Le phenomene

Он клянется, что руки все еще помнят обхват тонкой талии, тепло кожи, которое чувствовалось даже через слои одежды. Рецепторы обоняния все еще улавливали тонкий аромат парфюма, а тихий уставший голос звучал где-то внутри. Ньют ощущал Эйвери, словно она все еще была рядом с ним в считанных сантиметрах от него. Рядом, так непростительно близко, и в то же время слишком далеко. Он все еще ощущал ее рядом с собой, в то время как Джейкобсон давно скрылась за портретом Полной Дамы на четвертом этаже, присоединившись к отдыхающим в гостиной. Как минимум четыре органа чувств пытались убедить отключившееся сознание в правоте своих ощущений, подменяя желаемое на действительность. Оставался вестибулярный аппарат, но судя по желанию прилечь из-за ватных ног, он тоже был затронут внешним воздействием. Вкус… «Интересно», - проносится в голове юного мага. Острые белые зубы прикусывают нижнюю губу. Такие полные, мягкие. Должно быть, он ягодный: клубника или малина. Живое воображение рисовало бесстыдную картинку, совершенно не стесняясь добавлять сочные подробности. Пушистые ресницы, щекочущие кожу лица. Сбивчивое дыхание. Тонкие пальцы, блуждающие по телу. Ньют открывает глаза и видит перед собой лицо, так отчетливо и так ясно, что становится не по себе до противных мурашек где-то на пояснице. Изумрудные глаза смотрят буквально внутрь, прожигая холодом самые потаенные уголки души. Все светлое словно замораживается, медленно покрываясь ядовитым черным инеем. Из губительной прострации Скамандера вырывает чья-то рука, сильно встряхнувшая его. Маг моргает и видит перед собой добродушное, но обеспокоенное лицо капитана сборной по квиддичу. — Стив? – удивленно пялится он на парня, крепко вцепившегося в его рубашку. Оглядевшись по сторонам, он понимает, что лежит на полу посреди комнаты. Растрепанный Хаксли держит наготове палочку. В глазах ужас, но в уголках видны искры предвкушения новых приключений. Кажется, самое время их потушить. — Скамандер, ты как? — Нормально, - следует ответ, причем быстрее, нежели осознание собственного состояния. Хаксли выпускает из железной хватки белоснежный ворот и садится более расслаблено. Хитрый прищур никуда не уходит, и Ньют понимает, отвертеться, что бы там не произошло, не получится. — Конечно, это не мое дело… - с опаской тянет капитан. — Но что там у тебя с Летой? Скамандера моментально бросает в жар, хотя только что его пробивал нечеловеческий холод. Или это не было реальностью? Реальность… — Лета. Лета… Не знаю о чем… - запинаясь, бормочет он, принимая сидячее положение. Спина чувствует опору в виде кровати – слабость, откуда бы она ни пришла, уходить не собиралась. — О Лете Лестрейндж, конечно же. Чувак, ты самозабвенно шептал ее имя, - радости Стивена не было предела. Он светился как рождественская звезда, и Ньют твердо понял из всего этого сумбура, что просто так отделаться от Хаксли не получится. — Я… Я не пом.. не помню. Пуффендуец пытается сосредоточиться. Слишком быстрая смена картинки не дает покоя. Еще минуту назад он мог дать голову на отсечение, что теплая аура Эйвери окружала его с ног до головы. Почему откуда-то из самых дальних углов подсознания выплыл нежеланный образ? Ответа не было. Стив пытается углядеть в отрешенном взгляде хоть один сотый процент в пользу подтверждения своей безумной теории. Неприлично-безумно теории. Вернее, безумно-неприличной. Хаксли поднимался в спальню после собрания игроков, где со всей присущей ораторской изысканностью расписывал планы на грядущий сезон. Он бы прошел мимо, если бы краем глаза не уловил валяющегося на полу старшекурсника. Парень что-то шептал себе под нос, явно находясь в