when you're in love all the lines get blurred

(где-то между xx и xxv, ака где-то между тем, как Чимин влюбился, и где он всё разрушил) Чимин удивляется, когда сталкивается с Юнги около танцевальной студии в девять пятьдесят вечера. На долю секунды он думает, что, может, Юнги пришёл, чтобы посмотреть на него. Но тут же понимает, что это смешно, потому что Юнги не хотел приходить даже на показ, ради которого он практиковался месяцы. Да и сегодня Чимин даже не танцевал, а просто наблюдал за хореографией, которую он начнёт учить со следующей недели, в исполнении старших танцоров. Юнги утверждает, что он просто шёл домой после работы с Хосоком и Намджуном. И, судя по всему, путь от квартиры Джина до дома Юнги лежит через танцевальную студию Чимина. (На самом деле Юнги лишь немного свернул с дороги и оказался у танцевальной студии после того, как вспомнил, что Чимин упомянул, что он будет там допоздна и не сможет поужинать. Он слонялся снаружи здания несколько минут и, как только Чимин вышел, сделал вид, словно он между прочим проходил мимо, чтобы уговорить Чимина зайти к ним, или ещё что. Бог знает, когда они в последний раз проводили время вместе.) Чимин ещё больше удивляется, когда Юнги предлагает пойти вместе и, может, поменять маршрут к его дому. Он руками и ногами соглашается. Через полторы минуты он начинает сожалеть об этом. Парни проходят полквартала, прежде чем Юнги начинает тихо ныть, издавая странные звуки высокой тональности, наваливаясь на Чимина сбоку. Чимин не выдерживает такое бремя, поэтому начинает сдвигаться в сторону. Он пихает локтём Юнги в рёбра и говорит стать прямо. Он и встаёт, но ненадолго. Они проходят мимо машины и не успевают дойти до её багажника, как Юнги обратно подналегает на Чимина. — Неси меня, — требует Юнги, закинув руки вокруг плеч Чимина. Можно подумать, Чимин может просто тащить его на себе. В таком развёрнутом положении он нечаянно пинает лодыжки Чимина каждые несколько шагов. — Ты сам можешь идти! — Чимин отталкивает Юнги от себя, но не проходит секунды, прежде чем Юнги обратно прислоняется к нему. — Пожалуйста, Чимин, я так хочу спать, — мягким голосом умоляет Юнги рядом с ухом, и после этого Чимин не может сильно сопротивляться. Он всё равно пытается возразить, но без толку. Заканчивается всё тем, что Чимин неким образом приседает чуть более в двух кварталах от танцевальной студии и ждёт, пока Юнги подойдёт достаточно близко, чтобы он смог поднять его. Чимин, обвив руками подколенные ямки Юнги, начинает жаловаться, как только поднимается на ноги, и не двигается с места, приноравливаясь к дополнительному весу. Тем временем Юнги смеётся над возмущениями Чимина. — Я даже не хотел проводить вечер с тобой, — говорит Чимин, когда, наконец, начинает идти. — Но ты так обрадовался, когда узнал, что тебе придётся, — отбивает Юнги. Он немного съезжает, когда отпускает Чимина, чтобы ущипнуть того за щёку. — Ты самый худший, — бурчит Чимин, наклонив голову, чтобы увильнуть от руки, и немного подпрыгивает вперёд, чтобы пододвинуть Юнги обратно. Юнги, растопыренными пальцами держась за грудь Чимина, крепко сжимает ногами его бёдра. Едва только он заканчивает дразнить его, как он зарывается лицом в шею Чимина. Чимин чувствует на ней широкую улыбку Юнги. На самом деле он не настолько тяжёлый, так что Юнги лишь тёплый, приятный вес на его спине. Всё не так уж и плохо, решает Чимин, особенно после того, как двадцатью метрами позже Юнги вдруг приподнимает голову, зевает, целует Чимина в щёку и роняет её обратно на плечо Чимина, потираясь носом о его шею.