«Я придумаю тысячу и один повод, чтобы возненавидеть тебя ещё сильнее, потому что слишком мягкого отношения ты не заслуживаешь».
Хелена Маслоу, на ходу откусывая бутерброд, взятый со стола, подошла к входной двери и открыла её. С порога на неё смотрела Тифани, нога которой почему-то была в гипсе, а из-за её спины выглядывали Дэнни и Кендалл. Вид у всех троих был подавленный, если не сказать крайне удручённый. — Тифани, ты же… — начала женщина, ничего не понимая и не зная, о чём следовало спросить в первую очередь, — вы ведь только вчера уехали с Джеймсом в Айдахо и… Что у тебя с ногой вообще? — Можно мы войдём, мам? — устало и грустно спросила девушка, приподняв брови. — Конечно, — засуетилась Хелена и сделала шаг в сторону, давая дочери и гостям возможность войти в дом, — да, ребята, конечно, заходите, располагайтесь… Тифани медленно вошла в прихожую, опираясь на костыль, и огляделась с непонятным страхом в глазах. Ей казалось, что сейчас из гостиной, из кухни или из тёмного угла прихожей вдруг выступит Джеймс и испепелит её своим страшным взглядом. Кендалл вошёл следом, поприветствовав миссис Маслоу натянутой улыбкой, а последним в прихожей оказался Дэнни. — Идёмте на кухню, — позвала Хелена, захлопнув дверь, — я как раз села завтракать, сейчас сделаю вам кофе… Её интонация и движения были растерянными, она то и дело оглядывалась на них троих с немым вопросом во взгляде, но удерживала свой интерес и своё беспокойство, ожидая, пока они сами всё не расскажут. Тифани села за стол и, зашипев от боли, вытянула в сторону сломанную ногу. Дэнни подвинул к ней ещё один стул и с осторожностью положил на него искалеченную конечность девушки. — Нормально? — тихо спросил он её. Тифани молча покивала в ответ. — Хелена, можете особо не суетиться, — сказал Кендалл, тоже сев за стол, — мы вообще-то завтракали, так что благодарим за беспокойство. — Мне не сложно налить вам по чашке кофе, они не должны помешать, я полагаю. — Джеймс дома? — спросила Тифани не своим голосом и замерла, ожидая ответа. — Нет, — ответила Хелена, с удивлением посмотрев на дочь, — он заезжал, конечно, но сказал, что в ближайшие недели две его точно можно не ждать и… — Так Джеймс заезжал домой? — повысив голос от изумления, спросил Шмидт. — Но когда и зачем? — Стоп, прежде чем я отвечу на все ваши вопросы, — проговорила Хелена, поставив на стол три чашки кофе, — я хочу, чтобы вы ответили на мои. Тифани, почему ты не в Айдахо, почему у тебя сломана нога и что, в конце концов, случилось? У вас троих такой вид, что смотреть невозможно... И они начали свой рассказ, затянувшийся на довольно долгое время. Первой заступила Тифани. Ей пришлось поведать маме о своей беременности, чего она, конечно, никак не планировала, затем — об аборте и, как следствие, о том, как жестоко с ней обошёлся Джеймс. Хелена слушала внимательно, с крайним изумлением во взгляде, но не перебивала вопросами. Далее роль рассказчика взял на себя Дэнни. Он сказал, что из аэропорта Тифани, рискуя лицом к лицу встретиться с братом, приехала прямо в «Раунд-шот» и попросила у Кендалла разрешения пожить здесь некоторое время, на что тот дал положительный ответ. Затем Дэнни в красках описал, как он, почуяв неладное, выглянул на лестницу и узнал о пожаре и как они с Тифани спасали свои жизни. Этим объяснился гипс, наложенный на ногу девушки. Всё это безумное повествование закончил Кендалл. — Мы напросились на ночь к Карлосу, — говорил Шмидт, взволнованно вертя в руках салфетку, — не хотелось беспокоить вас в такой поздний час, а Карлос всё равно был на ногах и на нервах, как и мы. Прошла ночь, мы отблагодарили друга за приют, поели и поехали сюда, потому что это единственное место, куда бы мы могли податься. У нас нет ничего, кроме того, что вы видите, и кредитной карточки Джеймса, которую он щедро вручил Тифани. О, ещё есть мой «шевроле» с почти пустым баком и парочка банкнот, завалявшихся в бардачке. На данный момент это всё, что мы имеем и чем можем гордиться. После этого в кухне повисло тягостное молчание. Хелена смотрела куда-то в сторону потухшими глазами, которые, впрочем, блестели от слёз. — Что ж, — со вздохом проговорила женщина, твёрдым движением вытерев с щеки слезу, — слишком много новой информации для одного утра. Дочь скрыла от меня свою беременность, тайком сделала аборт, из-за чего мой сын бессердечно выгнал её из дому, а сам скрылся в неизвестном направлении. Помимо прочего, отель, приносивший нашей семье приличный доход, сгорел синим пламенем, в результате чего Тифани сломала ногу, Карлос лишился работы, а Кендалл с Дэнни и вовсе — своего жилища. Женщина встала, подошла к окну и простояла там несколько минут. Она не шевелилась и, казалось, даже не дышала. Каждая секунда молчания сдавливала сердца всех четверых сильнее и больнее. — Мам, не злись на меня, — тихо произнесла Тифани, виновато опустив голову. — Я бы хотела это позже обсудить, когда мы с тобой будем вдвоём. Выражение лица девушки стало ещё более угрюмым. Хелена вернулась за стол, и вид её был прежним, будто она оставила слёзы и негодование там, у окна. — Значит, — подытожила миссис Маслоу, положив обе ладони на стол, — вы хотите сказать, что «Раунд-шот» сгорел не из-за короткого замыкания и не по вине какого-нибудь посетителя, который курил в постели и нечаянно уснул? Все трое покивали с виноватым видом. — И Джеймс, что весьма вероятно, мог знать обо всём этом? — Эту мысль, конечно, сложно принять, — неуверенно начал Кендалл. — Но он ведь был в городе этой ночью, — бормотала Хелена, переводя обеспокоенный взгляд с одного предмета на другой, — вероятно, он заезжал домой как раз в тот час, когда полыхал его отель. Но почему? — возвысила она голос, — почему он не предвидел всего этого, почему не предупредил и почему скрылся, как последний трус, в то время, когда над его сестрой и друзьями нависла такая страшная беда? — Но ты ведь слышала, что я рассказывала тебе, — сказала Тифани, коснувшись маминой руки, — о том, как он со мной поступил. В это тоже трудно было бы поверить, если бы мы не знали, что это чистая правда. Может, пора принять тот факт, что Джеймс — точная копия своего отца? Глаза Хелены сверкнули при этом упоминании, и она резко убрала руки под стол. — Не надо так говорить, Тифани, — тихо произнесла женщина и на мгновенье прикрыла глаза, — каким бы ни был характер у Дэвида, он не был подлецом. И Джеймс, я верю, тоже не подлец. — Место для надежды всегда есть, — поддержал её слова Дэнни, — если подумать, Джеймса сейчас все ищут: страховое агентство, пожарные, полиция, налоговая, — и до сих пор никто его не нашёл. Почему мы не можем допустить мысль, что он не просто так исчез? — Потому что он предупредил об этом, — вмешалась Тифани, которая ни за что не хотела впускать чистоту и непорочность в образ брата, уже сложившийся у неё в голове, — неужели это ни о чём не говорит? — Спорами мы ничего не выясним, — вступил в разговор Шмидт, — тем более теперь. Пройдёт не меньше двух недель, прежде чем мы снова увидим Джеймса и всё у него выясним. А сейчас, Хелена, расскажите лучше, что он делал дома сегодня ночью и о чём с вами говорил. Миссис Маслоу закусила губу и нахмурилась, копаясь в своих воспоминаниях. — Теперь, после того, что вы мне рассказали, я нахожу его приезд крайне странным, если не сказать подозрительным… Вчерашним поздним вечером, отужинав в непривычном, но приятном одиночестве, Хелена поднялась на второй этаж и зашла в ванную. Она приняла душ, умылась, сняла