Ледяная бабочка

       В начале весны, когда деревья уже красовались зелёной листвой, а вода в реках потеплела, Карма оповестил подчинённых о скором испытании на выносливость — походе в горную часть леса. Отвертеться не смеет никто, а вот добровольцы для разнообразной работы очень даже приветствуются, правда, их не оказалось. Только после окончания построения Нагиса предложил кандидатуру в качестве помощника и взял на себя несколько организационных моментов. При остальных он стеснялся проявлять активность, будучи уверенным, что кто-нибудь может заподозрить об их отношениях. Нагиса не прекращал стесняться, почти всё было для него в новинку, что заставляло всеми способами избегать огласки. Такой парочке наверняка будут уделять много ненужного внимания, сплетничать и искоса поглядывать, чего Нагисе хотелось меньше всего. Он и сам по пришествию трёх месяцев только-только начал привыкать к прикосновениям полковника, поцелуям и другим любовным жестам.        Поначалу было нелегко, души друг друга парни почти не знали и в короткий срок открыли много нового, как хорошего, так и плохого. Маленькие недостатки мгновенно прощались, а крупные поспешно исправлялись. Ещё сложнее оказалось исполнять требования, выдвинутые Кармой, когда они с Нагисой оставались наедине: обращаться на «ты», называть по имени, смотреть в глаза и не вздрагивать от каждого прикосновения. Над этим Нагиса ещё работал. Ни Карма, ни Нагиса понятия не имели, как обращаться с партнёром, реагировать на определённые ситуации, не знали, когда стоит идти на компромиссы, а в каких случаях лучше настоять. В этом способствовало также положение Акабане — он, как полковник, пытался улучшить жизнь рядового, а тот, в свою очередь, беспрекословно выполнял любой приказ. Зато поняв, что предмет любви и цель жизни заключены в одном человеке, Нагисе не пришлось больше мучиться с выбором. Благодаря этому метка полностью восстановилась, вернула свой истинный цвет и теплоту, которую всегда источала.        Чтобы помочь Акабане с походом, Нагиса ответственно взялся за изучение местности, простроил маршрут и отметил на карте наилучшие места для отдыха и ночлега, а так же изложил кратчайший список необходимых каждому вещей. Изучая материал, Карма невольно поразился расчетливости и наблюдательности Нагисы, сомневаясь, что смог бы составить такой удачный и продуманный план. Маленький гениальный убийца в будущем обещал стать прекрасным капитаном и возглавить лучшее войско. А до того момента Карма собирался использовать его потенциал себе в угоду. И не только его: в качестве второго, обязательного сопровождающего, Акабане выбрал Маэхару. Поначалу он обрадовался, но весь запал мгновенно потушила неприятная новость о том, что Исогая придётся оставить в казарме, чтобы рядовые научились самостоятельно справляться с мелкими травмами и ранами.        Собрав всё необходимое, Маэхара стал ожидать возвращения Исогая для важной беседы. Целая неделя без его поцелуев, улыбки и даже взглядов — невыносимое испытание, и оно побудило Хирото попросить действительно многого, целую ночь любви и ласки, чтобы как-то пережить разлуку. Но в лоб сказать было слишком стыдно, поэтому Маэхара зашёл издалека, начал разговор с Кармы, его идеи с походом и только потом затронул тему долгого расставания. Исогай быстро понял, к чему всё идёт, и щёки его зардели ещё до озвучивания просьбы. Несмотря на то, что работал врачом, Исогай ужасно стеснялся секса и всего, что хоть как-то связано с ним, но ради Маэхары шёл на уступки и позволял ему некоторые вольности. Вжав голову в плечи, отвернувшись и беспокойно теребя пальцами рукава халата, Юма согласился, стоило Маэхаре глубоко вдохнуть для смелости перед произношением столь щекотливого вопроса.        