Моя бедная вдова

«Ты отчаянно пыталась скрыть от меня все свои проблемы, но как же это было бессмысленно: я всегда смотрел на тебя как на раскрытую книгу».

      Логан работал в кафе «Фицжеральд» младшим поваром уже месяц, однако и за этот короткий срок он сумел проявить себя как настоящий профи. Должность старшего повара занимала Сара Свон, женщина сорока двух лет, у которой — ходили слухи — был роман с директором кафе. Возможно, слухи не врали, и, возможно, этих двоих связывало нечто гораздо большее, чем обыкновенные деловые отношения. Тогда, если опять же верить слухам, именно из-за крупной ссоры со своим мужчиной Сара внезапно уволилась из кафе, и после её ухода должность старшего повара освободилась. Директор, долго не думая, решил повысить Логана, потому что этот парень делал большие успехи, да и, скорее всего, он единственный из всех действительно знал, что входило в обязанности старшего повара.       Итак, за тот короткий период, который Хендерсон провёл в новой должности, «Фицжеральд» смог подняться на новый уровень. Логан подходил к своей работе творчески, с душой. Он сумел оперативно организовать работу остальных поваров, заставил фирменные блюда играть новыми вкусовыми оттенками и даже добавил в меню своего коронного запечённого цыплёнка под кисло-сладким соусом с картофелем. Клиенты проявляли к «Фицжеральду» всё больший интерес, и вскоре от новых и постоянных гостей не было отбоя. Все как один покидали кафе сытыми и очень довольными, однако среди множества гостей нашёлся один, который проникся настолько глубокой благодарностью к старшему повару, что пожелал выразить эту благодарность ему лично.       — Хочет видеть меня? — с недоумением переспросил Логан официанта, передавшего ему пожелание клиента.       — Да, говорит, хочет лично передать тебе слова благодарности.       — К чему всё это? — устало спрашивал Хендерсон, одной рукой помешивая лук на раскалённой сковороде, а другой — добавляя соус к только что приготовленному цыплёнку. — У меня работы по горло, я не могу взять и оставить кухню… Ему недостаточно будет просто написать благодарность?       — Нет. Он очень настаивает.       Тяжело вздохнув, Логан жестом заставил одного из поваров заняться луком, затем стянул через голову фартук и поправил бейджик.       — Какой столик?       — Двенадцатый. Постарайся не показывать ему своего недовольства, Логан, это важный клиент...       — Только не надо меня учить, Генри, — несколько раздражённо бросил старший повар, — раньше я тоже был официантом.       Хендерсон шагал по переполненному залу прямо к двенадцатому столику. Клиент сидел спиной к нему, и Логан не мог видеть его лицо. Но затем гость положил руку на стол, на безымянном пальце сверкнуло обручальное кольцо, дорогие наручные часы поймали свет лампы и бросили его прямо Логану в глаза. Ему вдруг сделалось нехорошо, и он в одно мгновение понял, к кому именно шёл, однако своих шагов он не замедлил. Его ноги шагали как-то сами по себе, механически, и он не в силах был заставить своё тело снова слушаться его.       — О, а вот и старший повар, — беззаботно улыбнулся Гарольд Ремиговски, увидев Логана, и, привстав, протянул ему руку. — Я ждал тебя.       Хендерсон молча пожал протянутую ему руку, но лицо его не выразило никаких эмоций, даже удивления, которое, честно говоря, переполняло его всего. Гарольд снова опустился на стул и с улыбкой указал на место напротив, однако старший повар тактично ответил:       — Я постою, в моём распоряжении не так много времени.       Ремиговски смерил его весёлым и в то же время деловым взглядом и пожал плечами. Затем он неторопливо достал сигарету и так же неторопливо её закурил. Парень терпеливо ждал, когда гость заговорит сам, и внимательно на него смотрел.       — Фирменное блюдо вышло просто блестящим, — похвалил Гарольд, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, — признаюсь, нечто похожее я пробовал в лучших ресторанах Мадрида. Так что, парень, должен сказать, что ты необыкновенно талантлив и великолепно умеешь работать!       — Благодарю, — сухо произнёс Логан, кивнув головой. Он держался с гостем довольно холодно, но изо всех сил старался вести себя учтиво, ведь того требовало его служебное положение.       — Давно ты в себе открыл эту удивительную способность?       — Нет, это было не так давно, с-сэр.       Последнее слово ему пришлось из себя выдавить, потому что он не мог обращаться к клиенту по-иному. Услышав это обращение, Гарольд поднял глаза и странно улыбнулся.       — А теперь, — не выдержал Хендерсон и сложил руки спереди «замком», — чтобы не тратить моё рабочее время, сразу скажи, для чего именно ты сюда приехал.       — То есть тебе в голову и мысли не приходит, что я мог заехать в это кафе чисто случайно?       Логан смерил его недовольным взглядом и тяжело вздохнул, будто разговаривал с человеком, который никак и ни за что не хотел его понимать.       — Ладно, — сдался Гарольд и, затушив сигарету, поднял на собеседника глаза, в которых было что-то старческое. — Вижу, ты не настроен на игру в кошки-мышки. Я действительно приехал сюда с определённой целью, и цель эта — предложить тебе хорошую и очень выгодную работу.       Эти слова выбили почву из-под ног Хендерсона, и он, сразу же забыв о работе на кухне, плюхнулся на стул и уставился на Ремиговски ничего не соображающим взглядом. Пульс у него в висках застучал очень сильно, так что даже Гарольд при желании мог бы это разглядеть.       — Да, я предлагаю тебе должность моего личного повара, — абсолютно невозмутимо продолжал мужчина, не сводя с собеседника проницательного взгляда. — Будешь жить у меня, готовить, когда я буду просить об этом, и, плюс ко всему, получать за свою работу приличную сумму.       Логан сдвинул брови, отвёл глаза и задумчиво покачал головой.       — Не могу понять, — заговорил он, облизнув пересохшие губы, и положил локти на стол, — зачем тебе всё это? Зачем?       — Я ищу хорошего повара, — самым обыденным тоном произнёс Ремиговски, — на смену старому. Видишь ли, он проработал у меня почти год, но за это время успел порядком обнаглеть. Пришлось выставить его за дверь.       — Ты прекрасно знаешь, что именно я имею в виду, — сердито процедил Хендерсон, внимательно изучая Гарольда, его слова и манеру поведения, но всё ещё не понимая, что это была за ловушка. — Какую выгоду ты извлечёшь из моего пребывания в твоём доме? Зачем тебе нужен именно я?       — Просто теперь я научен опытом и понимаю, что лучше всего взять на работу того, кого я более-менее знаю лично. И ты пока что лучший кандидат.       Логан понимал, что дела обстояли далеко не так просто, но молчал, понятия не имея, какой из его ответов будет правильным.       — Знаю, что это предложение тебя удивляет, — нарушил молчание Ремиговски, — и поэтому не буду тебя торопить. Дам тебе ровно три дня на раздумья, а затем свяжусь с тобой для того, чтобы узнать твой ответ.       Остаток рабочего дня Логан провёл словно в тумане: он плохо понимал, что ему говорили коллеги, и два раза чуть не сжёг своё фирменное блюдо. Он осознавал, что Гарольд приготовил для него что-то хитроумное, страшное, возможно, даже опасное, но какие именно мотивы им руководствовались — этого Хендерсон понять не мог. Тем более он не мог понять, что ему делать дальше, потому что этот диалог совершенно выбил его из колеи и, признаться честно, заставил сильно понервничать. Что делать?       Что делать? — Хендерсон решил разделить этот вопрос с кем угодно, лишь бы не принимать решение в одиночку. Может, позвонить Ванессе? Да нет, не нужно лишний раз её тревожить. К тому же она, вполне возможно, не знает об этом безрассудном решении её мужа, и, если Логан всё-таки не примет его предложение, лучше Нессе вообще обо всём этом не знать. Остаются друзья. Да, именно у них Хендерсон спросит совета! Может быть, им со стороны виднее планы этого хитрого старикашки? Может быть, они в конце концов скажут, что делать Логану?       Приехав в «Раунд-шот» после работы, Хендерсон решил сразу подняться к Карлосу: он точно должен был быть на своём рабочем месте. На лестнице Логану повстречалась Рози, и он сильно этому удивился.       — Неужели? — спросил он, остановив её и развернув к себе лицом. — Я думал, ты уже не живёшь тут, потому что дня четыре тебя не видел…       За последнюю неделю Рози изменилась так сильно, что теперь Логан едва мог вспомнить, какой она была в самом начале их знакомства. Из одежды она теперь носила только брюки, закрытые кофточки и водолазки с высоким воротником, хотя погода на улице стояла довольно жаркая. Улыбку на её лице можно было увидеть реже, чем Джеймса в стенах «Раунд-шота», а разговаривала Рози очень медленно, долго думая и еле выговаривая слова; временами Логану казалось даже, что ей тяжело было дышать. Кожа стала бледной, какой-то даже зеленоватой, а взгляд — абсолютно пустым и потухшим. Замечая первые признаки этих странных и необъяснимых изменений, Хендерсон чуть ли не на коленях умолял Рози рассказать ему, что происходит, но она только отнекивалась и говорила, что скоро всё это кончится. А между тем дни шли и ничего не менялось. Рози делалось только хуже, и Логан изнемогал от бессилия, потому что, увы, ничем не мог ей помочь.       — Рози, — настойчиво позвал он девушку и слегка встряхнул её, видя, что она будто не замечает его и даже не понимает, что он стоит рядом, — Рози, ты слышишь меня?       — Конечно, Логан, — ответила она, медленно моргнув, и перевела на него свой страшный пустой взгляд, — конечно.       — Ты выглядишь просто ужасно… Тебе плохо?       — Зачем ты пристаёшь ко мне с вопросами? — возмутилась она, рассеянно пытаясь выбраться из плена его рук. — Я же уже сказала, что скоро всё кончится. Сейчас я схожу на работу… И ты увидишь, мне станет намного лучше.       Рози только договорила это, как вдруг её ноги подкосились и она начала падать. Логан вовремя подхватил её под руку, и в результате девушка плавно присела на ступеньку.       — Так, довольно, Рози, хватит, — уже сердито произнёс Хендерсон, тоже присев рядом с ней, — неужели ты сама не понимаешь, в какую ужасную ситуацию вляпалась? Разве ты сама не видишь, что с тобой происходит? Ты должна рассказать мне всё, иначе я просто не смогу помочь!       — Но дело ведь как раз в том, что я не прошу мне помочь, — возразила Рози, снова поднимаясь на ноги. — По-твоему, я нуждаюсь в помощи?       — Да, и в очень серьёзной.       — Это только твоё мнение, дорогой. — Она улыбнулась так, как никогда до этого не улыбалась. — И я уже говорила, что мне пора на работу, а ты меня задерживаешь.       Она неуверенными шагами продолжила свой путь, и парень какое-то время с досадой смотрел на её спину.       — У меня только один вопрос, — громко сказал Логан, чем заставил Рози остановиться. — Если бы я был на твоём месте, если бы ты видела, что со мной происходит нечто очень страшное, неужели ты не помогла бы мне?       Она, даже не поворачиваясь, ответила:       — Иногда личные проблемы должны оставаться личными.       И ушла.       В кабинет Карлоса Хендерсон вошёл без стука, и был он мрачнее тучи. Здесь, помимо ПенаВеги, попивая кофе маленькими глоточками, сидел ещё и Джеймс. Однако Логан не придал этому факту большого значения; он молча опустился на диван и упёрся потускневшим взглядом в пол.       — И тебе доброго вечера, друг, — неуверенно бросил Карлос.       Хендерсон окинул друзей беглым взглядом, будто только что понял, что находился в комнате не один, и невнятно ответил:       — Да, да, доброго…       — В чём дело? — поинтересовался Маслоу, хотя в голосе его почти не слышалось участия. — В последний раз, помню, ты выглядел таким подавленным в тот день, когда узнал о свадьбе Ванессы.       Хендерсон вздохнул, протёр лицо руками и облокотился на спинку дивана. Какое-то время он задумчиво пялился на потолок, затем снова вздохнул и, наконец, сказал:       — Сегодня Ремиговски пришёл ко мне в кафе и предложил мне должность его личного повара.       — Мне послышалось? — выдержав паузу, спросил Джеймс и вопросительно взглянул на ПенаВегу. — Или Ремиговски действительно предложил тебе работать у него?       Логан смотрел куда-то в сторону и не отвечал.       — Что ты ответил ему? — выпытывал у него Карлос. — Ты согласился?       — Я даже не помню наш разговор в подробностях, — ответил Хендерсон с таким прискорбным выражением лица, точно говорил о своём недавно умершем друге. — Помню его дурацкое лицо, сигарету, улыбку, а о чём конкретно мы говорили — хоть убейте, не помню. Я не давал своего согласия. Но пока и не отказался. Ах, да… Он дал мне несколько дней на раздумья.       — Прекрасно, — выговорил Джеймс, и непонятно было, действительно он считал это прекрасным или это был сарказм. — Используй данные им дни с умом, но не смей отказываться.       — Не смей? — с недоумением переспросил Карлос. — Да один дьявол знает, что могло взбрести в голову этому человеку!       — Ты предлагаешь не принимать его предложение? — уточнил Маслоу. Эти двое разговаривали так, будто суть их диалога не касалась Логана и его вообще не было в этой комнате. — Слушай, если Логан ему откажет, он будет выглядеть полнейшим трусом, в том числе и вглазах Ванессы. Да и что, в конце концов, может ему сделать Ремиговски? Убить? Да брось. Только не с такой очевидностью, только не на глазах у своей собственной жены.       — Но что-то весьма нехорошее он всё же задумал, — продолжал обороняться ПенаВега. — Дыма без огня не бывает, ты же знаешь.       — Я думаю, всё это он делает для того, чтобы приручить врага. Извини, Логан, за такую прямоту. Да и ему гораздо легче будет следить за тем, что происходит между тобой и Ванессой, когда это будет происходить прямо у него под носом.       Диалог друзей Логан выслушал молча, даже не глядя в их сторону и не встревая в разговор. Мысленно он пытался представить, чем руководствовался Ремиговски, делая ему такое интересное предложение, а заодно пытался представить и то, как протекала бы его собственная жизнь в стенах дома Ремиговски. Эти мысли казались ему странными, но по-приятному странными. В конце концов, он никогда не видел этот дом изнутри… Интересно, а как выглядит комната, в которой спит Ванесса?       — Простого в жизни очень мало, — задумчиво сказал Карлос, — вы когда-нибудь видели, чтобы муж добровольно соглашался жить с любовником своей жены, при этом будучи хорошо осведомлённом об их связи? Это всё крайне странно, и я сейчас говорю без преувеличений.       — Значит, мне всё-таки лучше согласиться? — спросил Хендерсон, словно пропустив мимо ушей последнюю реплику ПенаВеги. Глубоко-глубоко внутри он уже точно был согласен, однако на самой поверхности его сознания ангелы и демоны всё ещё продолжали нешуточную битву, исход которой всё равно уже был предопределён.       — Ты можешь и без моих подсказок оценить собственные возможности, — ответил Джеймс деловым тоном бизнесмена. — Когда конкурент делает неожиданный ход, не следует пускаться во все тяжкие и пытаться обойти его в неожиданности. Нужно постараться внимательнее к нему присмотреться и найти слабые места в его силе. А слабые места есть у каждого. Никто не будет держать тебя там до скончания времён: ты можешь уйти, если почувствуешь что-то неладное. Но для начала я советовал бы тебе присмотреться. И потом: разве плохо жить в шикарном особняке за чужой счёт и плюс ко всему получать за это деньги? Подумай об этом, Логан.       У Маслоу зазвонил телефон, и он, взглянув на дисплей, сердито усмехнулся.       — У каждого свои проблемы, — сказал он непонятно к чему и, поднявшись на ноги, подошёл к окну. — И каждый должен научиться решать их самостоятельно. Ведь правда, Карлос? — Услышав своё имя, испанец вздрогнул и с некоторой опаской посмотрел на Джеймса. Мобильный всё ещё звонил, и этот надоедливый рингтон начинал раздражать. — Ты решил никому не рассказывать о том, что творится у тебя дома, но я-то вижу, что сегодня ты ночевал здесь. Выходит, всё не так уж сладко, да?       Его глаза сверкнули, потом он отвернулся от друзей и наконец ответил на звонок. Карлос и Логан обменялись непонимающими взглядами. Сегодня Джеймс был по-особенному разговорчив и по-особенному загадочен. Иной раз казалось, что его острый взгляд словно намекал на что-то, а чтобы понять его истинные мысли, нужно было читать между строк.       — Да, это я, — зазвучал ровный голос Маслоу. — Послушайте, мистер Форсберг, мне кажется, что мы обсудили всё ещё в минувшую субботу. Я уже сказал, что ваше предложение довольно заманчиво, но я его никогда и ни за что не приму. Да, даже так. Всего хорошего. До свидания.       Когда разговор был окончен, Джеймс медленно отошёл от окна, сел в кресло и только после этого вновь посмотрел на друзей. Лицо его не выражало никаких эмоций, лишь глаза улыбались.       — Знаете Форсберга? — спросил он, непринуждённо положив ногу на ногу и снова взяв в руки стакан с кофе. — Основатель фирмы «ForsComp Int». У него по городу что только не открывалось: и кафе, и хостелы, в том месяце ещё магазин появился. В общем, он хочет, чтобы я продал ему «Раунд-шот». — Он сипло засмеялся и посмотрел на Логана. — Продать «Раунд-шот!» Почему все всегда пытаются что-то отнять у меня, а?       — За какую цену? — уточнил Карлос.       — За какую цену? — переспросил Маслоу, от изумления даже привстав с кресла. — Цена не имеет никакого значения, Карлос, потому что эта сделка изначально невозможна!       — Но почему? — не унимался испанец. — Ты почти здесь не бываешь, и хорошо, если вспоминаешь о нас раз в неделю. Почему бы не набить этому отелю цену как можно выше и не продать его? В конце концов, с твоих плеч упадёт груз разных забот.       — Ладно, я могу понять, что ты думаешь в первую очередь о себе: всё-таки ты менеджер, и если владельцем «Раунд-шота» станет человек гораздо богаче меня, разумеется, твой доход вырастет в разы. Но подумай, что станет с Кендаллом и Логаном. Думаешь, Форсберг согласится вот так запросто позволять им жить здесь? О, возможно, мне следует говорить только о Кендалле. Ты ведь, Логан, уже определился, где теперь будешь жить?       — Этот вопрос заставил Хендерсона смутиться. Он почувствовал, что Джеймс уже принял решение за него и пытался теперь убедить его, что к этому решению Логан пришёл сам, без чьих-либо подсказок. — В любом случае я не собираюсь подставлять своих друзей, Карлос, и на этом вопрос закрыт.       ПенаВега и Хендерсон вновь обменялись взглядами, только теперь в глазах обоих читался вселенский стыд.       Логану захотелось переключить свои мысли на что-нибудь другое, и он вспомнил о Рози. От возвращения к этой тягостной проблеме у него беспокойно запрыгало сердце.       — Джеймс, ты говоришь, что каждый человек должен научиться решать свои проблемы самостоятельно, — проговорил Хендерсон, задумчиво глядя в пол, — боюсь, что в стенах этого отеля живёт человек, который не может помочь себе сам и потому очень нуждается в нас.       И Карлос, и Джеймс с недоумением уставились на него.       — Я говорю о Рози.       — Опять ты о ней, — с досадой выговорил Маслоу, словно ожидал услышать от друга что-то более значительное.       — Вы вообще виделись с ней на этой неделе? Её ведь просто не узнать, настолько она стала другая… Я уверен, что с ней происходит что-то страшное, и очень хочу помочь. Но я не знаю, с чего начать... Она никого к себе не подпустит.       Парни после этих слов почувствовали степень тревоги Логана и придали ей большое значение: похоже, с Рози действительно происходило что-то сильно настораживающее. Даже в глазах Джеймса (возможно, он и сам этого не знал) читалось некое участие и внимание.       — В каком плане она изменилась? — спросил ПенаВега.       — Она стала такая скрытная, молчаливая, совсем не улыбается, даже смотрит по-другому. Мне иной раз страшно ей в глаза смотреть. Да и в целом её внешний вид оставляет желать лучшего…       — Не парься сильно на этот счёт, — посоветовал Джеймс, однако в голосе его зазвенела грусть, этого нельзя было не заметить. — Может, это обыкновенное профессиональное выгорание? Знаешь, её так наываемая работа забирает очень много сил и эмоций. Она просто постарела на несколько лет быстрее, вот и всё. — Под конец от грусти в его голосе не осталось и следа, и на смену ей пришёл знакомый издевательский тон, которым Маслоу обычно говорил о Рози. — Если она хочет что-то от тебя скрыть, не пытайся вытянуть это из неё насильно — ничего хорошего всё равно не выйдет.       — Как раз о её работе и речь, — повысил голос Хендерсон. — Я пытался себя убедить, что всё пройдёт, что так и надо, что она справится со всем этим сама, но без толку! Сегодня меня не впервые посетили мысли, что она… что она… я думаю, в общем, мне кажется, что она что-то употребляет. Что именно — утверждать не возьмусь, я ни черта в этом не понимаю, но сам факт… Это может кончиться для неё очень и очень плохо!       — Это уже кончилось плохо, Логан, — с необыкновенной и непонятной грубостью отрезал Джеймс. — Она работает стриптизёршей, куда дальше? И в конце концов, Рози не маленькая девочка. Она варится в этом соку уже не первый год и наверняка знает, что делает. Так что успокойся сам и оставь в покое её, ладно?       Логан должен был оставить её в покое, однако сам Джеймс этого делать не собирался. Покинув свой отель, он заехал домой буквально на час, только чтобы поужинать с семьёй, а затем, когда стрелка часов уже близилась к одиннадцати, он направился прямо в «Ohlegs», где теперь работала Рози. Решение это было принято весьма спонтанно, но именно этим оно и было хорошо.       