Моя бедная вдова

«Я бы мог исцелить твою боль, твои страдания и все твои муки. Я бы стал для тебя другом, целителем, богом. Я бы стал, будь ты хоть чуточку смелее…»

      Рози слышала хорошо знакомую музыку и умело двигалась под неё. На губах девушки цвела мечтательная улыбка, глаза сияли необыкновенно ясно, и танцевала она сегодня особенно хорошо, самозабвенно. Она была с головой погружена в мир собственных грёз, так что даже не обращала внимания на кучку пьяных мужчин, сидевших у самой сцены, неистово ей что-то оравших и бросавших ей под ноги смятые купюры. О, нет, Рози танцевала совсем не для них… В её мыслях был только Джеймс.       Джеймс — этот странный молодой мужчина с очень холодным, звериным взглядом, скрытный, жёсткий, весь какой-то колючий и чудовищно спокойный… Именно он приснился ей сегодня. Рози снилось, что она была в его объятиях, и Джеймс был таким нежным и внимательным, что Рози ощущала дрожь в коленях каждый раз, когда вспоминала об этом. Она отчётливо помнила все те ощущения, что испытывала во сне: помнила свою дрожь, помнила его дыхание на своей шее, его прикосновения… Но чем яснее обозначались эти моменты в её памяти, тем мучительнее становились для неё воспоминания об этом сне.       Рози изящно выгнула спину, сделала движение головой, и её тёмные локоны синхронно и высоко подпрыгнули. Затем девушка плавно опустилась на колени, легла на пол, вытянулась во весь рост и, пропустив сквозь пальцы левой руки копну своих ароматных волос, изобразила на лице такой страдание, как будто несчастья преследовали её на протяжении всей её жизни и терпеть это ей было больше невыносимо. Сделала она это не специально — Рози просто отдалась чувствам, терзавшим её изнутри; но она даже не подозревала, насколько красива она была в тот момент. Мужчины, ни на мгновение не сводившие с неё глаз, засвистели; кто-то из них даже попытался залезть на сцену, но был вовремя остановлен охранником.       Логан предупреждал её о Джеймсе, упоминал даже о его бывшей возлюбленной, для которой их отношения закончились не так сладко, как хотелось бы… Но нет, нет, нет, Рози не хотела верить всему этому! В мыслях её был только образ из сна, и девушка неосознанно отождествляла его с настоящим Джеймсом. Ей казалось, что её собственное впечатление, сложившееся от таких коротких встреч с ним, и даже слова Хендерсона — всё это фальшь, ненастоящее. Ей казалось, что только она знала истинное лицо Джеймса, только она знала, кем он являлся на самом деле…       Разве он настолько плох, как говорит о нём Логан? А если нет, то разве не достойна Рози такого, как он? В конце концов, она была уже совсем измотана одиночеством и странным чувством, похожим на необходимость дарить себя кому-то. Не может быть, что он настолько плох, как говорит о нём Логан…       Рози посмотрела в сторону входа, и её взгляд вдруг столкнулся со взглядом Хендерсона. Её лицо не выдало ни единой эмоции, хотя девушка была в глубоком замешательстве. Логан знал, что она работала в этом баре, однако никогда сюда не заходил — возможно, из принципа. Но зачем он решил прийти сюда именно сегодня? Это оставалось для Рози большой загадкой. Отчего-то ей казалось, что он пришёл сюда только затем, чтобы над ней поизмываться, ведь он не раз упрекал её в том, кем она являлась… А сегодня вечером ему просто захотелось насладиться её позором.       Рози пока не отдавала себе в этом отчёта, но она бессознательно настроила саму себя против Логана. Это было связано и с тем, что он говорил о ней самой, и с тем, что он говорил о Джеймсе: всё же своему прекрасному сну ей хотелось верить больше, чем словам этого надменного парня, пытавшегося учить её жизни.       Она неотрывно наблюдала за тем, как он прошёл к бару и сел на высокий стул, но от этой сосредоточенности движения её не становились более рассеянными. Напротив, Рози обладала удивительной способностью не выдавать собственных чувств ни в одном движении или взгляде. Хендерсон тоже смотрел на неё. Он видел, как она танцевала, всего лишь второй раз за всё время их знакомства и, очарованный, долго не мог отвести глаз. Но Логан пришёл сюда вовсе не для того, чтобы пялиться. Ему хотелось напиться, а делать этого в одиночку не было совершенно никакого желания.       