Сеул, Южная Корея
Раннее утро, немного мокрое и сумрачное, но с легким привкусом чего-то легкого с задатком на великие свершения, начинало опускаться на городские улицы. Машин и людей, заполняющих округу, становилось все больше. Последние фонари, хранящие тепло электрических ламп, гасли, уступая природному освещению. По каменному мосту с гладкими плитами от частого хождения по ним, проходила пара людей, мало чем выделяющихся на первый взгляд от тех, кто стремился в быстром ритме по делам. - Хорошо. Ну вот допустим... Если бы ты был алкогольным напитком, то каким? - О-о-о... Вопрос, конечно, интересный. Тут зависит от того, каким я сам себя ощущаю на данный момент. Может я лёгкий на подъём, с азартным настроением и тягой натянуть вуаль впечатлений - тогда игристое вино. А если после дела, приходящий в свою пустую, мужицкую берлогу, с вкусом тяжёлого бремени - определённо виски долгой выдержки. Бываю пивом, абсентом и ликёром. - Не-е-ет! - протяжно, не соглашаясь, ответила собеседница. - Это означает, что согласия с самим собой у тебя нет. Всегда разный. Но так не бывает. Есть же, грубо говоря, какой-то внутренний стержень тебя. Безусловно, все мы интересные, со своими загадками и тараканами, но есть вектор характера, в котором мы живем. - Возможно, мы друг друга не очень понимаем, но, по-моему, ты пытаешься вешать ярлыки. Типа, этот брутальный, тот грубый, третий весёлый. Человек же существо несбалансированное. Под различными обстоятельствами может вылезти что-то досель ему самому неизвестное, - похоже, спорящему нравилось углубляться в собственную философскую пучину. - Я вот не могу сказать что-то о тебе, кроме того, что иногда отлично маскируешься под злобного хомячка, - девушка изобразила на лице искреннее негодование, граничащее со злостью и состояние «беги, родимый, пока есть чем». - Да-да! Вот именно так! Отлично, Одри! Даже объяснять не пришлось, - парень не выдержал и засмеялся. Оскорбленная сравнением с грызуном, Солнышко довольно сильно ткнула собеседника под ребра. Тот, не ожидавший такой бурной реакции, согнулся, держась за место встречи кулака девушки и его тела. - Пикассо, тебе когда-нибудь говорили, что ты заносчивая сволочь, которая неоправданно завышено думает о собственной персоне, без особого существующих причин для этого? - Сегодня ты первая, - с ноткой грусти, ответил Тайлер. Резко развернувшись к Теккенс, Риддер схватил Одри за край комбинезона и повалил на перила, отгораживающие реку, протекающую на приличной высоте, от моста. Девушка шикнула от боли и неожиданности. Большая половина тела свисала ближе к воде. От падения её удерживала крепкая рука Пикассо. - А теперь представь, что внизу не водоём, а бескрайняя пустота и сжирающая тьма! - в глазах наёмника зажглись искорки безумия. - Ты живёшь на таком аттракционе, сколько себя помнишь! И никто заботливо тебя не держит! Балансируешь среди сознательного, чертового мира и социума, который сжигает тебя, и всепоглощающим спокойствием той темноты. Каждый раз думаешь, что тебе мешает шагнуть туда? А что-то останавливает. Понимаешь? - Тайлер впился взглядом в девушку, которая ничего, кроме испуга, сейчас не испытывала. - Да ни черта ты не понимаешь! Постоянная боль! Страх! Безумие! Отчаяние! Прекрасная гамма эмоций, которую я испытываю все своё, сука, осознанное время! - Гребенный ты псих! Верни меня на место! - Одри вышла из оцепенения и теперь начала предпринимать попытки сопротивления. Перспектива искупаться в утренней, холодной реке не казалась заманчивой. На удивление, второй раз просить не пришлось. Рывком парень поставил Солнышко на ноги. Следующие действия были ещё более непонятны, чем предыдущие. Тайлер крепко прижал девушку к себе, и негромко выдохнул в макушку светлой головы: «Прости». - Простить? За что? За то, что ты запутался сам в себе, но лезешь разбираться к другим в души? Или за то, что несколько раз пытался меня убить? Или может быть за то, что