остатки макияжа салфеткой и начала расчёсывать волосы, когда услышала какой-то шум за дверью. Выглянув в коридор, женщина поняла, что шум доносился из спальни дочери. Хеленой овладел страх. Она огляделась в поисках того, что могло бы её защитить в случае вторжения чужака в дом, и взгляд её упал на тяжёлую вазу, стоявшую на комоде. Женщина взяла её и, подкрадясь к закрытой двери в спальню Тифани, подняла руки над головой, готовая встретить неприятеля. Шорохи за дверью усиливались, и вскоре Хелена увидела, как кто-то с той стороны опустил ручку двери. Та со скрипом открылась, и женщина, вскрикнув, зажмурилась и бездумно опустила на голову чужака вазу, которую держала в руках. Однако ваза застыла в воздухе: противник предотвратил удар, который мог бы кончиться для него серьёзной травмой, и схватился за вазу обеими руками. Хелена со страхом и ужасом распахнула глаза. — Мам, ты чего? — напряжённо хохотнув, спросил Джеймс и осторожно поставил вазу на пол. — Это же я, ты чуть собственного сына не убила… — О боже, Джим, — выдохнула женщина и, почувствовав облегчение, обняла сына обеими руками, — ты так меня испугал, я подумала, в дом кто-то залез… Обнимая его, Хелена почувствовала, что тело его было сильно напряжено, мышцы как будто стали каменными. — Подожди, а ты почему дома? — опомнилась миссис Маслоу, внимательно посмотрев на сына. — Вы несколько часов назад уехали к тёте Дженет, разве нет? — Уехали, — с готовностью подтвердил Джеймс, — но когда прошёл первый час пути, Тифани вдруг вспомнила, что забыла дома одну вещь, без которой ни за что не хотела надолго оставаться в Айдахо. Она так заупрямилась, что мне пришлось повернуть и ехать обратно. Ох, уж эти подростки со своими заскоками! — И что же это за вещь? Он обернулся, поднял с пола довольно больших размеров плюшевого мишку и беспомощно развёл руками. — Она сказала, это Дэнни ей подарил, — объяснил Джеймс, рассматривая игрушку, — и Тифани очень хотела взять его с собой, что-то вроде напоминания о предмете воздыхания. Я когда вошёл в дом, понял, что ты в ванной, и хотел незаметно, никого не тревожа, взять это и так же тихо уехать. Но не вышло. — Ладно, а почему же Тифани сама не поднялась? — Она уснула по дороге и так крепко спала, что я не посмел будить её. Хелена подошла к окну и двумя пальцами отодвинула занавеску, чтобы взглянуть на дорогу. Однако дорога возле дома оказалась пуста, машины Джеймса не было. — Я припарковался за три дома до нашего, — объяснил парень, тоже подойдя к окну, — не был уверен, что ты не спишь, и не хотел разбудить шумом. Она ничего не ответила, только одарила сына внимательным взглядом. — Ну, я, пожалуй, поеду, — сказал Джеймс, снова посмотрев на плюшевого мишку, — отвезу Тифани к тёте, сам погощу у неё день — другой и потом, наверное, буду колесить по окрестностям. Помимо прочего, у меня работа и… скорее всего, я пропаду на пару недель, ладно? Женщина покивала в ответ. Он улыбнулся одними губами и положил руку на плечо матери; этот жест всегда заменял ему объятия. Затем он ещё раз попрощался, спустился вниз, и Хелена услышала, как хлопнула входная дверь. — Теперь я не могу сказать совершенно точно, — тихо сказала миссис Маслоу, закончив свой рассказ о ночном визите Джеймса, — было ли это наяву или во сне. Но я хотела бы верить, что мне всё это только приснилось, потому что я не могу допустить мысль, что он смог так бестактно и нагло врать мне прямо в лицо… — Да, его поведение действительно вызывает подозрение, — задумчиво проговорил Кендалл, подперев подбородок кулаком, — и оправдания какие-то странные, не совсем убедительные. — Теперь ты веришь, Дэнни, — начала Тифани, лицо которой исказила злость, — что Джеймс никуда не исчез, а намеренно уехал, спрятался ото всех? — Думать обо всём этом мне неприятно, — ответил подросток, хмуро глядя перед собой, — и мерзко, но казнить Джеймса без суда мне почему-то не хочется… Днём подростки остались в доме вдвоём. Дэнни сидел в гостиной и лениво листал телевизионные программы, а Тифани закрылась в ванной на первом этаже, потому что лестницы теперь стали её врагами, и пыталась помыться так, чтобы не намочить гипс. Около трёх часов пополудни в дверь раздался звонок. Сначала Дэнни и ухом не повёл: всё-таки это был не его дом. Однако потом парень вспомнил, что хозяйка дома была в душе; она вряд ли могла слышать этот звонок. С недовольством вздохнув, он встал, прошёл в прихожую, ни на мгновенье не отрывая взгляд от телевизора, и весьма опрометчиво открыл входную дверь, даже не взглянув в «глазок» и не удосужившись спросить, кто там. Дэнни тут же за это поплатился. Стоило ему открыть дверь, как он оказался сбитым с ног и прижатым к полу двумя незнакомыми мужчинами. — Тихо, тихо, тихо, — прошипел один из них, внешне напоминавший испанца, и, выглянув на улицу, осторожно закрыл дверь, — не глупи, парень, и не поднимай шум. Ты дома один? Второй мужчина прижимал ладонь ко рту бедного парня, очевидно, для того, чтобы тот не закричал. Лишённый способности говорить, Дэнни утвердительно закивал. Хотя страх и переполнил всё его существо, какие-то инстинкты всё же подсказали, что он должен огородить Тифани от неприятностей. — Хорошо, — проворчал испанец и, опустившись на корточки рядом с подростком, посмотрел на него с недоброй улыбкой. — Мы многого от тебя не требуем, но ты должен сделать то, о чём мы попросим, и тогда всё закончится благополучно. Сейчас мой приятель Вуди уберёт руку, а ты пообещаешь не орать и не дёргаться. По рукам? Испуганный парень снова кивнул. Тогда Вуди дал Дэнни возможность говорить, но обеими руками пригвоздил его к полу. Подросток сделал глубокий вдох и принялся переводить лишённый спокойствия взгляд то на одного своего обидчика, то на другого. Несмотря на обилие жутких мыслей в голове, Дэнни утешало (если в подобной ситуации вообще что-то может утешать) только то, что телевизор в гостиной работал достаточно громко для того, чтобы эти двое не смогли расслышать шум воды в ванной. Странно, но Дэнни, кажется, и сам его не слышал… — Итак, парень, — продолжал испанец, испытующе глядя на дрожавшего подростка, — нам нужен ответ на один-единственный вопрос: где Джеймс Маслоу? Парень округлил глаза и, стараясь придать своему голосу максимально ровное звучание, забормотал: — Должно быть, это какая-то ошибка, потому что я здесь даже не живу… Я оказался в этом доме по воле случая, потому что лишился собственного жилья и… Джеймс, о котором вы говорите, мне совершенно никто, если честно, я с удовольствием исключил бы из своей жизни такое знакомство… — Ты, парень, либо глухой, либо тупой, — теряя терпение, но не переставая улыбаться проговорил испанец и надавил кулаком на грудь Дэнни, — потому что во всём этом словесном поносе, который ты только что на меня вылил, не содержится ответа на заданный мной вопрос. Хорошо, я повторю: где, чёрт возьми, Джеймс Маслоу? Подросток перевёл дыхание, ещё больше запуганный интонацией своего обидчика и его не по-доброму сверкающими глазами. — Я ведь говорю, — вновь заговорил Дэнни, — Джеймс мне никто, и я понятия не имею, где он может быть… это совершенно непредсказуемый человек и… Вы можете опросить подобным образом весь город, и наверняка ни один не даст вам ответа на ваш вопрос, потому что никто не знает, где сейчас Джеймс… Его не одни вы ищите. Вуди и испанец переглянулись между собой. Тогда второй полез во внутренний карман своего пиджака, и глаза Дэнни расширились, когда он увидел, что испанец достал