Технический перерыв.
30 ноября 2016 г. в 12:25
Вспотевший и взмыленный Глеб встаёт из кресла и, покачиваясь, выходит из палаты. Спустя пару минут рядом с неплотно прикрытой дверью слышится щелчок зажигалки, сдавленное шипение и протяжный выдох.
Алексей Игоревич снимает очки и обессиленно роняет голову на спинку кресла. Его пальцы мелко подрагивают, а сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди.
Сегодняшний эксперимент можно было считать удачным. Они вызвали отклик. Ценой чуть не случившегося инфаркта у обоих и персонального фингала лично для него, но отклик.
Он медленно сжимает дрожащими пальцами мягкий подлокотник.
Месяц бесплотных попыток. Месяц ночных дежурств и беспрестанных ругательств с врачами и медсестрами.
Как они оба ещё живы?
Жадный до славы психотерапевт с манией всё обратить в игру и сумасшедший артист, положивший на алтарь месяц своей жизни ради того, чтобы самоутвердиться путём издевательств над больным.
Учёный без лаборатории и книг, лишь со своим блокнотом и умениями, и эгоист, который впервые в жизни почувствовал вину по-настоящему, без примерок на литературного героя.
Просто фанатик своего дела и просто брат.
"Что мне сделать, чтобы он проснулся?" -" Ждать и верить в лучшее"
"Глеб, перестань трепать врача, он ничего тебе не сделал!" - "Вот именно!"
Страшно хочется курить, но в палате нельзя. Хотя в коридоре тоже нельзя, но кое-кто плевал на эти правила с начала их пребывания в этой больнице.
Алексей устало вытирает глаза, щёлкает колёсиком видеокамеры, выбирая нужный отрывок записи и сгребает со стола блокнот, буквально силком заставляя себя выводить буквы, цифры, обозначения, которыми недовольно и лениво пикает прибор.
"Частота сердечных сокращений в фиксируемой точке достигла показателей 120-130 ударов в минуту, нейронная активность в разы превысила стандартные параметры, в результате чего при визуальном осмотре наблюдались дрожания век, впервые с начала эксперимента зафиксированные движения больного..."
В коридоре слышатся ругательства и, сыграв свой последний аккорд на терпении медсестры, в палату возвращается Глеб.
На секунду отрываясь от записей, Алексей поднимает голову и оценивающе проходится по нему взглядом.
- Иди умойся и полежи маленько. Тебя выкинет, если попытаешься продолжить в том же состоянии.
Глеб резко стопорится и щурит глаза, оглядывая доктора. Из-за двери слышится гневная реплика, но Самойлов походя захлопывает дверь ботинком, обрывая её.
- Я-то полежу. Я сделаю всё, что угодно, чтобы был результат. Но позволь узнать одну вещь, - чуть подволакивая одну ногу, он подходит к широкому столу, заваленному стопками бумаг, из-за которого виднеется бледное лицо врача, положившего ручку на стол и вновь откинувшегося на спинку кресла, - с кем ты сведешь его в следующий раз? Возродишь Сашу может быть? А что, они же учились вместе, всё могло быть! Или с Котовым ещё можно прописать, отличный дуэт получится. Или...
- Глеб, ну ёшкин кот, - Алексей перебивает фонтанирующего ядом напарника и слепо шарит по столу, пытаясь найти очки, пока не натыкается на руку Глеба, подающего их ему за дужку, - спасибо, ну сколько раз можно обьяснять, я могу лишь создать ситуацию, декорацию, образы, действуете вы раз за разом сами.
Самойлов садится на корточки, складывая руки на стол и внимательно заглядывает врачу в глаза. Алексей растягивает рот в вынужденной улыбке и упирается щекой в ладонь.
- Да о чём я говорю, ты опять чуть не завалил всё дело, попытавшись дать мне в морду.
- Зато мы добились того, что он перестал менять декорации и контролировать свой внешний вид.
- Вот, о чём я тебе и твержу, сегодняшний опыт далеко нас продвинул, - перегнувшись через стол, врач ухватывает Глеба за рукав и вынуждает обогнуть стол и сесть на кушетку рядом с ним, - ведь для чего мы вообще всё это затеяли? Для того, чтобы максимально оголить внутреннее "я" Вадима и поговорить с ним, заставить его осознавать происходящее, донести до него то, что это не мир рухнул, это он отсюда ушёл. И как показал этот эпизод, наша тактика верна.
Пока Алексей продолжает что-то болтать о снижении статуса сопротивляемости и выведении ситуации в как можно более стабильное русло, Глеб подбирает ноги под себя и залипает в потрескавшееся больничное окошко, невольно ёжась от холода. Из окна дует, несмотря на недавний ремонт.
