуло в неподходящий момент. Девушка заметно побледнела от вида свежей крови — непереносимость порезов и прочих следов насилия давала знать о себе. Но, собрав остатки терпения и мужества воедино, она взяла волшебную палочку и направила на ладонь «пациента». — Вулнера санентур, — прошептала волшебница, наблюдая за тем, как увечье заживает. — Вот это да, — просияла она. — Я не была уверена, что у меня получится… Девушка редко применяла медицинские заклинания и была уверена, что без практики они почти не срабатывают. — Судя по всему, получилось, — ответил Криденс, продемонстрировав смущённую улыбку. Волшебница обхватила запястье юноши, проведя большим пальцем по краю ладони. — Я должна заживить раны на спине, — с лёгким беспокойством произнесла она. — Это лишнее, Лорейн, — отрезал Бэрбоун, покачав головой. Он чувствовал себя неловко, принимая помощь девушки. — Ты… Ты ничем мне не обязана… — Криденс, — проникновенно прошептала волшебница, не решаясь отпустить чужое запястье, — я знаю, это непривычно, но мне очень хочется оказать простую помощь, — Лорейн почувствовала лёгкий жар на щеках и тут же догадалась, что они стали пунцовыми. Юноша молча кивнул и отправился в гостиную. Как только он снял рубашку, волшебница в ужасе округлила глаза — ей ни разу не доводилось лицезреть такое количество серьёзных ран. Усадив Криденса на диван, Лорейн провернула тот же трюк, что и с ладонью, мысленно отметив, что юноша обладал весьма красивыми мужественными очертаниями тела. Она мягко прикоснулась к плечу и, присев рядом, спросила: — За что на этот раз? — Я заступился за Мод, — разочарованно вымолвил парень. — Частити придирается к ней из-за любых мелочей и здорово сердится, когда её указания не подлежат исполнению. Она пытается угодить маме, точнее… — Криденс запнулся. — Прости, мне трудно называть её матерью. — Ты поступил правильно, — ответила девушка. — Только, к несчастью, ни одна из «тиранок» вашего дома не оценила этого… Криденс улыбнулся, опустив голову на плечо девушки. Впервые за долгое время он почувствовал поддержку, которую почти никогда не получал от людей. Рядом с Лорейн юноша познавал другую сторону жизни, без жестокости и злости, будто волшебница читала мысли и угадывала, в чём он нуждается. Хотя, нетрудно было догадаться, что для счастья Криденс не требовал многого — добрая улыбка, объятия или ласковое прикосновение. — Не думал, что когда-нибудь мне удастся встретить человека вроде тебя, Лорейн, — прошептал он, блаженно прикрыв глаза.