бреду. Подоспев вовремя, Стив успел привести Ньюта в чувства, хорошенько его тряхнув. Это было похоже на действие амортенции, когда несчастный выпивший это зелье становился на сутки полным рабом того, кто эту дрянь сварил. Однако предположение исчезло, когда Скамандер пришел в себя. — А… Ты вообще что-нибудь помнишь? – последовал новый вопрос и попытка скрыть любопытство. — Да. Нет. Да… — Давай с подробностями! – тут же активизировался капитан, подсаживаясь ближе. — Ты с Летой… Ну… После того, как вас к директору вызвали?.. А как же Эйвери? То есть ты променял львицу на змею? Нет, я не имею ничего против, только… Этот словесное цунами волной обрушилось на обессиленного мага. Поток так бы и не прекращался, но одного тяжелого и уставшего взгляда хватило для временной паузы. — На что это было похоже? — Прости… Не уверен, что понимаю тебя? – протянул Хаксли. — Что ты видел? Что я делал, что говорил? Выкладывай все. Я имею право знать. — Ты валялся на полу посреди комнаты. И знаешь, выглядело это… странно. Нет, бредово. Так, словно у тебя крыша поехала. — Стивен Хаксли был человеком прямолинейным, чему Скамандер был неожиданно рад. — Как будто… ты лежал, а на тебе… Ты уж прости, - он дружественно сжал костлявое плечо, не так хорошо проработанное физическими упражнениями, как его собственное, — Лета. Я подумал: «Ну, амортенция, с кем ни бывает». Но ты слишком быстро пришел в себя после всех этих «Лета, твои сладкие губы, шелковистая кожа…» Обоих пуффендуйцев почти синхронно передернула легкая судорога отвращения. Староста Слизерина была, бесспорно, одной из красивейших девушек Хогварста. Однако все это было слишком, даже для Стивена - любителя лезть в чужое личное пространство. — Я понял, - прервал его Скамандер. — Амортенция не вызывает таких симптомов. — Никакого безумного влечения к мисс «Я не пойду на бал с грязнокровками?» - Хаксли прыснул от своей же, как ему казалось, оригинальной остроты. — Нет, совершенно. Ложь. Она медленно окутывала сознание, заменяя подлинный интерес. Леденящий душу взгляд врезался в память с такой четкостью, что он возникал даже при моргании, словно кто-то приклеил его на внутреннюю сторону век. Ложь как способ защиты, как механизм самовнушения. Ложь во спасение самого себя. От Хаксли, который продолжает пытливо таращиться в надежде поймать крохотные зацепки. Ложь. Ложь. Ложь. Лета. — А что было в кабинете Дипета? Очередной дурацкий вопрос натягивает нервы до предела. Хочется послать капитана Пуффендуя куда подальше. Нельзя было просто пройти мимо? Вот вечно сует свой длинный прямой нос куда не попадя. Язвительность готова капнуть с языка, как вдруг приходит осознание. — Нет, это не мои мысли… — Что? – слишком громко удивляется Стив. — Прости, что? Что ты спросил сейчас? – Скамандер пытается вникнуть в суть разговора, в котором участвовал лишь косвенно. Что-то внутри блокирует естественный ход мысли. Словно мокрый осенний лист приклеился к сознанию и просто так до него не добраться. — Я спросил «что?». — До этого! – юноша чешет лоб, словно это может помочь. — Что было в кабинете Дипета? Что произошло? Вас наказали? Кабинет Дипета. Его заместитель, профессор Трансфигурации. Эйвери и… Лета. Все отрывками всплывало в поврежденной памяти. Там словно кто-то побывал и навел порядок, понятный только ему. — Приятель, может, отвести тебя в Больничное Крыло? – рука по-прежнему давит на плечо, сильно сжимая его, кажется, даже не осознавая этого. — Нет. Нет-нет. Мне просто… нужно отдохнуть, - бормочет Ньют. Отсутствующий взгляд не остается незамеченным. — Уверен? Ты даже толком не поужинал… Хаксли, при всей своей авантюрной натуре, за что его так любили игроки