Когда Рози закончила выступление и сорвала целый шквал восторженных аплодисментов, она прикрыла оголённое тело шёлковым халатом и спустилась в зал. Мужчины, сидевшие у сцены, синхронно повернули головы, провожая её голодными взглядами.       — Куда же ты, мимо нас? — спрашивали её пьяные голоса, на которые она не обращала никакого внимания. — Не торопись, красавица. Разве ты не хочешь немножко заработать?       Рози подошла к бару и, обняв себя руками, молча посмотрела на Логана. Где-то на периферии её сознания промелькнула мысль, что она совсем не хотела говорить с ним.       — Ты выглядела сногсшибательно… там, — выдавил из себя парень и вдруг остро ощутил необходимость в алкоголе.       Она только кивнула в ответ, потом огляделась как-то растерянно и задала ему прямой вопрос:       — Что ты делаешь тут?       Хендерсон виновато улыбнулся и опустил взгляд.       — У меня есть сразу две причины, чтобы напиться до зелёных соплей, — ответил он, с непонятным смущением взявшись за пуговицу своей рубашки. — Первая из них — Ванесса. Сегодня я был у неё в больнице, о которой, кстати говоря, узнал тоже только сегодня… и встретился там с её мужем.       Сказав это, Логан вдруг уставился в одну точку на полу и замолчал. Воспоминание о встрече с Ремиговски будто парализовало его.       — А в чём вторая причина? — спросила Рози, выдернув его тем самым из мира собственных мыслей. Он вздрогнул и ответил:       — Вторая причина хорошая. Я, кажется, понял, куда мне идти дальше.       — И куда же?       — В ресторан… или хотя бы в кафе на первое время. Я уже оплатил кулинарные курсы. Буду готовить еду.       — Хорошо, что тебе есть куда стремиться, — слабо улыбнулась девушка, нисколько не стараясь придать этой улыбке искренности. — А что, в ближайшей округе не нашлось других баров, где можно напиться?       — Я пришёл сюда не столько для того, чтобы выпить здесь, сколько для того, чтобы тебя забрать. Хочу, чтобы ты составила мне компанию.       — Считаешь, у меня тоже есть повод жёстко набухаться? — усмехнулась Рози, и Логан тоже негромко засмеялся. Они помолчали несколько секунд, и девушка добавила: — Ладно, если тебе это необходимо, на одну ночь я могу стать твоей верной собутыльницей. — Она обернулась, чтобы взглянуть на электронные часы над входом, и мужчины, поймав её взгляд, загалдели и начали махать ей. Рози пропустила все эти неприличные возгласы сквозь себя, точно они были адресованы вовсе не ей, и сказала Логану: — До конца моего рабочего дня остался один час и один приватный танец… Надеюсь, не для кого-нибудь из этих уродов у сцены.       Хендерсон бросил взгляд за её спину, а затем усталые глаза остановились на ней. Рози узнала в них уже хорошо изученный ею упрёк и осуждение.       — О Рози, как ты можешь делать это даже после того, как поняла, что боишься мужчин? Это отвратительно и… мерзко.       «Я боюсь мужчин? — саму себя спросила девушка. — Но ведь его я не боюсь. Напротив, его холодность — это как раз то, что привлекло меня с такой силой, а его жёсткий взгляд… от него бегут мурашки, но это вовсе не страх. Нет, это не страх. Это что-то другое…»       — Согласна, все они мерзкие, — не стала спорить Рози, — но я ещё ни разу не позволяла никому из них распускать руки.       Логан молча смотрел на неё, будто хотел добавить ещё что-то, но девушка, не позволив этому случиться, вымолвила тихое «Я скоро вернусь» и быстро удалилась за сцену. Почему она приняла предложение Хендерсона, хотя всё внутри неё сопротивлялось даже простому диалогу с ним? Ответ был чрезвычайно прост: если у Рози была лишь единственная возможность хотя бы на час отвлечь себя от навязчивых мыслей о Джеймсе, она хваталась за неё обеими руками.       