складной нож. — И почему люди не понимают по-хорошему, а, Вуди? — нахмурился мужчина, выдвинув нож, и полюбовался стальным сверкающим лезвием. Дэнни в страхе начал шевелить плечами и семенить ногами, что заставило Вуди налечь на бедного парня чуть ли не всем телом. — Ведь просишь нормально, вежливо, но нет, они упрямятся, как бараны. Ну что ж, пусть видят и бог, и дьявол: я этого не хотел. Мне пришлось. Испанец взял руку парня и приставил остроконечное лезвие к сгибу его локтя. Дэнни почувствовал стальной холод и стиснул зубы, готовый принять боль. — Скажешь или нет? — не оставлял своих попыток улыбавшийся мужчина. — Где Маслоу? Где он может быть? — Я не знаю, — прошептал подросток, крепко зажмурившись, — не знаю, не знаю… — Может, боль пробудит в тебе знание? Дэнни услышал какой-то резкий хлопок, и его разыгравшееся воображение почему-то решило, что это либо лопнула одна из его артерий, либо кость руки сломалась пополам. Боли, однако, никакой не было, и это сильно озадачивало парня. Буквально через секунду он услышал оглушительный крик испанца, и только после этого решился открыть глаза. Складной нож валялся на ковре, а испанец, истошно вопя, катался по полу и прижимал обе руки к своей окровавленной ноге. Вуди, заметно ослабивший хватку, с недоумением и некоторым страхом смотрел в сторону лестницы. Дэнни, не задавая себе никаких вопросов, решил воспользоваться представившейся возможностью и, закричав, сбил Вуди с ног. Парень сел ему на спину и одним мощным ударом познакомил лоб Вуди с твёрдым ламинатом. После этого Дэнни подобрал с пола складной нож, обронённый испанцем, и посмотрел в ту сторону, куда до этого с таким недоумением пялился Вуди. Возле лестницы, одетая в намокшее от не высушенных волос платье, с протянутой вперёд дрожавшей рукой, в которой был зажат пистолет, стояла Тифани. — Что?.. — только и сумел выговорить Дэнни, с глубочайшим изумлением изучая свою девушку взглядом. — К-какого чёрта, Тифани? Что тут происходит? — Нам нужно связать их, — проговорила она, с осторожностью и уважением к оружию положив пистолет на комод, и подняла с пола моток верёвки, до этого лежавший у её ног. Голос девушки заметно дрожал, но она старалась сохранять твёрдость духа. — По рукам и ногам. Этого будет достаточно. С Вуди особых проблем не было, он даже с готовностью подчинился подросткам, во-первых, потому что у них было видимое преимущество в оружии, во-вторых, потому что он был уверен, что детишки не убьют их, а всего-навсего запрут в каком-нибудь чулане, выбраться из которого не составит большого труда. А вот испанец сопротивлялся изо всех сил, брыкался и осыпал подростков такой отборной бранью, что у них вяли уши. Кроме того, своим выстрелом Тифани попала ему точно в щиколотку, и мужчина никак не давался связать его ноги на этом уровне. Наконец, совместными усилиями Дэнни и Тифани усмирили этого буйного борца, после чего девушка достала из ящика комода скотч и бросила его Дэнни. — Заклей им рты, — отдала она приказ, дрожавшей рукой вытирая мокрый лоб, — а я пока разряжу пистолет и спрячу его. Без лишних слов парень ей повиновался, хотя и не преминул одарить мисс Маслоу недоуменным взглядом. Он должен был признать, что она сильно удивляла его последние два дня. Когда всё было сделано, подростки затолкали мычащих мужчин в ванную, и Тифани закрыла дверь на ключ. — Оттуда нет иного выхода, — сказала она, озираясь по сторонам, — кроме как через дверь. Но для пущей уверенности давай придвинем к ней комод. Пока они толкали тяжёлую мебель к двери ванной, Дэнни хмуро наблюдал за своей подругой. — Объяснишь ты, что здесь творится, или нет? — начиная терять терпение, спросил он. — Я несколько минут назад чуть от страха не помер, а сейчас готов умереть от страшного любопытства! — Я всё-всё объясню, Дэнни, — с мольбой в интонации ответила она, — но прошу, не требуй от меня объяснений сиюминутно. Сейчас всё кончится, и я всем поделюсь с тобой, обещаю. Когда и это дело было сделано, Тифани остановилась и, прижав кулак к губам, над чем-то задумалась. Дэнни молча смотрел на неё, часто дышал и ожидал дальнейших распоряжений. — Я знаю, что у нас не осталось почти никаких вещей, — наконец заговорила она, зашагав в свою спальню, — но постарайся собрать что-нибудь такое, в чём есть острая необходимость. Вот чемодан. Подросток выругался про себя, но больше не стал задавать никаких вопросов. Пока он ходил по её комнате и собирал вещи, девушка ушла в спальню матери и через несколько минут вернулась оттуда с другим чемоданом, тоже набитым вещами. — Еду нужно брать? — спросил Дэнни, застегнув молнию. — Еду? — Тифани посмотрела на него так, точно он вырвал её из мира мыслей и она никак не могла понять, чего он хотел от неё. — Нет, еду не нужно. Слишком долго, времени нет. Она взяла свою сумочку, проверила, была ли на месте кредитная карта Джеймса, и тогда сказала Дэнни, что им нужно уходить через задний двор. Парень взял чемоданы, и оба подростка вышли на улицу через задний ход. Тифани даже не стала запирать дом, что немало удивило Дэнни (хотя, сказать честно, его удивляло почти всё, что делала и говорила юная мисс Маслоу). Через дорогу пожилой мужчина в кепке поливал из шланга свой изумрудный, сверкающий на солнце газон. Тифани подошла к деревянной ограде, выкрашенной в белый цвет, взялась за неё и улыбнулась соседу. — Добрый день, мистер Хэдвиг, — прокричала девушка, помахав рукой. — Джеймс сказал, что недавно одолжил вам нашу газонокосилку, она вам больше не нужна? Дэнни поставил чемоданы на землю и, выдохнув, с негодованием посмотрел на Тифани. — Ты что творишь? — шёпотом спросил он. — Какая газонокосилка? Сама же сказала, что нет времени! В ответ на это она лишь зашипела на него. — О, конечно, Тифани, можешь забрать её, — улыбнулся мистер Хэдвиг, — сейчас дам тебе ключи от гаража. Дэнни с недовольством поплёлся за своей девушкой в дом этого Хэдвига, не имея понятия, почему так важно было вернуть газонокосилку именно сейчас. Хозяин дал Тифани ключи, что странно, ведь они даже не понадобились для того, чтобы войти в гараж: все трое попали в гараж через дом, дверь оказалась не заперта. Оглядевшись, Дэнни нигде не увидел газонокосилки и хотел было обратиться к Тифани с вопросом, но увидел, что Хэдвиг поднял гаражную дверь и одобрительно кивнул девушке. — Спасибо большое, мистер Хэдвиг, — проговорила она и открыла дверцу машины, стоявшей в гараже. — Дэнни, чего ждёшь, бросай чемоданы на заднее сиденье. Парень нахмурился, перевёл взгляд с Тифани на Хэдвига, потом тихо ругнулся и послушался. Оказалось, сюрпризы на сегодняшний день ещё не закончились. Они сели в автомобиль (Тифани была за рулём), пристегнулись, и, когда машина выехала на дорогу, Хэдвиг закрыл за ними гаражную дверь. — То есть никакую газонокосилку Джеймс ему не одалживал? — с плохо скрываемой злостью спросил парень, хмуро пялясь на дорогу. — Нет. Он помолчал немного, словно старался успокоиться, однако не выдержал и, всплеснув руками, заговорил: — Да у тебя даже прав нет, Тифани, а теперь ты с таким спокойствием ведёшь автомобиль чёрт знает куда! — Уже есть, — виновато улыбнулась девушка и показала молодому человеку водительское удостоверение. Дэнни вырвал права из её рук и внимательно вчитался в буквы. — Кто ты, бл…, такая? — возмутился он. — Такое ощущение, что тебя подменили вчера, либо до этого я просто ничего о тебе не знал! — Я всё та же, Дэнни, — проговорила девушка, не отрывая взгляда от дороги, — знаю, что тебя