Обскур — ребёнок-волшебник, который вынужден скрывать или подавлять свои силы по разным причинам, в результате которых внутри него образуется паразитический сгусток тёмной энергии. Обычно обскур появляется у детей из стран или семей, где магия находится под запретом.
Обскур ― существо, которое появляется из подавляемой волшебником магии. Эта чёрная энергия проявляется, если волшебник по собственной воле или по принуждению подавляет свои способности. По виду обскур похож на дементора, но выглядит более зловещим и неопределённым.
Вздохнув, Лорейн разочарованно покачала головой и откинулась на спинку дивана. Одних определений было слишком мало, девушка и сама догадалась, что это за существо. Переведя крайний взгляд на страницы, она заметила мелкий текст. Склонившись над книгой, волшебница с трудом прочитала: Больше информации о обскурах содержится в «Истории тёмной магии», XIX век. Бросившись к полкам, Лорейн принялась за поиски указанной литературы, которые не продлились и пяти минут — книга находилась в самом начале секции. Выцветшая обложка свидетельствовала о старости экземпляра так же, как пожелтевшие страницы и стёршийся текст в оглавлении. Переворачивая страницы, которые, казалось, вот-вот рассыплются при лёгком прикосновении, волшебница остановилась на странице 107, с наименованием «Обскуры и их природа». Избежав лишнего, Лорейн вскоре обнаружила весьма необычную, но крайне полезную информацию, написанную пером. Носители обскура не причиняют вреда людям, к которым испытывают доверие. Чаще всего, они защищают своих покровителей при случае опасности и способны успокоиться под их влиянием, вернувшись из формы Обскури в вид обычного человека. Отложив книгу, Лорейн нахмурилась, пытаясь понять, существует ли тоненькая ниточка доверия между ней и Криденсом. Несомненно, она существовала, и это придавало девушке энтузиазма. К тому же, юноша достаточно пострадал в этот вечер, и ей не хотелось, чтобы его обскур принял форму Обскури. Волшебница вернулась домой и, схватив слегка измятый лист пергамента, второпях нацарапала письмо для брата.Наша встреча должна состояться в обед. Если твой ответ не поступит до утра, я наведаюсь в министерство. Твоя любящая сестра. P.S. Это очень важно.
Положив пергамент в конвертик, Лорейн вручила послание Рауму, который прыгал по подоконнику, словно ожидая, пока его привлекут к работе. — Уилл никогда не запирает окно на кухне. — проговорила она, прикрепляя конверт к лапке ворона. — Разрешаю клюнуть в руку, но не сильно. Только чтобы разбудить, понял? Птица нахохлилась и каркнула, недовольная наставлениями хозяйки. Выпустив ворона на улицу, Лорейн тихо прошагала в гостиную, где спал Криденс. Она зажгла небольшую свечку в подсвечнике из ненагревающегося металла и присела на ковёр, косясь на лицо спящего юноши. Если смотреть на человека во время сна, он обязательно проснётся. Но Бэрбоун не просыпался, а лишь изредка хмурился и вздыхал. Опустив локоть на край дивана, Лорейн провела пальцами по его ладони и парень тут же одёрнул руку. Девушка удивилась, но не решилась повторить жест. Реакция Криденса была оправданной, Мэри Лу никогда не показывала доброты к приёмному сыну и любое проявление ласки к себе парень воспринимал с недоверием. — Во всяком случае, — произнесла она, косясь на юношу, — об меня ты не поранишься.XV
Проснувшись от звука дождя, Лорейн подскочила с кресла, в котором уснула, и выглянула в окно. Дождевые капли нещадно заливали улицы Нью-Йорка, а на внешней стороне подоконника сидел Раум, держа в клюве измокший конверт. Девушка впустила ворона и тот, протянув ей конверт, возмущённо закаркал, после чего подскочил к миске с кормом и принялся клевать кусочки мяса. Развернув письмо, которое содержало ответ брата, Лорейн прочитала две кривые строчки: Буду ждать в своём кабинете. Не опаздывай.XVI