ты не рассказываешь мне всей правды? Или может быть ты просишь простить, потому что сам не можешь сделать этого для себя? Простить тебя за то, что ты ненавидишь самого себя? Риддер резко отстранился. На мгновение, сердце перестало биться и сперло дыхание. Как она... Девчонка, не производящая впечатления, неконтролирующая эмоции, смогла долезть до самых глубин его покалеченной души. Растерянно постояв ещё с пару секунд, Пикассо вернул себе самообладание. - Замолкни. Кто тебе разрешал влезать? Сама все время повторяешь про личное пространство и вторгаешься в него так легко, - отрицать сказанного Одри смысла не было. - У тебя научилась приносить людям дискомфорт, - усмехнулась наемница. «А что, если это ген? Усиливает собственные возможности Теккенс? В считывание людей? А ещё её сны... То есть она психолог от своих природных начал? Кажется, у меня жар, я какую-то херь несу. Надо бы ещё с кем-нибудь попробовать», - думал парень, пытаясь отвязаться от неприятного, липкого ощущения посягательства на собственные тайны. Какое-то время наёмники шли молча, погружённые в личные раздумья. В голове Одри всплывали сцены из кафе, где Тайлер рассказывал ей всё про гены-мутанты. Он так и не сказал, в чем заключается его способность. Видимо прав был дядюшка Питера Паркера, когда сказал, что с большой силой приходит большая ответственность. Но среди всех загадок была ещё одна. И ответ на неё Солнышко планировала получить прямо сейчас. Остановившись, Теккенс развернулась к парню лицом, заглянув в его глаза. - Пикассо, а зачем тебе я? Мотивы Мэтта ясны. А твои - не особо. Тайлер замер, столкнувшись с серьезным и озадаченным взглядом Одри. На несколько секунд он позволил себе задержать внимание на глазах наемницы. Округлые, широкие, серо-голубые, в пышном обрамлении тёмных ресниц. Хотелось смотреть ещё и ещё, считывая быстроизменяющиеся эмоции: от непонимания до ожидания, от задумчивости до раздражения, от печали до радости. Изучать. Ещё и ещё. Ловить мгновения. - Тебе же хочется честного ответа? Полагаю, что да. Изначально, ты была просто объектом наблюдения, который вышел из-под контроля. После вашего задания с Марго, я сразу понял, что в покое вас не оставят, это был лишь вопрос времени, когда вас найдут. Поэтому я подумал, что неплохо иметь под боком человека с твоим набором способностей, - хоть я и не совсем себе представлял какие именно способности. Когда ты потеряла зрение, я просто тебя, как обузу скинул на Анубиса. А вот в тот момент, как мой брат появился на пороге, живой и невредимый, - Тайлер громко вдохнул, - я осознал, что ты куда более ценный экземпляр и оставить так просто тебя ему - не мой почерк. Так что можешь считать, что на данный этап, я просто защищаю тебя от Мэтта. Зачем? Ему всегда доставались игрушки, лучше, чем у меня, - Риддер горько усмехнулся. - Я не игрушка. И не экземпляр. Я человек. Правда, не могу быть уверена, что тебе знакомо это понятие, - злобно ответила Одри. - Быть сволочью очень просто. Для разнообразия попробовал бы перестать играть плохиша и сменить амплуа. - Только если ты меня об этом попросишь на ушко с жарким придыханием и привкусом нашей близости, - похабно парировал парень. Что-то мешало быть Пикассо с Одри самим собой. Очень хотелось выпрыгнуть из своей шкурки и протянуть ей свою обнаженную душу, всю, без остатка и фальши. А не получалось. Выходило быть только заносчивым придурком. Тайлер сидел под металлическим куполом, изнутри которого он бился и просил помощи, хотя занавес от мира построил сам. Отчего-то парню казалось, что именно Солнышко сможет вытянуть его из этого состояния. Сама девушка не понимала, что на неё возложена такая честь. - Только если ты при этом будешь связан, и твоя жизнь будет зависеть от меня. Вот это будет близость, - ответила Одри и улыбнулась настолько лучезарно и широко, что невольно внутри начинало все съеживаться от дискомфорта такой близкой доброжелательности. К слову, за это Солнышко и получила свой позывной. - Моя жизнь и так от тебя зависит, - негромко выдал Риддер. Но Теккенс услышала, хоть и сделала вид, что ничего не уловила. Свернув с опасных тем, пара просто продолжила болтать о чем-то отвлеченном, направляясь в сторону отеля.***
