А если однажды чашка склеится обратно...

Легкое касание к плечу. Вздрагиваю. Оглядываюсь. -Ах, это вы. А я думала, кто-то из собак проснулся. Оба сидят на краю постели. -В последний раз, когда мы встречались, пес был только один, - заметили голубые глаза. -Ну надо же брать с вас пример хоть в чем-то,- жму плечами, - а вообще, это сестра притащила, я пытаюсь его пристроить к кому-нибудь, он вызывает у моего ревность, они дерутся. Да и вообще он мне по характеру не подходит. -Из-за ревности совершалось множество убийств, - янтарные глаза. -О, я стараюсь разнимать их до того, как это может перерасти во что-то серьезное. Кстати, сестра поселилась вместе с ним, так что давайте потише, она и так считает меня… странной. -Нас она не услышит, - заверил обладатель голубых глаз. -Почему ты бросила писать? – требовательный, но бархатистый голос. -Я не бросила, просто я слишком устаю. -И что ты смотришь в три часа ночи? – поинтересовались голубые глаза. -Новости, у нас война, которую даже нельзя называть войной. Выглядит в конечном итоге как безумие. Не вижу в ней никакого смысла. -За такие слова могут наказать? -Могут, но вы же меня не сдадите, доктор Лектер? -Конечно, нет. Но ты должна продолжать писать. Черный пес открывает глаза и начинает яростно лаять. -Он вас видит? -Да, животные видят больше людей. Из-за шума не могу разобрать, кто именно сказал. Отвлекаюсь на пса, на проснувшуюся сестру. Когда снова смотрю на край постели, моих ночных посетителей уже нет. -Ты так ничего и не написала с момента нашей встречи. -Все свободное время я сплю или ем. К счастью или несчастью, у меня его слишком мало. На этот раз ои оба появились днем. Было странно наблюдать за призрачными фигурами в дневном свете. Уилл рассматривал цветущие петуньи и бархатцы. -Ты больше не считаешь это мещанством? – Ганнибал кивнул на цветы. -Герань по-прежнему считаю, у меня ее нет. А остальное… Будь моя воля я бы весь мир укрыла бы растительностью. Лучше сеять цветы чем всю ту боль и насилие, которые сеют люди. Ганнибал положил голову на мою бритую макушку. -Хорошая девочка. -Не слишком ли много? – Уилл заметил забытую тарелку наваленных макарон. -Что поделать, пока я не пишу, еда единственное удовольствие, что я могу себе позволить. -А он? – Уилл кивнул на пса, что наблюдал за ними сквозь сон. -Он куда большее, жаль, что я не уделяю ему достаточно времени и внимания. Надеюсь, он знает, как для меня важен. Только благодаря ему я чувствую себя живой. -Путешествие по литературным мирам тоже позволит тебе чувствовать себя живой. По твоим собственным, - Ганнибал скользнул взглядом по стопке книг у кровати. -Я знаю, - кивнула я. Мои гости растаяли в сумраке темной комнаты. Персифаль наблюдал за девушкой, что развешивала белье во дворе своего дома. Она скромно улыбнулась ему и продолжила свою работу. -Хорошенькая поселянка, - Дагонет поравнялся с Персифалем и хлопнул его по плечу, - ты никак влюбился? -Да. Только не говори Тристану, - испуганно вздрогнул Персифаль. -Почему? – удивленно спросил Дагонет, - Он же твой родич, он не знает этого? -Он ни с кем не встречается здесь, я думаю, он презирает местных девушек, не хочу, чтобы он плохо обо мне думал. -Тристан-то? – Дагонет рассмеялся. -Да, а почему ты смеешься. Дагонет подумал о чем-то, но промолчал, лишь загадочно улыбнувшись. -Я уверен, что Тристан не был бы против ее. Тебе стоит ему сказать. -Ты думаешь? – безнадежно спросил Персифаль. -Конечно, поговори с ним. Вряд ли я когда-либо осмелюсь. Но за этой девушкой я бы прошел все, даже если бы мне пришлось рождаться снова и снова. -Ой не зарекайся, - рассмеялся Дагонет. -Правда, - Персифаль серьезно кивнул, - где бы я еще встретил девушку с волосами цвета белого льна? Посмотри, я купил ей серьги, как думаешь, ей понравится? Дагонет обратил внимание на застенчиво извлеченные из-за пазухи серьги, украдкой, чтобы девушка не видела. На мгновение ему показалось, что солнечный день их совместного дежурства померк, так тепло и ярко светились глаза Персифаля. Даже немного завидно такой искренней и чистой любви к девушке, пусть и не сарматке. У него, Дагонета, все намного сложнее. -Конечно понравится, позови на свою свадьбу! -Позову, лишь бы Тристан одобрил… - вздохнул Персифаль. -Поговори с ним, а пока пошли, нас ждет дежурство, - напомнил Дагонет, за плечи увод друга. Если бы всегда было так просто… Петер пошевелился. Стефан все еще был рядом. -Ты не уйдешь? -Нет, куда я от тебя денусь? -Я всегда был настойчив. -Именно поэтому ты меня добился. -Да… Петер прикрыл глаза. Стоял ослепительно летний день, они только вернулись из похода, и