Когда Рози закончила свою работу в зале, она вернулась в гардеробную и, облокотившись на туалетный столик, уставилась на своё отражение в зеркале. Это был не её взгляд. На Рози из зеркала смотрел совсем посторонний человек…       — Розитта, ты закончила? — спросил из-за её спины голос администратора «Ohlegs», Сьюзи.       — Да, — ответила девушка, не отрывая глаз от зеркала.       — Возьмёшь ещё один приват? — Поймав на себе возмущённый взгляд танцовщицы, Сьюзи залепетала: — Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Этот клиент почему-то хочет именно тебя, готов заплатить сверху за внеурочность, ну чего тебе стоит? Всю выручку можешь оставить себе, всю до цента.       — Хочет именно меня? — задумчиво задала вопрос Рози и, взяв со столика блеск, принялась наносить его на свои губы. — А он в курсе, что я работаю без продолжения банкета?       — В курсе.       — Молодой?       — Моложе тридцати, это точно.       — Ладно, — сдалась Рози, бросила блеск обратно на столик и, снова взглянув в зеркало, поправила кудри. — Отведи его в шестую комнату и скажи Эйбу, что я станцую «Две чёрных свечи», пусть подготовит свет и музыку.       Когда танцовщица вновь осталась в гардеробной одна, она переоделась, затем быстрым движением выдвинула ящик туалетного столика и достала оттуда жестяную коробочку, в которой раньше хранились мятные леденцы. Рози открыла эту коробочку, вытащила из неё бумажку, свёрнутую трубочкой, вставила один её конец в левую ноздрю, а другой погрузила в коробочку. Одним пальцем она ловко зажала правую ноздрю и сделала глубокий вдох. Рози, как обычно, закашлялась и зажала нос двумя пальцами. Потом бросила быстрый взгляд в зеркало, несколько раз шмыгнула носом и убрала коробочку обратно в ящик. Оставалось только припудриться, а потом уже можно будет отправиться в шестую комнату.       Когда зазвучала музыка, Рози почувствовала необыкновенный прилив сил и даже улыбнулась сама себе. В груди поднялась волна возбуждения и передалась во все четыре конечности. Девушка подпрыгнула на месте, нетерпеливо передёрнула плечами и только потом вышла к клиенту.       Он сидел за столом на кожаном диванчике, положив ногу на ногу, и курил сигару. На столе не было никаких коктейлей и бутылок. Он наблюдал за сумасшедшим танцем Рози абсолютно невозмутимо, без каких-либо эмоций, и это было невероятно обидно: вообще-то Рози выкладывалась на все сто! Однако её движения на мгновение потеряли грацию и великолепие, и произошло это как раз в тот момент, когда дым перед клиентом рассеялся и луч света упал ему на лицо. Рози даже негромко взвизгнула от неожиданности, но её голос потонул в музыке, звучавшей отовсюду. Этим клиентом моложе тридцати, требовавшем именно её и никого больше, оказался Джеймс.       Рози не помнила, чтобы хотя бы раз в жизни она чувствовала такой стыд перед клиентом, даже в самом начале своей карьеры. Её то и дело тянуло стыдливо опустить глаза, зажаться в углу и спрятать лицо в ладони, но вопреки своим внутренним ощущениям девушка танцевала всё так же уверенно и грациозно. Она понятия не имела, что делал здесь Джеймс, но точно знала, что должна поразить его воображение и превзойти все его гнусные ожидания. Однако её старания с самого начала были обречены на провал: за всё время выступления Маслоу и бровью не повёл, чтобы хоть каким-нибудь образом выразить свои эмоции. Он всё так же невозмутимо курил сигару и спокойно наблюдал за Рози.       Когда музыка кончилась, Рози замерла и украдкой бросила взгляд на своего клиента, ожидая, что теперь-то он точно не сможет остаться равнодушным. Но даже если его глаза и наполнились какой-либо осознанностью или даже восторгом, девушке было бы крайне трудно разглядеть это в таком освещении. Она, ни слова не говоря, опустила глаза и уже повернулась, собираясь уходить, как вдруг услышала сзади себя громкий хлопок и властный голос Джеймса:       — Стой.       Рози послушно замерла, но не обернулась. Внутри у неё всё задрожало, ладони в одно мгновенье стали ледяными.       Она почувствовала, что он подошёл к ней очень близко: спиной она, кажется, даже могла ощутить его тепло… Но повернуть голову хотя бы на тридцать градусов Рози по-прежнему не смела.       — Оденься и выйди в зал, — зазвучал его бархатистый голос прямо у неё над ухом, и она закрыла глаза. — Я возьму нам выпить. Или за это нужно платить отдельно?       Ответ ему не был нужен. Джеймс сразу же обошёл Рози и, даже ни разу не посмотрев на неё, вышел из комнаты номер шесть. Девушку в миг охватила слабость, она взялась за шест, чтобы не рухнуть на пол, и бепомощно посмотрела на стол, за которым до этого сидел Джеймс. Сигара, помещённая в пепельницу, ещё дымилась, а рядом лежала целая стопка зелёных купюр.       Вернувшись в гардеробную, Рози даже заскулила от непонятных чувств, разрезавших ей грудь. Она металась по комнате как ужаленная, хваталась за голову и не могла понять, что ему нужно. Ради чего он здесь? Зачем он хочет с ней выпить? Почему это он вдруг удостоил её своего внимания? Неужели хочет что-то сказать?..       — Ты ведь знаешь, что в баре тебя ничего не ждёт, кроме унижения, — сказала она вслух самой себе, сидя перед зеркалом. Рози водила расчёской по волосам, пытаясь расчесать свои кудри, но мало что из этого выходило. — Ты ведь не пойдёшь туда, да? Зачем тебе это? Зачем ему это?       