Время и стекло

Несколькими часами ранее… — Тренировать её? Я не ослышался? — Лицо Плисецкого приняло ошарашенный вид. Именно к нему обратился Виктор за помощью. Главная задача состояла в том, чтобы подменить его на тренировках. Учитывая, что у Юрия была своя команда учеников, времени на индивидуальные занятия с другими не хватало сил. — Всего пару занятий, Юрий. Я ей вышлю сообщение, чтобы она заранее знала. Но Юрий всё не мог согласиться. — Почему такая срочность? И почему именно во мне необходимость? Виктор засмеялся. — Ну, ты первый взял трубку, значит, это судьба, да? Юрий тихо зарычал. Вот же сучара… — Извини, — поспешил сказать Никифоров. — Если что, она будет сегодня ждать тебя в Ледовом. Мою дочь зовут Таня, если помнишь. — Дело не в этом, Виктор, — перебил Плисецкий. — Почему бы тебе не перенести занятия с дочкой, раз у тебя сейчас времени нет? — Я-то могу перенести тренировки, только есть один нюанс — региональные. До него осталось три месяца, каждый час практики важен. Это важно для Тани. Она приняла решение и будет корить себя, если хоть одна тренировка будет отменена. Юра… — Да... — Ты нужен ей. Глаза расширились. — Чё? В… в каком смысле???!!! — Да остынь! — опять засмеялся Виктор. — Я имел в виду другое. В смысле, как человек, который может своим упорством и примером показать, что невозможное возможно. Да и твой подход сделает её более выносливой. В комнате постепенно темнело, а единственный свет отражался от экрана ноутбука. — Ну, в принципе, — спокойно начал соглашаться парень, — если только на пару занятий… — Отлично, я сейчас позвоню ей! Ладно, давай, береги себя. Передай деду от меня привет. — Хорошо. Передам. До встречи. И лишь потом — завершение, глухой гудок в пустоте. Юрий опустил потяжелевшую от мыслей голову. — Жить нормально не дают. Если честно, он не хотел своё личное время тратить на тренировки, но здесь ему было сложно сказать нет. Не потому что он слабохарактерная амёба, вовсе нет. Потому что это была... дочь Никифорова… Дочь Никифорова. Дочь. Никифорова. От одной мысли, что он увидит вновь эту девочку, бешено заколотилось сердце. Плисецкий видел ее только дважды в жизни — в Японии, когда она была ребёнком, и на её недавнем дне рожденим, поскольку Виктор пригласил своих коллег и друзей отпраздновать совершеннолетие дочери. Когда Юрий увидел Татьяну в тот день, ему стало слишком не по себе. Она была воплощением Виктора, нежным и хрупким девичьим образом, но, скорее всего, девушка была такая же целеустремлённая спортсменка до мозга костей, раз не может пропустить ни один день тренировок. Юрий не понимал, что ему делать, с чего начать тренировки с этой девчонкой, но почему-то в сердце закралось волнение. Этот же дочь, мать его, Виктора. Та самая, которую он видел дважды в жизни, слышал о ней раз сто, но забыть не мог. Почему-то не мог… Эту самую Таню нужно же ещё подстроить под уже заданный ритм занятий. Конечно, Юрий понимал, что Виктор не случайно, а специально позвонил ему — Плисецкий с недавних пор стал тренером юных фигуристов. Пусть он ещё молод, но опыта у него было предостаточно, да и ученики также успешно участвовали в различных Гран-при. Но... дочь Никифорова?!.. У него?! Так, стоп... Плисецкий вздохнул, потом откинулся на подушку и включил смартфон. Светло-русые волосы рассыпались на мягкой ткани, а на лицо полился экранный свет. Спортсмен хотел отвлечься, но ничего не получалось. Просто ничего. Позже он вышел из подъезда, встреченный вечерней тишиной. Под ногами захрустел снег, с неба беззвучно сыпались снежинки. Они не танцевали, а просто падали на землю в морозной тишине при свете фонарей. Крохотные кристаллы касались лица, падали на плечи, а несколько застряли в выбивающихся из-под капюшона светлых прядях. Через несколько минут автомобиль Юрия слился в гуще себе подобных. Время летит быстро. Стремительно идет вперед, делая Плисецкого взрослее. Разум и тело стали намного старше. И ему — уже двадцать восемь лет. А ведь когда-то парню было пятнадцать, и он впервые заслужил победу в Гран-при. В те дни Юрий был ужасен: вспыльчив, неуравновешен, часто срывался на друзей и знакомых, а ещё... он тогда просто терпеть не мог Юри Кацуки, который буквально отнял у него возможность тренироваться вместе с Виктором. Многое было, что сказать... С того момента прошло девять лет. Пылкий характером фигурист стал спокойнее, рассудительнее, но внутри он оставался таким же холодным и даже мрачноватым человеком. Душа скрывала много тайн, и он никому их не выдавал. Было что-то, что его уничтожало изнутри, было и то, что радовало. Но пока что он никому не показал настоящего себя. Никому.