в Камелоте царило ощущение удовлетворенной разморенности, юные воины как загнанные лошади, что дорвались до воды и травы, пытались поскорее отдохнуть и набраться сил, многие залечивали раны. В тот день, ставший переломным, Дагонет утащил Гавейна на участок крепостной стены возле леса, они загадывали местных птиц и считали, сколько та или иная птица пропоет за определенный отрезок времени. Тот чья птица окажется более молчаливой, вечером будет оплачивать выигравшему вино. Дагонет чувствовал восторженное удовольствие от наблюдения за разгоряченным Гавейном, обычно спокойный, он входил в азарт и ругался на выбранную птицу. Внезапно Дагонет заметил две маленькие фигурки, спешащие к лесу. Он не сразу распознал в них Тристана и Галахада. Сармат хлопнул приятеля по плечу. -Эй, Гав-гав, смотри, кто там? -Как ты меня назвал? – возмутился Гавейн. В любое другое время он бы уже мутузил бы Дагонета, но вопрос его заинтересовал больше чем перспектива в очередной раз подраться с вечно подклывающим другом. -Это же Трис и Гала, куда они так спешат? Да еще и без брони! – удивленно проговорил он, склонив голову вниз. При этом его волосы рассыпались по плечам и повисли длинными прядями вдоль лица, на котором едва угадывалась юношеская щетина. -Пойдем, проследим за ними, - Дагонет хлопнул Гавейна по плечу. -Зачем? – удивленно спросил длинноволосый мальчишка. О, Дагонета с ума сводили эти волосы. Он часто ловил себя на почти безотчетном желании зарыться в них носом. Но боялся быть осмеянным. Если подумать, это странное чувство, что оно вообще означало? Взамен он всегда подтрунивал над приятелем и всегда брил голову как Борс. Потому что ничто не сравнится с длинными русыми волосами Гавейна… Пока они выбрались за пределы Камелота, Тристан и Галахад уже скрылись из виду, Дагонет и Гавейн выслеживали их по следам, оставшимся на влажной лесной земле, примятой траве. Они ступали бесшумно как и положено степным следопытам, но не ожидали того, что могут найти. На лесной полянке, полураздетые, Тристан и Галахад сливались подобно любовникам. Дагонет с замиранием сердца следил за резкими движениями друзей. Нет. Не подобно… Они и были любовниками. Внезапно то чувство, что он испытывал Гавейну стало очевидным. Он хотел, чтобы длинноволосый сармат стонал и извивался под ним также, как Галахад под Тристаном. Впервые ему не хватало слов. Даже воздуха в легких стало не доставать. Он скосил глаза на Гавейна. Друг был заворожен тем, что видел, но он не принимал того, что видел. Дагонет понял, что эти чувства, что сейчас испытывал он сам, для Гавейна были чужды. Он молча кивнул приятелю, дав сигнал к отступлению. Лишь убравшись на безопасное расстояние от полянки, они заговорили снова. -Невероятно… - выдохнул Гавейн, - Что мы должны делать? Галахад отринул свою мужественность. Дагонет припомнил, что Гавейн был из одного рода с Галахадом, дальние родичи. -Ты же не станешь позорить его? Вспомни, они оба доблестно сражались бок о бок с нами. На протяжении всех походов и сражении, что уже выпало на нашу долю. -Я слышал, что у саев есть жрецы, которые занимаются тем же самым. Но не думал, что увижу такое среди сарматов, - Гавейн закрыл лицо руками. Дагонет решил попытаться. -Они всего лишь помогают друг другу расслабиться, но это все те же воины, как ты и я. -Но мы-то не делаем ничего такого! -Я бы не гнушался помочь тебе сбросить напряжение, Гавейн, - Дагонет обнял юного сармата. -О чем ты говоришь? Я же не женщина, я уж точно ни под кого не лягу. А ты? Ты же не хочешь опозорить свою мужественность, Даг? -Нет, - Дагонет улыбнулся, - но я слышал о других способах. Это просто дружеская помощь, ничего больше… Позволь, покажу… Огрубевшей рукой он коснулся паха Гавейна. Длинноволосый вцепился в его плечо, сжав пальцы почти до боли, спрятав лицо под волной волос, но ничего не сказал, позволяя трогать. Он часто дышал, пока Дагонет исследовал твердь под своей рукой, когда же он проник под одежду, то сквозь сжатые зубы вырвался короткий стон. Они оба молчали. Лишь влажное причмокиванье нарушало воцарившуюся тишину. Дагонет чувствовал, то его собственный член твердый до боли. -Помоги мне, - тихо произнес он, свободной рукой освобождая и свое достоинство. Гавейн кивнул и взял в руки плоть Дагонета. Они задвигались в одном ритме. Гавейн не выдержал первым, прикусив рубашку на плече Дага, он изверг семя в руку приятеля, затем в несколько резких толчков высвобождая и бритоголового сармата. -Гавейн… -Я не хочу говорить об этом. Возвращаемся в Камелот, - твердо проговорил юный сармат. И Дагонету не оставалось ничего другого как подчиниться.