За окном было темно — луну заволокли тучи, понемногу поливающие землю дождём. Капли стучали по карнизам, пустым бочкам и канистрам, но затейливую мелодию никто не слушал: курсанты отсыпались, офицеры перебирали или заполняли документы, а Маэхаре и Исогаю было просто плевать на мир снаружи. В комнате тускло горела настольная лампа, освещая силуэты юношей. Царила немая тишина, слышались только сдавленные стоны и скрип стола. Упираясь на него руками, Юма опустил веки и подавался каждому неспешному движению. От переизбытка эмоций едва держался на ногах, сжимал пальцы в кулаки и дышал через разомкнутые губы. Придерживая Юму за талию, Маэхара двигался плавно и размеренно, сводя болезненные ощущения к минимуму.        Пусть секса не было уже довольно давно и смазкой парни почти не воспользовались, Исогай не испытывал дискомфорта, с готовностью принимал партнёра, тихо поскуливая. Тот переместил ладонь на грудь Исогая и слабо надавил, прижимая его ближе. Он послушно выгнулся и резко выдохнул. Мелко дрожал, старался подавить стоны и очень надеялся, что никто их не услышит. Оба чувствовали себя неловко и слегка волновались. На щеках каждого горел румянец, но юноши ни секунды не сомневались, что поступают как нельзя правильно. Перед долгим расставанием хотели насладиться, обменяться энергией и наполнить друг друга, чтобы не терять связь даже на расстоянии.        Отстранившись, Маэхара дал Исогаю возможность перевести дыхание. Наклонился к его плечу, затем едва ощутимо поцеловал возле шеи и под ушком. Прикусил мочку. Шепнул, что может быть немного больно. Получив в качестве разрешения вялый кивок, Хирото взял Исогая за талию и медленно, с особым восторгом протолкнул член в трепещущее тело. Боясь сорваться, Исогай зажмурился и закусил губу. Резко выдохнул и поцарапал столешницу, прижимаясь к Маэхаре ближе. Внутри всё дрожало, а возбуждение так и норовило выдать себя громкими неприличными звуками. Юма запрокинул голову и слабо дёрнулся в краткой судороге, когда член вошёл до конца. Как ни пытался, не мог держать себя под контролем, всё же поддался экстазу. На столешницу брызнула сперма. Удалось расслабиться, а мышцы покинуло сковывающее напряжение. Юма опустил голову, приоткрыл глаза и затуманено посмотрел на Хирото через плечо. Хотел что-то сказать, но не мог из-за сухости во рту и полного хаоса среди мыслей. От такого очаровательного зрелища Маэхара смутился и даже слегка растерялся. Переволновался и не успел даже раз двинуться, как обильно кончил, заставив Исогая громко выдохнуть.        Подождав, когда снова начнёт трезво соображать, Маэхара постепенно отстранился. Украдкой смотрел, как стекает по ногам Исогая сперма, от чего тот покраснел и сжался. Одновременно пошлое и пленительное зрелище. Невозможно оторваться. Этого будет не хватать в долгом расставании. Одного раза недостаточно. Им не насытиться. Маэхара считал высшей неблагодарностью попросить ещё, но так хотел вновь ощутить безумно-сладкую смесь запретных эмоций. Прямо сейчас. Поэтому коснулся щеки Исогая, поворачивая его голову к себе. Задобрил поцелуем, ощущая в волосах прикосновения тонких пальцев. С мольбой заглянул в яркие глаза, выражающие одновременно радость и смущение. Только после этого негромко сказал, что хотел бы снова сделать «это». Попросил ещё раз, ещё хоть один раз, чтобы утолить жажду чужого тепла. Покраснев, Исогай отвернулся. Он тоже не чувствовал полного удовлетворения, но боялся не остановиться после второго раунда. Всегда был выносливым, открытым и уверенным, однако с Маэхарой такие правила не работали. Он был единственным, под кем строгий, сдержанный и непреклонный Исогай в голос стонал. Переведя на Хирото взволнованный взгляд, Юма через силу кивнул.        Маэхара взял его за плечо и плавным движением развернул лицом к себе. Не позволил опомниться, как тут же накинулся с поцелуем. Не устояв на ногах, Исогай отступил назад. Навалился на стол, опираясь на локти. Не разрывая поцелуй, Маэхара ловким движением усадил Юму на стол. Ласкал бёдра и ягодицы, не прекращая касаться горячей кожи. Притянул ближе и слабо навалился на партнёра, выбирая более удобную позу. Было жарко, волнительно и слишком хорошо.        