злит вся эта ситуация, но потерпи немного. Мы скоро приедем. — Приедем куда? — В нашу новую квартиру. — О, спасибо за содержательный ответ, Тифани, мне стало намного легче! — Не плюйся сарказмом, Дэнни, давай лучше музыку послушаем. И девушка несколькими касаниями дисплея заставила салон автомобиля наполниться нежными звуками фортепиано. Однако Тифани обманула своего молодого человека, когда сказала, что они скоро приедут: ехать пришлось долго, потому что их новая квартира, как выразилась девушка, находилась далеко не на соседней улице. Они приехали чуть ли не на другой конец города. Мисс Маслоу оставила машину на подземной стоянке, после чего они вдвоём поднялись на лифте на двенадцатый этаж, и Тифани, отыскав нужную дверь, открыла её ключом, который вдруг нашёлся у неё в сумочке. Квартирка оказалась небольшой, хотя и вмещала в себя три комнаты. Она была обставлена просто, без излишеств и казалась обжитой: здесь уже находились мебель и техника, без которой не может обойтись ни один современный горожанин. — Ты позвони Кендаллу, а я позвоню маме, — сказала Тифани, когда они с Дэнни обошли все комнаты и оставили чемоданы в одной из спален. — Предупреди, чтобы в дом он ни в коем случае не возвращался и дай ему этот адрес. Скажи, что вечером мы всё ему объясним. Звонки были сделаны, и тогда подростки отправились разбирать чемоданы. Дэнни долго с прищуром смотрел на девушку, словно не мог решить, с какого именно вопроса начать свой допрос, чтобы полностью утолить своё неуёмное любопытство. Наконец он спросил: — Чья это квартира? — Наша, — ответила Тифани, подняв на собеседника большие глаза. — То есть твоей семьи? — Да. — А машина чья? — Тоже наша. — Хорошо, вот ещё два вопроса. Первый: почему ты никогда не рассказывала мне об этом? И второй: извини, но откуда у вас средства на всё это? Девушка улыбнулась и, бросив на кровать вешалку, подошла к своей сумочке. — Видишь ли, Дэнни, — начала она, достав из сумки сложенный лист, — раньше я не говорила тебе об этом потому, что сама ничего не знала. Это стало известно мне только сегодня утром, когда я поднялась к себе в спальню и обнаружила там вот это. — И она протянула бумагу Дэнни. — Здесь, я полагаю, ты найдёшь ответ на свой второй вопрос. Легче дать тебе самому прочитать это, нежели пытаться всё объяснить. Полностью поглощённый любопытством, Дэнни взял лист, сел на кровать и, развернув бумагу, жадно принялся читать. «Тифани, я слишком хорошо знаю твою натуру для того, чтобы предположить, что ты вновь меня ослушаешься и, невзирая на мой запрет, всё-таки вернёшься в этот дом. Очень хочу надеяться, что я не ошибаюсь, потому что такая ошибка может стоить мне очень и очень дорого. Несмотря на то, что расстались мы почти врагами, хочу убедительно попросить тебя продолжать мне верить, потому что я всё ещё остаюсь твоим братом. Ты должна быть храброй, чтобы сделать то, о чём я тебя попрошу: это спасёт жизнь нашей семьи. Итак, скоро в наш дом, я полагаю, могут заявиться чужие люди. Не знаю, как много их будет и насколько они окажутся опасными, но хочу предостеречь тебя: будь всегда начеку и, как бы банально это ни звучало, запирай двери и окна перед тем, как лечь спать. Эти люди должны прийти за мной (ввиду чего я и вынужден был покинуть город на какое-то время), и я хочу верить, что тебя и маму они не тронут. Но меры предосторожности никогда не будут лишними, да и чужим людям, как показывает опыт, верить нельзя. Проверь ящик своего письменного стола. Я положил туда всё, что сможет пригодиться тебе в ту минуту, когда они ворвутся в дом. Не пугайся, когда увидишь там пистолет: у меня есть разрешение на его хранение, и он будет просто необходим тебе для самозащиты. К сожалению, времени для тренировок у тебя не будет, но я нарисовал небольшую инструкцию для того, чтобы объяснить тебе, как работает оружие. Тебе придётся призвать на помощь всё своё хладнокровие, чтобы защитить свою жизнь. Не стреляй как получится, надеясь на удачу. Понимаю, что в данной ситуации просить об этом глупо, но целься в ногу, руку или плечо и ни в коем случае не в голову или живот! Такие ранения могут привести к летальному исходу, и тогда нас ждут весьма тяжкие последствия. Старайся ранить, обезвредить, но не убить. Как только ты это сделаешь, постарайся связать своих обидчиков, а если не получится, затолкай их в шкаф или ванную; главное, выиграть время для побега. Как можно быстрее собери необходимые вещи, возьми с собой пистолет (на всякий случай разряди его и сотри с него свои отпечатки) и достань из того же ящика стола синюю коробочку, там лежат ключи от квартиры. Уходи через задний двор и по пути загляни к нашему соседу мистеру Хэдвигу. Скажи, что я одалживал ему газонокосилку, которую теперь ты хочешь вернуть. Это что-то вроде кодового слова. Хэдвиг был давним другом нашего отца, поэтому мы безоговорочно можем ему доверять. После этого он должен дать тебе ключи от машины, которая стоит у него в гараже. Не задавай вопросов, садись в неё и уезжай (эту машину, как и квартиру, в которую ты должна будешь заселиться, я купил на собственные деньги, она принадлежит нашей семье). В бардачке ты найдёшь права на своё имя, это на всякий случай. Ваше с мамой новоё жильё находится по адресу ***-стрит, 29, двенадцатый этаж, квартира 14В. В наш старый дом больше не возвращайтесь (я продам его, когда появится возможность) и старайтесь как можно реже бывать на улице. Понимаю, что после этого письма в твоей голове появился миллион вопросов. Обещаю ответить на них, когда всё закончится. Я никаким образом не смогу связаться с вами, так что не пытайтесь искать ни меня, ни средств связи со мной. Я сам дам вам знать о себе, когда придёт время. Ни о чём не волнуйся: оружие, автомобиль, квартира и вся мебель в ней куплены на чистые, честно заработанные мной деньги. Постарайтесь вернуться к своей обычной жизни и ничего не бойтесь, скоро всё закончится. И да, деньги на карту я буду высылать исправно каждый месяц. Надеюсь на твою храбрость, понимание и умение быстро принимать решения. Любящий тебя Джеймс» Дочитав это, Дэнни в растерянности уронил руки на колени и поднял на Тифани испуганные глаза. — Он в действительности знает больше, чем рассказывает, — проговорил парень, нахмурившись, — я и не подозревал даже, с каким опасным человеком ты жила всю жизнь… — Джеймс не опасен, — со вздохом сказала девушка, присев рядом с ним, — он мог просто попасть в сложную ситуацию, и не факт, что по своей вине. Всё-таки он бизнесмен, а бизнес может быть опасным… — Да, но свою шкуру он спас, а жизнь семьи поставил под угрозу! — Наоборот, он ведь предупредил меня об этом. Да и, если быть откровенной, угроза нависла не над моей семьёй, а над… тобой. Дэнни даже не улыбнулся этой странной шутке и ещё раз изучил глазами письмо. — Он мог бы остаться, — холодно проговорил подросток, — и сам встать на защиту семьи. Это было бы по-мужски. — Смешно, что мы с тобой поменялись ролями. Утром мы тоже спорили о том, как следует относиться к Джеймсу, только теперь наши мнения повернулись на сто восемьдесят градусов. Они немного помолчали. — Ты молодец, — вдруг произнёс Дэнни, всё глубоко обдумавший и, видимо, принявший ситуацию, — ты действовала так продуманно и даже хладнокровно… Я удивлялся и, признаюсь, восхищался каждую минуту. Как у тебя это получилось? Тифани улыбнулась и пожала плечами. — Гены, наверное, — ответила она. — К тому же у меня были хорошие учителя. — Да, и спасибо, что спасла меня от