А если однажды чашка склеится обратно...

-Кажется, ваши пальцы уже не дрожат? – спросил он, целуя руку Игоря. -С самого брасри, - подтвердил Стравинский, выдергивая полы сорочки из-за пояса Сэма, он с наслаждением провел пальцами по горячей коже. Грин слегка дернулся от еще замерзших пальцев и рассмеялся. Стравинский улыбнулся, он притянул Сэма за затылок и жадно впился в губы. Игорь взволнованно ходил по комнате. Органы дыхания раздражал затхлый запах лежачего больного и удушливая вонь лекарственных порошков, от которого язык щипало привкусом металла. За ним с постели следили мутные глаза жены. -Ты ответил согласием на его приглашение? И что было потом? Стравинский не помнил, когда обе сорочки и галстуки-бабочки полетели куда-то на пол. Сэм оказался снизу на диванных подушках, с почти детским восхищением глядя на обнаженное тело композитора. Игорь не помнил такого восторга ни в одних глазах, что смотрели на него прежде. Он снял очки, отложив их на столик, и принялся стягивать с Сэма штаны вместе с бельем. В голове играла какая-то музыка. Забавно, к нему никогда не приходило вдохновение во время секса. Он запишет ее, но позже… Позже… Расправившись с одеждой Сэма, Игорь очарованно замер. Голубоглазый ангел смотрел на него чуть настороженно, едва смущенно, а его дерзкий стояк упирался в бедро композитора. Игорь прошелся по комнате еще раз. -Я понял, что искал все эти годы. Ты не представляешь, как я был поражен, когда понял, что моя муза, что витала передо мной все эти годы как солнечное знамя, оказалась мужчиной. -И как же ты не понял этого раньше? – с больших тяжелых подушек донесся слабый голос. -В моих видениях было слишком много света. Я не мог рассмотреть детали. -Значит, он и оказался тем существом, о котором ты мне твердил? -Да, и когда я обнимал его, ко мне пришла музыка. Она до сих пор звучит у меня в голове… - Игорь схватился за виски. -Тогда сыграй мне. На что это похоже? Ты ведь записал ее? -Вы ведь никогда еще не были с мужчиной? – спросил Сэм, приподнимаясь на локтях. -Нет, - качнул головой Игорь. Грин сел и все еще неверными от остатков хмеля руками стянул штаны Стравинского вместе с бельем до колен, выправил член, поднял глаза на композитора. Игорь почувствовал смущение от этого слишком откровенного взгляда. Странно, когда глаза могут быть такими откровенными, что заставляют тебя чувствовать себя голым и совершенно беззащитным. Что за пугающее чувство. Невозможное и горячее. Сэм усмехнулся и провел влажную дорожку вдоль ствола. Член вздрогнул от прикосновения, Грин обхватил бедра композитора руками и взял пенис в рот. Дыхание композитора сбилось. Он почувствовал, как горячее чувство от паха расплывается знойным облаком по всему телу, окутывая словно пар. Шапка кудрей ходила ходуном, чем-то напоминая лесную охоту и блестящие спины гончих. -Ммм… - Игорь следил за тем, как губы жадно и напористо, то заглатывали орган, то выпускали наружу, будто играли в кошки-мышки, - я хочу вас… - едва слышно проговорил он, сам не слыша своих слов от оглушающего стука пульса в висках. Но Сэм услышал его и замер, с влажным хлюпом выпуская член изо рта, который тотчас пружинисто шлепнул по раскрасневшимся губам, словно не желая их покидать. -Вы сможете растянуть меня или хотите, чтобы я сам сделал это? – спросил Сэм. -Я хочу сам, - Игорь откинул остатки своей одежды куда-то под столик и вернулся к Грину. Чувство робости, что на мгновение овладело им, тотчас отступило в тень при виде уверенного лица парня. Игорь склонился над ним, целуя шею, что пахла какими-то неизестными ему духами, при этом член его прижался к паху Грина, а пальцы нырнули в жадный рот, что обхватил их горячим языком. Непривычное ощущение того, что между тобой и партнером два члена, а не один, немного пугало. Кажется, вот перейди грань, и ничего не будет прежним. Стравинский извлек мокрые пальцы, Сэм лег на бок и согнул одну ногу, прижав колено к животу, чтобы открыть более удобную позицию для Игоря. Композитор поцеловал бедро и ввел один палец. Внутри было непривычно узко и жарко, он двигался наугад, с трудом представляя что-либо о мужской физиологии, от того был медленным и осторожным. Наконец Стравинский наткнулся на какой-то мягкий бугорок, отчего