***
Несколькими минутами ранее… — Вау! Кого я вижу! Да это же сам Плисецкий, собственной персоной! Юрий обернулся. Боже, кто перед ним обозначился — сам Жан-Жак Леруа. Модернизированная одежда аристократа была явным лидером по сногсшибательности, каким обладал гардероб фигуриста. Широкую талию перехватывал блестящий пояс, а под шеей пестрил сапфир, скреплявший кружевной галстук. — Совсем неожиданно увидеть канадскую легенду, — голос Юрия отдавал насмешкой. — Вполне изысканный костюмчик. Из тебя импозантность так и прет. — Не скажи, — широкая полоска зубов забелела меж раздвинутых губ, окаймленных черной бородкой. Пальцы сжались в кулак, величественно поднятый над головой. — Ибо это в стиле J.J!!! Как знакома ему эта реплика… — Да ты, гляжу, всей семьей к нам прикатил. — Вот, как видишь, уже четвертого воспитываем, — Жан-Жак, держащий на руках сына, ребяческим жестом взлохматил ему волосы. — Правда красавчик? Ты бы видел, с какой яростью он катается на коньках. Весь в меня! Плисецкий, явно скучающий, решил не оставаться и поискать Бабичеву, которая сама ждала удобного случая, чтобы встретиться с ним. Наметанный взгляд вычленял нужных людей из толпы — маскарадные костюмы не оказались преградой для распознавания. Но когда в зеленых глазах отразилось нечто пятнистое, ярко-красное, мужчина сразу же забыл о том, что ждал подругу. Плисецкий не отрывал взгляда от Тани. От Леди Баг, черт бы ее. — Эй, Юрио, — толкнул канадец в плечо, — ты знаешь её? Плисецкий на миг замер. Затем вышел из оцепения. — Это дочь… Никифорова. Отбросив все сомнения, Юрий оказался ближе. Неожиданно ближе к ней. Некогда желающая изменить направление, Никифорова вздернула голову. И тут большие кошачьи глаза в прорезях маски перехватили ее — светло-голубые. Таня тут же дружелюбно улыбнулась фигуристу. Он не ответил ей тем же, но продолжал всё так же пристально смотреть на девушку. Вдруг их молчание кто-то нарушил. Это был Отабек, являющий собой сплошную темную загадку. — Татьяна, отойдем? Всего лишь на пару слов. Никифорова не знала, что сказать — теперь к ее удивлению примкнул страх. Но все-таки она последовала за казахом. Толпа спрятала ускользающих по льду. Юрий, не в силах противиться желанию, стал искать их в толпе.***
Непонятно для чего Отабек позвал девушку пройти на аллею, опоясывающую фонтан «Дружба народов». Там не было никого. Никифорова не была осведомлена в том, что они уже были слишком далеко от остальных фигуристов. Плохое предчувствие вцепилось в грудь стальными клешнями. Таня не понимала, что сейчас может произойти. — Извините, Отабек, не знаю как вас по отчеству… — Зови просто по имени. — Хорошо. Отабек… и все-таки, зачем мы разговариваем вдали от остальных? Пауза. Он молчит. И потом отпускает дыхание. — Я не могу сказать прямо. В таких местах небезопасно. А если вкратце… необходимо вас предупредить. Таня насторожилась. — О чем? Девушка выдержала еще одну мучительную паузу, в которой трещал воздух и плескалось волнение. Паузу, которую, как и кожу, обволакивала тишина. — Татьяна. Пока никого нет рядом… Я должен сказать, что ваш отец исчез не просто так. Слова рухнули на Таню камнями. — Ты и твоя мама должны знать это и быть предельно осторожны, — продолжал Отабек. — Но… почему вы уверены, что это не просто так? — Я не уверен. Но есть один нюанс — Виктор мог быть похищен недоброжелателями. Теперь все окончательно замерло в ней. На смену Отабеку пришёл Юрий. Таня увидела, что в зеленых глазах отпечаталось недоумение. — Что он хотел от тебя? Сердце, вздрогнув на секунду, вновь замерло. Плисецкий не на шутку волновался, пусть и не показывал этого, но девушка все так же упорно молчала.***