них, — с некоторым смущением произнёс Дэнни, — ещё бы немного, и они бы перекрасили вам полы в прихожей… — Я не могла позволить им сделать тебе больно, Дэнни. Подростки с улыбками переглянулись, после чего обнялись и просидели так, в абсолютной тишине, несколько минут. Со дня рождения Ванессы Ремиговски прошло не меньше трёх недель. Жизнь в доме текла своим чередом, плавно, без разнообразных неприятных происшествий, можно даже сказать однообразно. Казалось, внешнюю гармонию в жизни обитателей этого дома ничего не нарушало, однако их внутренняя жизнь кипела и принимала даже форму борьбы. После того разговора на рассвете Логан и Ванесса словно начали тосковать друг по другу с новой силой. За три недели они смогли уединиться в своей беседке всего дважды; в остальное время Гарольд неусыпно наблюдал за своей супругой, держался подле неё и окружал её своим вниманием, так что Логан не мог лишний раз даже приблизиться к ней. Кроме того, Хендерсон почти перестал получать приглашения отужинать вместе с хозяевами, чему никак не мог найти объяснения. Создавалось ощущение, что Ремиговски сделал жену своей личной собственностью, к которой пытался ограничить доступ со стороны других людей. Лишённый и этого общества, Логан остался почти в полном одиночестве. Прочий персонал относился к нему холодно и откровенно его не любил, так что целыми днями Логана никто не видел. Он покидал своё пристанище несколько раз в сутки, на автопилоте исполнял свои обязанности и снова скрывался от чужих глаз. Против своей воли он стал затворником, и такая жизнь вряд ли его устраивала. Но нужно было взглянуть правде в глаза. Его работа была далеко не худшей в мире, он зарабатывал больше, чем кто-либо ещё в этом городе мог предложить ему за ту же работу, и жил в шикарном доме. Кроме того, «Раунд-шот» сгорел, и Логану попросту некуда было возвращаться. Ванесса тоже стала затворницей или даже пленницей. Она говорила только со своим мужем, выходила в свет, держа его под руку, смотрела только на него и ложилась в одну постель только с ним. Гарольд ни разу прямым текстом не указал ей на то, что хотел бы, чтобы она посвящала свою жизнь одному ему, но ясно дал ей понять это иными способами. Так Несса вновь (или, может, впервые в жизни?) стала женой своего мужа. Однако подобная опека не может быть всеобъемлющей, и пришёл день, когда ему всё-таки пришлось её оставить. Одним вечером у Гарольда возникли проблемы на работе, которые не могли быть решены без его непосредственного участия. Поэтому ему пришлось сорваться с места и уехать, заранее предупредив, чтобы на него не накрывали. Марго, которая, к слову, всё ещё находилась на содержании у своего дяди, почему-то не пожелала спускаться к ужину. Так что этим вечером Логан и Ванесса ужинали вдвоём — впервые за последние несколько месяцев. Они сидели друг против друга, и их глаза не могли больше никуда смотреть, кроме как в другие глаза, напротив. Иногда они заговаривали о каких-то пустяках, но оба чувствовали, что должны были поговорить о чём-то другом. — Тогда бы это не было большой проблемой, — рассуждал Логан о какой-то вещи, без особого энтузиазма тыкая вилкой в свой ужин. Ванесса смотрела на него, но почти не слушала. Возникало ощущение, что он мог говорить о чём угодно: она в любом случае не придала бы его словам большого значения, потому что сама была полностью погружена в собственные мысли и вела свой внутренний диалог. Наконец она словно на что-то решилась и, невзирая на то, что парень ещё не закончил свою мысль, на выдохе проговорила: — Логан, я беременна. И без сил прижалась к спинке стула. Он поднял на неё глаза, в которых невозможно было прочитать ничего однозначного. В этом взгляде смешивались недоумение, отчаяние, удивление и страх. — Однажды я уже слышал от тебя нечто подобное, — тихо сказал он, не зная, как реагировать на её слова, — это было несколько месяцев назад… — Я знаю, знаю, — прошептала Ванесса, прикрыв на секунду глаза, — но разве это хоть что-то значит? Её подбородок заметно дрожал, но девушка изо всех сил старалась сдержать слёзы. Логан отвёл взгляд и, нахмурившись, уставился на пол. — И ты говоришь мне это… — снова заговорил он, предоставляя Нессе возможность закончить начатую фразу за него. — Это ребёнок Гарольда, — сказала она твёрдым голосом, кивнув, — в этом я уверена на все сто процентов. Он снова взглянул на неё, только теперь этот взгляд был полон жестокости и разочарования. — Судя по твоему поведению, — сказал Логан, покачав головой, — эта новость не стала для тебя неожиданностью. Значит, это… это входило в ваши планы? Ванесса выдержала недолгую паузу. — Да, — наконец созналась она, — да, мы поговорили об этом и решили стать родителями. — Превосходно, — произнёс парень со страшной улыбкой и встал из-за стола, — превосходные новости, Ванесса. Она почти всхлипнула, но во время сумела взять себя в руки. — Ты первый, с кем я этим поделилась, — произнесла она тихо, как будто эта фраза могла окупить собой всё, что Несса сказала до этого, — он пока не знает, и я почему-то не хочу ему сообщать эту новость… — От чего же? Думаешь, он не будет рад? Конечно, будет, ведь теперь вы станете настоящей семьёй! И Хендерсон, сердито топая, удалился в кухню. Ванесса знала, что он рано или поздно выйдет оттуда, поэтому сидела, с гордостью подняв голову, и терпеливо дожидалась его. На самом деле она только пыталась придать себе гордый вид; внутри же она чувствовала себя окончательно сломленной. Логан не заставил себя долго ждать. Он вернулся в столовую со стаканом воды, который дрожал в его руке, и сел на своё место. — Я поверить не могу, что ты на это вообще согласилась, — с досадой в голосе проговорил он, сделав глоток воды, — это на тебя совсем не похоже, и у меня есть подозрение, что ты сделала это не по своей воле. Она смотрела на него, стиснув зубы. — У меня есть определённые причины, — начала девушка, глубоко вздохнув, — по которым я позволила Гарольду себя уговорить. — Какими бы они ни были, я об этом даже знать не хочу, Ванесса. Если честно, я давно перестал понимать тебя! — Тебя это злит? Логан метнул в её сторону разгневанный взгляд. — Господи, только не говори, что ты сделала это для того, чтобы позлить меня. Твои дурацкие игры не могли зайти так далеко… — Нет, конечно, — пробормотала Несса, приблизившись к собеседнику, — нет, Логан, я на такое не способна. Он допил воду и сердито поставил пустой стакан на стол. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Хендерсон решился спросить: — Тогда ради чего ты сейчас говоришь мне всё это? Хочешь, чтобы я отнёсся с пониманием к твоему положению и начал как-нибудь по-особенному с тобой обходиться? Такого не будет, обещаю тебе. И вообще, я собираюсь уволиться к чёрту отсюда. Глаза Ванессы округлились от страха, и она даже подорвалась с места. — Нет, Логан, — сказала она, сбитая с ног его словами, — пожалуйста, не уходи от меня, я ведь… — Наступил момент, когда Несса больше не смогла силой удерживать слёзы, и она поневоле заплакала. — Я ведь больше и дня не выдержу без тебя! Внутри меня всё цветёт, когда ты так рядом, когда я могу каждый день смотреть на тебя и физически ощущать твоё присутствие… — А я чувствую, что, наоборот, чахну и засыхаю в этих стенах, и твоё присутствие давно перестало спасать меня. Я, может быть, впервые в жизни хочу подумать о том, что будет хорошо для меня, а не о том, что доставит удовольствие одной тебе. — О Логан, ты не понимаешь, что твой уход будет значить для меня… — А что ты мне предлагаешь? — повысив голос, спросил он и с не характерным для него гневом посмотрел на девушку. — Проработать на твоего мужа всю свою чёртову жизнь, смотреть на то, как растут ваши дети и множится ваша семья — потому что, судя по всему, ты позволишь ему уговорить тебя ещё не один раз! А что дальше будет, Ванесса? Моя жизнь превратится в никчёмную пустышку, если я дам себе остаться в этом доме. Я уволюсь, и это окончательно. Ванесса принялась вытирать слёзы и попыталась быстро успокоиться. — Хочешь знать, почему ты стал первым, кому я рассказала о беременности? — спросила она, вернув себе горделивый вид. — На это есть своя причина. — И какая же? — Я решила быть предельно откровенной с тобой, и до того, как выложить все карты на стол, я должна была сообщить тебе эту новость. Логан молчал и ждал, когда она продолжит. Лицо его приняло равнодушное выражение, однако глаза не могли соврать о его внутреннем состоянии: он был напряжён и, как видно, очень заинтересован. — В общем, — снова заговорила Несса, собрав всё своё мужество, — это моя первая в жизни беременность. Во взгляде Хендерсона поселилось такое разочарование, что с его губ даже сорвался тихий непроизвольный стон. Чувства в груди смутились. Он нахмурился, прижал пальцы ко лбу и, бросив на Ванессу суровый взгляд, спросил только: — Как это первая? — Я не хотела тебе врать, — сказала девушка, вновь начав терять свою стойкость; голос её время от времени начинал дрожать, — тогда, несколько месяцев назад, у меня была длительная задержка. Я сразу решила, что беременна, я была уверена в этом и всё рассказала тебе… Но сильно поторопилась. Позже я сделала несколько тестов — все как один показали отрицательный результат. До сих пор не знаю, зачем я изображала из себя беременную, зачем выдумала историю с выкидышем и приплела к ней, что нечто подобное случилось и с моей мамой, но… в тот момент мне казалось невозможным признаться тебе, что изначально никакой беременности не было. Это всё изводило меня день за днём, я так переживала и психовала, что в итоге угодила в лечебницу, где пролежала не одну неделю с нервным срывом. Ты должен помнить все эти неприятные последствия… Но я хочу, чтобы ты понял, Логан: я не имела цели тебя обмануть, не имела цели удержать тебя рядом любой ценой, я даже понятия не имела, твой ли это был ребёнок. Теперь я хочу быть честной с тобой без остатка, я… я теперь перед тобой как раскрытая книга, которую ты можешь читать и быть абсолютно уверенным, что каждая строчка в ней — чистая правда. У меня больше нет от тебя секретов и никогда не будет. Логан, слушая её, чувствовал себя абсолютно подавленным, и каждое её новое слово делало ему только хуже. Он не знал, стоило ли ему злиться на Нессу за ложь или удивляться тому, что она сказала правду; стоило ли уйти или остаться, чтобы закончить этот разговор и тоже стать без остатка честным перед ней. Чувства его ещё были слишком непонятны, чтобы можно было их верно истолковать. — На что мне твоя честность? — тихо спросил он, и этот тихий голос разочарования звучал во сто крат хуже оглушительного крика ненависти. — Меня она нисколько не тронула и не покорила. — И ты сейчас, наверное, скажешь, что твоего прежнего отношения ко мне уже не вернуть… — Но это действительно так. — Он помолчал немного, затем злобно усмехнулся и добавил: — Оказывается, ты могла бы стать потрясающей актрисой… Такой талант пропадает зря! Она с силой закусила губу, чтобы немного отвлечься на эту боль. На Логана Несса смотреть не могла: слишком больно било по ней его равнодушие к её судьбе. Ничего больше не сказав, он встал из-за стола и со злостью бросил на него салфетку. — А как же ужин, Логан? — тихо спросила совсем поникшая Ванесса. — Как-то аппетит пропал. Можешь всё оставить, я позже тут уберу. Он зашагал прочь, но в дверях остановился, будто о чём-то вспомнив. — Ах, да, я ведь совсем забыл тебя поздравить, — сказал Хендерсон, посмотрев на неё, — можно я позже открытку пришлю? Это ничего? — Говоришь, аппетит пропал, — обиженно проговорила девушка, — а сам готов моё сердце целиком проглотить. Иди куда шёл, Логан, пожалуйста… Он послушался её и, ещё не дойдя до лестницы, услышал из столовой её сдавленные стоны, переходившие в судорожные рыдания. Тем же вечером Роджер постучал в спальню Логана и сообщил, что мистер Ремиговски уже вернулся домой и может принять его у себя в кабинете. Хендерсон поблагодарил дворецкого, но почему-то медлил с тем, чтобы сейчас же пойти к работодателю и заявить о своём уходе. Парень ещё немного походил по своей комнате, останавливаясь у окна, затем решился и, миновав длинный коридор, двумя несильными ударами костяшек по двери оповестил хозяина о своём прибытии. Получив разрешение войти, Хендерсон не спеша отворил дверь и перешагнул через порог. — Вечер добрый, Логан, — улыбнулся Гарольд, сидевший за своим столом. Чтобы выразить вошедшему своё почтение, мужчина приподнялся с места и кивнул головой. — Заходи, садись. Хочешь, я попрошу сделать нам чай? — Нет, — как можно более твёрдым голосом ответил Логан и сел в кресло напротив Ремиговски, — не нужно чая, я не настроен на приятную беседу. Гарольд насторожился его словам, но постарался не подавать виду. Он снял очки, в которых обычно занимался бумагами, и привычным жестом принялся массажировать веки. — И для чего же ты сюда пришёл? — довольно мягко задал вопрос мужчина, внимательно посмотрев на своего работника. — Я хочу уволиться. Либо Ремиговски действительно был неприятно удивлён этой новостью, либо он был таким же хорошим актёром, как его жена. На лице его изобразилось изумление вперемежку с глубоким недоумением. — Уволиться? — переспросил мужчина, нахмурив густые брови. Он оценил внешний вид своего повара и заметил, что тот выглядел бледным и подавленным, точно что-то высосало из него всю энергию и желание жить. — Помилуй, Логан, почему же? Тебя не устраивают условия, зарплата, часы работы? Парень прикрыл глаза и вздохнул так тяжко, что какие-то струны души Гарольда даже отозвались на этот вздох. — Условия, в которых я работаю, — начал Хендерсон, нервно растирая ладони, — лучшие из всех, которые только можно найти в Лос-Анджелесе. Ничего другого я и не мог бы желать… в иной ситуации. — Но в чём тогда дело? Ремиговски как будто издевался над ним. Логан поднял на собеседника угрюмый взгляд, но прочитал на его лице такое искреннее недоумение, что даже удивился. — Мистер Ремиговски, я бы не хотел вдаваться в подробности по поводу причин, по которым я не желаю более оставаться в вашем доме. Наверняка вы и сами всё знаете. — Он выдержал многозначительную паузу и добавил: — Я просто хочу получить расчёт и уйти. Пожалуйста. Гарольд всерьёз над этим задумался. Он облокотился на спинку своего высокого кожаного кресла и развернулся лицом к окну. На пол кабинета сквозь открытое окно бросала свои лучи полная луна, но они терпели поражение в схватке с искусственными, неестественно-белыми лучами электрического света. — Знаешь, как мы поступим? — заговорил хозяин дома, вновь развернувшись лицом к собеседнику. — Я дам тебе неделю на то, чтобы обо всём хорошо подумать. Сегодня у нас вторник, так? В понедельник вечером ты придёшь ко мне в кабинет, сядешь в это же самое кресло и скажешь о своём решении. Если оно не изменится, то уже утром, во вторник, я подпишу твоё заявление об увольнении, и ты будешь свободен, как птица. Пойми меня тоже, мне крайне тяжело терять такого хорошего работника, как