А если однажды чашка склеится обратно...

Каким же ребенком я был… Я даже не мог представить, что все может случиться именно так. Я часто представлял себе свою смерть. Красочно, живо. Как бы я мог умереть? Например, закрыть тебя от вражеской стрелы, а потом умереть у тебя на руках. А мог бы выпить поднесенный недоброй рукой кубок с отравленным вином, а потом бы не позволил бы тебе испить последний глоток отравы с моих остывающих губ. Наверное, люди часто такое воображают. Если нет, ну значит нет… Но знать, что удар нанес ты. Ты сам. Я готов умереть за тебя. Ради тебя. Неужели это было лишь пустой юношеской бравадой? Умереть от руки врага может любой дурак. А принять смерть от руки друга? Нет. От руки возлюбленного. Которому уже подарил эту жизнь, поднес как великий дар. Ведь она мне уже не принадлежит. я отдал ее тебе. Я лишь храню ее, так разве имею я право чувствовать обиду, горечь, что ты забрал у меня, кто теперь всего лишь хранил ее для тебя, что ты забрал то, что и так твое. Тони… Нет. Тристан… И сейчас я чувствую ту боль, что ощутит твое сердце, когда ты вспомнишь меня, когда узнаешь, что сделал тогда. Курт посмотрел на свои ноги и внезапно ощутил жуткий стыд. Ну и на что я потратил свою жизнь? Жалел себя? Я ведь был солдатом, как же я вырастил такой тряпичный характер? Невольно вспомнился дядя, что был одним из немногих, кто вернулся живым с этой унизительной службы у римлян, живой да не целый. У него не было глаза и ноги, но когда кто-то из молодых, с другого рода, попытался высмеять его, увести молодую жену, дядя победил его, да и тех трех молокососов, что явились ко двору вместе с наглым разбойником. Потому что у дяди было сердце воина, и его супруга держала голову не ниже прочих женщин рода, уж тетя гордилась своим мужем… А у него есть ноги, две целые, пусть и нерабочие ноги. А он позволил себе распустить нюни, будто годовалый ребенок, жалел себя, упивался горем, позволив себе бездельничать и жить на пенсию, в нищете и голоде. У тебя же руки остались, голова, наконец… Тони досадливо поморщился. Женщина неловко улыбнулась. -Прости, Тони, завтра никак не смогу посидеть с малышом, мне он самой очень дорог, как родной сыночек, но завтра мне надо будет уехать к сестре в Копенгаген. Это всего на пару дней. -Конечно, госпожа Свенсон, простите, привык рассчитывать на вашу помощь, - Тони потянулся было за сигаретой, но одернул себя, старушка терпеть не могла курение. Он бессильно похлопал по карманам и опустил руки. -Денег не надо, - по-своему истолковала его жест старая женщина, - мне с ним посидеть в радость, своих-то детей у меня нет. Тони задумался, внезапно в голову пришла идея. -Спасибо вам, хорошей поездки! – он заторопился уйти. -Ты справишься? – спросила женщина. -Друга попрошу, думаю, я могу доверить ему посидеть с Франко! До свидания! – бросил он, сбегая по лестнице. Франко стоял у ворот школы, шмыгая разбитым носом. Тони нахмурился, коснулся плеча сына, но мальчик дернулся, уходя из-под руки. -Что случилось? – спросил Тони, - Кто это тебя так уделал? -Петер Йенсен, - пробурчал мальчик. -За что? Йенсен… Йенсен… Знакомая фамилия… Тони порылся в памяти. -Пап, - вместо ответа начал Франко, - ты, правда, продаешь наркотики? -Что? – опешил Тони, - Тебе это Петер сказал? -Да, - Франко кивнул, - он сказал, что ты толкач, продаешь наркоту его старшему брату, поэтому я с ним сцепился. Пап, это правда? Тони взял мальчика на руки, крепко обнял, а потом загляну ему в лицо. -Нет, ну что ты! Я автомеханик, стал бы я связываться с таким опасным делом как продажа наркоты! -Можно я к тебе на работу приду, пап? – недоверчиво спросил Франко, - Дядя Юстас позволит? Тони подумал, было ли это вообще