Таня села в машину с тренером. В окна лилась ночь, и девушка ощущала себя ее частью. Воздух становился теплее. Колеса машины стучали по неровностям дороги, из-за чего создавалась незначительная тряска. Руки парня крутили руль, а взгляд был направлен на дорожное движение. И когда вот так двое оставались один на один, секунды непривычно давили. — Поговорим? — донеслось до Тани. Не поворачивая головы в сторону тренера, она только проговорила: — Есть вероятность, что исчезновение отца — не случайно. Отабек считает, что это может быть преступлением… — Он просто в своем репертуаре, — усмехнулся Юрий. — Ты знала, что он много лет уже как следователь? — Нет… Что, серьёзно? Из фигуриста в следователя? — Ну вот так вот. Затем Юрий немного помолчал, собирая мысли, и свернул на проспект. По салону полоснул свет фонаря. — Все началось с того, что Отабек, как тебе известно, тоже пользовался популярностью в фигурном катании. Но совсем недолго. После Гран-при в Барселоне случилось непредвиденное… Травма заставила его окончательно забыть о медалях и соревнованиях. Было трудно, но Отабек все же решил изменить свою жизнь — он поступил в здешнюю Академию ФСБ на следственный факультет, и вот уже не протяжении пяти лет ведет расследования. Видимо, Отабек что-то знает про Виктора. Мне самому интересно, что он такое шокирующее узнал. Таня почувствовала, что испуг кололся в ней иглой. Ночная столица текла перед глазами, вспыхивая разноцветными огнями. — Надо же, — усмехнулась девушка, чтобы расслабиться. Усталость накрыла нежной, тянущей истомой — колени обмякли, глаза залила чернота, а голову, потяжелевшую и прислонившуюся к окну, заполнили звуки автомобильного движения. Четыре колеса синхронно прекратили вращение. Остальные автомобили продолжали нестись по левую сторону окон. Взгляд Юрия изменил траекторию. — Таня… Спишь? На что та, прислонившаяся виском к стеклу, ответила лишь постаныванием и медленными выдохами. Плисецкий застыл и безотчетно застучал пальцами по рулю. Теперь они оба впутаны в эту непонятную историю.***
Кабинет покрылся ночью, за окном вспыхнули звезды, а где-то на горизонте выделялся островок небоскребов Москва-Сити. Там еще суетился мир. А здесь, в помещении, облитым тишиной, единственным источником света был активно работающий ноутбук. — Ну? — Приклеенный вниманием к экрану, Отабек наконец повернулся к напарнику. — Что скажешь? Неопытный коллега сложив руки на груди. — А чего ты ожидал? — Отабек развернулся обратно к ноутбуку. — Когда-то наше рандеву должно было состояться. Русский только закатил глаза. — Ты смелый, но временами очень безрассудный. — Есть такое, — бросил следователь. Он имел охоту шутить, но сейчас был предельно серьёзен. Со стороны приоткрытого окна несло свежестью и холодом. Москвич говорил далее: — Ну вот скажи, на кой фиг нам его данные? Они же ничего не дадут. Мы его не сможем так просто найти, Никифорова этого. Или я ошибаюсь? — Мы должны знать обо всех родственниках Виктора — кто они, чем занимаются и так далее. Это поможет нам в расследовании. Но сейчас его дочь лучше не трогать, — край губы чуть дернулся, — Плисецкий настолько обеспокоен соревнованиями, что вряд ли подпустит меня к ней. Тут его лицо сделалось отстраненным, а пальцы начали отбивать по столу своеобразный такт. — На протяжении нескольких лет вокруг личности Виктора вертится непонятная мистика. Я даже сам не понимаю почему. Бегая глазами по буквам на экране и анализируя со скоростью робота, Отабек в одно мгновение подобрал ключ от скважины, отделяющей тайники от правды. Он буквально сканировал развернувшиеся перед ним данные, загружая и без того набитый проблемами мозг. А по окончанию всего этого повернулся к сотруднику. — Судя по всему, придется изрядно покопаться в прошлом Никифорова. У меня уже собраны практически все сведения о нем.