— Просыпайся, — Криденс вздрогнул и открыл глаза, когда пальцы Лорейн взъерошили его волосы, от чего по затылку побежали мурашки. Такой способ подъёма был более щадящим и даже приятным, в отличие от методов Частити. — Прости, если напугала, — девушка виновато пожала плечами, уловив взгляд юноши. — Мы должны посетить МАКУСА. В нашем распоряжении всего два часа на то, чтобы собраться и позавтракать. — МАК…что? — недоуменно спросил Бэрбоун, заметив улыбку на лице девушки. — МАКУСА, — повторила она. — Сама не знаю, как расшифровывается эта аббревиатура. В отличие от прежнего дома, квартира Лорейн была намного теплее. И всё же утренний холодок давал знать о себе и Криденс, не избавляясь от пледа, принял сидячее положение. — Чаю? — спросила девушка, которая уже была одета в брюки и длинный тёмно-малиновый жакет на пуговице, под которым пряталась чёрная водолазка. — Пожалуй, — юноша улыбнулся, отправляясь в ванную, чтобы умыть лицо и руки. Разлив ягодный чай по глубоким кружкам, Лорейн уселась на подоконник, ожидая Криденса. Оказавшись на кухне, парень смутился от такого количества еды на столе, учитывая скудные трапезы Мэри Лу. — Присядешь со мной? — спросил он, окинув взглядом девушку, что пила чай на подоконнике. Всплеснув руками, Лорейн поспешила сесть за стол, как поступают любые воспитанные люди во время приёмов пищи. — Прости, — виновато произнесла она, выкладывая в тарелку блинчики с беконом и сыром. — Ешь, не стесняйся. Криденс мог поспорить, что никто никогда не смотрел на него так, как Лорейн. И этот взгляд нравился юноше, заставляя верить в то, что в мире существуют добрые люди, совсем такие, как эта девушка. Однако внутреннее расположение волшебницы отличалось от нескрываемого спокойствия Бэрбоуна. Лорейн немало нервничала перед посещением министерства и боялась за судьбу Криденса. Очень часто она становилась случайной свидетельницей зрелищ, когда министры выносили строгие приговоры, отнимая волшебных детей у неродных родителей, отправляя их в приюты. Как бы сильно Лорейн не хотелось верить в лучший исход, в её душе витали сомнения, о которых она умалчивала. Ей не хотелось настраивать Криденса пессимистично и раскрывать правду, отбирая надежду на хорошую жизнь, которой он когда-то лишился. Закончив с завтраком, Лорейн предпочла внести некоторые детали во внешний образ Криденса, дабы юноша не выглядел «приёмышем». Не обошлось и без косметики — девушка слегка подкрасила скулы юноши лёгкими румянами, чтобы его кожа не казалась слишком бледной. — Добираться будем пешком, — сказала волшебница. Отыскав на одной из полок длинный шарф брата, песочно-коричневой расцветки, девушка намотала аксессуар на шею Криденса. — Красиво выглядит, — улыбнулась она, — посмотри. Оглядевшись в настенном зеркале, Криденс очень удивился, лицезрея себя в подобном виде. Теперь он не выглядел «приёмным отпрыском» и почти ничем не отличался от нью-йоркских «стиляг».XVII
Территория, на которой располагался разрушенный дом Мэри Лу, была отделена специальной жёлтой лентой, запрещавшей приближаться к периметру. Куча полицейских и репортёров оккупировали место происшествия, а уличные прохожие с любопытством поглядывали на происходящее, чем вызывали ещё больше недовольства у стражей порядка. Проходившего мимо этого места Криденса передёрнуло, и он отвернулся от развалин, не желая мучить себя плохими мыслями. — Эй-эй, ты! — прозвучал надрывной голос женщины, которая бесцеремонно схватила юношу за рукав пальто. — Это ведь ты её сын! Парень остановился, пытаясь освободиться от жёсткой хватки нелицеприятной незнакомки. Заметив неладное, Лорейн поспешила помешать неприятностям, «по случайности» смахнув берет с головы женщины, и та, позабыв о парне, принялась поднимать дешёвую вещь, покрывая девушку громкой бранью. Вцепившись