команды, был весьма заботливым капитаном. В этом высоком спортивном статном молодом мужчине прекрасно уживался любитель испробовать новый финт на своей новенькой метле вместе с заботливыми наклонностями престарелой бабули, вечно надевающей шапки на внуков. — Я в норме. Просто… Переутомление. Мыслительный процесс переосмысления по поводу собственного поведения все еще продолжался. Поэтому все наставления наседки-Хаксли пролетают мимо ушей. — Если что, кричи, - напутственный взмах кулаком, больше похожий на проводы в армию, нежели на пожелание доброй ночи. И дверь спальни закрывается. А вместе с хлопком, как по щелчку, мысли с удвоенной силой начинают разрывать черепную коробку, пытаясь выбраться наружу. Слишком громко, сильно, слишком неправильно. Нет, это не амортенция. Любовное зелье дает приятное забвение. Ньют знает, потому что пару лет назад кто-то пытался приворожить семикурсника-гриффиндорца. Был скандал, но все удачно загладили не без помощи профессора Дамблдора, имеющего феноменальный талант находить индивидуальный подход к каждому и договариваться. Тогда что это? Он сел на постель, зарываясь длинными пальцами в золотисто-рыжие волосы. Гадко-липкое ощущение, словно в голове кто-то перекраивает сознание, не покидало. Сопротивление отнимало силы, которые и без того были на исходе. Вопреки желанию разодрать лоб ногтями и снять самому себе скальп, чтобы как следует прочистить мозги, Скамандер отчаянно пытается отыскать в остатках разума, все еще принадлежащих ему самому, что-то с похожими симптомами. Но эта дрянь внутри удачно блокирует догадку, которая уже была готова быть названой. Тело Ньютона валится на кровать, словно он тряпичная кукла, выброшенная своей вдоволь наигравшейся хозяйкой. Глаза непроизвольно закрываются, и противостоять этому невозможно. Естественная реакция организма на неизвестно откуда взявшееся переутомление. Что ж, видимо, он подумает об этом утром, на более ясную голову.

***

Скамандер готов справедливо присвоить сну титул Восьмого Чуда Света. Игривые солнечные лучи разбудили его чуть раньше, чем звенит будильник соседа по комнате. Но сегодня его это совсем не расстроило. Солнечный свет, по которому Ньют изрядно соскучился за все хмурые пасмурные дни снегопада, придавал сил, выжигая усталость прошлого дня. Словно её и не было. Вся дневная рутина проходит быстро, учитывая планы на вторую половину дня. Юный маг буквально витает в облаках, окрыленный собственными мыслями. В голове то и дело возникают странные образы, один нелепее другого. Вот он держит в своей руке тонкое запястье. А вот поправляет прядь ее шелковистых волос… Кажется, всплеск юношеских гормонов прямо пропорционально связан с улучшением погоды. Ньют в очередной раз глянул на часы. В прошлый раз девушка опоздала на сорок минут. Очевидно, в этот раз она поставит новый рекорд. Он знал, что рано или поздно волшебница придет в библиотеку. Она просто обожала совместные проекты. Именно наедине с ним она могла позволить себе скинуть маску и быть тем, кем ей хотелось быть – просто юной ученицей, мечтавшей однажды стать магозоологом. В секцию о Магических существах заглянула старшекурсница с красно-желтым галстуком. Внутри появилось какое-то давящее ощущение неприязни. Особенно после ее крайне неудачного выбора книги. — Эмм… - замялся парень, подбирая нужные слова. — Ты не знаешь, у Творческого Коллектива уже закончилось собрание? Ведьмочка в ответ хихикнула, прижимая к себе книгу. Её веселая улыбка только больше усиливала странное, неизвестно откуда взявшееся брезгливое отношение. — Ждешь кого-то? – переспросила она, хотя по выражению лица было видно, что она догадывается, о ком именно