Логан терпеливо ждал Рози целый час и, пока ждал, обдумывал то, что происходило между ним и Ванессой. Со стороны казалось совершенно непонятным: для чего ему нужны были эти бессмысленные интриги, ссоры, выяснения отношений? Что мешало ему отказаться от Нессы и зажить спокойной, размеренной жизнью? Он знал ответ. Стоило ему покинуть жизнь миссис Ремиговски, и из неё бы ушёл весь смысл. В последнее время Ванесса только и занималась тем, что искала новые поводы для встреч с Логаном, потому что единственно они скрашивали её увядающую жизнь. Хендерсон не мог окончательно разрушить то, на чём держалось существование его любимой. Он знал: стоило ему уйти, и с Ванессой случится что-то совершенно страшное и непоправимое…       Когда Рози присоединилась к нему, он несказанно обрадовался. То ли это было связано с тем, что теперь он не чувствовал себя так одиноко, то ли это всё было из-за того, что ему было приятно видеть Рози. Последнее обстоятельство, надо сказать, вводило его в некоторое замешательство.       — Можем мы выпивать не здесь? — спросила девушка, с неприязнью оглядываясь. — Эти стены скоро начнут вызывать у меня тошноту.       — Да, мы можем пойти куда угодно… не имеет значения.       — Я знаю один бар неподалёку. Можем провести там хоть всю ночь.       Пока они вдвоём двигались по тротуару, кофточка с плеча Рози соскользнула и девушка тут же молниеносно вернула её на место. Однако от взора Логана не укрылся след на её плече, который отдалённо напоминал синяк. Парень коснулся её плеча, чтобы повнимательнее рассмотреть след, но Рози резко отстранилась от него и постаралась закрыть плечо волосами.       — Что это такое, Рози?       Она загадочно улыбнулась и какое-то время помолчала.       — Появился у меня один очень настойчивый клиент…       — Это синяк? — продолжал расспросы он, чувствуя, что не может просто проигнорировать то, о чём узнал.       — Нет. Просто этот клиент требует от меня несколько больше того, что я готова сделать.       — Я должен вмешаться?       — Это ты тащишь меня в бар, а не я тебя, — уклончиво засмеялась Рози, — так что, похоже, проблемы у тебя, а не у меня. Лучше оставь эти вопросы и поделись со мной, как прошла твоя первая встреча с мужем Ванессы.       Логан растерянно отвёл глаза и не сразу сумел переключиться на новую тему разговора.       — Я пока ещё недостаточно пьян, — наконец ответил он задумчиво, — чтобы говорить об этом.       Но уже через два часа он был пьян настолько, что мог говорить о чём угодно. Так что Рози во всех подробностях узнала о том, что творилось в их с Ванессой отношениях последнее время, включая беременность, последовавшую почти следом потерю ребёнка и нервный срыв Нессы, не сумевшей справиться со всем этим горем. Да, теперь Рози была в курсе всего, хотя ещё совсем недавно Хендерсон намеренно не посвящал её в свои дела, где-то в глубине души пряча острое недоверие к ней…       Когда девушка опьянела, её чувства, вызванные странным сновидением, вопреки её ожиданиям, не притупились, а наоборот, только обострились. И потому она, не желая скрывать этих чувств от своего собутыльника, принялась подробно расспрашивать его о Джеймсе. Рози хотела знать о нём буквально всё: когда он в последний раз был влюблён, что предпочитал на завтрак, чем обычно занимался в свободное время, как долго он мог спать… У этого списка не было конца. Проблема заключалась в том, что Логан не мог рассказать о Джеймсе больше, чем сама Рози знала о нём. Девушка не верила ему и утверждала, что невозможно так плохо знать человека, с которым дружишь уже около шести лет. На это Хендерсон бросил ей что-то вроде вызова: пусть, мол, Рози сама попробует узнать о нём больше.       На этот раз Логан не пытался предостеречь Рози, не хотел, чтобы её странные чувства к Джеймсу вдруг исчезли, и даже не осквернял в её глазах образ друга, потому что хорошо понимал всю злость любви. Что бы ни говорил он ей о Маслоу, как бы ни старался внушить ей, что его холодность и жестокость не знают границ, ровным счётом ничего ей бы не помогло. Никакие на свете увещевания уже не имели для неё значения.       Почти залпом осушив стакан виски, Рози зажмурилась, а потом посмотрела на своего спутника.       — Ты меня откровенно спаиваешь, Логан, — сказала она, игриво ударив его по плечу кулаком, — ты ещё не знаешь, что бывает со мной после второй бутылки…       — Но скоро, видимо, узнаю, — улыбнулся в ответ Хендерсон. — У меня не было цели напоить тебя, я просто хотел чуть-чуть расслабиться.       — Тогда я тоже позволю себе расслабиться… а за то, что я натворю впоследствии, будешь отвечать только ты.       