в локоть Криденса, Лорейн вывернула в тихий закоулок, чтобы перевести дух и избавиться от нежеланного внимания прохожих. — Они догадаются, — произнёс Бэрбоун. — Полиция заподозрит неладное, если я продолжу появляться в этом квартале. Маршалы презрительно относились к митингам и к нашей семье, а потому будут задаваться вопросом, почему я уцелел. — К сожалению, ты абсолютно прав, — вздохнула девушка, оглядываясь по сторонам в поисках лишних свидетелей. — Придётся трансгрессировать. Взяв юношу за руку, Лорейн закрыла глаза, пытаясь в точности вообразить Магический конгресс, однако волнение безжалостно рушило попытки девушки. «Спокойствие, Лэр. У тебя всё получится», — произнесла она мысленно, настраиваясь на перемещение. Одно мгновение и вместо грязного закоулка Криденс и Лорейн оказались у подножия большого здания, из которого выходили люди. После второго акта трансгрессии Бэрбоун чувствовал себя лучше, и всё же лёгкое головокружение преследовало молодого человека. — Как ощущения? — спросила девушка, вытаскивая из кармана часы на цепочке и проверяя время. — Лучше, — ответил парень, — это и есть Магический конгресс? — Да, — кивнула Лорейн. — Он скрыт от не-магов и они привыкли считать это место чем-то вроде министерства штатов. Идём, уже почти двенадцать. Войдя в крайнюю дверь, девушка заметила живой замок, приказавший произнести наименование нужного отдела. — Центральный отдел по делам Нью-Йорка. — Кто Вам нужен? — спросил замок, звеня ручкой. — Уилл Андерсон, кабинет 304. Дверь распахнулась, пропуская визитёров в гигантских размеров холл. Над высоким потолком парили часы, вокруг которых вращались золотые кольца, волшебники то и дело появлялись перед глазами и исчезали, документы летали по воздуху, направляясь по указанному маршруту. От удивления Криденс широко распахнул глаза, будто только что попал в другое измерение, не похожее на привычный мир. Так и происходило в какой-то степени, и эта сторона реальности нравилась юноше. Вместе с Лорейн они направились к лифту, из которого вышло несколько мужчин в одинаковых тёмно-серых костюмах. — Патруль, — объяснила волшебница, заметив любопытный взгляд Криденса. — Прототип полиции не-магов. Они перемещаются в места, где происходят происшествия, стирают память, если это необходимо, и тому подобное, — она нажала кнопку на специальной панели, и лифт поехал наверх, добравшись до пятого этажа за четверть минуты. Глазам Криденса представился длинный коридор с множеством дверей с номерами, которые являлись рабочими кабинетами. Пол был выстелен изумрудным ковром, а стены покрывали тёмные обои с изображением плюща, который медленно полз вдоль холла. Кабинет 304 находился в самом начале коридора. Постучав в дверь и тут же приоткрыв её, Лорейн заметила брата, и, взяв Криденса за руку, затащила юношу следом за собой. — Боже! — воскликнул молодой человек от неожиданного появления сестры. — Лорейн, ты сведёшь меня в могилу! — Я стучала, — девушка невинно улыбнулась, чмокнув Уилла в щёку в качестве приветствия. — Познакомься, это Криденс, — произнесла она, переведя внимание на юношу. — Мы встречались, — кивнул Уилл, протянув Бэрбоуну руку для приветствия. — Уилл Андерсон, старший брат Лорейн. — Очень приятно, мистер, — Криденс сдержанно улыбнулся, изучая взглядом молодого человека. Уилл был выше его самого на пару сантиметров и превосходил в возрасте на несколько лет. Его волосы были гораздо темнее шевелюры Лорейн, переходя из тёмно-рыжего в естественный красный, но их главное сходство с сестрой выявлялось не во внешних признаках, а в характере. — Брось, какой же я мистер, — засмеялся он. У рабочего стола раздался хлопок и Уилл недовольно всплеснул руками, глядя на мужчину, который появился в кабинете. — Мистер Грейвс, я просил предупреждать, — проворчал молодой человек. — И вам