спросил Скамандер. — Да. — Скоро должно закончиться. Ее хитрый взгляд с широкой улыбкой явно говорили, что она многое умалчивает. Но продолжать разговор Ньют не хотел. Коротко кивнув, он отвернулся и сделал вид, что вновь увлечен чтением. Девица с львиного факультета смахнула назад длинные объемные косы и направилась к выходу, задержав на парне взгляд с изрядными нотами разочарования. Время шло, а глава Комитета все не появлялась. Скамандер заметно нервничал, постоянно постукивая ногой. Чтение, спасавшее его почти всегда, не помогало отвлечься от мыслей о девушке, встречи с которой так томительно ждал. И это ожидание действовало на нервы, сводило с ума. Время словно превратилось в резину, которую кто-то старательно растягивал. Сидеть на месте и тешить себя предвкушением стало невыносимо, поэтому маг резким движением срывается с места, направляясь к выходу. Не успел он выйти из массивных двустворчатых дверей, как тут же столкнулся с кем-то. В один миг он ощущает в своих объятиях стройную девичью фигуру роста чуть выше среднего. Обоняние тут же улавливает яркий пряный аромат парфюма. Длинные платиновые волны уложены в красивую прическу. Девушка медленно отстраняется, чтобы посмотреть на объект столкновения. Ньют рассеянно смотрит в большие яркие глаза. Их холод может заморозить тропики при большом желании. Но на пуффендуйца они смотрят иначе, чуть теплее, словно в Антарктике пытается наступить весна. — Ньютон Скамандер. Мой феномен, - горделиво произносит грудной насыщенный голос. — Лета, - с благоговением отвечает он. И буря внутри стихает. Шквальный ветер превращается в штиль, даря умиротворение, волнами исходящее от нее. А Лестрейндж победно улыбается уголками губ в форме сердца. Безупречно одетая, в неизменной кипенно-белой рубашке. Серо-зеленая косынка обхватывает тонкую лебединую шею, подчеркивая чертову аристократичную бледность. Скамандер обхватывает девушку за острые плечи. Медленно ведет руки вниз по идеально выглаженному тонкому хлопку, скользит на тонкую талию и чувствуют холодный атлас юбки, идеально обтягивающей бедра. Аромат восточных пряностей окутывает и его. Но, кажется, впервые ему противно от женского парфюма. Слишком сложная композиция, слишком много разных нот. Мозг выкидывает какое-то странное, давно забытое ощущение легкой и ненавязчивой свежести. Как будто сирень расцветает в мае. Но мираж позабытого прошлого исчезает так же быстро, как и появляется. Пара располагается в библиотеке. Секция по Уходу за Магсуществами была их местом. Сюда не часто заглядывали ученики. Особенно перед праздниками. Рождественский Бал заставил большую часть Хогвартса думать только о грядущем событии. Девушки то и дело щебетали о нарядах и кавалерах. Те, в свою очередь, из кожи вон лезли, чтобы заполучить лучшую пару на вечер. — Смотри, - и слизеринка высыпала на стол целую кучу пригласительных, записок и различных открыток с приглашениями. — И это лишь те трусливые создания, что не смогли подойти. — Где-то там мое приглашение, да? – ухмыляется Ньют, точно зная, что его открытка наверняка спрятана в спальне старосты факультета. — Хмм… - слишком наигранно тянет она. — Не помню, чтобы получала что-то от тебя. Может быть, ты повторишь это лично? Холодная Антарктика глаз светится ярким светом желания. Их блеск похож на переливы самых больших бриллиантов, искусно ловящих солнечный свет в свои грани. Скамадер подходит ближе, как мотылек, который не в состоянии устоять перед манящим светом. — Хочешь, чтобы я лично повторил? В голове звенит странно знакомый мелодичный голос. Он встревожен, напуган и наполнен искренней заботой. Кричит, надрывается, велит остановиться. «Ньют, это же не