хорошей идеей однажды позволить Юстасу прийти к ним в дом. Да не единожды. Хоть раз в месяц да приходит пива попить, да футбол посмотреть. -Не, - чуть помедлив, произнес Тони, - Юстас строгий начальник, он говорит, что это опасно, ведь тебя может придавить машиной, ну, если с домкрата соскочит, или зашибить колесом, коли оно сорвется с оси, знаешь, в том месяце так человека убило! А Петер тебя больше не тронет. Я поговорю с его семьей. -Я люблю тебя, папа, - сказал Франко, крепко обнимая отца. -И я тебя тоже, малыш, - улыбнулся Тони, спохватился, внезапно вспомнив, - сынок. -А? – Франко положил голову отцу на плечо. Тони тяжело зашагал к остановке. Таскать мальчишку уже было тяжело, но он не решался позволить ему идти. -Завтра посидишь с Куртом? Госпожа Свенсон уедет на пару дней. -Не хочу, - заупрямился Франко, - у меня такое чувство, что мне приходится делить тебя с Куртом. -Ну что ты, - неловко улыбнулся Тони, - послушай, если бы я был женат, то тебе бы пришлось делить меня с женой. -Курт тебе не жена, - парировал Франко, - да и не надо тебе жениться, хочу, чтобы папа был только мой, - мальчик тяжело вздохнул, - ты и так пропадаешь на работе все время, не хочу, чтобы был кто-то еще, Курт или жена. -Ну, малыш, у тебя ведь могла бы быть мама, если я женюсь, - попытался возразить Тони. -Не надо мамы, мне и папы достаточно, - снова вздохнул Франко, уткнувшись носом в отцовское плечо, пропахшее табаком и пивом. -Вот что, ты сможешь посидеть дома один немного? Я съезжу к Курту и узнаю, сможет ли он с тобой посидеть, - предложил Тони. Франко недовольно заурчал, как рассерженный котенок. -Ты мой сын, а Курт мой друг, но ты всегда остаешься моим сыном, и ты для меня важнее любых друзей, - сказал дилер. -Ладно, папа, - вздохнул мальчик. Дверь приоткрылась. В узком пространстве над стальной цепочкой появился осоловелый взгляд. Увидев Тони, взгляд стал серым от страха. -Михаэль, поговорить надо, - сурово сказал Тони. Цепочка с щелканьем упала вдоль двери, и выпустила на площадку молодого парня, худого и бледного. Он подтянул спортивные штаны, боязливо оглянулся назад. -Может вечером, в клубе? Я как раз новую дозу возьму… -Нет, - Тони вытянул парня целиком на площадку и прижал к двери, - послушай-ка, Михаэль, я разве когда обидел тебя, в цене или в качестве товара? -Нет, - испуганно промямлил парень, мотая темноволосой головой. -Так какого хера твой брат к моему сыну с дракой лезет? Заставь его замолчать, пусть не смеет говорить моему сыну о моей работе, если ты его не заставишь молчать, то это сделаю я, - Тони потушил свою сигарету о руку парня. Михаэль взвыл. -Всё сделаю, Тони, не сердись! -Давай, - дилер стукнул парня головой о стену, - а я тебе скидку дам сегодня. Наркоман кивнул и слабо улыбнулся. -Спасибо! Курт слабо улыбнулся, когда увидел на пороге Тони, дилер захлопнул дверь. -Чего ты так долго? Спал, что ли? Я битых полчаса стучал. -Да… - Курт покатил в комнату. -Ты уже ел? – спросил Тони, тяжело падая на диван и закуривая. Курт не ответил. Наркотическое опьянение еще не прошло, и теперь по телу разлилась какая-то вялость, говорить не хотелось. Ничего не хотелось. -Ты хреново выглядишь, - Тони помрачнел, - не заболел часом? – дилер поднялся, закусил сигарету в уголке рта и приблизился к Курту. -Не трогай меня! – раздраженно отмахнулся парень, отворачивая лицо. -А это что такое?! – Тони схватил Курта за руку. На сгибе локтя красовалось свежее пятно – след от инъекции. -Ты что, умудрился залезть в тайник? – Курт оглянулся на диван. -Нет, не смог, - шум в голове мешал сосредоточиться на словах, язык явно подводил, с трудом ворочаясь, будто большой ленивый зверь, - это соцработница принесла, она