Эри, штат Пенсильвания
Прохлада ночного времени будоражила мурашками кожу, щекоча своим ветерком шею идущей девушки. Шедший рядом парень бережно держал её за руку. Рыжие волосы, успевшие за это время отрасти чуть ниже плеч, в такт прыгающей походке поднимались и разлетались отдельными локонами по лицу, заставляя хозяйку регулярно возвращать их в исходное состояние. - Так, погоди… То есть, если бы у пингвинов нижние и верхние конечности поменять местами, то функциональное предназначение их рода мало бы изменилось? Ты про это? – вопросительно-утвердительно сказал парень. Марго и Томас с упоением спорили о странных северных нелетающих птицах. Беззубое счастье захватило обоих еще месяц назад и отказывалось отпускать. Парочка наслаждалась каждым мгновением, проведенным вместе. Возможно, многие бы сказали, что нельзя столько времени находиться рядом, особенно в начале отношений. На что бы ребята ответили бы просто – у них не существует времени и рамок. У них есть лишь то настоящее, в котором они вместе и им максимально комфортно друг с другом. - А что ты мне на это ответишь? Ты в курсе, что пингвин выбирает себе самку раз в жизни и остается с ней до самого конца? - Вот бы никогда не подумал, что самый примерный семьянин – это пингвин, - усмехнулся Ландер. – Кстати, а сколько бы ты детей хотела? Девушка от вопроса закашлялась. Дети? Семья? Любовь? Ещё совсем недавно она не могла и помыслить об этом. А даже если и есть вероятность появления ячейки общества с участием Рыжей то, что она сможет дать детям? Знание о том, как при помощи зубочистки и картонной коробки зачистить банду головорезов? - Дети? Том, ты здоров? И как ты себе представляешь это? Доченька, положи мамин кастет, а то он еще понадобиться сегодня! Или же: сынок, тебя обижают в школе? Держи, это отличный армейский нож, которым твоя мамочка положила немало ребят, - от этой темы де Тревиль завелась не на шутку. Томас был неглупым парнем и понимал, что стоит делать в таких случаях. Он прижал девушку к себе и сказал: - Я думаю ты будешь самой лучшей матерью нашим детям. А я вот могу убирать, стирать и готовить, - улыбнулся бармен. Но Марго уже была неостановима. И этому была весомая причина, очень весомая. Такая причина, после которой партнеры радостно хлопают в ладоши или нерадостно хлопают дверьми. И имя причине этой – две полоски на тесте. С утра Рыжая чувствовала себя неважно, да и задержка в цикле наводила на мысли. Она помнила, как сейчас, события, прошедшие несколько часов назад. Как де Тревиль трясущимися руками держит индикаторную бумагу, как в шоке смотрит и не верит. Или не понимает. Да такого просто не может быть с ней! С кем угодно, но не с ней. Оттолкнув любимого человека, Марго закрыла лицо руками и, упав на колени, начала бессильно выть. Даже не плакать. Слез не было. Только отчаянный, беспомощный вой. Ведь в глубине души она понимала, что поступает эгоистично, позволив себе личное счастье. Рыжая знала, что её найдут и заставят платить за содеянное. Ну а пока не нашли, можно… Можно же? Каждую секунду, которую она находилась с Томасом, она чувствовала вину. Вину за то, что позволила быть счастливой с ним. Ведь парню де Тревиль тоже подарила надежду на светлое будущее с ней. А сейчас… Этот маленький, еще чрезвычайно маленький человек внутри возвращает её к началу. К началу, где ей восемь и у неё отняли право быть счастливой. - Марго… Ч-что… Марго… - бармен растеряно стоял рядом и не понимал, что происходит. - Томас… Я… - она не могла сказать ему этого. Если она сообщит о беременности, то парень точно её не отпустит. А так, есть хоть какой-то шанс, что он останется жить. - Золото мое рыжее, - Томас опустился на колени рядом с любимой женщиной, - просто скажи, что не так? Что я сказал? Я тебя так люблю. Ландер стал покрывать ладони Марго поцелуями, после чего мягко убрал её руки от лица. Несмотря на истерию девушки, он ей улыбался так, как будто ничего не произошло. Приговаривая: «Ну что же ты? Давай вставай, земля холодная», - парень стал поднимать девушку с колен. Всхлипывая, Марго все-таки встала на ноги. - Томас… Я хочу сказать… Это очень важно, - Ландер вмиг стал серьезным. – Я пытаюсь… То есть… Я бе… - Здравствуй, S-81.***