Когда девушка выпила столько, что больше уже не влезало, она тяжело вздохнула и подпёрла щёку рукой. Разбегающимися глазами она обвела небольшой бар, в котором они находились, и особое внимание уделила компании пьяных молодых мужчин, сидевших за дальним столом. Она задержала на них взгляд и затем сказала:       — Знаешь, что я начинаю понимать, Логан? Я неверно истолковала свои чувства. Я не боюсь мужчин… нет. Будь это так, я бы не смогла подойти ни к одному из них и на метр. Будь это так, мне бы никогда не понравился Джеймс. Я их не боюсь. Я просто чувствую к ним дичайшую неприязнь, потому что изо дня в день вижу перед собой эти наглые ненасытные рожи… господи, как я устала.       Она допила виски прямо из бутылки, сделала вдох поглубже и, поднявшись со стула, неуверенными шагами направилась прямо к компании тех мужчин за дальним столиком. Логан долгое время смотрел на неё пьяными глазами, пытаясь понять логику её действий, и ровным счётом ничего не предпринимал.       — Что, ребята, над чем смеёмся? — спросила Рози заплетавшимся языком, остановившись у их столика. Мужчины замолчали и все как один на неё уставились.       — А мы тебе мешаем? — не понял брюнет, сидевший к ней ближе остальных.       — Не то, что мешаете, — сморщила нос девушка, — просто я хочу понять, над чем ещё может смеяться кучка пьяных придурков, кроме как над неудачным сексуальным опытом друг друга.       — Чего? — рассмеялся другой мужчина, непонимающе глядя на Рози.       — А что, разве не так? Неудачи в сексе — это, по-моему, единственная причина, по которой такие, как вы, платят деньги всяким шалавам...       — А, так ты из этих? — догадался брюнет и полез во внутренний карман пиджака за бумажником. — Предлагаешь свои услуги, да?       Тут к Рози подоспел Логан.       — Простите, — сказал он, стараясь спрятать девушку за своей спиной, — не обращайте внимания, она понятия не имеет, что несёт.       — Упс, похоже, ты не одна тут, малышка, — с улыбкой обратился один из мужчин к Рози, а затем посмотрел на Логана. — Что ж, внимательнее следи за своей подругой, парень.       Хендерсон потащил её к выходу, хотя Рози и пыталась что-то возражать.       — Зачем ты говорила им это всё? — возмущённо спросил он, когда оба они оказались на улице.       — Я предупреждала, что, когда я выпью, мне сложно себя контролировать.       — Но зачем было лезть к пьяным мужикам? Тебе ещё повезло, что такие не злопамятные попались… иначе твоя выходка могла кончиться гораздо хуже.       — Но обошлось ведь, Логан. Не будь занудой.       Он сунул руки в карманы и, прищурившись, посмотрел на неё.       — Всё, поехали в отель, — произнёс Хендерсон и развернулся. — Чувствую, что ещё немного, и мы точно вляпаемся во что-то похлеще.       — Хочешь запереть меня в номере? — спросила Рози и быстрым взглядом окинула парковку. — Ладно. Только сначала попробуй догони меня.       И с этими словами она запрыгнула на бампер одной из припаркованных машин, забралась на крышу и с вызовом взглянула на парня. Он смотрел на неё, раскрыв от удивления рот.       — Немедленно слезай, Рози, — пробормотал он, озираясь по сторонам, — тебя могут оштрафовать, слезай…       — Моя нога коснётся земли только в том случае, если ты лично меня заставишь.       И Рози, легко прыгнув, переместилась уже на другую машину, припаркованную рядом. Хендерсон ещё раз с опаской огляделся и пробурчал себе под нос:       — Значит, хочешь, чтобы я тебя заставил, да?..       Мгновения не прошло, как он тоже оказался на машине. Чувства для него были свежие, совсем непривычные. Голова немного кружилась, так что Логан с трудом удерживал равновесие. Рози, увидев, что он ей поддался, радостно засмеялась и побежала по машинам дальше, в глубь парковки.       Эта погоня продолжалась недолго: ровно до той минуты, пока из бара не вышел один из владельцев автомобиля и не закричал что было мочи.       — А ну живо спустились на землю! — кричал мужчина, чьи черты лица свет фонаря не мог выхватить из темноты. — Живо спускайтесь! Я сейчас позвоню в полицию!       Логан и Рози, захихикав, как дети, синхронно спрыгнули с автомобилей и, не сговариваясь, убежали в одну сторону. Они бежали без остановок до тех пор, пока их дыхание не сошло на нет. Упершись ладонями в коленки, они стояли среди дороги, тяжело дышали и пытались перевести дыхание. Хендерсон обернулся и сипло засмеялся.       — Не думаю, что он погнался за нами. Напрасно мы убегали.       — Вовсе и не напрасно, — заметила Рози и указала на небольшой круглосуточный магазин у заправки, рядом с которым они остановились. — Я хочу пить.       — Я выложил всё, что у меня было, в баре, так что я теперь без единого цента…       — Я тоже. Сейчас ты увидишь, что можно получить нужный товар совсем без денег.       Она слегка приспустила вырез своей блузки и загадочно улыбнулась.       — Что? — не понял Логан, во все глаза глядя на неё. — Стой, Рози, хватит, остановись…       — И не подумаю! Идём, поможешь мне кое с чем. Не забывай, что ты сам угостил меня выпивкой, да?       Она уверенным шагом двинулась к магазину, когда Хендерсон, не отрывавший от неё изумлённых глаз, её окликнул.       — Ну что ещё? — нетерпеливо спросила девушка, обернувшись.       — Рози, ты знаешь, что ты сумасшедшая?       Ироничная улыбка была ему ответом.       Их ночные приключения, похожие больше на хулиганство, завершились только с наступлением рассвета. Они вдвоём завалились в номер Рози, когда часы показывали шесть утра.       — Никогда не думала, что буду так рада видеть постель, — устало проговорила девушка, без стеснения раздеваясь в присутствии Логана. — Хотя я и чувствую дикую усталость, всё же думаю, что скоро уснуть мне вряд ли удастся. Эти мысли, знаешь… они как мухи. Просто так от них не отмахнёшься.       Она забралась под одеяло и, как-то виновато улыбнувшись, вытянула в сторону руку. Этим самым она просила Хендерсона помочь ей уснуть: лучше всего после тяжёлого дня ей засыпалось, когда кто-то держал её за руку.       Без слов поняв просьбу Рози, Логан присел рядом с ней на кровати и сжал её пальцы. Он неоднократно замечал, что руки у Рози были всегда тёплые. А у Ванессы — всегда холодные.       — Логан, ты жалеешь, что пригласил меня сегодня? — спросила она, внимательно посмотрев ему в глаза.       — Почему я должен жалеть?       — Мне кажется, сегодня ночью я кардинально изменила твоё мнение обо мне…       — Если ты это и сделала, то моё мнение изменилось только в лучшую сторону, — проговорил Логан тихо.       Рози не отрывала от него удивлённого взгляда. Можно было подумать, что она ему не верила.       — Логан, ты… — начала она, присев в кровати и не отпуская его руку, — ты, вероятно, первый человек, от которого я слышу такие слова.       — Глупости.       — Совсем нет…       Голова Хендерсона переваривала уже очень плохо, так что он не понял, почему лицо Рози было так близко, не понял, почему её глаза светились таким восторгом, и, наконец, не понял, почему она его поцеловала… Когда это произошло, он только удивлённо посмотрел на неё и ничего не сказал.       — Ты что-нибудь почувствовал? — спросила девушка, взгляд которой наполнился бесконечной мольбой.       — Нет, — как-то машинально выдал Логан. В то мгновение он действительно ничего не чувствовал и не понимал.       Рози восприняла его ответ в качестве вызова и, уложив парня на спину, поцеловала его с такой страстью, что у него внутри всё задрожало от этого поцелуя. Логан сам не понимал почему, но он обнял её и ответил.       Прервавшись, девушка положила обе руки ему на грудь и прижалась своим носом к его.       — Но ты не станешь отрицать, что именно этого ты хотел ещё с того момента, как мы впервые встретились?       — Кажется, не стану… — неуверенно проговорил он, и его глаза вдруг вспыхнули огнём. В голове тотчас же завертелся миллиард разных мыслей. — Рози, кажется, я дико хотел тебя ещё с того момента, когда впервые увидел, как ты танцуешь…       Она желала услышать только это. Победно улыбнувшись, девушка слезла с него, снова легла под одеяло и закрыла глаза. Хендерсон же, обессиленный от собственных мыслей, так спонтанно ворвавшихся в его голову, и от бессонной ночи, лёг рядом с ней и почти сразу же уснул.       Логан с трудом открыл глаза, и его виски сразу же пронзила острая боль. Зажмурившись и прижав обе руки к голове, он повернулся на бок и вдруг понял, что лежал в постели не один.       