Ей казалось, что её сердце ещё никогда не стучало с такой силой. Чтобы хоть как-то отвлечь себя, она снова достала из ящика ту самую коробочку из-под мятных леденцов и повторила то же самое, что делала перед выступлением. Затем, зажав нос двумя пальцами, Рози ещё долго смотрела в зеркало, пытаясь понять, что она делает и что будет делать дальше.       Наконец она ощутила на себе действие наркотика, переполнилась уверенностью и гордостью, переоделась и решила, что всё же пойдёт к нему. Сердце её билось как у кролика, но отступать она не собиралась. Он ведь пришёл сюда с какой-то целью, верно? Так что плохого в том, что она хочет эту цель узнать? По правде говоря, Рози всю распирало от любопытства и дикого желания ощутить на себе его взгляд.       Он сидел за дальним столиком, расчитанном на двоих, рядом стояла бутылка виски и два стакана. Рози молча подошла к нему, отодвинула стул и так же молча опустилась на него. Джеймс какое-то время изучал её взглядом, она делала то же в ответ. В молчании они провели около двух минут.       — Я уже думал, ты испугалась и не придёшь, — наконец выговорил он, снова закуривая сигару.       — А мне есть чего бояться? — задала вопрос Рози, совсем бесстрашно глядя ему в глаза, хотя внутри у неё было ощущение, что все её чувства и эмоции размазало по стенкам.       Он налил себе и ей виски и пожал плечами.       — Смотря что ты ожидаешь от меня услышать.       — У меня в голове столько предположений, но я боюсь, что ни одно из них не соответствует реальности.       — Возможно, ты права. Не знаю, какими конкретно словами я смогу объяснить свои намерения, поэтому начну с самого начала и пойду по порядку.       Рози смотрела на него молча, с каким-то непонятным обожанием во взгляде. Они разговаривали, и он ещё ни разу не сказал ей ничего оскорбительного или унизительного…       — Дай угадаю, — продолжал Маслоу, сделав несколько глотков виски, — у тебя недавно появился «особенный» клиент, он очень требовательный, но отказать ты ему не можешь. Так?       — Откуда ты знаешь? — ответила она вопросом. Её рассеянный несоображающий взгляд хватался за суровые, но такие красивые черты его лица.       — Сейчас вопросы задаю я, а не ты, — резко ответил он, враждебно сверкнув взглядом. Потом опустил глаза, помолчал немного и продолжил: — Значит, ты вынуждена делать то, чем раньше не занималась, и это кардинально изменило твою жизнь, так? Можешь не отвечать, Рози, потому что мне прекрасно известно, что происходит. Я не Логан, и можешь даже не пытаться обмануть меня или что-то от меня утаить. И, откровенно говоря, ты плохо умеешь скрывать ту сторону своей жизни, которая тебя не устраивает.       Сказав это, Джеймс протянул ей салфетку. Рози почти ничего не поняла из его слов и действий, но покорно приняла салфетку из его рук. Только потом она заметила, что у неё из носа пошла кровь.       — Ты знаешь, как его зовут? — беспристрастным тоном продолжал Маслоу, снова взявшись за сигару.       — Да, его зовут Энтони, — глуховато ответила девушка, прижимая к носу окровавленную салфетку.       Джеймс поднял на неё глаза, ожидая, видимо, что вся картина сложится у неё в голове, но Рози всё так же непонимающе на него смотрела и молчала.       — А что насчёт фамилии? — теряя терпение, спросил он.       — Фамилии? Не знаю… я никогда этим не интересовалась…       Его вывела из себя апатичность девушки, и Маслоу, ударив ладонью по столу, гневно ответил:       — Его зовут Энтони Ремиговски, чёрт возьми, только не говори, что эта фамилия ни о чём тебе не говорит.       Глаза Рози расширились, она медленно убрала руку от лица и отвела взгляд в сторону.       — Ремиговски? — шёпотом переспросила она, хотя, надо признать, её состояние в тот момент не позволяло ей объективно оценить всю щекотливость ситуации.       — Представь себе. Это родной брат того самого Ремиговски, который, впрочем, не нуждается в представлении. Энтони живёт в Европе, но здесь, в Лос-Анджелесе, он держит несколько стриптиз-клубов, в том числе и ваш. Тот, кто хоть немного осведомлён о внутреннем устройстве этого бизнеса, знает, засчёт чего Энтони обеспечивает хорошую трудоспособность своих сотрудниц. Понимаешь, о чём я?       Девушка покачала головой, но видно было, что она всё же нуждалась в пояснении.       — Все, абсолютно все девушки, работающие на Энтони, на чём-то сидят, — терпеливо пояснил Джеймс. — Он вертится в этом дерьме уже много лет. Марихуана, героин, ЛСД, кокаин… Это не так важно, каждой своё. Насколько я понимаю, ты сидишь на героине, всё верно?       Рози обняла себя руками и молча отвела взгляд в сторону.       — Посмотри мне в глаза, — произнёс он таким тоном, которому нельзя было не подчиниться, и перегнулся через стол, чтобы ближе рассмотреть её лицо. Рози испуганно взглянула на него, и её сразу же пронзили и его волнующий взгляд, и такая близость его лица от её… Затем Джеймс сел на место и вздохнул. — Видимо, спасать тебя уже поздно, — задумчиво проговорил он, — но я намерен предостеречь тебя. Если ты не уйдёшь от Энтони, Рози, всё будет гораздо и гораздо хуже.       Девушка смотрела на него с непониманием.       — С чего бы такая честь? — глубоко-изумлённо спросила она и покачала головой. — До этого тебе, кажется, даже в мою сторону смотреть было неприятно, а тут ты пришёл сам… и… С чего бы такая честь?       Маслоу надолго замолчал и выпил целый стакан виски. Рози сделала то же самое.       — Кажется, ты не безразлична Логану, — наконец ответил Джеймс будто с каким-то пренебрежением. — А он мой друг. Честно? Не понимаю его беспокойств, но он на самом деле хочет тебе помочь... Цени это, потому что к тебе больше никто и никогда не будет относиться с такой искренностью.       — Но…       — Я не собираюсь уговаривать тебя, — невозмутимо прервал он её, — всего лишь предупредил. Решай сама, ты не маленькая девочка.       Джеймс находился в недоумении. Он сказал ей всё, что хотел, и намеревался уже ехать домой, но… алкоголь, как и всегда, сделал его добрее и испортил все его планы. Теперь Маслоу смотрел на Рози, сидевшую напротив него, такую напуганную, беззащитную, запутавшуюся, и понимал, что не сможет оставить её одну. Сейчас ему почему-то и в голову не приходило осуждать её или пытаться оскорбить. Состояние девушки наталкивало на мысли, что она уже в достаточной мере осудила и оскорбила саму себя.       Влив в себя ещё добрую порцию виски, Рози с испугом посмотрела на парня и вдруг обеими руками схватила его ладонь. Она сделала это с такой силой, что у него даже заныли суставы.       — Джеймс, — пробормотала она дрожащим голосом, — Джеймс, ты же никуда не уходишь от меня?       Маслоу бросил на неё взгляд и мысленно отметил, что смешать героин с виски было очень плохой идеей. Украдкой отодвинув полупустую бутылку в сторону, он твёрдо ответил:       — Нет.       — Не уходи, — продолжала девушка, будто и не слышала его ответа, — только не оставляй меня, ладно? Не оставляй. Не обращай особого внимания на то, что я говорю, только не уходи, пожалуйста, Джеймс…       Он не без труда высвободил свою ладонь из плена её рук и неторопливо налил себе виски. В это время Рози молча, не спуская с него глаз, встала, обошла столик и присела на другой стул рядом с Джеймсом. Он так же безмолвно посмотрел на неё и сделал глоток виски, а она протянула руку за бутылкой.       — Не усугубляй всё, — покачал головой Маслоу, отобрав у неё бутылку.       — Но я хочу ещё выпить.       — Нет, не хочешь.       Вместо ответа она уставилась на него и просидела так около двух минут. Джеймс, разумеется, не мог не заметить этого. Он принял её вызов и, периодически выпивая, тоже смотрел на неё, будто по-новому изучая черты её изменившегося лица.       — Джеймс, — снова назвала Рози его имя и, придвинувшись ближе, обхватила обеими руками его шею. Она ещё внимательнее вгляделась в его глаза. — Ты ведь знаешь, что я чувствую к тебе просто дикую симпатию? О, наверняка ты всё знаешь…       — Не стану этого отрицать, — уклончиво ответил Маслоу.       — Но я заметила… я заметила, Джеймс, что ты очень болезненно на это реагируешь…       — И этого тоже отрицать не стану.       — Не станешь? — гневно переспросила Рози и оттолкнула его от себя. — А есть в этом мире хотя бы одна вещь, которую ты утверждаешь, а не просто не отрицаешь?       Он допил виски и бросил на неё странный, даже как будто стыдливый взгляд.       — Была.       Джеймсу было двадцать лет, и у него был лучший друг по имени Джонатан. Они дружили ещё с первого курса, и Джеймс был в восторге от этих отношений, как был в восторге и от девушки Джонатана — Кейси. Разумеется, своих чувств открыто он выражать не смел, иначе лишился бы и лучшего друга, и возможности видеть Кейси каждый день. Случалось так, что Джеймс и Кейси оставались наедине, и в такие моменты Маслоу терял голову. Он начинал нести непонятную чепуху, смеялся не к месту и в целом вёл себя очень странно, так что Кейси, наверное, он никогда и не казался хоть сколь-нибудь привлекательным. Неизвестно, чем могли закончиться отношения этих троих, если бы не один случай на вечеринке Джонатана. Тот день разрушил жизни по крайней мере пяти человек.       Почти всю вечеринку Кейси просидела на коленях Джонатана, они обменивались поцелуями чуть ли не ежесекундно, так что Джеймс испытывал рвотные позывы каждый раз, когда бросал на них случайный взгляд. Наконец Джонатану, в одиночку выпившему почти всю бутылку виски, всё это надоело. Он встал на ноги, буквально скинув с себя свою возлюбленную, и, пьяно улыбаясь, подошёл к Джеймсу.       — На. — Он всучил Маслоу стакан с какой-то выпивкой. — Выпей, а то стоишь весь вечер, грустишь и только с меня и Кейси глаз не сводишь.       Джеймс стыдливо посмотрел на друга, думая, что тот зол на него. Однако Джонатан был пьян, а в таком состоянии его мало что могло вывести из себя.       — Слушай, вот если она нравится тебе, — начал Джонатан, в попытке удержать равновесие схватившись за плечо Джеймса, — ведь нравится, да? Нравится? Скажи.       Не зная, что ответить, Маслоу безмолвно и беспомощно закивал.       — Ну вот. — Джонатан помолчал, потом оглянулся на свою девушку и добавил: — Забирай.       — Чего? — крайне изумлённо спросил Джеймс, в некотором испуге даже отступив на шаг.       — Ну если нравится — забирай… Скажу честно, она и её поцелуи у меня уже вот где сидят.       — Ты пьяный и говоришь несерьёзно.       — О чём ты, конечно, я серьёзно, — запротестовал Джонатан. — Не нужна она мне больше, не-нуж-на, понимаешь? Брошу я её. Устал. А ты, я вижу, я замечаю… Тебе она, кажется, небезразлична. Да?       Джеймс молча смотрел на него.       — Ну и вперёд, мужик, — улыбнулся Джонатан и подтолкнул друга в сторону Кейси. — Покажи, что ты можешь, я не смею мешать.       