ты!» Дребезжит, контрастирует с грудным и тягучим, как мед, призывом Леты. Вот она, некоронованная принцесса змей, сидит перед ним, в ожидании его прикосновений, его ласки. Зачем слушать эти странные возгласы возмущения? Это ведь прошлое? Прошлое, которого никогда не было… Лета слишком вульгарно прикусывает нижнюю губу. Она всегда так делает, когда хочет сфокусировать внимание на себе. И ей это удается. Длинные пальцы распутывают идеальную прическу, запутываясь в шелковистых волнах. Странно, они теперь совсем другие на ощупь. Более пушистые и пахнут более нежно. Пряный и удушливый аромат мускуса медленно превращается в беззаботный, еле уловимый цветочный. Сирень. Сирень после дождя. Свежесть наполняет легкие одним большим жадным глотком. От удовольствия волшебник прикрывает глаза. Подушечки пальцев гладят бархатную кожу щек. Впервые на его памяти фарфоровая кожа приобретает румянец. Такой озорной, такой по-девичьи очаровательный. Взгляд приковывается ко рту. Он больше не похож на кукольный. Нижняя губа призывно выдается вперед, маня коснуться и попробовать на вкус. Как он и предполагал, ягодный вкус. Кажется, это земляника. Именно земляника, потому что на клубнику у нее аллергия. Вся школа это выяснила, когда на третьем курсе она покрылась некрасивыми волдырями прямо к концу обеда. Воспоминания всплывают из самых запущенных глубин сознания. Их невозможно контролировать. Аккуратные руки обхватывают его лицо, отстраняя. Большие карие лучистые глаза смотрят глубоко в душу, вычищая оттуда все лишнее. А его там было много. И Ньют понимает это только сейчас. Только сейчас замечает, что перед ним совершенно другая девушка. — Эйвери… - шепчет он. — Эйвс. — Тебе нужно проснуться, - обеспокоенно отвечает Джейкобсон. — Проснись, Ньют. Проснись. Она легилимент. Она манипулирует твоим сознанием. Быстрый отчаянный шепот срывается. Крошечные, по сравнению с его ладонями, руки перемещаются на широкие плечи с выпирающими ключицами. Скамандер готов поклясться, что это все происходящее было реальностью. Утро, завтрак в Большом Зале, долгое ожидание в библиотеке. Чертова Лестрейндж была такой реальной! —Что ты гов… Как ты здесь оказалась? — Нет-нет-нет, - обеспокоенно останавливает вопросы Эйвери. —Ты должен проснуться, Ньют. Прошу тебя, сосредоточься. Проснись! — Но я не сплю! – восклицает он. Это была самая настоящая реальность. У него приличные оценки по всем предметам, долги и предупреждения директора Дипета в прошлом. Его нахваливает профессор Гриновски и просит на будущий год стать его помощником, чтобы подменять его на занятиях у младших курсов. У него головокружительный роман с самой невероятной девушкой Хогварста! И чудесные планы на совместное будущее. — Слишком приторно, не так ли? – горько усмехается гриффиндорка, словно считав за секунды его мысленные раздумья. Она качает головой. — Я и есть твои мысли. Слишком путанно, слишком бредово. Нелогично. — Но разве не такими являются наши сны? Ньют закрывает лицо ладонями. В ушах появляется резкий шум, буквально разрывающий барабанные перепонки. Он чувствует, как пространство, скрываемое ладонями, темнеет. Откуда-то эхом доносится уверенное надменное хмыканье. Скамандер вскакивает на постели и тут же щурится от яркого солнца, заливающего спальню. Это заставляет выставить руку, прикрывая бесцеремонные солнечные лучи, пытающиеся ослепить. На осознание своего местоположения уходит около минуты. Он в спальне, рядом еще три кровати, одна из которых пуста – отличник курса наверняка зачитался в гостиной и там же уснул, как обычно. Двое других ребят крепко спали, задернув балдахины. Настольный старенький будильник показывал ранее утро. До