Сеул, Южная Корея
Мэтт угрюмо уставился в одну точку, положив одну ладонь на больную ногу. Погрузившись в свои мысли, он не сразу услышал, как его зовет Анна. - Босс… Эй, босс! Да Мэтт, черт тебя возьми! - Что? – устало откликнулся наконец Риддер. - Да ничего, поболтать хотела, а то ты своими взглядами атмосферу накаляешь, вон уже стена дымиться, - усмехнулась помощница, но поймав недовольное бурчание в свою сторону, быстро осеклась. – Если без шуток, то твой братец все рассказал Одри. О номерах, о генах, о мальчишке. Ну как все, о себе умолчал, подлец. - Сукин сын! – взревел близнец и швырнул в стену первое, что попалось под руку. Бокал, красивый такой, на тонкой ножке, изысканной работы. Разумеется, утварь не пережила встречи с твердой преградой и разлетелась осколками. - Ты был бы осторожен в выражениях, у вас вроде одна мать, - заметила Кирхнер. К гневным выходкам босса она уже давно привыкла. - Она не очень нас любила, - отрезал Мэтт. – Так значит теперь маленькая девочка в курсе планов больших дядь. И уж точно просто так мне она не дастся. Но без мальчишки она мне ни к чему. Значит, Одри есть – ребенка нет. Теккенс никуда не денется, я всегда буду знать, где она. Мой глупый братец не знает главного. Если не объединить кровь девушки и этого корейского юнца – эффекта не будет. Поэтому они нужны мне оба. Риддер уже давно не боялся размышлять вслух перед Анной. Он знал, чтобы не произошло, она его не выдаст и грудью от пуль закроет. Удобно иметь такого человека под боком. Стоило просто однажды бродяжку пожалеть.Flashback
Дюссельдорф, Германия
Такой лютой зимы Дюссельдорф уже не видел более тридцати лет. Метель загоняла людей скорее по домам, а холод беспощадно кусал щеки, не оставляя шанса вязанным шарфам. Под светом вечерних фонарей шел высокий мужчина, кутаясь в черное пальто. Непогода застала его врасплох, и он оказался совсем не готов к таким условиям. Улицы стремительно пустели. Люди мечтали скорее скрыться в домах и, укутав ноги в плед, пить глинтвейн. Но вот по улице брела девочка лет восьми, в тонкой куртке, пытаясь спрятать покрасневший нос в ворот одежды. Ей идти было некуда, и никто её не ждал. Заметив статного парня, не сильно старше её, в дорогом, черном пальто, девочка быстро продумала действия. Ребенок, оголодавший и хотящий тепла, не думает долго. Незаметно подбежав к парню, скрываясь в метели, девчушка протянула руку к оттопыренному карману пальто, где, как ей показалось, лежал портмоне. Казалось, операция прошла успешно, но в последнюю секунду парень схватил ребенка за руку. - Так, что это? Всего-лишь мелкий воришка, - строго сказал он. – Ты знаешь, что ворам отрубают кисти? Поймав испуганный взгляд, человек в пальто довольно ухмыльнулся. Подождав пару секунд, девочка начала активно вырываться, но сильная хватка парня не оставляла шанса ослабленному ребенку. - Ну так что? Какую кисть? Правую или левую? Неожиданно для человека, девочка укусила его за палец. Но толстая перчатка приняла всю боль на себя. Парень лишь слегка удивился. - Бойкий малый, - одобрительно сказал он. – Как тебя звать? - Отпусти меня, урод! – ребенок продолжал вырываться. - Да как скажешь, - улыбнувшись, тут же разжал руку человек. Девочка плюхнулась в сугроб. – Держи, - проговорил он и протянул пару купюр. – Купи себя чай и что-нибудь поесть. И постарайся больше не попадаться мне на глаза. Пощады во второй