Через несколько минут Джонатан уже дремал в кресле, а Джеймс, одиноко стоя посреди комнаты, тоскливо смотрел в сторону Кейси. Что ему было делать? Вокруг него веселились и танцевали люди, а у него самого сердце было полно необъяснимой горечи. Шанс был так близок, так сладок, но в то же время так жалок… Если бы Джеймс позволил себе пасть так низко, он никогда бы себе этого не простил. Да и Джонатан, наверное, не простил бы его тоже. Маслоу с трудом оторвал взгляд от Кейси, медленно развернулся и направился туда, куда его несли ноги. Но в одно мгновение всё его сознание перевернулось с ног на голову, и он, снова круто развернувшись, уверенными шагами направился к Кейси. Увидев его, девушка удивлённо улыбнулась.       — Джеймс?       — Хочешь выпить со мной? — без тени улыбки на лице спросил парень, протянув ей стакан.       Взгляд у него был более, чем просто решительный. Кейси заметила это и, безмолвно кивнув, приняла стакан с алкоголем из его рук.       То, что происходило дальше, Джеймс помнил урывками. Вот они с Кейси сидят вдвоём на кровати, распивая одну бутылку виски прямо из горла… потом она позволяет своим пьяным мыслям вырваться наружу и признаётся, что давно неровно дышит в сторону Джеймса и не знает, как к нему подступиться… потом они целуются, до боли обнимая друг друга… потом он помнит только её обнажённое горячее тело в его объятиях и её неровное дыхание.       А затем, проснувшись, Джеймс вспоминает о Джонатане и понимает, что поступить так с ним было большой ошибкой. В жизни Маслоу наступил неоднозначный период: чувство собственного достоинства и желание во что бы то ни стало поступить правильно заглушли в нём все остальные чувства и, можно сказать, довели до отчаяния. Следующие две недели он избегал Джонатана и Кейси как мог, и если последняя ещё могла как-то понять такое странное поведение Джеймса, то его друг находился в полном недоумении: очевидно, Джонатан ничего не помнил из событий собственной вечеринки. Более того, после неё он как ни в чём не бывало продолжил свои отношения с Кейси.       А для неё это было мучительно. Узнав вкус иного положения, Кейси желала разорвать все отношения с Джонатанам и быть с Джеймсом, однако не замечала проявления подобных желаний со стороны последнего. Это изводило её на протяжении двух недель, а потом она решила вывалить все свои терзания на Джеймса.       Она поймала его после занятий в колледже и буквально заставила его с ней говорить. Нельзя сказать, что Джеймс хотел это делать, и на то была причина: после того, что случилось, он больше не мог смотреть на неё с прежним восхищением. Любое воспоминание о Кейси невыносимо его мучило, потому что его преследовало чувство вины: он нагло и эгоистично воспользовался ею, утолил своё нечеловеческое желание, а после всего этого потерял к этой девушке всякий интерес…       Разговор выдался скользким, неуместным и холодным. На отчаянно высказанную девушкой надежду на их совместное будущее Джеймс отреагировал довольно резко и сказал, что ничего из этого не выйдет.       — Она плакала, — рассказывал Маслоу, почему-то не смея поднять глаз на Рози, — умоляла, чтобы я её поцеловал и мы после этого зажили вместе, как в сказке. Я был настолько прямолинеен, насколько это было возможно. Я сказал, что она больше мне не интересна и что я не хочу потом всю оставшуюся жизнь жалеть о своём решении. — Джеймс немного помолчал. Можно было подумать, что ему вдруг стало стыдно. — А жалеть мне потом пришлось совершенно не об этом...       — Продолжай, — томно проговорила Рози, сидевшая очень близко к Джеймсу и державшая его за руку. — Что она сделала потом?       — Что сделала? — переспросил он. — Она повесилась. Родители заметили, что она подозрительно долго не выходит из своей комнаты, вошли, а она там, под потолком… Событие для нашей компании было страшное и неожиданное, на похороны, наверное, полгорода сошлось. Кейси хотела спастись сама, но вместо этого разрушила жизни своих родителей, Джонатана и… и мою. Вся правда об её кончине всплыла наружу, и в одно мгновение я в глазах близких и друзей стал бессердечным чудовищем.       — Ты до сих пор винишь себя в её смерти? — спросила Рози, пьяно щурясь.       — До сих пор? С чего ты взяла, что я вообще когда-либо винил себя? — Как только Джеймс произнёс это, он нахмурился и добавил: — Конечно, винил, страшно винил, и чувства эти были просто паршивые! Пойми, что стало со мной после, Рози. В моём сознании стёрлись все границы, я больше не знал, что для меня будет хорошо, а что плохо… В конце концов, я перестал проявлять свои чувства, потому что знал, что они могут причинить зло. Все вокруг говорили, что я жесток, и я поверил в это.       — Ты не…       — Ты видишь то, что хочешь, — сердито прервал девушку Маслоу, — а не то, что есть. Я постоянно ощущаю болезненное желание сделать всё ещё хуже, чем есть в данный момент. Это как… это как затянувшееся состояние аффекта, понимаешь? Сними розовые очки, Рози. Не знаю, что ты именно обо мне думаешь, но у меня внутри нет пустоты, у меня внутри пляшет грёбаная тысяча чертей! Ты думаешь, что я равнодушен, а я не равнодушный, Рози, я злой.       Она разъединила их руки и откинулась на спинку стула.       — А ты не боишься, что я поступлю точно так же, как эта Кейси? — спросила девушка, слабо улыбнувшись.       Маслоу вздохнул и допил виски.       — Ты ни черта не поняла из того, что я сказал тебе, Розитта.