Когда член Маэхары уткнулся в анус, Исогай ненадолго перестал дышать и замер в ожидании. Прикрыл глаз и сжал зубы от слегка неприятных ощущений. Стараясь вести себя как можно мягче, Маэхара с огромным трудом сдерживал бушующее внутри желание. Совсем скоро почувствовал, как Юма царапает спину, в попытке сдержать возбуждение, обнимает вокруг шеи и сжимает ногами поясницу. Подаётся навстречу, запускает пальцы в светлые волосы. В качестве ответа Хирото оставлял поцелуи на шее Исогая, целовал и лизал метку, вновь и вновь заставляя его вздрагивать. На утро опять будут видны засосы, а у Маэхары — следы от царапин. Своеобразные метки, которые парни оставляли друг на друге и могли показать их окружающим. Метки, говорящие «Я не одинок».        Понимая, что больше не выдержит, Юма невнятно прошептал об этом, наклоняя Маэхару к себе. Думал, как же здорово, и в очередной раз спросил себя, зачем тренирует силу воли вместо того, чтобы наслаждаться и проводить время вместе подобным образом. И быстро вспомнил неизменный ответ — слабое тело подолгу помнило боль. За каждую подобную ночь приходилось расплачиваться по несколько дней и не садиться. Исогай вновь и вновь терпел неприятные ощущения, чтобы доказать Хирото свою бесконечную любовь, которая даже такой болезненный процесс превращала в нечто особенное, от чего удавалось получать неподдельное удовольствие. Аккуратные прикосновения, робкие поцелуи и милые фразы делали обычный секс важным и необходимым признаком доверия.        Телефон завибрировал под подушкой, призывая Хирото покинуть мягкую постель и приступить к выполнению воинских обязанностей. Подложив руки под щёку, Исогай крепко спал и не слышал ничего вокруг, но Маэхара всё равно ходил на цыпочках и постарался как можно скорее покинуть спальню. Привёл себя в порядок, надел форму, убедился, что собрал всё необходимое, и заскочил на кухню в поисках лёгкого перекуса. На столе не оказалось вчерашнего карри, зато ожидала тарелка с рисом, овощами и рыбой, а также маленький десерт и недавно сваренный кофе. Еда осталась тёплой, из-за чего Хирото невольно задумался, во сколько же встал его возлюбленный, чтобы успеть приготовить потрясающе вкусный завтрак. От этого ещё труднее стало покидать очаровательное и очень заботливое создание, негромко посапывающее в тёплой кровати. Поцеловав Юму в лоб, Маэхара шепнул нежные слова любви и поспешил на место сбора, где Карма и Нагиса уже некоторое время ожидали остальных. На шее всей троицы красовались яркие красные платки, показывающие их лидерство.        Отряд стартовал с порога казармы и по широкой пыльной дороге направился в сторону возвышающихся над лесом гор. Тёплое солнце, чистый свежий воздух, спокойный ветер и почти дикая природа. Лучших условий не придумаешь. Рядовые с восторгом глазели по сторонам, совсем отвыкнув от растительности и чистого неба, а офицеры, прокладывающие путь через колючие кустарники и ветви, говорили о своём, профессиональном и не понятном больше никому. Обсудили новые приказы начальства, высказали мнение о последней модели автомата и о других подобных вещах, пока Карма не сакцентировал внимание на царапинах и засосах, усеивающих спину Хирото выше лопаток: — Что, жаркая ночка выдалась? — Вроде того, — неловко откликнулся Маэхара, потерев заднюю сторону шеи. Правила обязывали надеть спортивную майку, и её лямки выставляли следы любовного акта напоказ. В попытке сменить тему, Маэхара перевёл заинтересованный взгляд на Нагису, чуть улыбнулся и без лишней скромности попросил. — Лучше скажи, как вы с Шиотой стали парочкой.        