раз не будет. Схватив деньги, девочка быстро скрылась в подворотне, не веря своему счастью. Снег хаотично формировал сугробы, ловящие отблески фонарей. Стены серых домов излучали тепло из окон, такое желанное и недоступное брошенному ребенку. Но нет! Она будет сильной и не собирается сдаваться на поруку этому миру, полному непонимания к маленькой девочке. Ей было всего лишь три года, когда жизни родителей унесла страшная автокатастрофа. Тетя Жаннет была не очень рада появлению ребенка на своём пороге и всеми силами старалась перекинуть ответственность с себя на специализированные органы. Но вот незадача! Первостепенный выбор опеки падает на ближайших родственников, а отказаться от неё не так просто. В каторжных условиях прошли еще четыре года девочки. Чувствуя недоброжелательность со стороны тети, она приняла решение просто сбежать. Год скитаний, ночлегов среди дурнопахнущих, но добрых к её горю, людей, объедков на столах кафе… Разве это жизнь для маленькой девочки? Сегодня ей исполняется восемь лет. И судьба не скупилась на подарки. У неё есть деньги! Хватит на бутерброд и чашку горячего чая. А если не брать еды, то можно купить теплые носки, или даже шарф. За время своего бродяжничества она научилась радоваться вещам, на которые мы в обычной жизни не обращаем внимания. Что для всех нас значит лишний кофе, купленный по дороге на работу? Или же всегда мы ценим материнскую заботу, не принимая её как данность? СМС от друга, который просит надеть шапку, потому что на улице похолодало? Человеку стоит упасть и разбить себе лоб о собственные ошибки. Только тогда он начнет понимать истинную ценность вещей и поступков. Этот человек в пальто… Загадочный. Был добр к ней и одновременно отталкивал своей жуткой улыбкой. В детскую голову закралась паническая мысль. А что если он просто пошутил над ней и купюры фальшивые? Застыв от осознания возможного, девочка не заметила, как остановилась напротив окна шикарного ресторана, манящего с улицы приятными запахами. А из-за стекла на неё внимательно смотрел тот самый страшный человек в пальто. Сфокусировав своё внимание на девочке, он изучал её растерянный взгляд и широко открытые зеленые глаза. Когда ребенок пришел в себя, она с ужасом осознала кто смотрит на неё. Поймав её взор, парень поманил пальцем, зазывая внутрь. Шмыгнув замершим носом и вздохнув, девочка направилась ко входу. Но у двери стоял статный швейцар, без намерения пускать всяких бродяг в столь дорогое место. - Пошел вон отсюда! – шикнул на ребенка работник, но в ту же секунду на его плечо легла тяжелая ладонь. – М-мистер Риддер… - Пропусти его, - строго приказал человек в пальто. - Но… Заведение… По правилам… - испуганно заблеял швейцар. - Я что-то непонятное сказал? – вкрадчиво и тихо произнес парень. - Простите, я не хотел, - извинился работник. – Проходи, - прошипел он ребенку, открывая дверь. Не веря происходящему, девочка зашла в тепло, которое моментально окутало её, даже ноги немного подкосились, но она устояла. В ту же минуты все взоры почтенных господ и дам были устремлены на ребенка, одетого в грязную, куцую куртку, на ногах обуты рванные кроссовки, а из-под шапки торчали красные волосы. - Идем, - проговорил человек, и, не обращая внимания на все эти взгляды, прошел к своему столику. Отодвинув тяжелый стул с мягкой подушкой, он сделал жест рукой в его сторону, приглашая присесть. Озираясь и ловя на себе все эти взгляды бомонда, ребенок сконфужено присел на самый край стула, боясь испачкать его. - Зачем меня преследовал? Ты так быстро забыл, что я сказал? – начал разговор парень, откидываясь на спинку. - Я… Случайно… Честно, - испуганно ответил ребенок. - Допустим. Но вот мы столкнулись дважды. Это же не просто так, верно? – вкрадчиво спросил он. Девочка лишь коротко кивнула, не зная, что ответить. – Официант! – к их столу спешно подбежал высокий, молодой человек. – Луковый суп и какао. - Простите… Но мне не хватит тех