Напрочь позабыв о своей боли, он, как ошпаренный, вскочил на ноги. Рози, облачённая в одно нижнеё бельё, спала, обхватив одеяло руками и ногами. У Хендерсона вдруг разом перехватило дыхание. Он начал быстро дышать и медленно пятиться к выходу. Все воспоминания с прошедшей ночи беспорядочно перемешались, так что теперь он помнил только их с Рози поход в бар, ночные приключения и… их страстный поцелуй. Дальше в его памяти была бездонная пропасть.       «Я не мог этого допустить, — убеждал он самого себя, всё ещё держась за голову и во все глаза пялясь на Рози, — нет, это уму не постижимо, чтобы я и Рози… Не может быть! И как я только мог отдыхать и веселиться с ней в то время, когда Ванесса в больнице, когда ей там так одиноко и плохо?.. Да я просто сволочь!»       Опасаясь, что Рози может вот-вот проснуться, Логан тихонько выскользнул из её номера и что было сил помчался к себе. Ему было мерзко смотреть на неё, говорить с ней и даже просто думать о том, что между ними произошло. Более того, ему было мерзко и от самого себя. Он понял, что разочаровался и в Рози, и в себе: они оба не должны были позволить себе подобную низость...       Теперь он понимал, почему Ванесса сразу не поверила ему, когда он наврал ей об их связи с Рози. Она очень хорошо знала его: если бы это произошло на самом деле, Несса никогда бы об этом не узнала; он попросту бы ей ничего не сказал. Логан осознал это только сейчас, потому что теперь, после того как они с Рози действительно переспали, он понял, что ни за что и никогда не рассказал бы об этом Ванессе. И он твёрдо решил не делать этого. Причина была не в том, что он боялся разрушить их отношения изменой, — Несса, между прочим, замужняя женщина, сама была далеко не святой. Дело было в том, что его возлюбленной пришлось недавно пережить: сейчас она была очень слаба и легко уязвима, а потому Логан не имел никакого права рассказывать ей обо всём.       Гарольд Ремиговски сидел в своём кабинете и пытался сосредоточиться на работе, но внимание его было рассеянным. Он то и дело отвлекался и смотрел в большое окно, за которым его садовница Шарлин подстригала кусты ярко-алых роз. Наконец мужчина отодвинул ноутбук в сторону, встал с места и, подойдя к окну, распахнул его. В ноздри сразу же забился душистый аромат прекрасных цветов, и Ремиговски с молчаливым наслаждением прикрыл глаза.       — Шарлин, — позвал садовницу Гарольд и, сняв очки, в которых обычно работал, задумчиво закусил дужку. Когда женщина, прервав работу, ближе подошла к окну, он продолжил: — Срежь несколько роз для миссис Ремиговски. Ей скоро подадут обед, хочу, чтобы цветы хотя бы немного скрасили её тоску.       — Сколько срезать?       — Семи штук, я думаю, хватит.       Женщина услужливо кивнула. Когда Ремиговски вернулся за рабочий стол, она тяжело вздохнула, взяла в руку нежный алый бутон и осторожно погладила лепестки. Ей всегда было невыразимо жаль срезать эти прекрасные цветы, так любившие волю, свежий воздух и солнце. Шарлин знала, что в комнате розы простоят не дольше недели, а затем, оторванные от родимого куста, быстро зачахнут. Однако не подчиниться просьбе хозяина она просто не могла.       Прошло не больше часа, когда в кабинет Ремиговски осторожно постучала домработница и, войдя в комнату, поставила на его стол разнос. Здесь стояло несколько грязных тарелок, пустая чашка из-под чая и ваза с букетом только что срезанных роз. Гарольд смотрел на всё это, с раздражительным недоумением нахмурившись.       — Ты позабыла, где в моём доме находится кухня? — строго спросил он свою домработницу.       — Нет, сэр, — ответила девушка и подвинула разнос ближе к хозяину, — миссис Ремиговски попросила, чтобы я принесла это сюда.       Мужчина некоторое время помолчал.       — И зачем же? — спросил он уже тихо и без раздражения в голосе.       — Миссис Ремиговски просила передать, что она не нуждается в вашем внимании в виде посланного букета роз. Она ещё добавила, что ей очень жалко эти цветы и что гораздо красивее они смотрятся в саду.       Гарольд снял очки и положил их на стол. Внимательный взгляд он ни на мгновение не отрывал от алых роз.       — Отнеси это на кухню, — наконец скомандовал он, — а цветы верни в спальню миссис Ремиговски, когда она уснёт. Ты же знаешь, Элла, что её состояние сейчас крайне неустойчиво, а её настроение…       — Нет, мистер Ремиговски, — внезапно прервала его домработница с загоревшимися глазами, — вы не правы. Понимаете ли вы, что вашей жене нужны не цветы, а ваше внимание?       Гарольд сурово смотрел на девушку, а сам вспоминал, в какой обстановке ему доводилось общаться с супругой после её возвращения из лечебницы. Ванесса в последние дни не поддавалась никакому контролю, много нервничала и обижалась без повода. Временами Элле даже приходилось насильно запихивать в хозяйку еду, потому что та грозилась объявить голодовку. Ремиговски в каждом взгляде Нессы, в каждом её движении видел только острую ненависть к нему. Он всё ещё помнил слова Логана о том, что именно Гарольд довёл её до нервного срыва, и подтверждение этим словам он находил в глазах жены.       Именно поэтому каждый диалог с ней становился для Ремиговски настоящим испытанием, и он, вопреки своей воле, чувствовал так терзавшую его изнутри вину. Самым страшным для него был вопрос «Как я могу это исправить?» Он понимал, что выход у него был один-единственный: оставить Ванессу и предоставить ей полную свободу во всём; только тогда она сможет по-настоящему выздороветь, только тогда она снова станет весёлой, жизнерадостной и обаятельной, как раньше… Но, конечно, подобный поступок означал бы для Гарольда верную смерть. Поэтому он, терзаясь собственной эгоистичной трусостью, продолжал удерживать обожаемую им Нессу возле себя и тем самым только усугублял её состояние…       — Это уже наши личные дела, Элла, — проговорил Ремиговски строго, в разлад с собственными чувствами, — и посторонних я бы попросил в них не вмешиваться. Твоё дело — делать то, о чём я тебя прошу, а не давать советы, как мне лучше поступать с моей женой.       — Ведь со стороны лучше видно, сэр, — продолжала обороняться Элла.       — Ступай, — равнодушно сказал он и, надев очки, снова взялся за работу. — Я сказал, что тебе делать.       Девушка, не выразив на лице ни одной эмоции, взяла разнос и молча покинула кабинет. Оставив грязную посуду на кухне, Элла взяла вазу, вылила из неё воду, а розы оставила погибать в саду, среди их ещё живых собратьев. Потом она вернулась в дом, занялась привычными делами, и совесть нисколько не грызла её за то, что она посмела ослушаться приказа хозяина.       Отужинав в гордом одиночестве и выпив на десерт рюмку рома, Гарольд решил зайти к супруге. Он был у неё с утра, но их разговор выдался не очень гладким, и это тянуло его за душу. После возвращения из лечебницы Ванесса выказала желание «переселиться» в спальню для гостей. Ремиговски, уважавший положение, в котором она находилась, не мог ей противиться, и потому Несса уже три дня проводила в отдельной, своей собственной спальне. Это не могло не беспокоить Гарольда: насколько он помнил, отношения его родителей начали окончательно рушиться после того, как супруги разошлись по разным постелям…       Он постучал в дверь спальни костяшками пальцев, но никто на стук не ответил. Ремиговски уже было решил, что Несса легла спать, и хотел пойти к себе, но какая-то внутренняя обида неумолимо тянула его туда, к жене. Поэтому мужчина без спроса открыл дверь и вошёл в спальню.       Пустая постель Ванессы была помята, кресло и диван тоже пустовали. Сердце Гарольда забилось с такой силой, что он невольно прижал руку к левой груди. На негнущихся ногах он бросился к распахнутому балкону и не без облегчения обнаружил, что его супруга сидела на мягком шезлонге и маленькими глоточками пила красное вино.       Девушка заметила его появление, но даже не повернула головы в его сторону. Гарольд молча прошёл перед ней, присел на соседний шезлонг и, сложив руки «замком», внимательно уставился на Нессу. Выглядела она неважно. Взгляд выражал такую усталость, будто она прожила длинную жизнь, полную страданий и изнурительных трудов; под глазами вырисовывались круги, больше похожие на синяки. Глаза были совершенно сухие: слёз уже совсем не осталось. Волосы стали тусклыми и утратили свой прежний блеск. Гарольд не мог видеть жену такой: при одном взгляде на неё сердце его болезненно сжималось…       — Не лучше бы было повременить с вином? — мягко спросил мужчина, глаза которого вдруг тоже наполнились необъяснимой усталостью. — Не надо бы его смешивать с лекарствами…       — Один бокал вина после ужина ещё никого не убивал, — холодно произнесла она, но Ремиговски обрадовался и тому, что она с ним заговорила. — А если убьёт меня… что ж. Может, оно было бы и к лучшему.       