ты, и я очень не хотел бы узнать, что столь ценный кадр работает где-то в другом месте, а не у меня. По рукам? Это была ложь чистой воды. Гарольду, конечно, было всё равно на тот факт, что Логан хочет самоликвидироваться из его жизни, — на факт как таковой. Ему не было так уж тяжело отпускать Хендерсона, не было тяжело проститься с ним. Просто Ремиговски не был намерен отдаляться от своего врага так скоро, ведь свой главный удар по нему мужчина ещё не нанёс. А если Логан будет далеко от него, то дотянуться до него будет значительно сложнее и куда более затратно. — Мне не нужна неделя, — почти в отчаянии проговорил парень, — я точно знаю, чего хочу, и не передумаю. — А мне она нужна, — улыбнулся мужчина, давая этой улыбкой понять, что уступать он не собирается. — Хотя бы на то, чтобы подыскать достойную замену и свыкнуться с мыслью о твоём уходе. Хендерсон сердито ударил кулаком по мягкой ручке кресла, в котором сидел, и поднялся на ноги. Он ещё не успел дойти до двери, когда голос Гарольда спросил его: — Мы договорились, Логан? — Я приду к вам в понедельник вечером, — бросил парень через плечо и покинул кабинет, весьма невежливо хлопнув дверью. Ночью он, сморённый усталостью, спал крепко. Однако, когда часы показывали почти два ночи, Логан проснулся от того, что кто-то усердно тряс его за плечо, желая разбудить. Он с трудом разомкнул глаза и, потерев их обеими руками, наконец увидел испуганную Ванессу, стоявшую у его кровати. — Боже, что ты тут делаешь? — сонно спросил парень, посмотрев на часы. Мысленно он пожалел, что не имел привычки запираться на ночь. — Раньше ты хотя бы стучала, прежде чем войти, а теперь и этого не делаешь, ещё и будишь меня среди ночи… — Стуком я боялась выдать себя, — шёпотом объяснила девушка, после чего перелезла через Хендерсона и села, подогнув под себя ноги. — Я не стала бы тебя беспокоить без веской причины, Логан… — И какая причина считается для тебя веской? Хочешь рассказать мне ещё о чём-то вроде твоей выдуманной беременности? Он не мог видеть этого в темноте, но лицо Нессы помрачнело после этих слов. — Давай на время забудем о том, что происходит между нами, и оставим все обиды и злость, — попросила она вполголоса крайне убедительным тоном, — потому что речь идёт, можно сказать, о твоей жизни. Логан попытался стряхнуть с себя остатки сна и с удивлением уставился в темноту — туда, где было лицо Ванессы. — Что? — спросил он, совсем не понимая, о чём шла речь. — О моей жизни? О чём это ты? — Пообещай, Логан, что все мои следующие слова примешь всерьёз. — Почему я должен обещать это после всего того, что узнал о тебе? Девушка не посчитала нужным отвечать на этот вопрос. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и сказала полушёпотом: — Чтобы лишний раз не говорить с Гарольдом и не возвращаться к попыткам стать родителями хотя бы сегодня (потому что, знаешь, я всё ещё не решилась сказать ему), я притворилась, что уснула очень рано. И это позволило мне услышать, как он говорил со своим братом по телефону... Его младший брат Энтони, ты помнишь его? — Помню, но к чему это всё? — Ты знаешь, за счёт чего он поднялся в этом городе и вообще заработал своё состояние? — Понятия не имею. — Наркотики, — прошептала Несса, внимательно вглядываясь в лицо парня, — и стриптиз-клубы. Он является одним из крупнейших поставщиков наркотиков из Европы, у него связи буквально повсюду, его крышует полиция Лос-Анджелеса, и именно поэтому ему всегда удаётся выйти сухим из воды. Если девушка приходит работать в его клуб, то можно сказать, что обратной дороги для неё уже не существует… Но сейчас речь совсем не об этом. Гарольд сказал Энтони, что ему вскоре понадобится помощь брата, потому что это его стихия, как он выразился. В общем, из их разговора я поняла, что мой муж готовит для тебя ловушку: он хочет по-крупному тебя подставить, Логан, и это будет настолько страшно, что ты даже представить себе не можешь. Под конец в её голосе зазвучала такая мольба, что Хендерсон не на шутку испугался. Сон как рукой сняло. Парень с заинтересованностью и испугом смотрел перед собой и размышлял над словами девушки. — Что именно он намерен сделать? — уточнил Логан не своим голосом. — Очевидно, хочет посадить тебя в тюрьму за хранение или распространение наркотиков… У меня нет иных догадок. А зачем ему ещё обращаться за помощью к Энтони? — Он мог обратиться за помощью к брату по разным причинам, их может быть целый миллион… — Да ты не слышишь меня, Логан? — почти сорвалась на крик Несса. — Я поняла всё и по его голосу, и по фразам. Гарольд хочет расплаты, понимаешь? Если ты сядешь в тюрьму, то надолго, и только представь, что там с тобой могут сделать. Дыхание её дрожало, и было понятно, что девушка была крайне испугана. — Что же ты мне предлагаешь делать? — спросил ровный голос Хендерсона из темноты. — Бежать. — Бежать? Куда? — Лучше спроси — от кого? От полиции, конечно же! — Она подвинулась ближе к нему и продолжила заговорщическим шёпотом: — Логан, у меня есть что-то вроде плана, я знаю, как мы можем поступить… — Мы? — уточнил парень. — Да. Слушай, мне нужно будет немного времени для того, чтобы обеспечить нам спокойный и беспрепятственный выезд из страны… Я позабочусь о новых документах, о деньгах, билетах и всём прочем. А после этого я дам тебе знать, где и когда мы сможем встретиться, и мы улетим отсюда. Закончив высказывать свой гениальный план, Несса услышала, как Логан чему-то засмеялся. — Что смешного? — спросила она с непередаваемой обидой в голосе. — Я уже и не знаю, Ванесса, верить мне тебе или принять все эти догадки о «мести» Ремиговски за твою очередную игру. — Как ты можешь? — в негодовании и растерянности пробормотала Несса, отпрянув от него. — Считаешь, я всё это выдумала? Зачем? В этом же никакого смысла нет, я тебя спасти хочу! — Зачем, ты спрашиваешь? А может, это твоя попытка возвратить моё доверие и то, что было между нами? Ты выдумала причину, из-за которой наконец смогла бы решиться сбежать от Гарольда, а приплести ко всему этому меня было удобнее всего: я уж наверняка не позволю тебе остаться одной после побега, да? И буду до конца дней благодарен тебе за то, что ты спасла меня, тогда, конечно, ты вернёшь меня назад! Девушка не смогла этого выдержать. В конце концов, гормональные сбои сделали её очень чувствительной, и она расплакалась во второй раз за сегодня. — Поверить не могу, что слышу от тебя это, Логан… Разве ты не понимаешь, какая опасность висит над тобой? Гарольд спустит своих псов с цепи в любой момент, и ты должен быть готов… Логан, пожалуйста, услышь меня, от этого ведь зависит твоя жизнь… Дальнейшие её слова звучали неразборчиво из-за постоянных всхлипов. Эти слёзы наконец смогли просочиться сквозь корочку равнодушия, которой покрылось его сердце, и Логан, сидя в темноте и слушая её рыдания, проникся к Ванессе чувством сострадания. К тому же нельзя было сказать, что прежние чувства были искоренены из его души навеки; слишком, слишком многое связывало его жизнь с жизнью этой девушки. — Ладно, допустим, ты сказала правду, — заговорил он, и Несса, услышав это, подняла голову, — не обижайся, но что ты можешь сделать, тем более в нынешнем твоём положении? — За время замужества я приобрела немало полезных знакомств, Логан, и вкупе с деньгами, которые есть у моего мужа, я смогу заполучить всё, о чём только пожелаю. А ребёнок… судя по всему, от него придётся избавиться. Это слишком большой груз для перевозки за границу, и