Сэм застонал. -Вам нравится? – спросил Игорь. -Да, прошу вас, продолжайте, круговыми движениями. -Вот так? – Стравинский провел пальцем по кругу. -О да! Божественно… - Сэм зарылся лицом в подушку. Игорь почувствовал, что отверстие расслабилось и ввел второй палец. Движение на несколько секунд замедлилось. -Пожалуйста, позвольте мне видеть ваши глаза, мсье Грин, - попросил Игорь. Сэм поднял от подушки раскрасневшееся лицо. -Ах, прошу вас, зовите меня по имени. А то мне начинает казаться, что мы все еще на какой-то официальной церемонии, - почти с мольбой попросил он. -Как пожелаешь, - усмехнулся Игорь, вводя третий палец. Теперь дело пошло легче, отверстие будто приноравливалось к своим посетителям, плотно обхватывая упругой плотью. -Достаточно, - прошептал Грин, - дайте мне это, умоляю вас… -Игорь, меня зовут просто Игорь, - задумчиво проговорил Стравинский, подкладывая подушки под бедра Сэма, что лег на спину и теперь смотрел прямо на него. Он приставил головку к проходу, сплюнул на свою ладонь и огладил ствол, слегка нажал, потом сильнее, входя внутрь. Сэм с громким стоном напрягся, отчего Игорю пришлось притормозить, композитор чуть отстранился и поцеловал живот Грина. -Прости, давай попробуем еще раз, - неловко улыбнулся Сэм, - у меня давно не было этого с мужчиной. Игорь нерешительно замер возле пианино, а потом вернулся к постели жены и рухнул на пол возле кровати. -Ну что ты… - она долго кашляла, а когда кашель успокоился, то положила руку, похожую на тонкую плеть из белой слоновьей кости, словно скелет высохшего растения, ему на плечо. Он прижался губами к хрупким пальцам. -Ты всегда был мечтателем, Игорь Фёдорович. Поэтому я пошла за тебя замуж. Знала бы я, что в твоих мечтах нет места для меня… -Ну что ты такое говоришь, Котюля, - ласково сказал Стравинский. -Верочка сегодня ночует не у нас? – неожиданно спросила она. Напоминание о еще одной любовнице вызвало у Игоря ощущение похожее на зубную боль. -Не могу играть ее сейчас, - проигнорировал вопрос Стравинский, - играть эту музыку, словно заниматься любовью в твоем присутствии. Он скорее почувствовал, чем увидел, как в полумраке комнаты жена улыбнулась. -Похоже, ты и в самом деле влюбился. -Да, я влюблен, - наконец кивнул композитор. -Ну и что же? Как далеко у вас зашло? -Так далеко, как не было еще на моей памяти ни с кем. Я имею ввиду, что не чувствовал ничего подобного прежде. Супруга устало улыбнулась. -Значит, и в самом деле влюбился… -Да… - он уткнулся лбом в запястье супруги. Игорь добавил еще слюны и попробовал войти снова. В этот раз Сэм постарался расслабиться как следует, и член вошел вошел внутрь. Грин напрягся, но теперь Стравинский не успокоился, пока не вошел целиком до самого основания. Сэм дышал часто, Игорю показалось, что он слышит, как быстро бьется сердце молодого мужчины. Толчок внутрь. Еще одно сокращение мышц. Толчок крови по сердцу. Человеческий организм это идеальная природная машина, что есть секс, как не серия толчков и мышечных сокращений, движений по сути. Взмах ресниц, катящаяся капля пота, что выступила на разгоряченной коже, чтобы исчезнуть под языком партнера, который кажется сейчас таким горячим, что я готов поверить, обжигает кожу. Что делает секс произведением искусства? Прелюдии? Вы слушали прелюдии Баха? Не смогу спокойно слушать их после этих дурацких мыслей. Резкие движения взад и вперед, как молоточки под крышкой рояля. Бьют по струнам, вызывая звуки-стоны. Сэм лихорадочно касался пальцами плеч, боков и бедер композитора. Сейчас так важно чувствовать хоть какую-то связь с внешним миром, чтобы не потеряться среди нот-ощущений, чтобы не остаться потерянным среди нотных знаков на исчерченной криптограммами бумаге, когда тебя сможет расшифровать лишь тот, кто сможет заметить миниатюрный значок среди тысяч других. -Ммм… Глубже… Хочу слиться с тобой, - прошептал Сэм, и слова его опали будто ноты на дорогую бумагу. Интересно, нотами можно было бы написать любовное послание? Кажется, если переложить стоны голубоглазого ангела в музыку, то можно было бы. Но среди всех музыкальных направлений так близко подобралось к понятию секса только танго. Что ж, может мне написать для тебя танго? Сможешь ли ты понять, что