добрый день, Уилл, — спокойно ответил маг, поправляя длинный пиджак. — Персиваль Грейвс, мракоборец и заместитель президента Магического конгресса, — представился мужчина, глядя на Лорейн и Криденса. Мимолётно оглядев Персиваля, девушка подметила, что он довольно хорош собой и наверняка является предметом воздыхания многих женщин, работающих в этом месте. — Мисс Андерсон, ваши мысли мне льстят, — Произнёс мужчина, наигранно изогнув густую чёрную бровь. — Что? — удивилась Лорейн, заметив, как Грейвс потирает пальцем висок, — О Господи, так вы легилимент… — сконфуженно произнесла она. — Совсем нет, но я пользуюсь этим исключительно ради интереса. — Бросьте, мистер Грейвс, вы не во вкусе моей сестры, — пошутил Уилл, поливая растения на подоконниках. — Наш отец старше вас всего на пять лет. — Благодарю за точность, Уилл, — с ноткой надменности ответил Персиваль, переводя взгляд на Криденса. — К тому же, сердце вашей сестры уже занято, а привораживать юных девушек не входит в мои интересы, так уж сложилось. Скривившись, Лорейн прошагала в другой угол кабинета, не желая маячить перед глазами мракоборца. — Тебя зовут Криденс? — спросил Грейвс, обратившись к юноше. — Да, сэр, — кивнул Бэрбоун. — Я видел тебя на митингах много раз, — его голос слегка опустился. — И однажды, в вечернем переулке. Расскажи мне о своей силе, ты владеешь ей, или она тобой? — Я не знаю, — растерянно вымолвил Криденс, ускользая от взгляда Грейвса. Хоть мужчина говорил спокойно и пытался вызвать доверие, Бэрбоун не хотел рассказывать про обскура, не упуская того факта, что мракоборец «прочитал» его. — Я могу обратиться в него по желанию, но однажды это произошло против моей воли. — Хм… — задумчиво протянул Персиваль. Он знал о событиях ночи из банальных газет. Об убийстве главы «Вторых Салемцев» кричали все заголовки «Ежедневного пророка» и «Новостей волшебного мира». — Я считаю, этот юноша обладает магическим потенциалом и склонен к ментальной магии гораздо больше, чем к простой. Однако, меня беспокоит существо, которое живёт внутри него. Так или иначе, оно опасно для жизни. Сколько тебе лет, Криденс? — Двадцать один, — ответил парень. — Носители обскура не доживают до десяти лет, но… Криденс «слегка» перешагнул эту цифру, — в разговор вмешалась Лорейн. — Это неспроста, верно? — Дело обстоит в магическом происхождении, вы абсолютно правы, мисс Андерсон, — тактично подметил Персиваль. — Я свяжусь с волшебником из Англии, он никогда не отказывает в помощи. Возможно, ему удастся освободить мальчика от… — Грейвс нахмурил брови, вспоминая название существа. — Обскура, — произнесла волшебница. — Верно. — А если не удастся? — спросил Криденс. — Что произойдёт тогда? Мне придётся умереть? — Конечно нет, — горячо возразил Персиваль. — Возможно, часть обскура останется внутри тела, но её наличие не подвергнет тебя угрозам. В кабинете повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаг, которые перебирал Уилл. Криденс бросил взгляд на Лорейн, которая выглядела невероятно серьёзной, и в какой-то степени недовольной. — Моя младшая сестра могла уцелеть, — внезапно произнёс юноша, с опаской поглядев на Персиваля. — Сестра? Сколько ей лет? — Десять, сэр. Её погибшие родители были волшебниками, она рассказала об этом. — Что ж, превосходно, — кивнул мракоборец. — Моя кузина будет рада принять эту девочку, так как не имеет возможности завести собственных детей. К тому же, Патриция прекрасная волшебница. Эта новость обрадовала Криденса настолько, что юноша был не в силах продемонстрировать своих эмоций и лишь его растерянный взгляд являлся тому подтверждением. Бэрбоун всем сердцем желал Модести лучшей судьбы и, по его мнению, девочка не заслуживала того кошмара, в котором жила. Он защищал её от наказаний приёмной матери и брал вину на себя, даже если на