Несказанное

— Слушай, отпусти меня и иди куда шел, — Лия немного всхлипывала и тяжело дышала. Курить надо меньше. Я ничего не ответил. Меня все больше раздражала сложившаяся ситуация, мне совсем не нравилось, что мы устроили сцену перед людьми на улице. Главное, чтобы это потом где-нибудь не всплыло. Держа ее за запястье, я потащил ее до своей машины, припаркованной неподалеку. Она все еще сопротивлялась, но уже не так сильно — было видно что она устала. Я завел машину и мы поехали в сторону больницы, адрес которой мне прислал ее психиатр. Сначала Лия сидела с испуганным видом, но чем дольше мы ехали, тем сильнее менялось ее настроение. Сначала она запрокинула ноги на панель над бардачком и никак не реагировала на мои просьбы убрать их оттуда. Затем она открыла окно и начала курить. Весь салон сразу же окутал сигаретный дым, даже несмотря на открытое окно. При этом она постоянно поглядывала на меня, ожидая моей реакции. Хотела, чтобы я ее выгнал, очевидно. Она удивилась, когда увидела, что мы остановились у больницы. Был уже вечер, однако во многих окнах горел свет. Какие трудолюбивые врачи тут работают. — Господи, Лия, зачем ты опять так поступила? — мужчина всплеснул руками, при виде нас, — Чем тебя не устраивают твои лекарства? С виду врач был похож на одного из тех, про которых снимают сериалы, связанные с медициной. Он сразу внушал доверие. — Может вы мне объясните что с ней? — спросил я, пожимая ему руку. — А вы кем ей приходитесь? После этого вопроса, Лия, что-то усердно разглядывая на полке, уронила какой-то металлический предмет и веселым голосом сказала: — А никем он мне не приходится, — и продолжила ходить по кабинету. — Вы можете перевязать ей руку? Доктор позвал медсестру, и та увела Лию в другой кабинет. — Видимо, кем-то, но все-таки являетесь, — с ухмылкой произнес он, — И это очень обнадеживает, ведь теперь за ней нужен глаз да глаз. Если она вам не рассказывала, а она скорее всего вообще ничего вам не рассказывала, — он, видимо, с ней уже давно работает, — у нее случаются вспышки биполярного расстройства, когда она находится в глубокой депрессии. То есть, в одну минуту она может быть в веселом настроении, но потом резко стать агрессивной, либо очень расстроенной. Видимо, она перестала принимать назначенные лекарства, раз она дошла до такого состояния. Она еще не была готова к прекращению курса. Она до сих пор уязвима, — он пожал плечами. — Она всегда такой была? — единственный вопрос, который пришел мне в голову в эту минуту. — Нет, родители, когда привели ее сюда казали, что заболевание начало проявляться, когда… — он замолчал. Пришла Лия, с новой повязкой на ладони, — В общем, возьмите ее лекарства и проследите, пожалуйста, чтобы она их приняла. — Пошли, — я взял ее за руку и повел ее обратно в машину. Я думал везти ее обратно в общежитие, заставить ее принять лекарства, уйти и больше никогда с ней не встречаться. Я вырулил с парковки и услышал ее всхлипы. когда, спустя несколько минут они не прекратились, я повернул на обочину и повернулся к ней. Ее тушь снова потекла от слез, и я приложил свои ладони к ее лицу и провел большими пальцами по щекам, где размазалась тушь. «Прекрати» — сказал я и посмотрел ей в глаза. Они были красными, а цвет радужки стал более ярким. Она была такой беззащитной в тот момент. И в тот самый момент я почувствовал ответственность за ее жизнь. Очевидно, что у нее не было в этом городе близкого человека, а родители, видимо жили в другом городе. Черт, как она только живет тут одна, такая…больная. И я развернул машину и поехал в сторону своего дома. Благо, он был не далеко. Ехали мы в тишине, проносясь мимо знакомых улиц, кафе и парков. «Сегодня ночуешь у меня» — бросил я. Она кивнула в ответ. Дома нас встретил Саша с удивленным видом. — Я уж думал домой идти, — он осмотрел Лию, идущую за моей спиной, — Привет, — поздоровался он с ней. Она тут же выбежала к нему вперед и опят веселым голосом сказала: — Привет, я Лия, — она протянула ему руку, но потом вспомнила, что та забинтована, — Ой, давай лучше этой, — она протянула ему уже правую руку. Она левша что ли? Они пожали друг другу руки. — Она разговаривать начала? — с удивлением обратился ко мне Саша. — Это ненадолго. Я отвел ее на кухню, налил стакан воды и заставил ее выпить назначенную дозу разных таблеток. — Саш, сделай одолжение, посиди с ней десять минут, я до продуктового сбегаю, жрать нечего, — в ответ тот кивнул головой. Когда я вернулся, они что-то увлеченно обсуждали на кухне. — Да нет же, лучший способ поднять экономику — это финансировать отечественных производителей! — утвердила Лия и увидела меня, — Ура, я так есть хотела, — она выхватила у меня из рук пакет, — Тааак, посмотрим, пельмени, фу, — разбирая пакет с продуктами, пробубнила она. — Ладно, Панар, давай, я пойду, — Саша отправился надевать обувь. — Спасибо тебе большое, Сань, — уже в прихожей сказал ему я. — Да не за что. Вроде хорошая девчонка. Но будь осторожен, мне кажется тебе тяжело с ней будет. — Уже, — пробубнил я, и увидел на его лице взгляд непонимания, — Уже тяжело. Пока девушка шуршала на кухне продуктами, я переоделся в домашнюю одежду и сел на свою кровать. Слишком много всего в один день. Сил не было вообще. Только в тот момент, до меня дошла суть происходящего. «Пиздец» — прошептал я. Вот что мне с ней делать? У меня нет времени на ее проблемы, я - известный хоккеист, а не сиделка для душевнобольных симпатичных девушек-наркоманок. Обдумывая план дальнейших действий, я не заметил, как начал засыпать. Уже сквозь сон я почувствовал, как она меня накрыла одеялом и выключила свет в комнате.