денег, что вы дали… - тихо произнес ребенок. - Разве я сказал, что это для тебя? – усмехнувшись, ответил человек. – И черный чай, - закончил свой заказ он. Девочке хотелось, как можно скорее сбежать отсюда, но тепло уже окутало её и не хотело отпускать так сразу. Ну и к тому же, ей было страшно интересен этот парень и что будет дальше. - Так, на чем я остановился? – как в ни в чем не бывало продолжил он. – Ах да… И что с тобой делать? - Я не знаю, вы же сами меня сюда позвали, - набравшись смелости выпалил ребенок. - И как же тебя звать все-таки? - Анна. Анна Кирхнер. Мне восемь лет. Сбежала от злой тетки. Замерзла, - предвкушая следующие вопросы, дерзко ответила она. - Так ты еще и девчонка… - поморщился человек.End of flashback
Мэтт испытывал к Анне чувства странные и непонятные. Он когда-то приручил дикого зверька, а сейчас зверек вырос в опытного специалиста и, что не менее важно, в красивую девушку. Хотя красота её была своеобразная: растрепанные красные волосы, бледная кожа, тонкие губы, широкий подбородок, не самая точенная фигура, но в лице преобладала какая-то аристократическая важность, поселившаяся рядом с синяками под глазами. - Я тут вспомнил тот самый луковый суп, - протянул Риддер. - С чего это ты вдруг? – удивилась Анна. – Тебе было всего четырнадцать, но в моих глазах ты выглядел гораздо старше и важнее, чем был на самом деле. - Я и правда был важным человеком. Ты же знаешь, что я делал в Дюссельдорфе. Такие задания не всем опытным наемникам дают, - усмехнулся Мэтт, исподлобья глядя на девушку. - До сих пор не понимаю, почему я с тобой тогда пошла? – говоря, как будто никому, Кирхнер села на пол, напротив босса. - Потому что я был чертовски мил и обаятелен? – предположил мужчина. В ответ Анна засмеялась, погружаясь в обрывки воспоминаний. Все же, наверное, она боялась, что Мэтт отрежет её кисти. Да и разве может быть привлекательным четырнадцатилетний подросток, пусть и в дорогом пальто? - Я подумала, что, - на этих словах девушка встала на ноги и приблизилась к Риддеру, - ты пропадешь без меня, - тихо закончила фразу она, глядя в глаза собеседника. - Я бы действительно пропал без тебя, - придвигаясь к Анне ещё ближе, ответил мужчина. - Говорил бы ты это чаще, - не отрывая взгляда от загадочных, манящих глаз, сказала помощница. - Тогда ты привыкнешь и расслабишься, - встав с кресла и не разрывая зрительного контакта, проговорил Риддер. - Так ты не дашь просто так расслабиться, - прошептала девушка нависшему над ней Мэтту. - Не дам, - коротко отрезал тот, запуская свои пальцы в волосы Анны. - И что ты сделаешь, если я все-таки престану работать? – спросила Кирхнер, придвигаясь ближе к боссу. Странная нега охватывала её. Двусмысленные шуточки давно имели место быть между ними, но тесного контакта - никогда. Мэтт – нетактильный человек и не терпящий посягательств на его личное пространство. Девушке сейчас было интересно. Так же интересно, как тогда в ресторане четырнадцать лет назад. - Убью тебя, - с толикой наслаждения прошептал на ухо Анне мужчина, оставляя легкий след от своих губ на мочке. Замок двери щелкнул и, словно ураган, в комнату влетела Одри. Заметив двоих, стоящих так близко друг от друга, девушка пискнула от неожиданности. - А, ой… Ну вы бы двери хоть бы закрыли… Кто ж знал, что вы так… Кхм-кхм, - смущенно произнесла Солнышко и быстро развернулась, собираясь удалиться. Анна в ту же секунду отпрыгнула от босса. Лицо было полно невозмутимости, как будто ничего сейчас не произошло, но пунцовое ухо, еще теплое от дыхания Риддера, выдавало её. Мэтт лишь усмехнулся и упал обратно в объятия мягкого кресла. Помощнице хотелось наорать, наброситься с кулаками на мужчину, но внутренняя сдержанность и субординация не позволяли этого сделать, поэтому девушка просто осталась стоять, дожидаясь, когда захлопнется дверь за Теккенс. - И не позволю никому другому убить тебя, - закончил после длительной паузы свою фразу босс.