теле не оставалось живого места. Криденс не хотел, чтобы Модести, ставшая ему почти родной сестрой, ощутила на себе безжалостную жестокость и стала такой же забитой, как он сам. Однако Лорейн не спешила разделять радость Криденса, всем нутром ощущая подвох. — А теперь, Криденс, я должен попросить тебя покинуть этот кабинет на несколько минут. — С долей хладности произнёс Грейвс, и входная дверь распахнулась. — Этот разговор может тебе не понравиться. Парень насторожился, но не осмелился перечить и спорить. В конце концов, хуже чем было, уже быть не могло. Как только юноша вышел в коридор, оживился и Уилл, который до этого момента раскладывал документы. — И какие планы на Криденса, мистер Грейвс? — спросил он, подперев голову правой рукой. — Парень должен находиться в волшебном приюте до момента отделения обскура, — произнёс Персиваль, невозмутимо прошагав к небольшому креслу. — Что? — испуганным полушёпотом произнесла Лорейн. — Мистер Грейвс, это невозможно, Криденс должен остаться со мной! — возмущённо вымолвила девушка, сжимая пальцы в кулаки. — Мисс Андерсон, это крайне опасно. Будучи в нечеловеческом обличие, Криденс может нанести вам вред, а ваши чувства не являются веским доводом. — Да поймите же вы, дело не в чувствах! — она повысила голос. — Криденс не предмет и не животное, которым можно распоряжаться. Он человек, слышите? — лицо девушки исказилось от обиды и злости. — Криденс не навредит мне, потому что доверяет. Я была в библиотеке и читала об этом. Носители обскура не трогают тех, к кому испытывают доверие. — Почему вы так уверены в его доверии, Лорейн? — Персиваль нахмурился. — Он подпустил её к себе, мистер Грейвс, — ответил Уилл за сестру. — И довольно близко. В кабинете зависла гнетущая тишина, от чего Лорейн слышала стук собственного сердца. — Мисс Андерсон, одумайтесь ради собственной безопасности, — настойчиво сказал мракоборец спустя несколько минут. — Приют — это мера помощи, и там ему не навредят. — Зато он навредит, — повторно добавил молодой человек. — Превратится в обскура и убьёт любого, кто ему не понравится. Как вам такой расклад, мистер Грейвс? — Прекратите говорить за сестру, Уилл! — возмутился Персиваль. — Впрочем, я хотела сказать то же самое, — тихо произнесла Лорейн, стараясь не выдавать слёз в голосе. — Ладно, Уилл, ваши слова меня убедили, — с недовольством вздохнул мужчина. — Но, — он перевёл взгляд на волшебницу, — Криденс будет находиться под надзором Конгресса, чтобы предотвратить любые инциденты. Подписав несколько документов и поблагодарив Персиваля за помощь, а так же попрощавшись с братом, Лорейн покинула кабинет. — Возьми, скромный презент от Конгресса, — произнесла девушка, протянув Криденсу пергаментный конверт. — Персиваль сказал, что у тебя слишком траурный вид и попросил купить «более светлой одежды». Конгресс будет наблюдать за нами, пока Персиваль не получит ответ от волшебника из Англии, но это лучше чем… — Лорейн резко замолчала, не желая рассказывать о приюте. — Лучше чем что, Лорейн? — спросил Криденс, сунув деньги в карман пальто. — Лучше чем что-нибудь другое, — слукавила волшебница.XVIII
Погрузившись в события дня, Криденс совершенно не заметил, как быстро наступил вечер и небо потемнело, покрываясь первыми звёздами. Жизнь в доме миссис Лу тянулась мучительно долго, каждый день был похож на предыдущий, и порой парень не хотел просыпаться, не хотел шагать на митинги и раздавать листовки, раздражая прохожих. Бэрбоун понимал, что такой режим сведёт с ума любого, но и другой стороны жизни он не знал. Теперь, его жизнь обретала краски, чёрно-белые улицы становились цветными, а прохожие улыбались и смеялись. Это было настоящим чудом, в которое Криденс не привык верить. Грядущий день сулил немалое количество дел, но мысли об этом доставляли лишь удовольствие. Предстояло