подъема было еще полно времени. Как во сне… Только вот настроение было паршивее некуда. Кошмар не поспособствовал возвращению сил. Парень откинулся обратно на подушки. Оказывается, он так и не переоделся, уснув в школьной форме. Но все мысли вращались вокруг приснившегося. Как назло, сны пуффендуец запоминал плохо, особенно если там было что-то важное. А оно, несомненно, было. Интуитивно парень чувствовал необходимость вспомнить что-то. Он прокручивал все события сна, которые помнил. Подробности раз за разом всплывали все четче. Лета. Это определенно касалось ее. В нос словно ударил едкий парфюм, заставляя поморщиться. Как вообще можно пользоваться такими приторными духами? Она что, по флакону за раз на себя выливает? Откуда он вообще знал такие тонкости? Такое разве что на подсознательном уровне можно внушить. — Легилимент, - шепчет яркий переливчатый голос из ниоткуда. Ну конечно! Тогда все сходится. Если Лета обладает навыками легилименции, то она беспрепятственно может проникнуть в сознание. Наверняка, она именно это и сделала, когда Хаксли нашел его валяющимся на полу. И кошмар спровоцировала она. Ведь чтобы представить картинку своей жертве, нужно иметь исходное событие, которое будешь менять. Она выбрала день встречи с Эйвери, пытаясь заменить ее… Скамандер сорвался с места, спотыкаясь об обувь соседа по спальне, любезно оставленную у самого входа. В гостиной на диване уютно разместился Альфред. Очки съехали на бок, обычно прилизанные волосы в беспорядке. Накрыт клетчатым пледом. — Альфи! Альф! – тормошит его Ньют. —Просыпайся! Однокурсник медленно переворачивается с одного бока на другой, натягивая плед повыше. — Альф, мне нужна твоя помощь! — Конец семестра, я уже дал вам списать все, что можно, - лениво отзывается парень. — Это вопрос жизни и смерти, - выпаливает Скамандер и только потом понимает, что выбрал не самое удачное сравнение. — Альфи, ну Альфи, помоги, - с мольбой взывает он. Альфред поворачивается и взглядом находит большие громоздкие часы с волшебной кукушкой. Циферблат показывает непростительно раннее утро. Непривычно яркое солнце в гостиной бьет не так сильно, но все же заставляет умника курса прикрыть ладонью глаза. — Мерлиновы кальсоны, Скамандер! – шипит он. — Если ты пришел в очередной раз спросить о Нюхлерах, то я сказал тебе все, что знаю. А про мозгошмыгов можешь и сам прочесть в большом справочнике. — Нет, нет. Мне нужен учебник по защите от заклинаний. — Может быть, по Защите от Темных Искусств? – с весомой долей скепсиса переспрашивает Альф. — Может… Что-то, где есть про Легилименцию и то, как ей противостоять. Ньют шумно сглатывает ком в горле, пытаясь воззвать ко всем святым, чтобы Альфред не стал задавать вопросов. Он не Хаксли, привычкой обсуждать все не страдает. Но такая странная и неожиданная просьба с утра пораньше может развязать язык многим. Волшебник пялится на однокурсника в смятой одежде, пытаясь переварить полученную информацию. Легилименцию проходят на дополнительных занятиях, вскользь упоминая на основных. Зачем эта тема понадобилась человеку, плотно интересующемуся только Магическими Существами, не ясно. Но в непростительно раннее время выяснять это нет особого желания. — В тумбочке на второй полке темно-зеленый учебник, - отчетливо выдает он. Скамандер слишком резко стартует со своего места, сбивая и без того не наведенный после сна фокус. «Ох уж этот Ньютон и его феноменальный разброс интересов», - проносится в голове Альфи, прежде чем он снова погружается в сон. Примечания автора: Lectio mentis - читая разум (латынь). Альфред - древнеанглийское имя, означающее совет, решение, ум, мудрость; буквально: хороший советник.