Он не смог ничего на это ответить. Ванесса смотрела куда-то вдаль, и Гарольду почему-то представлялось, что она думала о Логане. Мысли лихорадочно завертелись в его голове. Наверное, именно в этот момент он как никогда остро ощутил, что его жена была ему неверна. Эта мысль больно уколола его в самое сердце, и Ремиговски захотелось немедленно заговорить с ней об этом. Но он знал, что сейчас Несса была слишком слаба в духовном плане, её нервы могли бы и не выдержать такого напряжения… Но этот разговор, пусть и немного в завуалированной форме, мужчина всё же решил начать.       — Ванесса, — произнёс он твёрдо, — посмотри на меня и внимательно послушай, что я скажу тебе сейчас. — Девушка медленно и как-то неохотно повернула голову, и Гарольд с радостью заметил, что она его всё-таки слышала. — Дорогая, мне… мне некуда больше стремиться. Понимаешь? В следующем году мне будет сорок пять лет, и я начинаю понимать, что достиг всего, к чему стремился, достиг своего потолка. А выше головы я уже точно прыгнуть не смогу. У меня нет целей, нет планов или желаний. У меня есть только ты, Ванесса, только ты наполняешь смыслом мою жизнь… Умоляю, не сочти мои слова пустыми — я никогда ничего подобного не произносил. Я не смею просить тебя о полной взаимности, но прошу, уважай меня, уважай мои чувства. Я могу дать тебе всё, о чём ты только попросишь, ты ведь знаешь… я могу сделать тебя самой счастливой девушкой на планете, только прошу, прошу, будь моей женой… Забудь о других, будь моей женой не на бумажке, а по факту, Ванесса, пожалуйста!       Ремиговски не узнавал себя в собственных словах. Он вспоминал, каким было его отношение к Ванессе в первые дни после их свадьбы. Гарольд тогда старался вести себя максимально холодно, в отдельные моменты даже жестоко, лишь бы не выдать ни одним движением своего обессиливающего обожания… Теперь же всё изменилось. Он пробовал относиться к ней по-разному, но независимо от этого отношения девушка оставалась крайне неприступной. И тогда Гарольд решил, что будет любить её пылко, до истощения и изнеможения, он будет любить её так, чтобы она поняла, насколько важным элементом в его жизни она являлась. И своего решения он придерживался по сей день, потому что считал, что настоящая любовь — самое верное исцеление.       Несса молча смотрела на него. Мужчина понимал, что ей нужно было время, и дал его ей. Она должна была всё как следует обдумать и принять верное решение. Так думал Гарольд. Ванесса же в тот момент думала только о том, что больше всего на свете ей необходимы были его любящие глаза, его объятия, его поцелуи…       — Кстати, пока не забыл, — опомнился Ремиговски после нескольких минут молчания, — в эти выходные к нам приедет мой младший брат Энтони. Сейчас он живёт в Англии, но хочет приехать увидеться. Я вас познакомлю. Он должен тебе понравиться.       — Жаль я ему такой не понравлюсь, — криво ухмыльнулась девушка и допила остатки вина.       — Понравишься. Потому что более прекрасного создания, чем ты, не сыскать в целом мире.       Ванесса ничего не ответила и даже не улыбнулась комплименту. Гарольд, поняв, что их разговор окончен, молча встал, поцеловал её в лоб и пожелал спокойной ночи.       Уже лёжа в своей одинокой постели, Ремиговски решил, что собственноручно задушит её любовь к Логану. Вернее, он не смел называть её чувство любовью — по его мнению, это было только лишь наивное увлечение. Гарольд решил, что сначала убьёт в Ванессе всякий интерес к этому наглому и бесцеремонному молодому человеку, потом увезёт её куда подальше, сделает самой счастливой женщиной на белом свете, а затем… затем он отомстит своему обидчику. О, нет! Может быть, Несса и сумела смягчить некоторые черты его характера, но всё же в вопросах мести Гарольд Ремиговски оставался прежним. И Логану вскоре предстояло об этом узнать.