получила мою пенсию и оплатила все, что мне обычно нужно. -На хрена тебе колоться? –Тони встряхнул Курта. Голова безвольно болталась будто на веревочке. -Ммм, - головная боль усилилась. -Я хотел вернуться к своим снам, увидеть их снова… -Там где ты кому-то там сосешь? Что за долбанный педик! – Тони рассердился, - А я то хотел, чтобы ты пару дней с моим сыном посидел! Как ты смеешь цепляться за прошлое, когда лишил меня его! Я не могу вернуться к прошлому и тебе не позволю! Курт ошарашено поднял глаза. -Ты говоришь о прошлой жизни? -Что?! – непонимающе поморщился Тони, - я говорю о том времени, когда я тебя не знал, Курт, у меня такое чувство, что прошла уже добрая сотня лет, а то и больше, меня преследует какой-то призрак, я не могу трахнуть бабу! И это со мной сделал ты, мудак! А сам смеешь оставаться спокойным! Мечтать о сексе с кем-то! Долбанный выродок! Ты мой и больше ничей! Или я для тебя только дилер, толкач?! – с отчаянной злостью выкрикнул Тони. -Нет… - вяло проговорил Курт. Галахад внутри чувствовал, как в жилах стынет кровь будто белый лед. -Я нуждаюсь в тебе, Курт, и ни с кем я тебя делить не стану, ни с какими призраками! – тем временем свирепел Тони, - Не смей употреблять наркоту без моего ведома! Забыл, что деньги мне должен? Будет колоться, если я разрешу! И трахаться только со мной, ублюдок! Я не стану делить тебя даже с твоим воображением! Как сквозь сон Курт почувствовал, как Тони опрокинул его коляску и принялся сдирать одежду. И что в этот раз дилер не остановится, Курт знал. -Я не хочу оставаться для тебя лишь толкачом, чертов наркоман! – отчаянно зарычал Тони, - ты мой! Понял? Мой!!! Не смей колоться, не смей уходить к нему!!! Если я для тебя не лучше чем те, кто тебя изнасиловал тогда, может мне последовать их примеру? Может ты только на это и годишься? И совсем не умеешь любить?! – Тони скинул куртку и отшвырнул ее куда-то. Курт увидел свои бледные тощие ноги, они так тяжело упали на плечи дилера. -Я ведь ничего не почувствую… - слабо возразил Курт. -Это мы еще посмотрим! – злобно рявкнул Тони. Резкий толчок. Он не растягивал, не подготавливал его, лишь сплюнул на член, растер и вошел. Грубо и жестоко. Наверняка порвал. Даже те не насиловали его с такой яростью и отчаянием. Нет, им было плевать на него. Но Тони… Тони нет… Курт увидел свое отражение в совиных глазах. Себя прежнего. Шмели кружились над лугом, Галахад заложил руки за голову и скосил глаза на Тристана. Пепельноволосый что-то шептал птице. -И о чем же ты ей рассказываешь? – любопытно спросил он. -О том, что я привезу в родные земли сокровище, которое она и породила, но нашел я его здесь, - улыбнулся Тристан. Галахад улыбнулся. -Иди сюда, - проговорил он. Тристан что-то шепнул соколу, и он взлетел в небо. Галахад задрал голову, наблюдая за кружащейся в пронзительно голубом небе птицей. Тристан лег рядом с Галахадом. Кудрявый плюхнулся на живот и посмотрел на совиноглазого. -Трис… - неловко улыбнулся Галахад. -Да? -Давай попробуем еще раз, - предложил кудрявый и зажмурился, чувствая как стыд заливает его лицо румянцем. -Гала, не надо, я боюсь причинить тебе боль, в прошлый раз ведь тебе было очень больно, ничего, я обойдусь, не переживай, - успокоительно провел по щеке кудрявого Тристан. -Я воин, и боли я не боюсь, и уж кому отдавать девственность, так только тебе, - фыркнул Галахад. -Я чувствую себя святотатцем, - признался пепельноволосый. Гала ухмыльнулся. -Ох небо, Трис, это же задница, а не храм! -Для меня весь ты – храм, - серьезно проговорил Тристан. -Так открой двери храма и проведи церемонию, - Галахад встряхнул кудрями и перекатился на бок, оказавшись вплотную лицом к лицу с совиноглазым.