я совсем не собираюсь взваливать на нас такую сумасшедшую ответственность. Нам с тобой это не нужно. — Но у тебя, кажется, были какие-то планы на этого ребёнка? — Да, от них теперь придётся отказаться… Не велика потеря, Логан, это ничего. — Твой план довольно непродуманный, — задумчиво сказал Хендерсон, сев в постели, — неужели ты всерьёз думаешь, что при своём всемогуществе Ремиговски позволит тебе просто так сбежать и улететь из Штатов? Он ведь в последнее время глаз с тебя не спускает. Она немного помолчала. — Отвлечение внимания Гарольда — это пока побочные задачи. Я знаю, как об этом позаботиться, потому что за последние полгода сумела найти рычаги воздействия на своего мужа. Не забивай этим голову. — Ванесса, а… — Логан запнулся, будто не мог подобрать подходящих слов, — а если бы не эта чрезвычайная ситуация, ты бы решилась когда-нибудь на… побег со мной? Девушка тихо засмеялась. — Да, думаю, решилась бы. — Она помолчала, вытирая всё ещё мокрые щёки, после чего спросила: — Так ты мне всё-таки веришь, Логан? И готов бежать? — Я очень хочу тебе верить, но что-то внутри меня всё ещё отчаянно этому сопротивляется… Вообще-то вечером я сказал Ремиговски, что намерен уволиться. Он дал мне неделю на раздумья, так что, я полагаю, нам нужно дождаться утра вторника. Посмотрим, если что-нибудь случится до этого времени, а пока… будем продолжать делать то, что обычно делаем. — Но прошу, обещай быть в полной готовности к непредвиденным обстоятельствам. Я не могу и предположить, на что способен Гарольд. — Хорошо, обещаю. Ванесса засобиралась обратно, потому что боялась, что муж мог проснуться и заметить её длительное отсутствие. — Я теперь и не знаю, когда в следующий раз тебя увижу, — сказала она, встав с кровати, — и когда в следующий раз смогу к тебе прикоснуться. Могу я… могу я хотя бы обнять тебя, пусть даже если это будет в последний раз? Логан не видел причин отказать в этой просьбе, а потому они обнялись, и Несса ушла. Парень закутался в одеяло, лёг лицом к окну и крепко задумался. Когда наступило утро, он лежал в той же позе. За всю ночь Хендерсон так и не смог сомкнуть глаз. Неделя прошла в напряжении, хотя и без экстремальных ситуаций, возникновение которых Логан и Ванесса ожидали чуть ли не каждую секунду. Ощутимой перемены в поведении Гарольда не было, что периодически наводило Хендерсона на мысли о том, что подсознание Нессы сыграло с ней злую шутку. Возможно, она услышала вполне безобидный телефонный разговор двух братьев, а тут ещё её организм, сходивший с ума от гормонов, и навязчивое желание вернуть расположение Логана… Вероятно, здесь и не было исключительно её вины, однако не брать в расчёт подобные версии было нельзя. Всё же Логан решился дождаться сначала вечера понедельника, а затем — утра вторника, чтобы наконец прояснить всю эту ситуацию и перестать паниковать при каждом звонке в дверь. А Ванесса, напротив, решила не дожидаться истечения того срока, который Гарольд отвёл Логану на раздумья, и рассказала о своей беременности мужу. Сделала она это с той единственной целью, чтобы смягчить его к ней отношение. Она надеялась, что, приняв во внимание её положение и желая во всём угодить своей беременной супруге, Ремиговски не станет затевать эту охоту на Логана, чтобы лишний раз её не волновать. Однако, как мы увидим позже, Несса плохо знала своего мужа, потому как все её надежды и упования на милосердие Гарольда не оправдались. В понедельник вечером Ремиговски, как и обещал, пригласил повара к себе в кабинет и ещё раз спросил того о его окончательном решении. Оно не изменилось, Логан по-прежнему хотел уволиться. Гарольд принял его ответ с готовностью и весьма вежливо пригласил его зайти завтра утром, чтобы подписать необходимые бумаги. Наутро Хендерсон не без удивления обнаружил, что Ремиговски подсунул ему на подпись приказ о его увольнении. Взяв со стола бумаги, парень показал их своему работодателю и сказал: — Тут приказ об увольнении. Написано, что это вы меня увольняете, но на деле, вообще-то, я ухожу по собственному желанию. — Нет, — дико улыбнулся мужчина и положил бумаги обратно на стол, — от меня по собственному желанию не уходят, Логан. К тому же ты сам сказал, что условия здесь превосходные, разве нет? — Сказал, но… — Хендерсон был ошарашен и с трудом мог подбирать слова. — Увольнять работника без причины незаконно, это противоречит трудовому законодательству. — Прости, парень, но у меня причины на это есть, и очень весомые. Логан поджал губы и уставился на приказ, лежавший перед ним. — Я не хочу это подписывать. — Тогда оставайся. Добро пожаловать назад! Парень метнул в сторону Ремиговски взгляд, полный ненависти и гнева. Тогда Логан схватил ручку и поставил свою подпись с таким нажимом, что чуть не порвал стержнем листок. — Ну и к чему были эти возмущения? — беззаботно рассмеялся Гарольд, взяв приказ в руки. — Решение принято, дело сделано, и теперь мы мирно можем разойтись, не так ли? — Нет, не так, — ответил Хендерсон, поднявшись с кресла, — осталось одно последнее дело, которое с недавних пор стало мечтой всей моей жизни. И, не дав Гарольду возможности что-либо ответить, Логан замахнулся и ударил его в нос с такой сокрушительной силой, что мужчина чуть не повалился на собственный стол от такого удара. Он всё же смог удержаться на ногах, подставив руки в качестве опоры, и, вытерев пальцами кровь, хлынувшую из носа, со злостью рассмеялся. — Это тебе за всё, — пояснил парень, встряхивая руку, онемевшую от удара, — за Ванессу, за твоё обращение с ней, за мою работу здесь и за моё увольнение. — Думаешь, я полезу в драку с тобой? — спросил Ремиговски, сверкнув глазами. — Верно, это для тебя единственный метод решения конфликтов, да? О, так учти, что я знаю более извращённые способы решения моих проблем, а на протяжении последних месяцев ты был моей самой главной и самой надоедливой проблемой. На твоём месте я бы начинал бояться, потому что скоро, совсем скоро ты сполна заплатишь мне за все свои грехи. Да, и вот на будущее тебе маленький совет: держись подальше от чужих жён. К удивлению Логана, в кабинет сию же минуту никто не ворвался, не схватил его и не предъявил никаких обвинений. Он ушёл оттуда, заглянул в свою спальню, взял рюкзак, который был в полной готовности и только и ждал этого часа, и направился на задний двор. Там он попросил садовницу открыть ему задние ворота, потому как боялся, что у парадных его уже ждали или, во всяком случае, были предупреждены о его стремительном уходе и уже получили приказание задержать его. Беспрепятственно покинув территорию дома Ремиговски и прошагав несколько метров, Логан уже было выдохнул с облегчением, как вдруг ему на телефон пришло сообщение: «Ты довёл его до ручки, Логан. Прочти это и хорошенько запомни: ночь с пятого на шестое марта, ровно три часа, поле для гольфа на двенадцатом километре К***-роуд, здание администрации. Я буду ждать тебя ровно два часа, если не придёшь — улечу без тебя. Пожалуйста, будь осторожен, пользуйся только наличкой и избавься от телефона, когда прочтёшь это сообщение». Он не успел толком запомнить время и место намеченной встречи, когда услышал где-то в отдалении вой полицейской сирены. Сердце забилось с такой отчаянной быстротой, с какой не стучало никогда. Логан с испугом обернулся, затем занёс над головой руку и, вдребезги разбив телефон об асфальт, изо всех сил побежал туда, куда смотрели его глаза.Глава 21. "Беги и не оглядывайся"
4 сентября 2018 г. в 17:39