я чувствую, Сэм Грин? Бесстыдный звук шлепающих яиц по ягодицам напоминал о чем-то еще, бесконечно далеком. Внезапно Игорь увидел себя где-то среди серых каменных стен. Из бойниц была видна стальная равнина с седой ковылью, да одинокими фигурами мелких животных. Но здесь, опираясь на серые камни, таилась жизнь. Она обернулась на него во взгляде кудрявого молодого мужчины. Он закусил губу, лицо его раскраснелось от быстрого секса. С губ сорвались какие-то слова. Хотелось бы услышать их… -…давай… - как сквозь молоко донеслось до ушей. -Давай! А-ах… - простонал Сэм. Игорь пришел в себя и участил движения. Голубоглазый ангел принялся иступленно дрочить, плотно обхватив стоящий член. Какой земной жест для такого космического существа. Не верится, что ангел может это делать. Нет, ты не имеешь права осквернять земным свое существование, предназначенное лишь для высших сфер. Игорь заставил Сэма подняться, ухватившись за спинку дивана, и вошел в него снова, сам обхватив напряженный ствол, ощупывая взбугрившиеся вены, как струйки воды, обхватившие упругую плоть. Супруга провела кончиками пальцев по волосам Игоря, что устало положил голову на ее одеяло. -И чем же он отличается от женщин, кроме того, что является мужчиной? – улыбнулась она. -Обнимать его, будто обнимать ангела, Котюля, совсем неземное чувство. -Не богохульствовал бы ты, родимый, - озабоченно проговорила она. -Ты не понимаешь, - мотнул он головой, снова зарываясь в одеяло, - это не богохульство. В голове играли Баховские Страсти по Матфею, рождая ощущение первого грехопадения. Нет! Причащения… Игорь убрал с шеи кудри и прикусил загривок. Сэм вскрикнул и излился в руку Игоря. Сперма окропила кожу белым молоком будто кровь Христова. Игорь уже не мог удержать фантастические картины своего обезумевшего воображения. Он едва удержался от того, чтобы кончить в момент оргазма Сэма, прикусив губу, чтобы удержаться от восхитительного стона, когда кольцо мышц сжалось. -Ты хочешь затрахать меня до смерти, Игорь? – улыбнувшись, повернул к нему голову Грин. -Хорошая мысль, мой ангел, - прошептал Стравинский, задумчиво улыбнувшись в ответ. И в глазах его было совсем не земное восхищение. Так смотрят на икону. -Так на меня никто еще не смотрел, - опустив голову, прошептал Сэм. Игорь не слышал его слов, внутри все еще звучала та прекрасная и легкая мелодия, которую не выразить никакими нотами, ведь они как и буквы всего лишь коряво излагают небесное языком земного. Игорь вошел по самые яйца и кончил. Жена улыбнулась. -Тогда ты должен беречь своего ангела. Хочешь совет, Игорь? -Да? -Бросай всех своих женщин. Иначе среди них затеряется твой ангел. Стравинский поднял на нее глаза. -Ты права, но тебя я не брошу. Ты уже давно перестала быть женщиной. Стала чем-то большим. -Я знаю, поэтому и остаюсь, - мягко улыбнулась она, - а теперь подай мне эту горькую гадость, там, на столике и оставь меня. Я буду спать. Игорь послушно поднялся и принес лекарство, он следил за неторопливыми движениями жены, невольно сравнивая ее с Сэмом. Но если он был ангелом, то она скорее великомученицей, святой… Ее просветленное лицо все же оставалось слишком земным. Он пожелал ей спокойной ночи и потянулся, чтобы задуть свечу. -Не задувай, - остановила его она, - мне кажется, что если свеча погаснет до того, как я засну, я умру. -Ну что ты, ты будешь жить долго, - попытался улыбнуться он, но свечу оставил. Дверь за его спиной тихо закрылась. Сэм, мокрый от пота, лежал головой на обнаженных коленях Игоря и следил за тем, как поднимаются струйки дыма от сигареты композитора, он протянул руку, взял сигарету двумя пальцами и затянулся, а потом вернул обратно. Игорь вдохнул дым и провел рукой по груди Сэма. -Я хочу сделать тебя своим, - проговорил он. -Синюю птицу нельзя удержать, - утомленно улыбнулся Грин. -Да, я знаю, - согласился Игорь, - но мечтать об этом все-таки возможно. -Останешься на ночь? – спросил Сэм. -К сожалению, не могу, я должен вернуться к жене, - вздохнул Игорь. -Когда пойдешь? – с сожалением спросил Грин. -Позже, - Игорь склонился и поцеловал Сэма, - позволь мне еще побыть с тобой, в обители ангела. -Ты можешь прийти, когда захочешь, - улыбнулся кудрявый и поцеловал ласкавшую его руку.