Тот покраснел и отвернулся. Он не думал, что кто-то уже в курсе их отношений, но был рад, что эта щекотливая информация в надёжных руках. Карма и Маэхара неплохо общались, были боевыми товарищами и порой спрашивали друг у друга совет по тому или иному поводу, но не делились подробностями интимной жизни. А теперь выясняется, что хитрый рыжий лис уже осведомлён о происходящем. Обняв Нагису за поясницу, Акабане поцеловал его в лоб, висок и веко, после чего сказал, что такие деликатные подробности оставит при себе. Никто не удивился — Карма вообще не любил говорить о личных вещах, — и тему быстро забыли. Однако он против воли сам задумался, почему предложил Нагисе встречаться, ведь не собирался впутываться в отношения.        С первого дня он заинтересовал Акабане. Каждая мелочь, как взгляд, внешность и даже дыхание привлекали внимание, были уникальными, не такими, как у остальных. Ещё больше поразили способности, хитрость и мощь, которыми такой маленький слабый человек просто не мог обладать. Нагиса рушил все правила и устои, что чертовски привлекало Акабане. Долгое время он считал, что польстился только на талант и не сразу понял, что перешёл давно установленные рамки — начал помогать Нагисе совершенствоваться, предупреждал его о каждой слабости, наблюдал за выполнением упражнений и помогал исправлять недостатки. Только, когда изменить уже ничего не мог, Карма понял, что попал в ловушку этого маленького змея. Непримечательного, незаметного в привычной обстановке и совершенно безобидного на вид. Карма считал, что это просто молочная змея, яркая, но безвредная, и понял её истинную сущность только, когда яд настоящего кораллового аспида уже вошёл в кровь.        Тогда и родилось предположение, что здесь замешаны метки. Пусть полковник не верил в их судьбоносную силу, как вариант не исключил, к тому же их влияние могло означать не только неоправданную любовь, но и неконтролируемую агрессию. Карма начал пристально наблюдать за Нагисой, особенно вне занятий, когда он мог расслабиться и показать настоящего себя. Карма всюду следовал за ним, оставаясь незамеченным, наблюдал каждую свободную секунду, чтобы узнать его метку. Для просмотра медицинских карточек у Акабане не было доступа, а Юма, как следовало ожидать, не раскрывал медицинские секреты. И даже когда сбежал с совещания, чтобы застать Нагису после душа, Карма не смог приблизиться к цели — ничтожное количество одежды умудрилось скрыть рисунок. С каждой неудачей злость и азарт набирали силу, предлагая нечестные варианты, как пробраться в комнату Шиоты, пока он будет спать, или подглядеть за ним в раздевалке.        Подобные варианты Карма отрицал особенно рьяно, но время шло, чувства не проходили, а к цели так и не удавалось приблизиться, даже украдкой заметить цвет метки. В итоге сопротивляться коварной идее стало невозможно, и Акабане воспользовался медосмотром, чтобы с крыши соседнего здания, куда вход был давно запрещён, подглядеть за Нагисой. Предположения подтвердились — у него была такая же метка, причём где! На внутренней стороне бедра. Укромнее места, пожалуй, не найти. Не придумав, как реагировать на своё открытие, Карма вызвал Нагису на бой с твёрдой уверенностью раскрыть обе метки, но совершенно не представлял, как действовать после этого. Ему не нужны были отношения, следить и заботиться о ком-то не возникало никакого желания, меняться ради другого человека Карма не собирался в жизни. Однако что-то мешало оставить тайну нераскрытой и просто забыть. Глаза Нагисы, его голос, опасность, что скрывалась внутри хрупкого тела. Они манили и не позволяли оставить всё, как есть.        