***

Юрий стремительно шагал до конца коридора, и чем ближе к дверям — тем прохладнее воздух. Парень дернул за ручку. Но в этот момент показалось, что перед ним открывалась не одна из дверей, а театральный занавес, за которым звенело в тишине королевство льдов. Как раз в этом чудесном мире появилось что-то, что заставило Плесецкого замереть от переполняемых эмоций. Значит вот она, та самая Никифорова?.. Фигурист тут же начал разглядывать девушку, которая уже самостоятельно тренировалась на льду и вообще не замечала его. Юрий пытался рассмотреть Таню получше. Он хотел уловить каждое её движение и понять, почему она всё ещё волнует его. Твою мать... он видел её два раза в жизни в живую, а сейчас третий раз… третий! Таня, сама того не зная, открывала ему свои умения. Юрий её знал, знал о её существовании, знал, что она тоже мечтает стать чемпионкой, но чтобы вот так тренировать её, быть её наставником, пусть и на пару дней... Это казалось нереальным. Больше всего Юрий не хотел раскрыть своего волнения. Он старался быть холоднее, чтобы никто не понял, что он чувствует на самом деле. Вдруг фигурист ухватил взглядом момент, когда девушка споткнулась о собственные ноги и рухнула на лед. Тут уже нельзя оставаться в стороне. Плисецкий вмиг пересек расстояние, которое их отделяло друг от друга. Близко. Всего в метре от... Застыв в полуметре от упавшей Тани, Плисецкий наклонился. Он глядел на свою временную ученицу так, будто она казалась ему беспомощным котёнком, хотя в этом хрупком, но спортивном теле скрывается тот ещё хищник. — Вставать будешь или тебе нравится здесь лежать? — выпалил Юрий, чтобы отогнать от себя уж совсем странные мысли. Никифорова тут же подняла голову. Взгляды встретились, будто бы соприкоснулись два мира, совершенно далёкие, и в то же время, как они близко были. И кто в тот момент волновался больше — непонятно. Оба скрывали то, что творилось внутри, но отражения миров всё выдавали. Мир огня — в ее голубых глазах, и мир холода — в его зелёных. Это молчание нужно прекратить, иначе можно сойти с ума. Юрий быстро откашлялся в кулак. — Хм… Так ты и есть дочь Никифорова? Встав на ноги, Таня обратила внимание, что у фигуриста были тонкие черты, а в обрамлении светлых волос — красивое лицо. Но взгляд... слишком загадочный. Слишком холодный. Таня понимала, что между ними застыл один десяток сантиметров, и потому поспешно отъехала назад. — Вы наблюдали за моим танцем? ­ — Попал лишь на концовку, — усмехнулся Плисецкий. — Не очень-то и хороший финал для талантливой, тем более, потомственной фигуристки. Некогда испытывающая эйфорию и смущение, Таня поняла, что его слова задели ее. Не то чтобы она испытывала боль (наоборот, всегда адекватно относилась к критике), просто сейчас она скорее злилась на саму себя за оплошность. Тишина длилась недолго, мужчина продолжил разговор: — Меня зовут Юрий Плисецкий. Я давний друг твоего отца, он должен был тебя предупредить, что я буду пару с тобой пару тренировок. — Хм… — Таня нахмурилась. — Он мне ничего не говорил. И сообщений не было. Наверное, заработался, забыл предупредить. — Возможно… — задумался Юрий, вспоминая их недавний разговор с Виктором. — Но теперь нам нужно с тобой заниматься, у тебя же вроде как соревнования на носу. — Да, это серьёзно… сейчас будем тренироваться, — ответила девушка, но всё ещё задумчиво глядела в сторону. — Странно, что он не позвонил, он всегда звонит или пишет, если что-то срочное. Таня случайно посмотрела в глаза парня, потом потупилась, отыскивая подходящие слова, но ничего не смогла сказать. Пусть они были немного смущенные и растерянные, но это не мешало приступить к тренировке. Первое занятие проходило на удивление отлично. Юрий прекрасно справлялся с ролью тренера, был строг, выявлял ошибки и недочёты, а Таня моментально принимала это во внимание и исправлялась. Её ничего не волновало, кроме победы. Ну и ладно, что Плисецкий сейчас тренер, ей уже всё равно. Главное, чтобы он был профессионал, остальное не так важно. Но даже когда шло занятие, Плисецкий всё ещё проигрывал в голове момент их встречи. Этот зрительный контакт с фигуристкой вызвал у Плисецкого сильное чувство дежавю. Как тогда, в Японии, когда она была ещё малышкой, а он подростком. А потом вторая встреча, когда ей исполнилось восемнадцать, а он был лишь приглашенным на её день рождения. Да, и на этих встречах он был ею замечен, пусть и вскользь, невзначай. А вот теперь случился третий раз, когда он стал её тренером, пусть и ненадолго. Юрий отчетливо помнил её пронзительный взгляд. И он вновь столкнулся с ним.