отыскать Модести и доставить её в Конгресс, а так же пройтись по магазинам и приобрести новые вещи. Криденс не знал, какой цвет ему подходит, ведь цветовая гамма его гардероба не продвигалась дальше чёрного. Но, как подсказывала интуиция, присутствие Лорейн заметно облегчит задачу. Юноше нравился её имидж, а это означало, что у волшебницы был вкус. Приняв тёплую ванну по предложению Лорейн, Криденс переоделся в тёмно-серые спальные брюки и, подойдя к запотевшему зеркалу, вытер его полотенцем, чтобы разглядеть себя получше. В доме Мэри Лу всегда было холодно и неуютно, и даже несколько одеял ночью не спасали от этого. Квартира Андерсон была такой же тёплой, как и сама девушка, поэтому юноша не боялся замёрзнуть во время сна. Криденс поморщился, рассматривая свою спину, изуродованную крупными шрамами и наполовину зажившими ранами. Как бы давно они не были получены, эти увечья носили неприятный характер и оставались на коже клеймом за принадлежность к волшебному роду. — Спать будешь в зале, как и вчера, — произнесла Лорейн, как только парень вышел из ванной комнаты, вытирая волосы полотенцем. — Чувствую неловкость за то, что приходится стеснять тебя своим появлением в квартире, — произнёс Бэрбоун, когда девушка вышла из кухни с двумя чашками чая. — Перестань, Криденс, — отмахнулась Лорейн, протягивая одну чашку. — Это моё решение. К тому же… — она слегка замешкалась, пропустив улыбку, — твоя компания гораздо интереснее компании моих животных. Юноша улыбнулся, присев на разобранный диван и сделав глоток чая. — Расскажи, о чём говорил мистер Грейвс, когда я вышел? — аккуратно спросил Бэрбоун, поглядев на Лорейн, которая сидела в кресле. — Пожалуйста. Девушка отвела взгляд, демонстрируя прямое нежелание говорить на эту тему. — Мистер Грейвс хотел, чтобы ты отправился в приют для сирот-волшебников, но… я запротестовала, и Уилл меня поддержал. Прости, Криденс, при всём желании я бы не поступила так с тобой. Ты чудесный человек, я не могла позволить произойти очередной несправедливости, — голос девушки был тихим, а руки дрожали от волнения за сказанное. — За эти полтора месяца я так к тебе привязалась. — И я к тебе, ещё сильнее, — вымолвил Криденс, когда Лорейн переместилась к нему и присела рядом. Он ощутил пугающее желание высказать девушке вслух то, что испытывал. То ли это было отсутствием страха перед несуществующим наказанием, то ли прилив смелости. — Словами не описать, что я чувствовал, когда ты появлялась рядом, лечила эти жуткие рассечения и приходила в наш дом, рискуя быть замеченной Мэри Лу. Лорейн выглядела обескураженной и румяной, не в состоянии бороться со смущением. Ей не хотелось слов, они были лишними. Несмело приблизившись к Криденсу и обхватив его лицо ладонями, она приникла к губам юноши, оставляя на них поцелуй. В груди молодого человека трепетали самые разнообразные и искристые чувства, которые требовали большего, словно этого хотел совсем не Криденс Бэрбоун, а Обскур, живущий внутри него. Но нет. Обскур не подавал виду и довольно урчал, пока Криденс наслаждался поцелуями и прикосновениями Лорейн, ощущая всю свою живость. Как давно он этого хотел — быть непреклонным перед людьми, которые ненавидели его; испытывать чувства, которые хотелось испытывать, и не объясняться за них. Лорейн пахла прохладной ночью, тёплым чаем и пергаментными листьями. Самый лучший запах. Её убийственная нежность душила, ведь Криденс не привык к ней, не знал, но так желал почувствовать хотя бы раз. Опустив голову на колени девушки, юноша прикрыл глаза, ощущая приятное послевкусие её губ. Пальцы Лорейн скользили по шрамам на спине и Криденсу казалось, что увечья исчезают, покидая светлое полотно его кожи. Впервые за свои двадцать лет он был по-настоящему счастлив и свободен от чужих предрассудков и нареканий.