Не зная, как поступить, Акабане в драке надеялся найти ответ. Собирался победить и доказать себе, что намного сильнее маленького мальчишки, от которого будут одни проблемы. Оставить отношения на этом уровне, продолжать учить и только. Не сомневался в правильности такого решения, пока не увидел глаза Нагисы после удара. Яростные, безжалостные и полные решимости убить. Говорили, что встретив человека с такой же меткой, можно увидеть неизбежное будущее, и в ту секунду Карма в самом деле увидел его: огромную армию, преклоняющую колено перед молодым генералиссимусом. Акабане узнал в нём свой надменный уверенный взгляд, хитрую усмешку, статную осанку. За широкой спиной сумел разглядеть ещё один силуэт, невысокий, с узкими плечами и горящими голубыми глазами. Вне всяких сомнений, они принадлежали Нагисе. Только он умел смотреть так. Был правой рукой, советником и защитником Кармы. Единственным, кому он мог доверять, единственным, кто был сильнее, и в верности кого не приходилось сомневаться. Акабане ничего не знал об отношениях, но захотел попробовать, а если ничего не получится, собирался как минимум поиграть с Шиотой. Но вот уже три месяца усердно работал над характером, чтобы доказать свою привязанность.        Пеший путь в гору по щебню многим стоил определённых усилий. Некоторые обливались потом, другие падали, обдирая колени до крови, тут же учась перевязывать раны, и только единицы шли ровным шагом. Каждому курсанту выдали по единственной бутылке воды, и у многих её запас подходил к концу. А Нагиса, может, выглядел хилым и беспомощным, успешно экономил важнейший ресурс, сохраняя уверенную походку. С лёгкой гордостью Нагиса задумался об этом, как вдруг увидел одну из немногих девушек в отряде. Она явно испытывала сильную жажду, то и дело сглатывала и облизывала губы, стараясь хоть как-то их смочить. Не привыкший бросать товарищей в таких ситуациях, Нагиса отдал ей бутылку, которая с его разрешения пошла по рукам. Увидев это как раз, когда пил, Карма протянул Нагисе фляжку и с почти ласковой улыбкой легко упрекнул: — В следующий раз не будь матерью Терезой. Солдаты должны уметь рассчитывать свои силы. — Да, полковник.        Вытерев губы тыльной стороной ладони, Шиота чуть отстал, засмотревшись на сверкающую реку, через которую пришлось переходить по бревну. Солнце искрилось в чистой воде, слепя глаза, рисовало однообразные, но всё равно красивые узоры. Нагиса любовался зрелищем и не спешил догнать остальных, ловя редкий момент вдруг напавшего спокойствия. К тому же, в теории дорогу Нагиса знал, поэтому заблудиться совсем не боялся. Карма, не услышав привычных шагов, обернулся и остановился, дожидаясь Нагису. Чуть погодя окликнул его и попросил впредь идти рядом, а о подобных задержках сообщать. Это было приятно.        Нагиса отставал совсем немного, чтобы иметь возможность смотреть на едва видимую метку Акабане. К нему тянуло. Способности, умения, характер — всё это вызывало восторг, а когда удалось узнать Карму немного ближе, Нагиса вовсе потерял голову. Оказалось, что и у непревзойдённого полковника есть недостатки, делающие его ещё прекраснее.        Отряд остановился только на вершине одного из холмов, где когда-то располагался курорт. После создания военного городка его закрыли и оставили в развлечение диким зверям. С высоты открывался потрясающий вид на лес, тонкую полосу реки, сине-серые горы и бесконечное небо. Убедившись, что никакой опасности нет, Акабане велел развести костёр, отправиться за хворостом, пополнить запасы воды, и самолично взялся за ужин. Никаких изысков: плов из говядины, приготовленный в большом казане. В этот раз рядовых ждало испытание на выносливость, учить их выживать в диких условиях, поедая коренья и другие дары леса, Карма собирался немного позже. Чистя морковь коротким ножом, Нагиса то и дело поглядывал на остальных, убеждаясь, что всё спокойно и все работают слаженно. Чувствовал себя ответственным, несмотря на то, что официально главным его не назначали. Нечто приятное было в ощущении власти, но и о возложенной ответственности не приходилось забывать, контролируя всё вокруг.        Вдруг резкий звук упавших из-за енота досок переключил внимание Нагисы, заставив порезаться. Акабане мгновенно оказался рядом и зажал в губах кровоточащий палец, слегка прикусил его. Щёки Нагисы залились краской, и он поспешно отвернулся, боясь смутиться ещё сильнее. Выходки Кармы постоянно ставили в тупик, спокойно реагировать на них не получалось. Точнее Карма не делал ничего того, на что получалось бы спокойно реагировать. Медленно слизав кровь, он игриво улыбнулся, заглядывая в голубые глаза, так и дразня. Между Кармой и Нагисой пробежали искры.        