Пальцы Самойлова задумчиво проходятся по заиндевевшей раме.
- То есть, по-твоему он испытывает чувства к своему басисту? - обрывает он поток терминов резкой злой фразой.
Алексей молчит пару мгновений, после чего не оборачиваясь на Глеба, глухо отвечает
- Он действует самостоятельно в заданных условиях, я уже говорил. Более того, раз за разом он умудряется ломать декорации и менять их на свои. Всё может быть, но я могу определить высокую вероятность того, что он знает, что в его голове кто-то копается. Знает, но не позволяет себе допустить эту мысль, поэтому вредит нам лишь подсознательно. А когда начинает понимать, что происходит, либо прячется и уходит, либо выбрасывает нас.
Глеб шкрябает ногтем по стеклу, выводя какой-то мелкий рисунок. Алексей упирает подбородок в сложенные ладони и молчит.
- Так получается, что либо он действительно влюблён и мы лишь наблюдаем за строящейся у него в голове идеальной картинкой, либо он пытается выгнать нас таким способом? - голос Глеба звучит спокойно, но напряженно.
- Получается так. Хотя меня, честно говоря, очень удивил тот факт, что сегодня он по своему обыкновению не обрушил лампы ещё во втором акте, когда ты устроил сцену и сорвал программу. Что он рассказывал тебе за кулисами? Ты видел или слышал что-то необычное в том разговоре?
Глеб с нажимом проводит ногтем по стеклу до края рамы, перечёркивая нарисованное, и замирает .
- Необычное? Он сказал мне что-то отличное, от "Ты!", а это уже можно считать необычным. Хотя по сути всё, за кулисами он просто дал мне блок сигарет и поманил на лестницу. Мы не разговаривали, но у меня было стойкое ощущение, что он взаимодействует не со мной, а с кем-то другим. Всё как обычно, короче, он меня не узнает. Он всегда видит Снайпера. Заебало. Ещё и ты на какой-то хер перекрасил мне волосы в этот раз. Вот зачем?
- Это был не я, - Алексей улыбнулся куда-то в пустоту, - я не могу менять вам внешность, Вадим сразу замечает это и рушит лампы, а ты бегаешь по залу и пытаешься меня убить.
- Значит это был он? Потому что сам я себе волосы не красил.
- Всё возможно, это ведь его реальность. Видимо он хочет видеть Снайпера рыжим.
Самойлов достаёт пачку и вытягивает оттуда две сигареты. Алексей покорно принимает одну.
- Какая у нас задача на этот спектакль?
- Добиться закрепления потери контроля. Ориентируемся на повышенную возбудимость зрителей и, если снова повезет, смену ваших образов. Это было крайне необычно и внезапно, хоть и закономерно, сейчас необходимо выяснить, что именно вызвало эту реакцию и почему он нарисовал вас именно так. Снова пытайся вытянуть его на разговор, как выясняется, это наиболее эффективная мера.
Глеб докуривает сигарету, тушит её в пепельнице и подставляет ладонь врачу.
- Сам справишься? - Алексей, чуть подавшись вперёд к массивному прибору неопределённого цвета, забивает необходимые параметры, подкручивает какой-то винт и подключает к датчику три системы, похожие на капельницы, но имеющие вместо пластиковой трубки плотный прохладный провод.
- Ты издеваешься сейчас, да? - Глеб привычным действием затягивает жгут и определяет месторасположение вены, - я полжизни занимаю этой хуйнёй, а в последний месяц имею удовольствие делать это по несколько раз на дню. С этим справлюсь, но на голову датчики сам цепляй, они током бьются.
- Так в том и смысл, - врач проверяет руку Глеба, закрепляет иглу пластырем и водружает на голову причудливый венок, состоящий из бесчисленного числа мелких электромагнитных датчиков, чуть искрящихся при сильном сжатии, - как начнёшь уходить - предупреди, я дозу чуть побольше поставил, чтобы ты опять не очутился в каком-нибудь случайном месте.
Самойлов скептично буркнул что-то на тему своего богатырского здоровья и откинулся на спинку кушетки, закрыв глаза, чтобы буквально через секунду начать барабанить пальцами по подлокотнику. Алексей кивнул и выкрутил светлый переключатель до позиции "max".
- Я появлюсь буквально через минуту, не натвори глупостей.
- Не обещаю, что дождусь.
Врач улыбнулся и щёлкнул ярко-синим тумблером.
Мир перед глазами Глеба поплыл, он почувствовал лёгкую прохладу и знакомый запах, которые лучшим образом обозначали то, что следующее действие уже совсем рядом.
Последним, что он услышал, был удивленный вздох Алексея и непонятный шорох простыней совсем рядом с ним.