***
Шелест аплодисментов расплывался, когда камера смещала ракурс и меняла положение. Все фигуристы, участвующие в шоу, получали оценки в порядке очереди. — Впервые в нашей программе в качестве жюри участвует тренер сборной России и абсолютна звезда фигурного катания — Юрий Плисецкий! Ведущий обратился к нему. — Юрий. Какие оценки, по-вашему, заслуживает Татьяна Никифорова? Может, есть какие-то замечания? Приблизив микрофон, Плисецкий чуть кашлянул и произнес на английском: — Моя оценка — средний бал. — Почему же, Юрий? Когда все ждали ответа, Таня отмеряла между ней и мужчиной расстояние. Казалось, они слишком рядом… Как тогда… Но теперь он обращается к ней, отыгрывая перед камерами свою привычную роль. — Дело не в технике катания. Артистическая составляющая хромает, чего меньше всего ожидал от своей бывшей ученицы. Даже не был готов к этому. Также я увидел неуверенность в движениях, будто что-то сковывало. Татьяна справилась хорошо, однако слегка сбился с ритма музыки. Кхм. Татьяна… Вмиг, она подняла на него глаза. — Мое мнение: выступление могло быть и лучше, учитывая, что ты можешь больше. Очень сыро и не совсем похоже на тебя. Надеюсь, что в следующий раз ты сконцентрируешься на деталях и выступишь лучше. Сегодняшний рейтинг показывал, что Таня могла вылететь из шоу, однако дополнительные баллы спасли положение и помогли перейти в следующий тур. — Таня… Что с тобой творилось? — забеспокоился Виктор, когда они покинули место съемок и оказались в коридоре. — Ты себя неважно чувствовала? — Не знаю… скорее, была просто не в духе, — расстроена ответила девушка. Какую-то странную слабость она все же почувствовала, но точно знала, что стряслось с уверенностью. Как бы там не было, оценка заслуженная. Только задело совсем не это. Совсем не это.***
После окончания съёмок очередного эпизода, руководитель программы, по совместительству тот, кто пригласил Никифорову на шоу, решил подозвать Юрия на переговоры. Мужчины стояли посреди пустых коридоров, по которым изредка пробегали сотрудники, работающие на ТВ. — Мы так решили, — американец начал без официальностей, — что ты можешь остаться жюри до окончания всех этапов шоу. — И жить здесь? — удивился Юрий. — За наш счет будет оплачено проживание в гостинице. Осталось четыре эпизода, это не так много. Ты просто будешь оценивать участников, всего-то. Плисецкий скрестил руки на груди. — Не велика ли честь быть жюри здесь? Чем я вам так сгожусь? — Видишь ли… После того, как ты появился у нас на телевидении, рейтинг просмотров мгновенно подскочил. Наши зрители всегда любили иностранных гостей на ТВ. А тут еще и сам Плисецкий — живая легенда. — Льстите? — улыбнулся парень. — Нисколько, я говорю как есть. Юрий, если ты останешься, шоу пройдет с успехом и положительных отзывов будет больше. А к тому же, ты можешь видеться с Виктором и его семьей. Гостиница недалеко от их дома. Юрий понимал, что это — его шанс. Он не мог отказаться, потому что сейчас у него есть возможность задержаться здесь и рассказать Тане всё, как есть. Пока есть шанс. Пока есть время.***
— Успеешь подготовиться к следующему этапу? — спросил Виктор у дочери, когда они прогулялись у побережья океана. — Успею. Куда я денусь, — вздохнула Таня, любуясь отражением заката в воде. — И не допустишь тех же ошибок, что и сегодня? — Не знаю… Теперь я точно ничего не знаю. После непродолжительного молчания Виктор осторожно спросил: — Это из-за Юры? Таня вздрогнула. Неужели она такая предсказуемая в глазах отца? И такая открытая, как на ладони… — Я видел, как вы столкнулись перед съемками. Он обидел тебя? — Нет… Дело не в этом. — А в чем тогда? — мягко продолжал Никифоров. — Не знаю. — Таня опустила взгляд. — Я не знаю, как это объяснить. Все так запутано и сложно. Зашедшее солнце украло тепло, заставило накрыть плечи верхней одеждой. По весеннему воздуху лепестками плыли воспоминания, срывались с ветвей и кружили вихрем звездном в небе. Таня сжимала пальцы. Вдыхая вечер, ощущала касания ветра. Как его руки сегодня утром, схватившие и не позволившие упасть. Только сейчас девушка отчетливо осознавала, что ее мужчина по-настоящему рядом, и что теперь она сможет узнать причину его долгого молчания.***
Занавески покачивались от дыхания ветра. За окном шумел вечерний город, смешивая все возможные звуки и добавляя к обстановке покой. Закрывая глаза, Юрий раз за разом вспоминал о том, что втянуло его в эту игру. И к собственному разочарованию пришел к выводу — эта нереальная трудность. Не взвешивая все «за» и «против», вынуждено поддавшись натиску судьбы против воли, Плисецкий не знал, куда занесет опять. Тут позвонил телефон. — Алло? Я слушаю. — Доставка пиццы на связи, заказ прибыл. — Простите, но вы о чем? — не понимал Юрий. — Какая еще пицца? Я не заказыв… — Доставка пиццы, ваш заказ прибыл, в каком вы номере находитесь? Некто сделал на последних словах особый интонационный напор. Да так, что глаза Юрия почему-то раскрылись в изумлении. — Погоди… ты… Подготовленный ответ застыл на уже открывшихся губах, но потом в голове что-то щелкнуло и принудило замолчать. Теперь Плисецкий слушал позвонившего с сосредоточенным видом, все еще пялясь в потолок и лежа на подушке. Потом назвал цифру номера, будто пароль от входа, и отбросил телефон, поспешно вскакивая на кровати. — Чего там? — наконец вставил Макар, не упуская из виду тренера. Юноша тоже отправился с Плисецким в Сан-Диего, поскольку решил поддержать мужчину в этот непростой период. Звонок возвещал о долгожданном приходе тех самых «курьеров», и тогда Плисецкий ушел в прихожую, без опаски открывая дверь. Вот и те самые незваные, зато хорошо знакомые гости. — Ну что, не ждали? — шуточный вопрос принадлежал никому иному как Отабеку. Рядом со старым другом бок о бок стоял напарник Данил. Улыбаясь как-то смущенно и тепло, Юрий прислонился плечом к косяку двери. — Не ждали? Говоришь, не ждали? Тебя, Отабек, я всегда буду ждать. — Хах, — прыснул от неожиданности тот и скрестил руки, — ну ты как всегда боек на язык. Узнаю старого-доброго Плисецкого. — Старого, — шутя прицепился к слову. — Так и знал, что когда-нибудь здесь замаячишь. — А как иначе-то. Принимай гостей, заодно расскажешь более подробно, что за катавасия у вас творится. Два года как никак скрывал. — Придется, — вздохнул в ответ, зная, что теперь уже некуда деваться. — Макар, одевайся, потом продолжим. И разразился смехом в тот момент, когда в спину врезались его же джинсы. — Иди на фиг со своими шутками! — Так и живем, — пожал плечами мужчина, не переставая смеяться над своим учеником. — Хорошо живете, — хихикнул Отабек и прошел в номер вместе с напарником. — Шутки шутками, но дела обстоят серьезные. — Алтын прав, — вставил напарник. — Сейчас мы должны о многом поговорить с вами.