Зарождающуюся романтическую обстановку разрушил Маэхара — взял Шиоту за плечи и отодвинул на безопасное от приставаний расстояние. Они с Кармой были парочкой, но демонстрировать отношения при других считалось довольно неприличным. Замотав царапину лейкопластырем, на что Нагиса отреагировал смущённой улыбкой, Хирото недовольно пробубнил, обиженный, что свою пару сейчас ласкать не может: — Хватит прилюдно приставать к Шиоте.        Акабане равнодушно пожал плечами, игнорируя замечание, немного подождал и протянул Нагисе руку. Вложив в неё ладонь, он подошёл ближе и прильнул к груди Кармы, уткнувшись в неё лицом. Взгляд со стороны смущал куда сильнее, чем приставания Кармы. Он выглядел суровым, жестоким и подлым, порой вёл себя очень эгоистично, но с Нагисой обращался так бережно, будто с хрупкой бабочкой. Мог в любой момент раздавить её, стереть с крыльев чешуйки, чтобы не позволить улететь, но не делал этого. Нежно держал в раскрытых ладонях, веря, что она останется. А бабочка чувствовала себя в безопасности и не стремилась покинуть тёплые руки, пусть в любую секунду могла уколоть ядовитыми ворсинками.        Солнце склонялось к закату, освещая алым светом горы и пышные леса. От чистого воздуха и запаха хвои спирало дыхание, а потрясающий вид с вершины кружил голову. Маэхара, скучая по возлюбленному, показывал, как правильно ставить палатки, а Карма разводил костёр, вокруг которого скоро собрался весь отряд. Не обошлось без военных баек, жаренного на костре мяса и прочих прелестей похода. Постепенно сваленные усталостью рядовые покидали тёплые места у огня, оставив тройку лидеров. Карма и Хирото непринуждённо делились воспоминаниями о днях былой славы, а Нагиса со спокойной радостью слушал их. Задумался о том, что стал более открытым и перестал полностью скрывать эмоции. С трудом верил, что такое влияние оказал сложный и высокомерный Акабане, но и в нём удалось различить новые черты, такие, как внимательность и учтивость.        Съев последний кусочек мяса, Хирото оставил воркующую парочку наедине. Потрескивающие поленья, стрекотание сверчков, засыпающие в палатках товарищи и объятия полковника. Идеально, если бы только ветер не холодил кожу, вызывая мелкий трепет. Заметив это, Карма накинул на плечи Нагисы куртку, приобнял его и прижал к себе, согревая. Стало тепло не одному лишь телу, но и душе. Не нужно было слов, Карма всегда знал, когда и что нужно сделать. Опустив взгляд и расслабившись, Нагиса потёрся о его грудь. Искал поддержку и внимание, совсем не стесняясь вести себя как влюблённая девочка, как бы нелепо это ни выглядело со стороны. А Карма считал такие наивные мелочи очаровательными. Нагиса был военным, но всё равно оставался милым и ласковым, будто котёнок. И плевать, что котёнком он был хищной породы. — Какой ты всё-таки прелестный, — без малейшей неловкости нарушил умиротворённую тишину полковник.        Выражение на лице Шиоты противоречило его ожиданиям — на губах играла улыбка, однако выглядела она довольно-таки печальной. Свою слабость перед внешним миром Нагиса негромко признал. Сказал, что может лишить кого-то жизни, но ничего не может противопоставить людям без оружия, не способен защититься и постоять за себя, а ведь носит гордое звание солдата. Тоска, которой было пропитано каждое слово, задела Карму. Стиснув Нагису в крепких объятиях, он недолго молчал, а затем пообещал защитить его от всех, от целого мира, если придётся, и никому не позволит обидеть своё маленькое сокровище. Гладил спину Нагисы и поцеловал в висок, успокаивая. Нежно и ласково, пока не осознал, что сдержаться в этот раз не сможет. — Нагиса, — Карма наклонился ещё ближе и едва различимо прошептал, — этой ночью я не дам тебе уснуть.